***
Густой лес, начинавшийся в окрестностях Троста, растянулся до восточной части стены Роза. Этот участок – единственное, что осталось у людей для охоты, поэтому люди изучили его вдоль и поперёк. Тем не менее, места, где отсутствовала дичь, были прекрасно известны охотникам, и использовались для других нужд. Территория в окрестностях Троста отведена для тренировок курсантов; иногда, для более масштабных мероприятий, студенты отправляются вглубь леса, что бывает крайне редко. Если верить докладам эстонца, никаких выездных мероприятий у курсантов не планировалось, поэтому лес в этих местах был необитаем. Естественная тишина нарушалась топотом лошадей, перевозивших небольшой экипаж. — Превратился в гиганта? — удивлённо переспросила Беларусь, внимательно выслушав рассказы Людвига и Элизабет. — Это их магические штучки? — Очень похоже на то, — Эдуард поправил съехавшие на нос очки и оторвался от своих бумаг. — Как будто магия адаптировалась к изменившимся условиям, чтобы позволить выживать рядом с гигантами. — Такое вообще возможно? — поинтересовалась Элизабет, на что Эстония лишь развёл руками. — Для меня странно, что их магия возможна в принципе. Но я спрашивал у Артура и Корнина, наблюдалось ли такое ранее. Они сказали, что да, но в гораздо меньшем масштабе. И процесс этот был непрерывным, а не спонтанным. — Но и условия так резко не менялись, как сейчас, — поправил Германия, на что Эстония лишь пожал плечами. — Мы не знаем, удастся ли у них превратиться ещё раз. Более того, последние сведения о разумных гигантах малоутешительны; именно они разрушили стену Мария несколько лет назад. Поэтому мы не можем доверять местным службам, иначе придётся рассказать, кто мы такие, но, если вы помните, таинственный аноним просил нас держать это в тайне. Немец обвёл взглядом всех присутствующих, убедившись, что они поняли смысл его слов. Похоже, Венгрия сейчас думала совершенно о другом, что не могло укрыться от Людвига. Эстония согласно кивнул и вздохнул, возвращаясь к своим бумагам. Беларусь смотрела в пол, пытаясь переварить полученную информацию. — Если люди узнают, кто мы есть, они нам не поверят, — после затянувшейся паузы пояснил немец, всматриваясь в лесную чащу; точно ли она была необитаемой? — Единственное, чем мы могли аргументировать своё происхождение – это история, о которой люди позабыли напрочь. — Кстати об этом, — эстонец снова оторвался от своих бумаг, обращаясь к присутствующим, — Я получил кое-какие сведения от разведкорпуса об истории человечества. Около ста лет назад неизвестно откуда появились гиганты и начали массово истреблять людей. Части удалось спастись за тремя стенами, внезапно появившимися на территории Европы... — Эдуард прервался, пытаясь собраться с мыслями. — Нам одним известно, что более ста лет назад никаких стен здесь не находилось, а на их возведение ушло бы много времени. Другими словами, как могли стены появиться здесь так быстро – неизвестно. — Да и в условиях вторжения провернуть строительство практически невозможно, — согласно кивнув немец, задумчиво глядя на эстонца. — Это также невозможно, как и массовая потеря памяти, — продолжил Эдуард более уверенным тоном. — Два необъяснимых события упираются в одно время. Я хочу сказать, что люди лишились своих воспоминаний о мире тогда же, когда возвели стены, и не смогли передать этих сведений потомкам. Я думаю, что сперва нам стоит заняться этой загадкой. Если найдём ответ, то, быть может, мы поймём, откуда пришли гиганты. — Если исходить из выдвинутого ранее предположения... — отрывисто начал Германия, возвращаясь к пейзажу за окном. — ... о роли Северной Европы, то мы имеем в противниках одного разумного гиганта как минимум. И это лишь одна из известных нам опасностей за стенами. Об этом стоит помнить. Венгерка едва заметно вздрогнула после последней фразы немца. Скандинавская пятёрка её вовсе не интересовала, но об опасности за стенами, грозившей Корнину и Артуру, Элизабет задумалась только сейчас. Впрочем, мотнув головой, девушка отогнала от себя всю тоску; ведь в противном случае ей придётся признаться самой себе, что она волнуется за несносного румына. Арловскую же ни предстоящие опасности, ни скандинавы нисколько не пугали. Ради брата белоруска готова на всё, даже переломать шеи викингам, если они действительно затеяли всё это. К версии об их возможном предательстве девушка относилась спокойно, поскольку не могла сказать что-либо конкретное о скандинавах, ведь она немногое знала о них. Наталья помнила, как Россия воевал со Швецией, и Дания оказался их союзником. Единственный вывод, который тогда сделала девушка, что скандинавов их личные конфликты волнуют гораздо больше, чем отношения с другими странами Европы, поэтому они редко вмешиваются в дела остальных. Эстония окончательно отбросил в сторону все свои бумаги, собираясь с мыслями. Тяжело вздохнув, Эдуард решился, наконец, озвучить свои предположения. — Это не так, Людвиг. Я знаком с ними гораздо лучше любого из вас и знаю, что они такие же, как мы, хоть и немного отстранённые. — Пока мы имеем только предположения. И не будем сбрасывать их со счетов при подготовке наших воинов. — Кстати о подготовке, — Арловская мгновенно отозвалась, как только услышала интересующую её информацию. — Объяснишь, наконец, зачем мы едем в лес сейчас, когда рядом нет ни Корнина, ни Артура? Эдуард протянул немцу одну из бумаг. Людвиг внимательно изучил её и кивнул, возвращая создателю. — Нам необходимо кое-что подготовить. И лучше, чтобы ни Корнин, ни Артур об этом не узнали.***
— Неплохое местечко для буйства двух гигантов, — Франциск присвистнул, оглядываясь вокруг, и обратился к Элизабет, приобнимая девушку за плечи. — Радость моя, что вы обсуждали в карете всю дорогу? — Твою значимую и неоспоримую роль в командной работе, — съязвила девушка, легонько ударяя француза по руке. Вдохнув чистого лесного воздуха, венгерка осознала, как давно она не была на природе и как ей этого не хватало. В Тросте, конечно, чисто, поскольку все загрязняющие атмосферу предприятия отсутствуют, но и не отдавало приятной свежестью, как это было здесь. Потянувшись, девушка ощутила, как каждая частичка тела расслабляется и отдыхает. — Кстати, Эдуард, то, что нас откинуло на сто лет назад в развитии, тоже относится к насущным проблемам, не находишь? Эстонец рассеянным взглядом посмотрел на девушку, кивнул и вернулся к своим бумагам. Элизабет пожала плечами. То, что Эдуард не услышал её слов, сейчас не беспокоило Венгрию. Девушку снова окатила внезапная тоска, причину которой венгерка неосознанно отвергала, и обогащенный кислородом мозг активно выдвигал сотни неподходящих поводов. Эстонец тем временем закончил составлять список возможных факторов, повлиявших на превращение Корнина, и оглядел представшую перед его глазами местность. — Людвиг, это действительно то, что нужно! — Эдуард обратился к немцу, который ещё не успел покинуть экипаж. — Хорошо, — Германия кивнул, бегло оглядев окрестности, — Расскажи остальным, что нужно будет сделать, — прикрыв дверь экипажа, немец обратился к сидевшей рядом с ним Арловской. — Теперь давай проясним кое-что. Девушка пристально посмотрела на Людвига холодными, немигающими глазами, отчеканивая хриплым слегка жутковатым голосом: — Ты ведь не думаешь, что я не отправлюсь за стену вместе с Корнином и Артуром? Вы неплохо посмеялись надо мной и решили воспользоваться моими связями с кадетами. И хорошо всё просчитали, правда? Вот только я тоже воспользуюсь ситуацией и отправлюсь за стену вместе с этими клоунами. Германия вздохнул, едва заметно улыбаясь: попробуй удержать эту девчонку в пределах стены – и конец наступит гораздо быстрее, чем им кажется. — Бела, как ты думаешь, почему я отправил тебя работать в поле? — после долгой паузы немец решил начать разговор именно с этого вопроса. — Потому что я не отвыкла от крестьянкой жизни, — Наташа пожала плечами. — Или какие у вас ещё стереотипы о моей стране? — Продуктивность – это, конечно же, хорошо, но любой здравомыслящий начальник тебе скажет, что высокая эффективность достигается тогда, когда человек заинтересован в своей работе. Еды у нас предостаточно, да и благотворительностью мы не занимаемся. Так что, тут дело не в этом. Арловская удивлённо покосилась на Людвига, прежде чем догадка озарила её. — Ты хотел, чтобы я работала вместе с Ольгой? — когда немец кивнул, Беларусь холодно добавила. — Может хватит уже играть со мной? Я... — Ты, безусловно, сильная молодая и красивая девушка, которая любит своего брата странной с точки зрения морали любовью, — перебил белоруску Германия, который был в курсе конфликта двух сестёр. — И готова ради него на всё. Но, посуди сама, тебе повезло, что политика твоей страны совпадает с твоими предпочтениями, и тебе не приходится идти против собственного народа, чего не скажешь об Украине, разве нет? Ольга достаточно слабый человек, потому не знает, кому угодить и колеблется между двух огней. Подумай сама, имеешь ли ты право осуждать её? Особенно сейчас, когда в мире творится неведомо что. Наталья молчала, опустив глаза в пол. Длинные светлые волосы скрывали от немца выражение лица девушки, потому приходилось только догадываться, произвела ли пламенная речь нужный эффект. — Ольга очень любит Ивана. И сейчас, когда мы не знаем, жив ли он, наверняка ей хотелось бы, чтобы их последние дни вместе прошли иначе, — Людвиг приподнялся с места и толкнул дверцу экипажа, — Делай, что хочешь. Я лишь хочу сказать, что от работы в поле тебя никто не освобождает, — немец покинул экипаж. — Обдумай мои слова. Ведь никто не знает, сколько осталось жить каждому из нас.***
Когда место проведения операции было выбрано, а план разобран до мельчайших подробностей, все участники команды дружно принялись за работу. Людвиг и Эдуард решили держать всю собранную информацию в секрете, поскольку вопрос, кто же всё-таки враг, оставался открытым. Однако рабочей силы не хватало, потому эстонец с трудом уговорил немца подключить ещё кого-нибудь, не объясняя подробностей. Выбор пал на голландца и его семью, поскольку все трое не отличались особым рвением разузнать, что происходит. Впрочем, Германия высказывал опасения относительно Нидерландов, зная о его близких контактах с Данией. Но ничего не поделаешь: голландец согласился помочь лишь в том случае, если его вместе с семьей отправят в северные районы стены Роза, где, как говорил сам Холл, ощущалась связь с родным климатом и землёй. Германия и Эстония дали согласие, понимая, что истинная причина кроется в том, чтобы уберечь родню от возможного нашествия гигантов. Команда в составе семи человек каждый день выезжала на отведённый участок леса, где проводила большую часть дневного времени. Беларусь периодически присоединялась к ним, но в основном тратила время на тренировки и сельскохозяйственные работы. Немец достал девушке привод, поэтому в первой области Наташа добилась успеха. Людвиг узнал, что в скором времени Арловская посетит тренировки курсантов. Что же касается отношений белоруски с сестрой, Германия уточнять не стал: свою миссию он выполнил, а уж послушалась ли девушка совета, немца не должно было волновать. Эдуард продолжал регулярно посещать разведкорпус, получая от Ханжи сведенья о гигантах. Людвиг начал осознавать, что информация, приносимая эстонцем, ничего нового не несёт и даже начинает повторяться. Однако пусть ходит – вдруг узнает что-нибудь интересное, наблюдая за работой разведчиков. Элизабет становилась всё грустнее и задумчивее, особенно когда Эстония и Германия начинали обсуждать опасности возможной экспедиции. Всё свободное время, коего выпадало совсем немного, девушка проводила с Корнином, прогуливаясь вместе с ним по улочкам Троста. Англия и Румыния была заинтригованы происходящим, однако в подробности их никто не посвящал. Но Германия не позволил им шататься без дела: как сказала Арловская, УМП требует мышечной подготовки, так что парни днями напролёт тренировались, причём не только физически. Беларусь рассказала им про упражнения на внимание, которые ей советовал Арлерт. Румын, чья способность колдовать была разблокирована, тренировался в магии; Артру же Людвиг припомнил былые поражения Кетилю в рукопашном бою. Наконец, когда все приготовления были закончены, наступил день икс. Рано утром, когда солнце ещё не встало, два экипажа в составе из семи человек, отправились в заброшенное место в глубине леса.***
Утро подходило к той стадии, когда солнце начинало медленно выглядывать из-за горизонта, однако густая листва деревьев упрямо отказывалась пропускать его лучи. Сонный лес утомлял, и Наташа поняла, что утренние улочки Троста нравились ей гораздо больше. Хотелось спать, а жёсткая ткань костюма под тяжестью ремней ощутимо давила на старые мозоли; натянутые поверх него ремни поначалу беспокоили девушку, но за время тренировок она успела к ним привыкнуть. Единственный вопрос, мучавший сейчас белоруску, почему же они приехали сюда в такую рань? Германия так ничего и не объяснил. — Людвиг, ты надеялся, что в ранний час нас тут точно не засекут? — зевая, спросил француз, очевидно, также ничего не понимающий. — Но тогда я тебя огорчу и скажу, что охотники обычно рано выходят на охоту. — В этом месте нас не должны найти в любое время суток, иначе мы бы не стали так рисковать, — немец оглядел заспанных товарищей: растрёпанная и бледная Элизабет опиралась о ближайшее рядом с ней дерево; Артур и Франциск зевали каждую секунду, словно соревнуясь между собой, а Корнин, что самое удивительное, спал стоя. Впрочем, Румыния всегда казался непонятным и загадочным, поэтому от него ожидали чего угодно, как и от решительно настроенной Наташи, которая уже привыкла к подобному режиму и смотрелась бодрее остальных. Эдуард, впрочем, тоже не выглядел особо уставшим, хотя эстонец не спал всю ночь, завершая все приготовления к операции. — Ребята, прекратите. Вели столько войн, а сейчас изнылись из-за недостатка сна? Неужели не выспались за сто лет? Берите пример с Арловской: встала раньше всех и никаких вопросов! — Честно говоря, я присоединяюсь к Франциску, — монотонно отозвалась Беларусь, ткнув в бок приобнявшего её Францию. — Хотелось бы конкретики. — Для этого вспомните, почему мы здесь собрались, — начал Эдуард приободряющим голосом, доставая из сумки бумаги, с которыми он, казалось, никогда не расставался. — Наша цель – обратить Артура и Корнина в титанов и установить возможные причины превращения. Первая метаморфоза румына состоялась рано утром, так что мы не можем исключать фактор времени. Нужно успеть ряд процедур прежде, чем солнце взойдёт до полудня. — Или до наступления темноты, — поправил Германия. — Так как точного влияния суток мы не знаем. В любом случае, начать лучше немедленно, так что попрошу всех занять свои места. Как только Людвиг произнёс команду, Венгрия подошла к Арловской и обхватывая её спины. Наташа поправила УМП, закрепленное на бедрах, и зажала рычажки на мечах, выпуская тросы куда-то вверх, на ветки. Устройство заработало, и через пару секунд девушки исчезли из виду, что необычайно расстроило Франциска. — Вы двое, встаньте сюда, — немец отвёл Англию и Румынию в сторону и ногой подопнул какой-то камень. — За камень не заходите, мы не знаем, чего от вас ожидать. — В прошлый раз я был очень мирным, — румын усмехнулся, пожимая плечами. — Может, потому, что рядом была Лиза? — Мы сейчас ничего не исключаем и открыты для новых подробностей, — уверенно улыбнулся, Эстония и глубоко вздохнул, готовясь к длинной речи. — Видите ли, есть две группы факторов, влияющих на возможное превращение: внешние и внутренние. Мы с Людвигом считаем, что здесь замешаны обе группы, иначе в первом случае вы бы обратились оба, во втором – превращались бы всё время, поскольку, по словам Корнина, ничего необычного в тот день не произошло. Сейчас мы начнём комбинировать их, хотя, надо сказать, данных немного. К внешним относятся время, физическое состояние, запах, температура и прочее, к внутренним – мотивы и состояние психики. Имеем немногое: в то утро Корнин был сонным, но физически чувствовал себя хорошо. Помимо всего прочего был воодушевлён от нахождения рядом симпатизирующего ему объекта, и... — Не называй Лизу объектом, это грубо, — промурлыкал Корнин с улыбкой на лице. — Если дело действительно в этом, то, боюсь, у меня ничего не получится, — заявил Артур, как вдруг шокировано взглянул на присутствующего здесь Францию. — Подождите, вы же не считаете, что... — Нет, он просто подслушал наш разговор, потому мы ввели его в курс дела, — успокоил англичанина Германия, который только сейчас задумался об удачном стечении обстоятельств. — Что у нас с запахами? Эдуард вздохнул. — Запахи, как и температура, давление и прочее, достаточно постоянные факторы для среды. Но Элизабет с трудом призналась, что использовала духи в то утро, и это наша единственная зацепка. — Превращение человека в монстра из-за духов это как-то абсурдно, не находишь? — Артур иронично засмеялся, сомневаясь в том, что у них что-то получится. Но ради брата попробовать стоило – что он потеряет? — Согласен, — немец кивнул, чем вызвал удивление эстонца. — Также странно, как столетний сон, атака гигантов и возведение стен из ничего. Ещё вопросы есть? Артур покачал головой. Людвиг торжествующе улыбнулся и передал слово Эдуарду. — Любой компонент духов мог вызвать подобную реакцию, — заметил эстонец и достал из сумки баночку с ароматной жидкостью и две маленькие дощечки. Окунув их в сосуд, Эдуард немного помахал ими, устраняя чересчур резкий запах, и протянул испытуемым. — Теперь давайте так: Корнин пребывает в своих лучших любовных чувствах, а Артур сосредотачивается на запахе духов. Как только эстонец отошёл от приятелей на безопасное расстояние, немец дал сигнал начинать эксперимент. Англия закрыл глаза и поднёс деревяшку к носу, глубоко вдыхая цветочный аромат; румын мечтательно улыбнулся и, ловко подбросив деревяшку в воздухе, совершил аналогичную процедуру. Спустя минуту тщательных усилий команды Людвиг дал отбой. — К чему это было? — тихо спросил немец у эстонца, пока испытуемые приходили в себя и прочищали лёгкие. — Для установления связи между запахом и внутренним состоянием, — коротко пояснил Эдуард, зачёркивая что-то в листочке. — В первом случае запах являлся скорее чем-то вроде физической связи между Корнином и Элизабет, во втором – набор обычных трав и растений. Как ты видишь, обе версии не подтвердились. — И неудивительно, — Франциск хохотнул, пожимая плечами, обращая на себя всеобщее внимание. — Если между Корнином и Элизабет и имели какие-то любовные связи, то стоит ли это переносит на превращение? Это, скорее, частность. Сами посудите, как любовь – прекраснейшее чувство, может быть причиной превращения в монстров? Тут должен быть иной смысл. — Какой, например? — немец заинтересовался ходом мыслей Франции. Франциск посмотрел на друзей и задумчиво почесал подбородок. — Гиганты – они же как бы хищники, которые едят только людей? Тогда, быть может, запах человека с примесью потребности в нём? — Это как-то пошло и грубо, — Германия немного поморщился. — Да и едва ли Элизабет бы выжила в таком случае. Корнин рассказывал, что не испытывал никакого желания съесть её. — Однако в чём-то он прав, — эстонец сделал новые пометки на листочке и протянул их немцу. — Мы действительно смотрим слишком узко, потому что не знаем, в верном ли направлении рассуждаем, и это приводит нас к новым ошибкам. Любовь действительно частный случай. Я думаю, что здесь задействовано более широкое понятие – побуждающее к действию чувство. — Аллилуйя, быть может и англичашка на что-то сгодится, — Франциск усмехнулся, насмешливо наблюдая за своим ничего непонимающим врагом, который, как и Корнин, не слышал их разговора. — Тогда как ты обобщишь внешние факторы? Здесь, кроме частностей, ничего не наблюдается, — напомнил Людвиг, возвращая эстонцу листок. — Честно говоря, я не имею никаких мыслей на этот счёт, — Эдуард покачал головой. — Солнце было моим разумным предположением, поскольку именно оно питает гигантов энергией. Внезапный треск веток отвлёк товарищей от рассуждений. Из зелёных крон деревьев вдруг появилось личико Элизабет, а вскоре и она сам предстала перед европейцами, ловко перебираясь на нижние ветви. — Не получается? — расстроено спросила она у Людвига, который лишь покачал головой. — Элизабет, попробуй вспомнить ещё какую-нибудь деталь, — умоляюще попросил Эдуард, обращаясь к девушке. — От этого зависит исход всей операции. Венгрия приложила тонкие изящные пальцы к вискам и закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться. После минутного размышления девушка покачала головой и вздохнула. — Может, они вообще не обладают никакой силой, а то был лишь разовый акт? — Людвиг вынул из чехла на поясе небольшой кинжал, подошёл к румыну и, взяв его за руку, оставил глубокий порез. Кровь маленькими ручейками скатывалась по руке и падала на землю, откуда через некоторое время поднялся столбик пара. — Регенерация, — пояснил Эдуард, наблюдая, как медленно затягивается порез Румынии. — Сила на месте. Венгрия, как завороженная, смотрела на непрерывно скатывающуюся по руке кровь Корнина. В голове пронеслось мгновенное воспоминание, за которое девушка пыталась уцепиться всеми мыслями. — Регенерация, — прошептала она, заставляя окружающих вздрогнуть и обернуться к ней. — Тогда я об этом не знала, потому и решила, что мне показалось, но… — Что ты вспомнила? — одновременно спросили Людвиг и Эдуард, тем самым вызвав смешок Франциска. — Мне показалось, я тогда видела кровь на ноге Корнина, — неуверенно пояснила девушка, опираясь одной рукой на дерево. — Но когда он стал человеком, никаких повреждений я не заметила и решила, что мне показалось. — Может быть, — румын пожал плечами, улыбнувшись. — Я почувствовал боль, но думал тогда совершенно о другом. — То, что нужно, — эстонец щелкнул пальцами и застрочил что-то на бумаге. — Новый фактор очень кстати! Людвиг поспешил удалиться на безопасное расстояние, на этот раз привлекая Артура следом. Последовала команда повторить эксперимент с использованием и без использования духов, поочередно, однако обе попытки прошли безуспешно: румын две минуты стоял со счастливой улыбкой на лице и нюхал несчастную дощечку. — Снова нет, — Эдуард печально развёл руками, упираясь лбом в дерево. — Спокойнее, — Германия похлопал его по плечу и обратился к Корнину. — О чём ты думал с такой счастливой миной? Румыния удивлённо посмотрел на него. — Как о чём? О своих чувствах к Элизабет, конечно же! Сидящая на дереве девушка покраснела и отвернулась, гордо задрав нос. Корнин послал ей воздушный поцелуй. — Кстати, простите меня за моё любопытство, — Бонфуа манерно приложил руку к груди, чуть наклонившись вперёд. — Но чем вы таким занимались, что румын оказался ранен? — Я пытался обнять её, а она не была со мной солидарна по данному вопросу, — Корнин усмехнулся, наблюдая, как густо краснеет девушка, которой явно не хотелось выносить подробности на всеобщее обозрение. — Ничего замудрил, — Франциск одобрительно присвистнул и подмигнул румыну, обращаясь уже к немцу. — Чувство и его проявление – вещи разные. Полагаю, в этом и проблема. — Что-то здесь не складывается, — эстонец покачал головой и поправил очки, задумчиво подпирая рукой подбородок. — Известные разведке разумные гиганты целенаправленно разрушали стены. Они применяли силу исключительно для боя. Разве чувства имеют к этому отношение? — Но мы не знаем, стоит ли обобщать наш случай для других особей, ведь... — закончить мысль Людвиг не успел и оборвался на полуслове, поскольку его внимание, как и всех окружающих его друзей, привлекли яркая жёлто-зелёная вспышка и резкий хлопок в центре лесной поляны, где секундой ранее стоял румын. Сейчас вместо красноглазого юноши на траве сидел непропорциональный шестиметровый монстр, слабо напоминающий Корнина. Между двумя его пальцами виднелся красивый цветок, удивительным образом не пострадавший, который гигант протягивал вжавшейся в ствол дерева Элизабет. Девушка так сильно вцепилась в кору дерева, что костяшки её пальцев побелели. Остальные, впрочем, тоже были шокированы увиденным. Артур и Франциск в удивлении открыли рты, а Эдуард даже пошатнулся назад, но, когда самообладание вернулось к нему, слабо улыбнулся. У них получилось. — Поздравляю, мы достигли успеха, — Людвиг поднял в руке сигнальный пистолет и выпустил серый сигнал. — Часть миссии выполнена.***
Ажиотаж, вызванный превращением Корнина в гиганта, продолжался ещё около пятнадцати минут: каждый стремился потрогать монстра, задать ему какой-нибудь вопрос или даже забраться на него, однако последнее было позволено только Венгрии. Впрочем, девушка не испытывала к этому никакого желания, и потому гигант сам взял её на руки и посадил к себе на шею. Элизабет поначалу вырывалась, но вскоре смирилась со своей участью. К общему веселью не присоединились только Арловская, которая по-прежнему занимала свой пост, и Артур, следующий испытуемый. Несмотря на возможности, которые им сулило превращение в титанов, Англия не хотел участвовать в эксперименте. Любовь, чувства и цели – любая из данных тем открывала для Артура простор мрачных мыслей о брате, Америке, судьба которого остаётся неизвестной, но довольно предсказуемой. Более того, то, что они могли увидеть за стенами, пугало англичанина; он считал, что сначала необходимо помочь людям, запертым внутри стен, организовать быт. Впрочем, немец от данной цели тоже не отказывался, и, стоит признать, руководил хорошо. — Освободить площадку! — послышался резкий голос Людвига, разочарованные причитания других европейцев и непонятные хриплые звуки, которые, видимо, издавал румын. — Артур, твоя очередь. Англия тяжело вздохнул, бросил взгляд на освещенное солнцем небо, наполненное редкими сине-фиолетовыми облачками, и вышел в центр поляны, как сказал ему Людвиг. Из ножен на поясе Артур извлёк кинжал; когда-то Америка часто брал его у старшего брата, чтобы поиграть в войну, чем Кёркленд обычно возмущался: ведь он тогда уже знал, что война – это не игрушка, и стоит жизни многим его людям. Но чего можно было требовать от маленького голубоглазого мальчика в столь юном возрасте в жестокий век? Артур поднёс кинжал к руке и резким движением нанёс себе глубокий порез, поморщившись. Убедившись, что ранка медленно заживает, англичанин закрыл глаза, чтобы сосредоточиться. — Подумай о проявлении каких-либо эмоций! — услышал он голос Людвига. — Желательно положительных, иначе мы не знаем, какой будет эффект. Легко сказать, пронеслось в голове у Артура. О каких тёплых чувствах может идти речь, когда твой любимый младший брат, вероятно, мёртв? — Нет, не так! — перебил немца Эдуард, — Не думай о брате, — Артур болезненно усмехнулся. — Постарайся поставить перед собой какую-нибудь цель! Германия непонимающе посмотрел на эстонца и вздохнул, одобрив приказ. Цель действительно больше подходила для ведения боя, если вспомнить о Колоссальном и Бронированном гигантах. Артур постарался сосредоточиться и запереть мрачные мысли где-нибудь подальше, в тайных уголках своего сознания, но, увы, получалось плохо. Ведь более всего сейчас Артур хотел узнать, что происходит с его братом и отомстить за него.***
Жёлто-зелёная молния, исходившая из центра поля, заставила европейцев прикрыть глаза. Через дымку прослеживались очертания огромного массивного тела; титан явно был крупнее предыдущего минимум в два раза. — Получилось? — не успел Людвиг открыть глаза, как ему пришлось заслонить их рукой. — Что это ещё такое? Серебристое тело гиганта отражало свет, стоило солнечным лучам попасть на него. На лице виднелась маска, прикрывающая голову как рыцарский шлем. Единственное, что выдавало Артура в монстре – привычная причёска, растрёпанные светлые волосы. — Броня, — прошептал Эстония, отводя руку от глаз. — Он очень похож на Бронированного титана, который проломил внутреннюю стену Мария. — Ситуация становится интересной, — азартно проговорил Германия, резко вздрагивая. — Но что он... — Уходите! — послышалось хриплое шипение Корнина. Завидев недоумение на лице Эдуарда, румын подскочил к нему, схватил в охапку и убежал прочь. Через мгновение на месте, где стояли Германия и Эстония, оказался огромный железный кулак. — Он не узнаёт нас! — раздосадовано прикрикнул немец, доставая сигнальный пистолет. — Франциск, Корнин, надо его остановить, пока он нас не выдал! Румын усадил на ветку испуганную Венгрию и растерянного Эдуарда. Девушка быстро пришла в себя и полезла по веткам наверх, к Арловской. — К нему не подобраться, — прохрипел Корнин, отскакивая от удара недавнего товарища. — По броне бить бессмысленно! — Вам ненужно бить его, — прокричал вжавшийся в дерево Эдуард. — Франциск, отведите его к тому самому месту! Из-за этой тяжёлой брони ему будет тяжело вас догнать! — Всё-таки, я действительно оказался очень даже значимым, — Франция рассмеялся, вызывая у остальных европейцев недоумение. Кроме Корнина, который тоже попытался рассмеяться, но вместо этого издал какой-то жуткий хрип. Румын схватил Франциска одной рукой и усадил к себе на шею; Бонфуа шепнул титану нужное направление движения и обратился к четырнадцатиметровому Артуру: — Хей, Англия, ты под этим шлемом скрываешь свои огромные брови? — как можно громче выкрикнул француз насмешливым тоном. — Вынужден сообщить, что тебя это не спасло, милый друг! Видимо, титана очень заботило признание окружающих, поскольку он мгновенно среагировал на выкрики Франции и пошёл за ним неуклюжей походкой. Шаги монстра сотрясали округу, так что передвигаться румыну было всё сложнее. — Сейчас заверни направо, отойди на метров пять и стой на месте, — француз сильнее вцепился в плечи титана, полуоборачиваясь и наблюдая за Артуром. — Ему тяжело двигаться, потому он пойдёт напрямик. Корнин выполнил всё, как сказал ему Франциск, с интересом наблюдая за последующими событиями. Англия действительно пошёл напрямик; сейчас Румыния и Франция были для него ближайшими съедобными объектами, потому изменить траекторию он не мог. Значит, его гигант не обладал разумом и действовал на уровне инстинктов, чего Эдуард и Людвиг опасались больше всего. — Знаешь, хуже твоих бровей только твоя еда! — не унимался француз, начиная немного волноваться. Ведь при подготовке операции они исходили из других параметров, хотя эстонец и допускал вероятность того, что второй титан будет значительно больше первого. Тяжёлые доспехи также не учитывались, что являлось одновременно и минусом, и плюсом. Ранимый титан Англии не понимал смысла оскорблений, которые старательно выдумывал Франциск, но возможность зверски расправиться со своей добычей мотивировала его примитивную сущность более всего. Тряску, производимую им, он ощущал в меньшей степени, но когда занесённая для шага нога не почувствовала под собой надёжной опоры, монстр заволновался, не понимая, что произошло. Благодаря медлительности гигантов и тяжёлым доспехам, вовремя разобраться в ситуации Артур не успел и рухнул в огромную яму, вызывая сильное землетрясение. В следующую секунду раздался оглушительный хлопок и в воздухе образовался столб красного дыма – сигнал от Людвига Арловской спустить несколько тяжёлых сетей, затрудняющих передвижение гиганта. Артур продолжал вырываться до тех пор, пока полностью не выбился из сил. — Честно говоря, я до последнего надеялся, что ловушка нам не понадобится, — немец изучающее осматривал титана, не рискуя, впрочем, к нему приближаться. — Девяти с половиной метров действительно оказалось достаточно. — Мы очень рисковали, — эстонец покачал головой. — С равной вероятностью мог появиться и Колоссальный титан, которого бы скрыть не получилось. Нам очень повезло! Два железных крюка, за которыми тянулись две чёрные проволоки, пронзили воздух и крепко вцепились в кору деревьев, давая возможность Наташе приземлиться. Девушка оглянулась, равнодушным взглядом окинула сдавшегося в яме четырнадцатиметрового гиганта, и крепко вцепился в рукоятки мечей на своём поясе. — Вы же хотели извлечь его через дырку на шее, насколько мне известно, — девушка удивлённо подняла бровь. — Но что теперь, когда тело покрывает броня? Людвиг вздохнул, осознавая, что девушка права. Уж слишком многое они не предусмотрели – очень опрометчиво с их стороны. Взрывчатку не взяли, опасаясь излишнего шума, хотя сейчас она бы была очень кстати. — Между креплением доспеха на тело есть узкие открытые полосы, — вдруг произнёс Франциск, выводя немца из раздумий. — На шее такие тоже имеются. Сейчас это единственный способ добраться до него. — Да ты шутишь, — Наташа нервно усмехнулась, взглянув на огромные кулаки гиганта. — Стоит мне приблизиться к нему, как он меня раздавит. — У нас нет другого выхода, — Германия заметил, что гигант уже несколько минут стоит без движения и не предпринимает никаких попыток к освобождению. — Похоже, что сети, удерживающие его руки, не дают ему возможности шевелить ими. Да и с тобой пойдёт Корнин и, в случае чего, задержит атаку, чтобы ты успела уйти от удара. Девушка пожала плечами, мысленно радуясь, что заботливая Украина осталась дома и не увидит опасную авантюру сестры. Саму Наташу задание не сильно беспокоило: тренировки лишними не бывают, главное выжить после них. А в успехе операции при участии Корнина она не сомневалась. Крюки УМП соскальзывали с брони гиганта, потому белоруске пришлось рискнуть и перебраться на голову Артура, откуда открывался вид на нужный им незащищённый участок. Подоспевший сзади румын теперь сравнялся по размерам с соперником; Корнин поднял руку вверх, к голове Англии, чтобы помочь Беларуси спуститься. — Сударыня, позвольте пригласить Вас на танец, — прохрипел Румыния насмешливым тоном и, когда Арловская крепко вцепилась в его руку, опустил её к шее. Ловко спрыгнув с конечности титана, Наташа с трудом устояла на металлической поверхности. Где именно находится Артур, она не знала, поэтому нанесла первый удар на правой части шеи, подальше от затылка, глубоко пронизывая острым клинком тело гиганта. Ответной реакции не последовало, и Наташа с силой повела клинок дальше, к центру. Сталь меча отлично справлялась с мясом гиганта, но продолжать надрез было тяжело, поэтому девушка продвигалась медленно. Наконец, она почувствовала что-то более плотное под клинком и с усилием надавила в эту точку. Гигант резко вздрогнул, попытался поднять обе руки и издал громкий вой, когда попытка не увенчалась успехом. Собравшиеся внизу европейцы зажали уши, а Наташа чудом устояла и не слетела вниз. — Мы нашли его! — подтвердила Беларусь, вынимая клинок из тела гиганта. — Если мне не изменяет память, это рука, — прохрипел румын, с усилием удерживая плечи Артура. — Тогда я ударю в другом месте, — девушка размахнулась и всадила клинок чуть выше найденной точки, аккуратно ведя его по окружности. Других крайних мест она не знала, поэтому, дабы не вызывать припадков у неспокойного великана, вырезала маленький круг на его теле, через который можно было только увидеть самого Артура. Клинками Беларусь подсадила вырезанную плоть и вырвала её из участка шеи. Действовать нужно быстро, пока регенерация не восстановила дырку. Девушка осторожно присела, опираясь коленом в край доспеха титана, и заглянула внутрь, прикрывая лицо ладонями. Даже снаружи ощущался жар тела гиганта, и Наталья не могла представить, каково Артуру и Корнину находиться в этой парилке. Англия лежал спиной к ней; его конечности плотно переплелись с телом гиганта, так что достать его оттуда представлялось трудной задачей. Голова Артура, как и монстра, была повернута набок, так что девушка смогла разглядеть его пустые глаза, какие бывают у наркоманов после принятия сильной дозы. Его губы едва заметно шевелись, как будто повторяли одно и то же слово. Наташа немного наклонилась, подставляя ухо к телу монстра, и едва заметно вздрогнула, когда услышала тихое и слабое «Аме».***
Тренировки продолжались до заката солнца, когда оба испытуемых вались с ног от усталости, а экспериментаторы начинали заговариваться, выдвигая абсурдные гипотезы. Румыну удалось обратиться ещё три раза, Артуру – один, причём проблем с самоконтролем более ни у кого не возникало; но для подстраховки англичанина держали в яме, чтобы сразу ограничить его разрушающую мощь. В перерывах Арловской разрешалось покинуть свой пост, и она уходила в лес, где могла спокойно практиковаться в использовании УМП. Людвиг с удовлетворением отметил, что девушка делает успехи. Возвращались домой поздно, когда на улице уже стемнело. Румыния был весел, как всегда, но небольшая бледность на его лице выдавала усталость. Они с Франциском шутили и обсуждали классическую литературу; иногда пытались напеть какой-нибудь романс, но натыкались на активное сопротивление со стороны других европейцев. Артур молча сидел, уставившись в пол. Он чувствовал себя виноватым из-за того, что не смог совладать со своим титаном и отнял много времени у остальных; в свою очередь Людвиг тоже ощущал свою вину перед ним, но не мог точно сказать, за что. Временами Англия замечал на себе сочувствующий и какой-то задумчивый взгляд Беларуси, которая, кажется, смогла отыскать родную душу. Элизабет смотрела в окно, наблюдая за сменяющимися однообразными пейзажами. Мрачные думы отягощали её, так что девушка знала, как проведёт сегодняшний вечер. Эдуард задумчиво чесал подбородок, полностью увлеченный построениями теорий, так что немцу пришлось отнять у того листочки с зафиксированными данными. Сам Людвиг составлял стратегию развития на ближайшее будущее и потихоньку начинал планировать дни. Когда вернулись, остальные уже спали, поэтому никаких лишних вопросов не последовало. Впрочем, страны начали замечать необычное поведение компании ещё когда шла подготовка к операции, так что теперь они ничему не удивлялись. Уставшая семёрка быстро разошлась по комнатам, но через полчаса одинокая фигура выскользнула из женской спальни и проскользнула в крохотную столовую, которой днём заведовали итальянцы. Элизабет достала из припрятанных ящиков бутылку вина, тихо открыла её и выпила небольшой стаканчик крепкого напитка. Девушка поставила бутылку на стол и присела, разглядывая своё отражение в насыщенной красной жидкости. Внезапная вспышка ослепила её, Венгрия поморщилась, осознавая лишь, что её застукали за достаточно постыдным занятием. — Алкоголизм, да ещё и у прекрасной девушки, как нехорошо, — за спиной послышался привычно-насмешливый голос румына. Элизабет молча достала ещё один стакан и, налив вина, протянула его юноше. Тот отпил немного и одобрительно хмыкнул, — Так-то лучше, — Корнин присел за стол напротив девушки, сложив голову на локти, и внимательно посмотрел на неё. — Что за повод? Венгерка наполнила свой стакан и, склонив голову набок, ответила: — За снятие исторических оков. И за нашу свободу, как простых людей, — девушка отпила немного из своего стаканчика и поставила его на стол. — Людвиг был прав. Пока люди не помнят истории, они не знают, кто мы такие. Впервые у нас нет правителей, диктующих нам правила нашей жизни. — Звучит как тост! — Корнин тихонько стукнул свой «бокал» о стаканчик Элизабет, — За то, что мы можем побыть теми, кто мы есть, — румын в одно мгновение осушил свой стакан и весело взглянул на венгерку, которая, покончив со своей порцией, отставила посуду в сторону. Девушка приподнимается с места и притягивает румына за ворот рубашки, ласково, но несмело, осторожно, целует его в губы. — Именно за это, — шепчет Элизабет, утягивая довольного Корнина к выходу из столовой.