Душа Дома. Тернистый путь из Призрака в Королеву

      Когда проходила мимо Третьей меня остановил Красавица, просил передать какой-то кулёк для Куклы, ещё что-то мямлил, но я его не слышала. Из приоткрытой двери я увидела его руки, его губы, его глаза, конечно, это был Стервятник. Собственно, поэтому и не хожу к Птицам, не могу его видеть. Каждый раз ловлю себя на поганой мысли, лучше бы ты умер, а Макс остался жив. Хромоногий, увидев меня здороваясь кивнул, я же встретившись с ним взглядом, резко вырвала посылку из непослушных рук Красавицы и быстрее направилась в Четвертую.       Пока я была с ними, меня не покидало чувство отвращения к себе, которое появилось ещё в детстве, а с возрастом стало только отчетливее. Их двое. Одного люблю я, другой любит меня. От этих отношений страдали все трое, но Рекс был настойчив, а Макс не хотел уступать. Мне же было без разницы, каждый отдавал мне часть себя и я охотно принимала от каждого только лучшую, ту которую они показывали. Я была жестокая. Сейчас жалкая. Стервятник полностью оправдал свою кличку и с радостью набросился на то что осталось от моей любви к Максу. Мы оба знали, что целую я не его, а тот образ что так схож с его братом. Даже в порыве страсти, ни разу я не назвала его по имени, с моих губ срывались вздохи и имя Макса. Но падальщик был согласен и на это. Раньше он был решительным, сейчас стал ничтожным. Печально, но мы оба испортили друг друга, даже сильнее, чем смерти близких. Оба невыносимые, отталкивающие и заносчивые, живущие лишь прошлым.       Все чаще ловлю себя на мысли, что мы идеально друг другу подходим. Макс был другим, выше этого, только он вырвался из этого треугольника, пускай и не до конца. А может то был единственный путь, чтобы разорвать связь с этими людьми и этим треклятым Домом. Даже смешно, что как только вспомнила Дом на горизонте появился Слепой, выходящий из Четвертой.       - Мне не нравится что ты затеваешь, - сказал слепец, когда я поравнялась с ним.       - Аналогично. Потерпи нас еще немного.       В Сером Доме у всего есть глаза и уши. Никто ничего не скроет от него, ничьи тайны не будут в безопасности. Мой секрет не стал исключением. Поэтому вопрос Слепого был закономерным:       - Избавишься от него?       Хотела ответить, не успела, из открытой двери показалась косматая голова Табаки.       - О, какие люди к нам пожаловали, - начал кружить вокруг меня, - чего это колдуньи здесь понадобилось?       - Пришла проведать вашего Фазана.       Оставляю Слепого в коридоре, прохожу в комнату.       - Ну это можно, - Табаки подъезжает к чахлому парню, сидящему на кровати, что-то усиленно ему рассказывает.       Не слушаю, принимаю поразительно чистую воду от Македонского. Забавно, раньше мне доставался мутный кофе из грязных чашек. Здесь меня недолюбливают. Неужели и полководец знает, да и пусть. Четвертая не в общем сборе, в ней только Табаки, Мак и Фазан. Чудная компания, ни Чёрного, ни Сфинкса. Ловя себя на этой мысли, улыбаюсь, те кого раньше не переносила, сейчас едва ли не единственные кто меня понимает. Фазан с любопытством смотрит на меня, Табаки все еще что-то болтает. Приходит Сфинкс, как же рада его видеть.       - От тебя несет тиной, - говорю вместо приветствия.       - И тебе доброе утро, - угрюмо отвечает безрукий.       - Тиной? А я ничего не почувствовал, - Фазан подаёт голос.       - Знаешь ли наша гостья более восприимчива к такому, - голосит Табаки. Ведь и вправду Шакал. Недовольно смотрю на него, но такого ничем не смутить.       Надо еще понаблюдать за этим пернатым, не хочу пока разговаривать. Хочу еще побыть здесь, Четвертая окутана уютом, хотя скорее изощренным Домовским теплом, что вмиг может стать пламенем, а ты пеплом. Но сейчас мне хорошо здесь, вероятно, потому что общество девчонок переношу с трудом. Достаю сигареты, помогают размышлять. Вместо привычной зажигалки, шерстяные рукава мягко выбивают сигарету из руки, тут же сметая её с пола. Эх, ну точно знает. ***       Слушал музыку, как Табаки бесцеремонно разоряет мою постель, сбрасывает наушники и начинает одну из своих бессвязных историй. Из коридора раздались непривычные звуки - мерный стук каблуков. В комнату заходит бледная девушка, кожа словно снег, но она горит, точно горит, и её старомодное платье и губы, волосы всё объято ярко-красным пламенем. Пламя притягивает и завораживает, не могу оторваться. Приходит Сфинкс, молчаливая гостья заводит с ним недолгий разговор. Должно быть я пялился на неё, потому что она окликает меня.       - Эй, ты же Курильщик, - незнакомка подплывает к моей кровати, - не найдется ли сигаретки?       Достаю пачку, она почему-то воровато оглядывается. Неожиданно гостья предлагает.       - Может лучше не здесь, прогуляешься со мной до крыла девчонок?       Не смог отказать. Она катит мою коляску и молчит. Странная. Страшная. От Табаки узнал, что её зовут Королева. Совсем не подходящая кличка для такой: пережженные красные волосы спутаны, не особо ровно обкромсаны выше лопаток, алое платье когда-то, наверное, было красивым, как у куклы с корсетом и крепкой юбкой, сейчас беспощадно закатано и видно, что шито-перешито. Эта девушка скорее похожа на гадалку с ярмарки. Хотя может в этом месте так и выглядит Королева.       - Я слышала, тебя перевели в Четвертую за бунт у Фазанов. Но и с правилами Дома ты не уживаешься.       - Правда, стараюсь, не получается. Слишком много тайн, загадок и запретов. Никто ничего не объясняет.       - Смотри. Слушай. И всё поймешь... Так бы тебе сказали другие, а я вот что скажу, - девушка разворачивает коляску к окну, - не забывай Наружность, - она стучит по закрашенным стеклам, - не пытайся понять здешние сказки, не читай стены, считай нас всех чокнутыми. Они боятся того что за забором, а мы вернемся обратно, - в тусклом свете коридора, она еще больше напоминает ярморочную колдунью. Ее слова похожи на пророчества, а интонации на проповедь, но все же:       - "Считай"? Значит что-то из этого правда и на самом деле все не сошли с ума?       - Не на том делаешь акцент, Курильщик, - Королева досадливо, разворачивает коляску снова на "дорогу", но теперь мы едем не молча. - Всё это наяву, только для тех кому позволено видеть. Знаешь, ты мне нравишься, до тебя, наверное, только Чёрный мог говорить о Наружности и прочем. Но он слишком топорный, а тебя Он полюбит, поверь мне, - поворачиваюсь к ней, улыбается.       - Кто полюбит? Ничего не понимаю.       - Дом, разумеется. Ну всё, мы на месте, будет желание поболтать на запретные в Четвёртой темы, ты меня найдешь. А пока, на, - протягивает бумажку, - передай это Чёрному не привлекая внимания. Наклоняется, шепчет: - Это очень срочно, Эрик.       Еду обратно, в голове куча мыслей. А мои карманы опустели на целую пачку сигарет. Не удержался и развернул записку, она короткая: Жду на старом месте. Время и дата. Это место все страннее и страннее.