Норико

Глава 2.  Встреча

        Так тянулись дни, недели и месяцы. Норико училась и тренировалась, в таком ритме прошло два года. Попытки завести друзей блондинка прекратила, никто ни хотел общатся с ней. С кем-то из детей был нейтралитет, в основном это были без клановые и некоторые клановые вроде Хьюги, Абураме и Яманака. Они просто игнорировали само существования Норико. С Учиха, Инудзука и Харуно была откровенная вражда. Причины это в отношении с Саске и Кибой были ясны. Первого разрывало от гордости, что он из клана Учиха, и для него все остальные были мусором, а не блиставшая в учебе Норико и того хуже, вот и цеплял ее, стараясь таким образов показать своё превосходство всем остальным. Второй же по природе своей звериной сущности чувствовал иррациональный страх в присутствии блондинки, но при этом, не понимая причины и злясь от этого, вымещал свое раздражение на девушке. Ситуация с Сакурой была откровенно странной. Розоволосая вбив себе в голову, что прошлые попытки Норико наладить контакт с одноклассниками, в чье число входил и Учиха, — это попытка забрать ее Саске-куна, от этого она стала просто ненавидеть Норико.       Был, как ни странно, дружественный нейтралитет с наследником Нара и его извечным другом Акимичи. Заключался он в том, что Норико, также как и Шика, любила где-нибудь уединиться и понаблюдать за облаками, поэтому перерывы в академии они, фактически, проводили вдвоем, молча  лежа на крыше и перебрасываясь редкими фразами, вроде привет и пока. Шикамару было откровенно лень подражать взрослым, его клан в целом относился к Узумаки нейтрально, а отец зачастую интересовался у сына её успехами, что заставляла мальчика с интересом наблюдать за одноклассницей, ибо Шикаку не тот человек, который будет кем-то интересоваться из праздного любопытства. Сам же мальчик не видел причин для ненависти к чем-то похожей на него Норико, он уже имел догадку о причинах ненависти окружающих к ней. А Чеджи, в силу своей добродушности, просто не понимал, зачем ненавидеть или злиться на тихую и вполне нормальную девочку.        После окончания занятий, попрощавшись с Чеджи и Шикамару, Норико привычно собралась на полигон, по пути успев заскочить в недорогую забегаловку и перекусить, после чего отправилась тренироваться. Отрабатывая базовые удары тайдзюцу, показанные Мизуки, практикуясь в метании кунаев, блондинка не заметила как стемнело.       — Ого! Поздно-то как, надо поспешить домой, а то совсем стемнеет, в такое время по окраинам лучше не ходить, — утерев рукавом пот проговорила сама себе Норико, спешно собрая инвентарь. После побежала, плутая переулками, домой, когда до него оставалось чуть меньше двух минут бега, правую ногу резко прожгло болью. Блондинка вскрикнула и, упав на землю, по инерции прокатилась около двух метров. Не понимая, что случилось, Норико стала осматривать ногу. Увиденное ее шокировало, в ноге, чуть выше колена, торчал кунай. Нервно оглядев пространство вокруг себя и убедившись, что переулок пуст, Узумаки стала медленно вынимать кунай, но этого ей не дал сделать чужой голос.       — Гляди-ка, попал, — фальшиво удивился ночной незнакомец. Из-за того, что он стоял в месте, куда не падал свет уличного фонаря,  увидеть лица его Норико не могла, но голос ей показался знакомым.       — Что тебе нужно от меня, ублюдок? — выкрикнула блондинка, пытаясь подняться на ноги.       — Тц, как грубо. Хотя, что еще можно ожидать от демонического отродья, — проговорил незнакомец, метая кунай в плече девчонки, и, делая шаг в световое пятно, добавил. — Ах, как приятно слышать, твои крики боли!       — Ублюдок, да чт…- оторвав взгляд от раны, Норико посмотрела на обидчика и шокировано уставилась на него, не в состоянии закончить фразу.       Несколько секунд висела тишина, девочка пыталась понять происходящее и справиться с волнами боли сходившими от ранений, а незнакомец просто с каким-то извращенным удовольствием смотрел на истекающего кровью ребенка.       — В-вы! М-м-мизуки-сенсей, что вы делаете? — заикаясь, смогла выдавить из себя слова Узумаки.       — Удивлена? Да ладно тебе. Неужели, ты могла подумать, что к тебе кто-то станет нормально относиться? Ты демон, из-за тебя погибло много людей, а Хокаге позволяет тебе свободно жить у нас в деревне! Но ничего, я это исправлю! — с безумным взглядом выплюнул слова Мизуки, подходя к блондинке.       — Сенсей, не надо! Я же ничего плохого не делала, зачем мне убивать кого-то? Что вы говорите! — Норико было страшно, раны кровоточили, было больно, она старалась как-то образумить учителя.       — Да заткнись ты! — взревел чунин и ударил ее по лицу, джинчурики вскрикнула и упала на землю, закрывая лицо руками и прижимая ноги к груди в попытке защититься, если сенсей начнет бить ногами. — Но сначала я с тобой позабавлюсь!       Скалясь, произнес Мизуки, подойдя ближе к Норико, пинком перевернул ее на живот и, присев, схватил за волосы и приподняв ей голову, произнес у самого уха.       — Хех, ты дорожишь своими волосами? Вижу, что да. Я сейчас покажу тебе какого потерять хоть что-то ценное, — быстрым движением куная отрезая оба хвостика и отбрасывая их в сторону, проговорил чунин, после чего, встав в полный рост, пинком перевернул девочку на спину. — Ну, как тебе? Нравится? Пора с тобой заканчивать, не хватало мне уже лишних проблем из-за куска дерьма, вроде тебя.       — П-прошу, с-сенсей, не надо, я хочу жить, — умоляющие попросила Норико. Ей было дико страшно, даже при всей тяжести и жестокости ее жизни, ей все равно хотелось жить, откуда-то из глубины по телу блондинки стали проходить волны жгучего тепла, заставлявшие отступить боль и перестать течь кровь, но вместе с этим приносившие злость, гнев, ярость.       — Это вряд ли, таким, как ты, незачем жить, — уже занося кунай для удара, Мизуки резко остановился и широко раскрытыми глазами уставился себе на грудь, откуда торчало окровавленное лезвие танто. — Какого?!       Но договорить он не сумел, оружие, преодолевая сопротивление ребер и мышц, прорезало его почти пополам, упав на землю рядом с Норико, он, последний раз хрипло вздохнув, затих, под ним тут же стала образовываться лужа крови. Девушка ошарашено перевезла взгляд с мертвого учителя на своего возможно спасителя. Перед ней стоял высокий шиноби в серой форме АНБУ, с волосами цвета ночного неба без звезд. Двумя странными, вертикальными морщинами на молодом лице и холодными красными глазами, с рисунком в форме трехлезвиего сюрикена вместо зрачка, который пришел в движение, стоило только взглянуть в них блондинке. Не успев, что-либо сказать, Норико провалилась во тьму.       Очнулась она от того, что было сыро и холодно, встав, блондинка осмотрелась.       — Странно, где это я? — удивляться было чему, вокруг был мрачный коридор, уходящий в темноту, по стенам его тянулись трубы разных размеров, а на полу была вода по голень. И что самое странное, на ней не было даже царапин, хотя, она точно помнила про инцидент с учителем. Посмотрев на свое отражение в воде, Норико не удержалась и, упав на колени, разрыдалась в голос. Ее длинных волос, ее главной ценности и гордости, не было, в место них на голове красовались торчащие в разные стороны, неровно обрезанные волосы.       — Жуткое место, отсюда надо выбираться, — немного успокоившись, проговорила Норико, идя по коридору. Неизвестно сколько она плутала. Коридор петлял и изгибался порой под немыслимыми углами, да еще уровень воды постоянно менялся от совсем низкого до почти достигавшего колен девочки, что усложняло передвижение. Несколько раз Норико останавливалась передохнуть. Потом продолжала движение, с упорством идя по коридору, чувствуя, что скоро он должен закончиться. Через некоторое время она вышла в просторный зал, он был огромен, стены уходили далеко по сторонам, а потолка не было видно из-за темноты. В дальнем конце зала была большая закрыта решетка, золотого цвета.       Подойдя к ней ближе, Норико смогла рассмотреть узор на металле клетки и листок бумаги, который скреплял две створки, словно замок. За решеткой была непроглядная тьма, которая странным образом манила ее и ласковым, убаюкивающим голосом уговаривала снять этот клочок бумаги, обещая в замен выход из этого места. Это подействовало на ребенка, Норико быстрым шагом дойдя до печати резким движением руки сорвала ее, в туже секунду мощной волной воздуха ее отбросило от распахнувшихся створок.  Вставая на ноги, блондинка стала смотреть в сторону клетки, темнота в ней как будто ожила. Из нее на Норико сначала уставились два огромных, кроваво-красных глаза с вертикальным зрачком, а затем неспешна стал выходить огромный рыжий лис с большим количеством хвостов.       — Это было даже слишком легко. Хотя, ты же еще маленькая, букашка, — прорычал  удовлетворенно лис.       — Кто вы? — шокировано уставилась на зверя, спросила блондинка.       — Кто я?! Ты, мелкий невежественный мусор, не знаешь, кто я!!! — проревел лис, его и без того громкий голос приобрел просто чудовищную силу, Норико даже пришлось закрыть уши руками. Чтобы не оглохнуть.       — Я отвечу тебе, козявка. Я Кьюби, но Йоко, девятихвостый демон-лис, сильнейший из хвостатых, вынужденный был сидеть восемь лет в это клетке с тюремщиком, который даже не знает кто я! — речь Кьюби была гневной. У Норико же внутри похолодело. Кто такой девятихвостый, она знала, но вот, что она здесь делает и как теперь спастись, она не знала. Тем временем Кьюби стал надвигаться на нее.       — Теперь я тебя размажу, а затем сотру эту проклятую деревню с лица земли, — оскалившись, изрек демон.  Но не успел он и шагу ступить за клетку, как его тут же опутали золотые цепи, прижимая к полу, а из-за спины Норико послышался крик мужчины.       — Держи его, Кушина! Я постараюсь восстановить печать, — все это он проговорил, двигаясь к застывшей в изумлении Норико.       — Выы! Ублюдки, как вы посмели суда явиться, — лис был в ярости, но цепи захлопнули ему пасть и он мог теперь только молча сверкать глазами и пытаться вырватся.       — Четвертый! — шокировано вскрикнула Норико, ее удивлению не было предела. — Вы же мертвы! Как вы можете тут находиться? Или может быть, я все же умерла?       — Нет, Норико, ты жива, но давай все разговоры потом, мне сейчас надо восстановить печать, которую ты так необдуманно сломала, — раздраженно проговорил Намикадзе, появляясь рядом с блондинкой, резким движением задирая край футболки, и быстрым, почти невесомым движением руки, против часовой стрелки восстановил разрушенный рисунок печати. Тут же удерживаемый цепями лис взревел, но поделать нечего уже не мог, створки клетки закрылись и на них опять появился листок.       — Хух, вроде получилось. Ты как, Кушина? — произнес Четвертый в сторону, откуда шла красивая женщина лет двадцати пяти на вид. Одета она была в зеленое длинное платье и белую блузку без рукавов. Но самое яркое было это очень длинные, огненно красные волосы.       — Все в порядке, Минато. Здравствуй, Норико, — обратилась уже к ней женщина.       — Да, что, черт возьми, тут творится?! Где я?! И откуда вы знаете, кто я?! —  кричала Норико, у которой начиналась истерика.       — А ты разве не знаешь, кто мы? — очень удивилась Кушина, садясь на корточки перед девочкой.       — Четвертого я знаю, видела в учебнике истории, и нам о нем  Ирука рассказывал на занятиях, а вот вас нет. Я не знаю вас и вижу в первый раз, — ответила ей Норико, смотря на женщину, при этом где-то внутри все кричало, что она очень важный человек, которого девочка так долго искала.       — Минато, как же так? Почему она не знает кто ее родители? Посмотри, она даже имени моего не знает! — гневно прокричала Кушина на мужа, Норико широко открыла от удивления рот, в этот  момент в глубине клетки послышался скрежет по гранитному полу и звон падающих на пол железных цепей, после чего из темноты в сторону старшей Узумаки полетел сгусток желтой энергии с легкостью впитавшийся в неё.       — А чего ты ожидала, Кушина? — донесся до них хриплый басистый голос из темноты клетки. — Неужели, ты думала, что если вы ради этой прогнившей деревеньки пожертвовали своими жизнями и нормальной судьбой для своего единственного ребенка, то ее будут тут уважать и нормально к ней относиться?       — Вы мои родители? — единственное, что смогла сказать блондинка, услышав слова, произнесенные девятихвостым, чувствуя, как к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слезы радости.       — Да, эти двое твои родители, — фыркнул лис, а в темноте загорелись два огромных кроваво-красных глаза, в которых плескались ярость, гнев, злость.       — Заткнись, Кьюби! — крикнул Минато и,  стараясь не смотреть в глаза дочке, добавил. — Да, Норико. Я твой отец, она твоя мама Кушина Узумаки. Приятно познакомиться, хотя, я и не ожидал, что мы так рано встретимся.       — Н-но как? Как такое может быть? — Норико была в шоке из глаз катились слезы, Кушина попыталась обнять её, но та вырвалась из объятий матери.       — Не затыкай меня, букашка, если бы не я, она давно бы уже была мертва, — презрительно фыркнул биджу, все своим существом показывая презрение к Четвертому.       — Не подходите ко мне! Где? Где вы были все это время? — гневно прокричала Норико, не обращая внимания на слова лиса. Ей было больно, восемь лет она жила одна с мыслью, что родителей нет. Будучи совсем маленькой, она думала, что они на миссии, что скоро будут и заберут ее из приюта, представляла, как они приходят к ней, и они вместе идут в свой дом. Шли годы и Норико поняла, они не придут, они либо бросили ее, либо мертвы и она всегда будет одна. А тут вот они стоят живые смотрят на нее, на душе было одновременно и радостно, и больно, из глаз невольно катились слезы.       — Мы не могли дочка. Мы мертвы. И все, что ты видишь, это всего лишь часть наших душ, запечатанных в тебе, — тихо произнес Минато.       — Четвертый, может ты уже прекратишь обманывать себя, за одно и окружающих, и скажешь правду? — прорычал Кьюби, которого все сильнее злило присутствие Хокаге в подсознании его нового джинчурики.       — Расскажи, как так получилось? Почему она мертва? — указала на Кушину Норико, внимательно смотря на маму, стараясь запомнить ее образ как можно лучше, но на мгновение перевела взгляд на клетку и добавила. — Что тут делает Кьюби? И где мы, наконец? А ты, девятихвостый, замолчи, прошу!       — А ты наглая мелочь, но я так и быть, немного помолчу, — усмехнулся лис, прикрывая глаза, и расплываясь в довольном оскале, его джинчурики явно утратил всякий страх перед ним, чем напоминал тому Мито.       Минато начал рассказывать. Он рассказал что место, где они находятся это ее подсознание, про то, почему тут Кьюби, как Норико оказалась джинчурики лиса, за что ее так не любят в деревне. И, наконец, рассказал, как они героически погибли, в бою против лиса и ценой своей жизни запечатали его в своей новорожденной дочери. Кушина весь рассказ молчала и украдкой наблюдала за реакцией Норико, которая не заставила себя ждать. Блондинка, подбежав к отцу со всей силы, что была в ее маленьких ручках, ударила Минато в живот.       —  Ты! Ты ублюдок! Ради этой гребенной деревни сломал мне жизнь! — ее трясло от ярости, слезы катились градом. — Ты хоть представляешь, на какую жизнь ты меня обрек! Каждый житель этой проклятой деревни меня ненавидит! Я живу в лачуге на отшибе Конохи с сиротской дотацией. Голодаю, терплю унижения и побои! У меня нет друзей! А сегодня меня пытался убить собственный учитель! И все это из-за твоего эгоистичного желания?! — Норико обессилено рухнула на колени, закрыв лицо руками, и уже не сдерживая слезы разревелась.       — Сволочь. За, что ты так со мной? — тихий шепот вывел четвертого из ступора. Он попытался присесть и обнять дочь, но его остановила Кушина, упавшая на колени перед дочерью, сильно обнимая ее, в попытке успокоить ту, Норико на это никак не отреагировала, продолжая плакать.       — Прости нас, он думал, что так будет лучше, — гладя Норико по голове, тихо сказала Кушина, понимая всю свою вину перед дочерью, и решив для себя принять помощь хвостатого, и оставить дочери подарок.       — Он думал, а ведь ты знала, Кушина, что все будет именно так, как есть сейчас, кому как тебе не знать, — донеся тихий голос лиса из клетки.       — Для кого? Для деревни? Для него? Конечно, он герой, спас Коноху, ценой своей жизни. А я для всех демон, которому и жить-то незачем, — всхлипывая прошептала она, не обращая внимания на слова хвостатого.       — Прости нас, если сможешь. У нас осталось мало времени. Знай, чтобы не случилось, какой бы путь ты не выбрала, мы будем любить тебя. Я оставлю тебе на прощание небольшой подарок, он пригодится тебе, — Кушина, приподняв голову дочери, поцеловала ее в лоб и с легкой улыбкой стала пропадать, передав при этом часть своих умений и знаний.       — Мама, я тоже люблю тебя, — утерев слезы, улыбнулась девочка, в душе которой, наконец, появилась частичка родительской любви, радость от того, что она знает, кто ее родители.       — Ну, что ж, похоже, и мне пора. Я сожалею, что все так обернулось. Я не подумал о таком варианте развития событий. Могу лишь только надеяться, что когда-нибудь ты сможешь меня простить, — посмотрев на дочь, сказал Минато, понимая всю глупость и необдуманность своего решения.       — Может быть когда-нибудь смогу. Прощай, Четвертый, — смотря на растворяющегося Хокаге, ответила Норико.       — Прощай, Норико, — с этими словами Минато исчез.       Узумаки несколько секунд смотрела в пустоту, пусть она и не простила Минато за его решение, но была рада, что она теперь знает кто ее отец и мама, а где-то внутри появилось четкое желание стать достойной памяти своих родителей, чего бы это не стоило. Повернувшись к клетке, блондинка несколько минут смотрела в огромные глаза с вертикальным зрачком, пытаясь увидеть все чувства хвостатого. В кроваво-красных глазах плескались гнев, ярость, злость, были здесь также ненависть и безграничная усталость, с долькой заинтересованности и радости.       — Знай, я тебя не боюсь, и, когда придет время, заставлю тебя посмотреть на меня без злобы, — громко проговорила Норико, наблюдая за реакцией своего биджу.       Лис на это ничего не ответил, лишь направил в сторону блондинки сильнейшую волну КИ, заставив ту упасть на колени и трястись в ужасе, но при этом с железной уверенностью смотреть в глаза хвостатому.       — Ну, что, попытайся, мой тюремщик, — направляя на Узумаки, волну своей чакры и заставляя провалиться в беспамятство от чудовищного давления силы.