В интересах Рода

Кричер приплясывал по кухне, отмывая тарелки и прибираясь. Он беспрестанно что-то бормотал скрипучим голосом. Возможно, напевал одному ему известную песню или просто разговаривал сам с собой. Для подобной радости у него нашлась весьма уважительная причина. Его план сработал гораздо лучше, чем он надеялся. «Рыжий гадкий мальчишка, которого хозяин пригласил в гости, этот Уизли – сын предателей крови, он посмел назвать Кричера «вонючим эльфом». Да Кричер в сто раз чаще моется, чем этот… этот дурачок, – у домовика даже в мыслях не хватало слов, чтобы выразить собственное негодование. – Но Кричер отомстил. Он очень хорошо отомстил этому неряхе». Исполняя коварную задумку, эльф рассчитывал, что хозяин Гарри Поттер, поняв, какой его друг невоспитанный, перестанет уделять ему столько времени и снова обратит свой взор на достойного колдуна мастера Снейпа. Девчонка Грейнджер, по мнению Кричера, и без его вмешательства была вне особого внимания хозяина. Домовик заметил, как кривился Гарри, полагая, что этого никто не видит, когда та принималась его поучать. А вот Уизли, хоть и был крикливым и надоедливым, вызывал у Поттера бесспорный интерес, иначе зачем бы тот терпел все эти бессмысленные вопросы и нытье. Вот когда этот обидчик эльфа зашел в гостиную и полез к торту, тогда и наступил звездный час Кричера-мстителя. Поначалу он намеревался только отогнать надоеду от стола, но мгновенно возникший в ушастой голове план взывал к его воплощению в жизнь, что Кричер виртуозно и проделал. Он, конечно, показал себя не слишком учтивым домовиком, влезающим в дела магов. Но, учитывая свой возраст и опыт, он решил, что может позволить такую вольность, как нагрубить неотесанному мальчишке, оскорблявшему домовика благородного дома Блэков. Итог проведенной операции превзошел все ожидания Кричера. Мастер Снейп, сам того не зная, подыграл эльфу, насмехаясь над Уизли, пока тот не сбежал из гостиной. Да и потом, когда Кричер собирал тарелки со стола и посмотрел на руки вредного Уизли, словно проверяя, насколько они чистые, хозяин Гарри ухмыльнулся, поддержав при этом своего домовика в его негодовании нечистоплотностью Рона. Кричер был доволен – его месть удалась. Теперь всем стало ясно, кто из них – домовик или Уизли – был вонючим и грязным. Но то, что случилось позже… О! Это пролило живительный бальзам на душу старого эльфа. Своей выходкой Кричер так раззадорил и разозлил Уизли, что тот и после роскошного застолья продолжил возмущаться и наговорил хозяину Гарри кучу всяких глупостей и гадостей. «Он даже посмел предложить выгнать из дома добропорядочного темного колдуна Снейпа! Вот этого Кричер ему ни за что не простит и придумает еще какую-нибудь месть. И не одну», – постановил домовик, наслаждаясь осознанием, что ужасное поведение мальчишки Уизли привело к столь неожиданным результатам – хозяин Гарри пошел искать утешения у мастера Снейпа. Он отважился побеспокоить того в личной комнате. Поттер обнял Снейпа, и ему это явно очень понравилось. А когда темный маг ответил на объятия, все стало еще лучше. Кричер видел, как молодой хозяин млел в руках мастера Снейпа. Эльф на секунду остановился и прикрыл глаза, припоминая эту чудесную картину – два сильных мага стоят, обнявшись, а их объединившаяся магия кружит вокруг, переливаясь и искрясь, сплетаясь прядями и сливаясь в яркие реки. Красота!

* * *

Следующее утро почти ничем не отличалось от предыдущих. Ничто не нарушало заведенного распорядка. Гарри, как обычно, проснулся рано. Во время завтрака они на кухне с Северусом были вдвоем – гости еще спали. Не сговариваясь, после утренних чашки чая для Гарри и двух чашечек кофе для Снейпа они направились в библиотеку, где привыкли проводить занятия по ментальным практикам. Сегодня было решено попробовать создать «химеру» – защитный ментальный образ, изменяющий свой вид в зависимости от того, кто проник в сознание, и являющийся страхом любопытствующего. Что-то вроде ментального боггарта. Это было достаточно сложной задачей для Гарри. Ведь требовалось проанализировать, кто, так сказать, пришел в гости, выявить, чего он боится, и лишь потом изобрести для него пугало. Конечно, на полноценную химеру Поттер пока не мог замахнуться, так как необходимые навыки им еще не приобретены. Но поэтапная работа с этим заданием очень хорошо подходила для тренировки и оттачивания уже достигнутых результатов их занятий. Работа была непростой и довольно творческой, где задействованы не только сноровка и багаж знаний, но и развитое воображение. Сперва ничего не получалось. Но Поттер упрямо повторял все с самого начала. Раз за разом, выясняя у оппонента о его фобиях, штрих за штрихом прорисовывая их в своем воображении, Гарри творил чудовище, которое будет пугать не его самого, а посторонних, влезших к нему в голову. Одно дело – создать статичный ментальный образ: библиотеку, шкаф, неприятный звук или ощущение жжения, как в идее с баллончиком. И совсем другое – сформировать некую заготовку отпечатка реальности, живущую, казалось бы, по собственной воле и способную самостоятельно менять вид под влиянием информации, поступающей от чужого сознания. Это вам не соплохвостов пасти. Здесь – и фантазия, и умение сосредоточиться на важном, и талант заставить картинку ожить. Да и сам поиск образа затруднялся, потому что проводить его нужно было, не шаря по разуму вторгавшегося, а проверяя реакцию на цвет, форму, принадлежность к разряду ужасного. Это было сложно. Почти как в той маггловской сказке: пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что. Когда Снейп уже хотел прервать контакт, чтобы дать Гарри отдохнуть, он увидел в сознании Поттера, как из клубка грязи, черного рваного тумана и мелких белых молний поднялся дементор. Северус был готов встретиться здесь со своим страхом, но все же зрелище поразило его и вынудило облиться холодным потом. Не сдержав дрожи, он все-таки прервал ментальный контакт. Снейп уже некоторое время чувствовал, что за ними кто-то следит, и это – не Кричер. Домовик был гораздо осторожнее, в библиотеке он всегда прятался за стеллажами. Но, учитывая, что присутствие постороннего не несло опасности и не грозило разоблачением каких-либо особых секретов, Снейп понадеялся на то, что Кричер непременно защитит их – тот после случая магического истощения у Поттера в обязательном порядке тайно присматривал за их занятиями. Северус об этом знал, но прогонять старого домовика считал излишним – пусть наблюдает, если это приносит ему удовольствие. – Мистер Уизли, вас не учили стучаться, перед тем как войти? – как только Снейп вынырнул из сознания Поттера, он сразу же накинулся на «вторженца» с язвительными упреками. – Ваша бесцеремонность может когда-нибудь стоить вам жизни, бестолковый вы глупец! Рон с выпученными глазами застыл соляным столпом, он лишь открывал и закрывал рот, словно у него отобрало речь. Поттер по окончании сеанса ментальной связи с учителем, не обращая внимания на друга, разразился восторженной тирадой: – Вы видели? Вы видели, у меня получилось! Он вышел таким, как надо, правда? Но почему это был… О! И у вас тоже? Да? Или это был мой? – он на миг умолк. – Нет, я ведь считывал. Значит, все-таки ваш. Он у нас одинаковый, представляете? Страх страха, – Гарри фыркнул, – он ужасней всего. Ну вы же видели? И вот как Снейпу следовало реагировать? Поттер добился великолепных успехов, он даже в состоянии эйфории от достигнутого смог сдержаться и не раскрыть посторонним темы разговора, ограничившись невнятными возгласами. А то, что Гарри не пропустил приход Грейнджер и посторонних теперь было уже двое, не являлось тайной для Северуса. Гарри постоянно косился на рыжего недотепу и лохматую заучку. «Это же нужно так наплевательски относиться к своей внешности, да еще и девушке. Обрезала бы эти патлы да не мучилась», – подумал мимоходом Снейп, размышляя, как все же ему поступить. Хотелось похвалить Гарри, порадоваться вместе с ним его успеху. И это было не только желательным, но и необходимым. От этого напрямую зависели дальнейшие достижения Поттера в ментальных практиках. Так уж был устроен этот человечек, что малая похвала для него становилась ценнее тонн нравоучений и наставлений. К тому же сегодня он действительно сделал очень большой шаг вперед. Снейп незаметно для присутствующих поощрительно пожал руку Гарри за диванной спинкой, на которую они оба опирались во время занятий, и констатировал: – Да, Поттер. Я видел. У вас, несомненно, что-то получается. Возможно, к концу лета вы соблаговолите хоть чему-то научиться у меня, – тон был сухим и холодным, но в черных глазах, обращенных к Гарри, светились радость и одобрение, гордость и сопереживание удаче. И Гарри это все уловил, ответив на пожатие руки. – Профессор Снейп, во сколько мне следует быть в лаборатории? – он постарался произнести фразу как можно обреченнее. Северус окинул скептическим взглядом друзей своего ученика и, хмыкнув, поставил в известность: – Если вас не задержат непредвиденные обстоятельства, мистер Поттер, то я жду вас к часу пополудни. Вы обязаны успеть доварить зелье улучшения памяти до того, как Кричер подаст обед, – слова Снейпа являлись чистой правдой. Именно над этим зельем Гарри работал уже несколько занятий подряд, и сегодня его приготовление должно быть окончательно завершено, если он что-нибудь не испортит. – Хорошо, профессор, – согласился Поттер, поднимаясь с дивана и немного неуверенно становясь на ноги. Северус заметил это и молча достал из кармана фиал со средством для восстановления магических сил. Все же успех дался Гарри нелегко. Северус протянул ему снадобье, и тот послушно его выпил. – Профессор Снейп, что вы дали Гарри? И почему он варит зелья, которые не предусмотрены учебной программой? – требовательно спросила Гермиона, вызывающе уставившись на Снейпа. – А какое вам до этого дело, мисс Грейнджер? Вы – персональный колдомедик Поттера, чтобы я согласовывал с вами, чем его поить, или его опекун, и мне следует утверждать у вас план занятий с ним? – едко осведомился в ответ Северус, возмущаясь наглостью девицы. – Нет. Конечно, нет, – сбавила обороты Гермиона, поняв, что выбрала неверный тон. – Просто мне интересно. – Вопросы о том, что вам интересно, вы можете задавать своему другу, а я не намерен тратить личное время на праздные беседы. До встречи в лаборатории, Поттер, – Снейп вылетел из библиотеки, взмахнув полами мантии, которую стал надевать, пока по дому бродили гости, не желая выходить из привычного для них образа. – Ужжжасссс! – оттаял Рон. – Как я тебе не завидую, Гарри! Мрак! Такие пропащие каникулы! И что это он с тобой делал? Когда я зашел, ты был до жути бледный и напряженный, словно мешки с драконьим навозом в теплицах мадам Спраут таскал. У тебя и сейчас еще вон руки подрагивают. Он мучил тебя? – Уизли заботливо заглянул в глаза Поттеру. Казалось, что он уже забыл о вчерашнем споре с ним. – Нет, Рон. Профессор Снейп не мучил Гарри. Они занимались окклюменцией, как и в прошлом учебном году, – блеснула догадкой Гермиона. – Правда, Гарри? – Правда, – кивнул Поттер, снова усаживаясь на диван и приглашая друзей присоединиться к нему. – У меня уже кое-что получается, – он понял, что его восторги могут быть слишком правильно истолкованы. А Гарри не хотел, чтобы до Дамблдора дошли сведения о его значительных успехах в окклюменции. Поэтому он специально преуменьшал собственные заслуги. – Вы же слышали, возможно, до начала учебного года я научусь худо-бедно защищать свое сознание. – Это хорошо, Гарри. Вы должны практиковаться с профессором. Директор говорил, что тебе крайне необходимо научиться этому всему, чтобы ты не сошел с ума, – с видом умудренной житейским опытом старушки покивала Гермиона, одобряя инициативу Поттера, будто без ее оценки он этого не знал. – Ага, – на большее Гарри не осмелился, помня рассказ Снейпа про заявление Дамблдора о «ненужном сумасшедшем герое». – А зачем тебе зелья? Это же так скучно! К тому же ими и в школе можно заниматься, – поинтересовался Рон, искренне не понимавший, к чему так бездарно тратить каникулы, просиживая в библиотеке и работая в лаборатории. – Гарри все пригодится в борьбе с Волдемортом, – вместо Поттера пояснила Гермиона. Гарри было забавно наблюдать, как разговаривали его друзья. Вроде бы обращались к нему, но сами же и давали ответы на все свои вопросы. Гарри недоумевал, для чего в таком случае им он? – Герми, попрошу тебя не произносить имени сама знаешь кого, которое он себе выбрал, – Поттер помахал на Грейнджер руками, стараясь заставить ее помолчать. – Это связано с моим шрамом и занятиями, что мы проводим с профессором. Я сейчас очень уязвим, и неназываемый способен обнаружить меня, несмотря на все чары, установленные на Блэк-хаусе. Пожалуйста. Надеюсь, это не составит для вас труда? Правда, Рон? – Гарри привлек к беседе и друга, до сих пор вздрагивавшего при звуке имени Темного Лорда. – Да. Герми, раз для Гарри так будет безопасней, то мы должны придерживаться этого правила, – поддержал Уизли, облегченно вздохнув. Его всегда напрягало звучание особого имени темного колдуна, оставившего Поттеру знаменитый шрам на лбу. Рон, в отличие от магглорожденной Гермионы и Гарри, воспитанного в маггловском мире, с детства знал о Том-кого-нельзя-называть. Не дураки же все маги, что так величали волшебника-тирана? И не пришлым выскочкам из мира магглов решать подобные вопросы. Вон Дамблдор тоже его называл Томом и не выкрикивал на всех перекрестках запрещенное имя. Береженого и Мерлин бережет, постоянно твердила Молли Уизли. А Рон верил матери. Она плохого не посоветует. Мысли о семье напомнили Рону, что он так и не уговорил Гарри пригласить к себе еще кого-нибудь. А директор настойчиво намекал ему – если Поттер позовет Молли пожить в его доме, то и Рон сможет здесь гостить до самой осени. «Ваша мама, Рон, присмотрела бы за Гарри. Он ведь там совсем один и нуждается в сочувствии и заботе», – заявил ему директор перед его визитом в Блэк-хаус. Выяснилось, что их друг в особняке не совсем один, как вещал Дамблдор. И директор прекрасно был об этом осведомлен, но не посчитал необходимым сообщить правду. Да и опекуном Гарри Дамблдор не являлся, хоть и объяснял, будто просто не хочет навязывать ему компанию, которая не понравится. А он, как оказалось, и не имел права что-то навязывать Поттеру. «И все равно, если бы сюда пришла мама, то и все остальные из семьи могли бы пожить в этом большом красивом доме. Не то что наша Нора – перекошенная, замусоренная и старая», – думал Рон, с завистью поглядывая вокруг себя.