Истории Полукруглого Замка

— Сейчас нас немного, — объяснял Ринс, просматривая какие-то свои записи и почесывая переносицу огрызком карандаша. — Только разведка. Сухопутные товарищи рассказывали нам, что здесь и дальше на запад есть большие поселения, где можно хорошо поторговать. — Насколько я знаю, наш Замок — самое крупное поселение в этих местах, — ответил Макалауре, поудобнее устраиваясь на покрытом тканью сундуке и стараясь не потревожить ушибленное плечо, — дальше есть только небольшие поселки. Однако помощник капитана таким кратким ответом не удовлетворился, и эльфу пришлось еще довольно долго в подробностях рассказывать, где именно расположены эти поселения, насколько они велики и насколько безопасно в этих водах плавание. Ринс, пристально взглядывая ему в глаза, задавал все новые вопросы, не меняя своего вежливого тона, но с неослабной настойчивостью. Невольно под этим внимательным взглядом Макалауре ощущал себя так, как будто его взяли в плен и подвергали допросу. Хотя отчасти это был именно так. Выловив почти захлебнувшегося эльфа из морской воды, капитан и его люди привели находку в чувство, напоили каким-то непонятным горьковатым питьем, разогревавшим внутренности, а потом, видя, что нежданная добыча достаточно оклемалась, приступили к расспросам. Собственно, этими расспросами занялся Ринс, помощник капитана, по-видимому, самый старший в немногочисленной команде. Сам капитан, которого вроде бы звали Лаарен (Кано не был уверен, что правильно расслышал довольно невнятно произнесенное имя), то ли боялся своего неожиданного улова, то ли просто был очень необщительным, так что нашел себе дела поважнее и в важном разговоре участия не принимал, очевидно, полностью доверяя в таких вопросах своему помощнику. Ринс, ни на минуту не расстававшийся с карандашом и все время что-то зарисовывавший или записывавший, вовсе не казался пугающим. В начале «допроса» Кано с внезапным страхом подумал, что эти люди могут быть никакими не торговцами, а лазутчиками какого-то нового, пока еще неведомого врага, которые разведывают, есть ли здесь воины, способные оказать им сопротивление, и богатства, которые можно разграбить. Однако в собеседнике не ощущалось ни уже знакомой тьмы, ни какой-нибудь сильной злости и жажды крови. Лишь как будто вросшее ему в самую душу спокойное и упорное желание выгоды, сохранности его корабельного хозяйства, удачной торговли и новых знаний для дальнейшего увеличения этой самой выгоды. Сколько ни пытался Макалауре «проглядеть» хоть Ринса, хоть Лаарена, хоть любого другого виденного им человека на этом странном небольшом корабле, откровенной враждебности не замечалось ни в ком. Все были заняты своими делами, каждый знал свое место и свои обязанности… и каждому здесь плотно и прочно вросла в душу та же самая жажда выгоды. Ради этой самой выгоды, ради того, чтоб разузнать, чем и с кем тут можно поторговать, Ринс долго и подробно «допрашивал» эльфа, вызнавая уже не только про жителей Побережья, но и про Замок, и про то, что умеют изготавливать живущие там нолдор, а чего, наоборот, у них не хватает или не имеется. Особенно человека заинтересовали мимоходом упомянутые кристаллы-светильники, оружие и, как ни странно, душистое цветочное мыло. Шуршал по грязноватой серой бумаге карандаш, занося в растрепанную записную книгу капитанского помощника все новые и новые сведения. А Кано совершенно случайно вдруг вспомнил то, что слышал, когда только пришел в сознание. «Брать будем?» Да, именно это спросил у Ринса кто-то из матросов. Эльфу было известно, что чаще всего значит такая фраза. Когда-то, еще до Замка, еще там, далеко на севере. И нетрудно было догадаться, ради чего могут «брать» живых существ такие люди, которым важно лишь увеличение собственного благосостояния. — Можешь не бояться, господин Маглор, — сказал Ринс, отвлекаясь от записей и как будто услышав тревожные мысли собеседника. Имя эльфа этот человек так и не смог выговорить правильно. — Я уверен, мы с тобой очень хорошо договоримся, и с твоими соседями тоже… — он слегка улыбнулся, заправив за ухо свесившуюся прядь седеющих черных волос. — Если, конечно, все будут поступать по вежеству. *** Удивительно, но в низком трюме этого небольшого корабля с плоским дном, облегчавшим плавание на мелководье, оказалось множество различных диковинных товаров, заботливо уложенных и защищенных от невзгод морского плавания. Как будто пробужденные ловкими руками Ринса, являлись на свет из сундучков, ящиков и свертков яркие ткани с затейливыми узорами, нарисованными или вышитыми, небольшие чашки и плошки из тонкого до полупрозрачности фарфора, такие легкие, что с непривычки даже страшновато было дотронуться до них, приятно пахнущие вещества в баночках и коробочках… И много, много еще, самого разного, поражающего воображение, такого, что иной раз даже сложно было представить, что такие чудеса и вправду существуют на свете. Однако все это было взаправду, и всему этому существовала своя цена. Любое чудо могло быть продано и куплено. Узнав, что в Замке есть мастера, знающие толк в различных хитрых устройствах, Ринс и капитан заявили, что им точно есть, что предложить на такой случай и что может принести немалую пользу в «обрабатывании» скал и пещер. Что это такое, люди говорить пока что не желали, прося пригласить сюда кого-нибудь из мастеров, кто сможет оценить специфический товар. Макалауре согласился передать их приглашение Куруфинве, который как раз недавно в очередной раз присматривался к очень удобным пещерам в ближних прибрежных скалах. Глядя на необычайные товары, эльф изумлялся, понимая, что секреты изготовления многих из этих чудес сейчас недоступны его народу, что все это сделано смертными существами… И как только они за свои короткие жизни успевают достичь таких вершин искусства и мастерства? *** Капитан Лаарен сосредоточенно тягал себя то за одно ухо, то за другое. Впрочем, это действие он проделывал в своей жизни достаточно часто, когда на него никто не смотрел и требовалось обдумать что-нибудь очень важное. Уши, уже привыкшие к такой активности в отношении себя, давно стали нечувствительными ко всякого рода манипуляциям, а заодно и нарастили мяса, изрядно прибавив в объеме и весе. К счастью, в свободное от подергивания время капитан обычно скрывал уши под волосами. Ему было неприятно, если на его полезные части тела пялился кто-то посторонний. Да и сам молодой человек предпочитал не разглядывать без надобности людей с необычными частями тела, и потому решил предоставить Ринсу разговор с остроухим, недавно вытащенным из воды. Эти беспокойно пошевеливавшиеся уши вызывали неотвязное смутное беспокойство, удачным переговорам отнюдь не способствовавшее. Лаарену доводилось слышать о «белых оборотнях» — странном народе лесных чародеев, которые, по рассказам, отличались от обычных людей именно своими заостренными ушами, формой схожими с древесными листьями. Но все знающие говорили, что оборотни живут на севере, вдали от берегов океана, у легендарного озера Ламу… И потому Лаарен никак не ожидал встретить подобное существо здесь, далеко на западе. Однако как бы ни были эти твари отличны от остальных людских народов, говорили они на языке, общем для всех жителей здешних берегов, да и торговать с ними оказалось вполне возможно. Лаарен плавал почти всю свою жизнь, но ни разу не видел таких необычных товаров, что предложили на обмен оборотни из скального замка. Было тут и отличное оружие, как будто тихо просящее вражеской крови, и целебные зелья, секрета изготовления которых он не знал, и дивно звучащие музыкальные инструменты, достойные самых искусных музыкантов восточных королевств… Но больше всего капитана потрясли беспламенные лампы. Эти прозрачные кристаллы, оплетенные тонкими нитями для удобства использования, как будто пленили в свою сердцевину холодное сияние белого, голубоватого или зеленоватого цвета и разгоняли им темноту намного ярче светящегося мха и безопаснее обычного пламени. Отогнав наконец ненужную нерешительность, Лаарен присоединился к Ринсу, чтоб поговорить с прибывшим на корабль господином Куруфином, братом господина Маглора. Он долго доказывал, что такие сияющие кристаллы не могут быть изготовлены людьми, поскольку подобные чары являются природной способностью народа оборотней (эльдар, как они сами себя называли). Однако на продажу светильники вполне годились. И вот, после долгих споров и обсуждений, цена за них была назначена. Господин Куруфин, очевидно, слышал об этом товаре от кого-то, а потому знал, что просить в обмен. Лаарен уже догадывался, как мастер-оборотень собрался применять покупку. После первого же испытания товара — мало, осторожно, всего лишь несколько крупинок — Куруфин, кажется, начал придумывать, как бы увеличить мощность опасного вещества, чтоб черный порошок, горя и взрываясь, мог разрушать твердую скалу. О применении пороха в сражениях торговцы предпочли пока не рассказывать.