Проклятие любви

Едва влетев в дом, заполненный едким дымом, Микеле закашлялся и дрожащим голосом позвал отца. Никто не откликнулся, отчего он решил поискать в подвале, где хранилось множество разработок. - Пап? – неуверенно позвал молодой человек. - Сын! Явился? Как день прошел? – из-под очередного изобретения вынырнул мужчина с короткой стрижкой и легкой проседью в волосах, внимательно глядя на книгу в руках Микеле. - Как ты меня напугал! – воскликнул Локонте, присаживаясь на корточки возле отца и сердито глядя на него. Убедившись, что отец не ранен и не пострадал, он перевел дух и недовольно поведал о встрече с Клэр, отряхивая с книги оставшиеся куски грязи. - Между прочим, она была бы тебе отличной парой, - усмехнулся Солаль, залезая под свое изобретение вновь, гремя отвертками и периодически постукивая по многочисленным железкам. - Отец! – возмущенно протянул Микеле. – Я согласен на кого угодно, только не Клэр! Она зануда. И слишком самовлюбленная. - Ну-ну, - по тону изобретателя невозможно было понять, что он хотел этим выразить. Микеле вздохнул, растормошив свои и без того вечно растрепанные волосы и спросил: - Ты уезжаешь на выставку завтра? - Да, это шанс моих изобретений принести свой вклад в развитие нашей жизни! И к тому же, если все пройдет успешно, я смогу неплохо за них выручить! - довольно отозвался Солаль, гремя инструментами. Микеле некоторое время молчал, рассеяно водя пальцами по переплету книги, вовсе не уверенный в словах отца: хорошее утреннее настроение испарилось, уступив место холодной тревоге. - Будь осторожен, отец. - Да ладно! Что со мной может случиться?

***

Ранним утром следующего дня Солаль запряг телегу с изобретением и оседлал коня. Путь на ярмарку лежал через лес, и предстоял довольно долгий, что не очень нравилось изобретателю: ему хотелось бы как можно скорее попасть на ярмарку и предоставить всем возможность убедиться в полезности его творения. Солнце поднималось все выше по небосклону и настроение Солаля улучшалось, ведь он был почти уверен, что скоро доберется до своей цели. Как только впереди показалась развилка, мужчина остановил коня и задумался, выбирая дальнейший путь. С одной стороны была светлая и ясная тропинка, слышалось щебетание птиц, с другой клубился туман, и стояла полнейшая тишина. Конь, очевидно, решил все за своего хозяина, и двинулся в сторону первой тропинки, но Солаль резко дернул поводья, недовольно проворчав: - Куда? Пойдем второй тропой, там покороче. Жеребец недоуменно всхрапнул и мотнул головой в сторону светлой тропы, не понимая, почему хозяин тянет их навстречу опасности, но наездник упрямо подтолкнул его к клубящемуся туману и конь смиренно опустил голову, признавая правоту человека. С каждым шагом животное нервно всхрапывало, дрожа от страха и косясь по сторонам. Солаль хмурился, светя фонарем по сторонам и понимая, что был неправ. Но разве он мог уступить своей гордости и повернуть назад? Разве мог признаться перед самим собой, что ему не по себе? Все смертные грехи разом исчезли, стоило раздаться жуткому вою. Мужчина дернул поводья и закричал: - Беги, Альфред, беги! Коню не потребовалось повторять дважды, он пулей сорвался с места, не разбирая дороги от слепого ужаса, застилавшего ему глаза. Звери хрипло рычали по бокам от скакуна, заставляя его шарахаться туда-сюда. Один особо крупный волк со злыми, горящими во тьме, желтыми глазами, выскочил прямо перед конем, оскалив зубы. Альфред испуганно заржал, боднув копытами зверя и сбросил наездника. Солаль покатился вниз по обрыву, и торопливо вскочил на ноги, убегая от хищников, дышавших ему в спину. Прямо перед ним находился заброшенный с виду замок, огороженный железными воротами. С трудом отворив их и проскользнув внутрь сада, мужчина замер, потрясенный уродливостью и зловещим видом замка. Нерешительно переступив с ноги на ногу, он пошагал к дверям, надеясь, что хозяин этого странного поместья тут и даст ему укрыться. Два раза Солаль постучал в дверь, и, не дождавшись ответа, открыл ее. Внутри было мрачно и холодно, что заставило его зябко поежиться и окликнуть: - Бонжур! Есть кто дома? Вдалеке послышались неразборчивые голоса, и мужчина двинулся на них, взяв со стола подсвечник. - Ау? Его вежливо постучали по плечу и чей-то довольный голос произнес на ухо: - Мы здесь! Солаль удивленно ахнул и выронил подсвечник, который… Улыбался и потирал правой свечой нос. - Как это возможно? – недоверчиво прошептал гость замка, во все глаза разглядывая подоспевший к подсвечнику будильник. - Мерван, ты зачем его пустил? – ворчливо осведомились часы, помогая канделябру встать на ноги. - Доов, посмотри, он продрог и устал, пусть погреется! Не будь букой! За мной, мсье! – весело отозвался подсвечник, махая гостю и ведя того в комнату. Мужчина же никак не мог отойти от шока, и на автомате последовал за своими необычными провожатыми. - Хозяин будет против! – вещали часы, сердито хмурясь и понимая, что отговорить Мервана – дохлое дело. - Да брось бурчать, - отмахнулся подсвечник, зажигая огонь в камине. Тут же к Солалю подбежало кресло, а после, радостно тявкая, прилетела подставка для ног. Мужчина радостно рассмеялся, потрепав явно заколдованную собаку по передней части. Он любил животных, но, увы, на собаку у них не хватало времени и средств. Вешалка услужливо накинула на плечи гостя плед, приступочка чуть подрагивала, махая кисточкой на манер хвоста, а от камина шло приятное тепло. Мужчина сам не заметил, как погрузился в приятную полудрему. Его покой нарушил хозяин замка. Резко распахнулась входная дверь, будильник и канделябр, дрожа от страха, забились под ковер, приступочка забилась в угол, тихо скуля, а Солаль сжался в кресле, с ужасом слушая топот лап по полу. Внезапно, справа на его лицо существо выдохнуло зловещую фразу: - Ты кто такой? Что ты здесь делаешь?! - Я… Я заблудился, искал где укрыться, - бормотал мужчина, цепенея от страха, расползавшемуся по всему телу. - Тебе здесь не рады! – рявкнуло чудище, хватая гостя за шиворот и волоча куда-то по замку. Рывком распахнув дверь темницы в башне, зверь швырнул несчастного Солаля туда и гордо удалился, рыча на своих подданых. В глубине души он понимал, не стоило так кипятиться, но звериные инстинкты все чаще брали над ним верх. Зверь потерял всякую надежду на то, чтобы однажды снова стать человеком….