Повелитель фантазий

На следующий день Курт проснулся в очень хорошем настроении. Даже то, что была еще только пятница, и надо было ехать на работу, не могло его расстроить. Тогда, как казалось нашему герою, его вообще ничто не могло расстроить. «По прибытии на работу мне было приятно со всеми поздороваться и сесть за свой компьютер. Я думал о японской игре, о вчерашнем ресторане. День обещал быть удачным. Обещал… Но обещания не выполнил. И бывают же дни, когда все под откос катится. А началось все с того, что я обнаружил в своем компьютере вирус. Это просто трагедия, если ты программист. Я тут же отключил его от сети с надеждой, что этого не заметят, и что я успею изгнать вирус и включить компьютер обратно до прихода нашего босса – Елены Давидовны. Я ошибался. Мне потребовался целый час, чтобы восстановить нормальную работу компьютера. И когда я уже собирался радоваться, вошла Елена Давидовна». Елена Давидовна была начальницей отдела, преуспевающей карьеристкой и отличным администратором. Ни одна погрешность не могла ускользнуть от ее глаза-алмаза. Жалости к «кормильцам семьи» и «многодетным матерям» она не питала, и если кого-то надо было уволить, увольняла без сожаления. Курт ошибся, думая, что вируса никто не заметит. Более того, ему не повезло вдвойне: до того, как он отключил компьютер, вирус уже проник в сеть. Плюс ко всему, Елена Давидовна пришла на работу раньше обычного. Чтобы вычислить, с какого компьютера исходил вирус, ей оставалось сделать несколько логических рассуждений: человек, обнаруживший вирус в компьютере, отключил его от сети, значит, чей компьютер выключен, тот и рассадник вируса. «Хорошо помню, как меня вызвали в кабинет к Елене Давидовне. Она устроила мне настоящую головомойку. Я действительно был виноват: у меня антивирусная программа барахлила, а я в интернет полез. С кем не бывает! Тогда на меня весь кабинет смотрел, как на слона в посудной лавке. И дело было вовсе не в вирусе. Не такой уж он был и страшный (этот вирус за полчаса из сети вытравили). Дело было в том, что я совершил профессиональную ошибку и привлек к ней внимание. Ну, как говорится, если уж посчастливилось быть козлом отпущения, тут ничего не поделать. Вспоминаю случай из моего детства. Классе в восьмом мы заходили в кабинет химии, когда предыдущий класс как раз выходил, а на учительском столе после лабораторной стояло штук двадцать пробирок. Так вот, одна девчонка, выходя, опрокинула эти пробирки на пол. Надо ли говорить, что все они разбились. Такое могло случиться с кем угодно, но случилось с ней. Химичка ее здорово отругала. Этих пробирок каждый, наверное, штук сто поразбивал, но не сразу и не привлекая внимания. Все понимали - с кем не бывает, однако смотрели на девчонку недовольными глазами. Взгляды говорили одно: «Я бы так никогда не сделал». Отсюда простая истина: делай что хочешь, разбивай что хочешь, только чтобы все было шито-крыто, тогда и наказания не будет. А вот если попадешься, пусть даже на мелочи, - держись». Настроение у Курта после происшествия с вирусом на весь день испортилось. Работал он вяло, разговаривать ни с кем не хотел. Ему доставляло своеобразное удовольствие ощущать себя жертвой, эдаким вселенским мучеником. Но тут уединение Курта было нарушено Любовью Сергеевной: - Курт, ты квартального отчета не видел. Когда надо, нигде нет. - Нет, не видел, - Курт отвечал строго, всем видом показывая, что не стоит отвлекать его из-за таких мелочей. - Что с тобой, чего такой грустный? Если ты из-за вируса, то об этом уже все забыли. - Нет, не из-за вируса. - А что случилось? Курту уже начинали порядком надоедать расспросы Любови Сергеевны. - Ничего не случилось, если я не прыгаю до потолка, это не значит, что я грустный. Да кстати, Любовь Сергеевна, поищите квартальный отчет в бухгалтерии. Его, вроде бы туда унесли. «Я ничего не знал о квартальном отчете и его местонахождении, но готов был сказать все что угодно, лишь бы услать бабу Любу (так я втайне называл Любовь Сергеевну). - С тобой точно все в порядке, - не хотела сдаваться Баба Люба. Мне уже хотелось ее ударить, но нужно было отвечать мягко и весело. - Да, Любовь Сергеевна, все в порядке, можете идти за отчетом. Спасибо, что обо мне побеспокоились (Да иди ты куда подальше. Достала до чертиков. Заняться что ли нечем?) - Да что ты, разве это беспокойство. Я тебя еще не достала? На моем лице сверкала улыбка палача. - (Достали и еще как). Нет, вы достать не можете. Мне всегда приятно побыть в вашей компании (Глаза бы мои вас не видели.) Но как же ваш отчет? - Да еще успею. У меня начали чесаться руки. - Лучше вам поторопиться (Да, когда же ты уйдешь, черт бы тебя побрал.) А то отчет слоны съедят, в смысле, затеряется где-нибудь (Тебя бы надо слонам на корм.) - А, ладно, я пойду. Я вздохнул с облегчением и решил даровать ей жизнь. - Еще увидимся (Только не в этой жизни). Еще немного, и я бы действительно начал грубить уже вслух, а не мысленно. Однако это недопустимо. Дело в том, что Баба Люба была гораздо старше меня (ей было уже 47). Ну, а со старшими надо быть потактичнее. Да и к тому же, Любовь Сергеевна не знала, что мне ее внимание нужно как собаке пятая нога. На этом мои неприятности в тот день не закончились. И бывают же дни. В перерыве я, как всегда, пошел повидать Марианну и поговорить о предстоящей презентации. Нашел я ее довольно быстро, но лучше бы не находил. - Привет, Марианна. Идет и не видит. - А, это ты, - голос ее звучал так, как будто она встретила надоедливую тетю. Однако мне очень хотелось кому-нибудь пожаловаться, и я продолжил: - У меня все под откос. Паршивый денек. Жду, не дождусь презентации, а ты? - С презентацией может и не получиться. И вообще, мне что-то туда идти расхотелось. Давай я тебе лучше вечером позвоню. На этом мы расстались. Не то чтобы я был сильно обижен. Такое поведение было вполне в духе Марианны. Надо сказать, наши отношения были достаточно странными. Иногда Марианна с пеной у рта начинала говорить о том, как она мне доверяет, и что я для нее лучший друг. А порой она меня вообще не замечала, стараясь избегать встреч. Я никак не мог понять причин таких резких перемен в настроении». Курт еле досидел до конца рабочего дня. Ему хотелось поскорее домой – залечь на диван, отрешиться от всего, но еще надо было встретить Марата. «Марат был мой приятель. Я с ним в опере познакомился. Потом выяснилось, что живем мы на одной улице. Ну и мы сошлись. Я стал подвозить его домой с работы. Марат занимался восточными единоборствами, а раньше играл в оркестре большого театра. Он в самом деле был очень талантлив и, как подобает всем творческим людям, весьма часто совершал безрассудные поступки. Женщин Марат просто гипнотизировал своим взглядом и голосом, причем всегда находил несчастных женщин. И, несмотря на то, что у него была жена (вторая) и маленькая дочь, он не мог не влюбляться. У Марата было хорошее чувство юмора и феноменальная способность успокаивать. Он готов был всех одарить своим теплом. Однако я подозревал, что эта отзывчивость не случайна, и мне всегда казалось, что у Марата была тяжелая судьба. В тот день я заехал за ним как обычно и как обычно прождал его полчаса. Наконец он появился. По внешнему виду и походке Марата я сразу понял, что в отличие от меня, у него день удался. - Ну, ты Марат, сегодня быстро. - Извини, что ждать заставил. - Ничего, я привык. День, я вижу, у тебя был хороший. - Да, ничего не скажешь. Помнишь, я тебе говорил, что веду группу. - Помню, а что, - я начал подозревать недоброе. - А ты помнишь, я рассказывал тебе о Виолетте? - Да, я помню, ты говорил, что у нее тяжелый развод. Как она? - Ну а как ты думаешь. Она с этим человеком десять лет прожила! Сейчас ей очень нелегко, но она держится. Все-таки она очень сильная. По выражению лица Марата и по его интонации было понятно, что он влюблен в Виолетту. Спорить тут было бесполезно, так что я молча вел машину. Домой я вернулся поздно. Прослушивая автоответчик, я нашел сообщение матери, где она просила с ней встретиться для какого-то серьезного разговора».