Полароиды

- Анни. Анни. Пожалуйста. Скажи что-то. Пожалуйста, скажи мне что-нибудь, пожалуйста, Анни, - Шейла плакала. Нет, не так: она заливалась слезами. Я чувствовала, как она держит мою руку; осторожно и робко - даже в таком отвратительном состоянии она помнила о катетере и не хотела сделать мне больно. И от этого становилось еще хуже. Я слышала ее, но мне не хватало смелости открыть рот, чтобы ответить. В глазах все плыло, когда я открыла их. Слезы текли как-то слишком неконтролируемо, и оправдания, наверное, уже не катили. Сегодня обойдемся без них. - Прости меня, Шей. Прости меня, пожалуйста, прости, - мне не хотелось больше ничего говорить. Всхлипы сдавливали грудную клетку, ненависть сдавливала ее, потому что я действительно себя ненавидела. У меня была хорошая жизнь и самая любимая, добрая и светлая женщина, которую я благополучно просрала. Я знала, что это именно так. Шей пришла сюда, она спасла меня, потому что альтруист в ее душе всегда был превыше всего остального, но больше это ничего не значило. И не могло значить. Я потеряла ее. Я потеряла ее. И, видимо, так отчетливо осознавала это только сейчас. Ради этого мне надо было попытаться покончить с жизнью? Тогда надо было нажраться таблеток раньше. Мне понадобилось полгода в дерьме, с которым я, казалось, распрощалась после смерти Ребекки. Я пообещала себе, что больше никогда не стану такой. Что наркотиков в моей жизни больше не будет. Я завязала с ними тогда потому, что из-за меня погиб хороший человек, и хоть Шей не была такой податливой и мягкой, как Ребекка, я все равно сделала ей больно. Я столько всего ей наговорила, что, как только открывала рот сейчас, из него вырывались только извинения. Они были бессмысленны, я ничего не могла исправить теперь, но... Шей. Я сделала ей больно. И я ненавидела себя за то, что заставила ее страдать. Я не заслуживала того, чтобы она держала меня за руку. - Анни! - Шейла встрепенулась с огоньком надежды в глазах. Она бросилась мне на шею с объятиями, а я просто громко разрыдалась. Это ведь на эмоциях и в последний раз, да? Шей. Я не могла осмелиться обнять ее в ответ, хотя мне очень сильно хотелось... Было бы проще, если бы... Но кого я обманываю. Не окажись рядом ее, я бы попыталась убить себя еще раз. Мне плевать, кто бы обнаружил, кто нашел, кто вытащил бы. Какая разница, если это не Шей. Идиоты, которым везет найти свое сокровище, обычно всегда его теряют. Я не была особо романтичной натурой, но, стоило мне влюбиться в эту женщину, как я вдруг стала видеть в ее глазах сияющий изумруд, а в улыбке - самые настоящие солнечные лучи. Я помню, как Шей однажды просматривала фотки с конференции в Ванкувере и недовольно хмурилась: здесь слишком тонкие губы, там чересчур большая задница, а вот тут кривоваты ноги. Я смотрела их вместе с ней и не видела ни единого недостатка. Мне нравились ее ноги, губы, задница и вообще абсолютно все, потому что это самое "все" было частью той женщины, которую я любила. Я не понимала, как можно считать ее некрасивой. Я не скажу, что эта любовь изменила меня: я была сволочью в восемнадцать и остаюсь ею по сей день. Но я определенно смягчилась в некоторых вещах. Стала смыслить немного больше. Я влюбилась, и это заставляло меня устраивать для нее романтические вечера при вонючих ароматических свечах, целовать ее в висок и почти каждый вечер говорить тонну сопливого говна, которое я так ненавидела в фильмах. Просто там это все было наигранным. А с Шей у меня ничего не было наигранным. Она медленно отстранилась и нерешительно посмотрела на меня. Я честно пыталась прекратить этот бессмысленный поток слез, но получалось очень плохо, и я просто повернула голову на подушке к стене и крепко зажмурилась. Вдруг это сон? Вдруг я проснусь и все будет как раньше? Шей бросится спрашивать, что мне приснилось, а потом крепко обнимет. И тогда... Тогда... Все пройдет и... Черт. Кажется, я не просыпаюсь. Шейла мягко коснулась ладонью моей щеки и вытерла слезы. Они не заканчивались, так что зря она это сделала. - Эй, - Шей заставила меня снова посмотреть на нее. Она хочет сказать, что уходит? Что ей пора? Я смотрела на нее с отчаянным потоком невысказанных слов на языке. Я думала, что именно так она и скажет. В этот момент мне казалось, что сейчас я потеряю весь мир, - ты сделала это потому, что наконец поняла, что такая жизнь не для тебя? Или ты просто не знала, где взять очередную порцию героина, и после выписки пойдешь ее искать? Я просто хочу знать, - Шейла напряженно смотрела на меня, ожидая ответа. Она смотрела так, будто это еще имело смысл, и я не придумала ничего лучше, чем сказать ей правду. - Не знала, где взять, - тихо ответила я. Но это не было полной версией. Один из тех, у кого я... Брала эту срань, предложил мне трахнуться с ним и получить за это то, что мне тогда было нужно. Я знаю, что уже плотно сижу на игле, что зависима... Но я не смогла. Из-за Шей. По какой-то причине мне, обдолбанной с ног до головы, не было наплевать, с кем спать. И дело не в наличии члена, не в ориентации и не в чрезмерной избирательности: предложи мне то же самое девушка, я бы ответила также. Я точно это знала. А если так, значит, у меня все еще был шанс. Шанс вытащить свою задницу из ямы, в которую я шлепнулась сама, и никто, кроме меня, в этом не виноват. Шейла резко посерьезнела и нахмурилась. Я знала, что она подумала. Что я безнадежна и продолжу дальше гробить свою жизнь. Возможно, Шей права. А возможно, в этот раз у меня все получится. Она буркнула едва разборчивое "понятно" и поднялась со стула, чтобы уйти. Я почувствовала, как у меня в груди болезненно ударило сердце, и я инстинктивно схватила ее за руку, крепко сжав. Выпалила: - Не уходи, пожалуйста. Дай мне еще один шанс. Один. Последний. Шей, - я умоляюще подняла на нее взгляд. Мне было плевать, как я выгляжу: не сковывай меня все эти хреновы провода, я бы упала к ней в ноги, потому что... Я не могла ее отпустить. - Прошу, родная, всего один, - слезы снова неконтролируемо потекли по щекам; мне было так страшно, что сейчас она уйдет, и я больше никогда ее не увижу, что ничего не имело значения в эту секунду. Я хотела показать Шей, что смогу. Потому что я люблю ее. Я люблю ее так, как никого в целом мире, и не могу просто позволить ей уйти. Шейла колебалась и старалась не смотреть на меня. - Я зависима, - в горле мгновенно пересохло от этого осознания. Я зависима, - я знаю. Я признаю. Но я выдержу, я обещаю, Шей, пожалуйста, поверь мне, последний раз, - моя рука сжала ее ладонь сильнее. Она сделала... То же самое? Да? Это значит да? - Если ты сорвешься... - медленно начала она и прикрыла глаза. Я не хотела вынуждать ее продолжать. - Не сорвусь. Без нее у меня нет шансов. Ради себя я не способна на подвиги, потому что такую сволочь, как я, никто не спасает. Даже мы сами себя не спасаем.