Quiet Days

Каждый на своем месте. Правильном, удобном. Никто не выходит из зоны комфорта. Так и должно быть, разве нет? *** Первый раз сердце Джона совершает кульбит, когда его " гениальный сосед по квартире" расставляет на воображаемой шахматной доске фигуры вместе с Мориарти. Это дело позже журналисты обзовут "Большой игрой". Вот только пешки - живые люди, и от этого отставному военному страшно. Неужели, мир совсем сошел с ума?! Куртка, начиненная динамитом, наредкость тяжелая, а воздух будто пропитан свинцом; легкие сковывает, дышать с каждой минутой сложнее. Но вскоре в бассейн пожалует Холмс, и счет уже пойдет на секунды. Участившиеся кошмары доктора - вина той злополучной ночи. Участившееся сердцебиение и расширенные зрачки - тоже. *** Никто не просил Ирен Адлер ставить свои томные вздохи, как оповещение об смс на телефон Шерлока. И никто точно не просил Джона их считать. Он думал, *наивный* это будет их самое сложное дело. Ведь, "-Мориарти же мы победили?". А хитрая доминантка взяла, поставила на колени всю Англию, да еще посмела требовать ужин с детективом. Доктор краснел от возмущения. " - Мы не пара". Слова эхом проносятся по заброшенной станции. Сухие листья, гонимые северным ветром, неприятно липнут к подошве ботинок. Он бы давно развернулся и ушел, но что-то держит. " - Мы не пара". А ты сам веришь в это, жалкий раб войны? Почему же тогда просыпаешься в холодном поту и бормочешь под нос лишь одно заветное имя... Любовь - опасный недостаток. И Шерлок отлично демонстрирует Джону свою правоту. *** - А ваш храпит? Вопрос хозяина отеля застает врасплох. В один момент доктор честно хочет ответить, что нет, но зато обладает парочкой других ужасных недостатков. К примеру, хранит в холодильнике части тела, хамит клиенткам и вызывает желание выброситься из окна одним лишь "случайным" прикосновением к коже. Собака Баскервилей. Ни одно дело не вынуждало Шерлока принимать алкоголь для успокоения нервов и признаваться своему блогеру, что тот - его неповторимо единственный друг, проводник света. Джон, конечно, все прощает. И мечтает в один день переступить черту. В Лондон они возвращаются в приподнятом настроении. Доктор по дороге назад рассказывает смешные афганские байки, а Холмс не устает на них улыбаться и кивать в нужный момент. Если любовь - не идиллия, тогда что? *** Наполеон преступного мира вновь объявляется. Делает первый ход, второй, третий. И Шерлок проигрывает. Падает с пьедестала обожания общественности за несколько часов. За ними гонится весь Скотленд-Ярд. Наручники натирают запястье. Джон счастлив, как никогда. Влюбленность достигает своего пика на узком диване, который они заняли в бесконечном ожидании прихода Китти Райли. Журналистка поплатится за скандальную статью. Вместе с ней *очень вовремя* приходит Ричард Брук. Отставной военный жалеет, что не захватил из прикроватной тумбочки пистолет. Мозги - неплохое украшение стены для, обделенной серым веществом, Китти. Падение мягкое, схема Майкрофта работает слажено. А вот слезы доктора настоящие и твердые, словно та фальшивая могильная плита на пригородном кладбище. Массовка на лже-похоронах скорбит вполне натурально. Сердце Джона совершает последний кульбит. Все силы переживать высасывает черточка между двумя датами - рождения и смерти. С мужчиной остаются пустота и нерастраченная любовь, которой он побоялся, однажды, выделить третье кресло в гостиной 221B.