Часть 7
22 мая 2012 г. в 01:49
- Гермиона… - ты ловишь подбежавшую девушку в свои объятья. Каштановая копна волос пахнет солнцем и медом, мягкий взгляд карих глаз согревает, обещая тепло и счастье.
Вы неспешно бредете по набережной, повсюду гуляют люди, воркуют голуби. В городе лето, тепло и спокойствие, и так легко представить, что это будет длиться вечно, так легко поверить в то, что безмятежное счастье возможно.
Ты держишь ее за руку, с ее лица не сходит улыбка. Вам двоим слишком хорошо вместе, и это тебя пугает. Своеобразный способ отрезвления реальностью. Ты замираешь на месте, и она удивленно смотрит на тебя. Такая малышка, нежная и хрупкая, едва достает тебе до плеча. И как она могла сражаться на войне, защищая и спасая, ведь защищать и беречь нужно ее саму? Ты бы и рад, но кто ты такой теперь? У нее есть все, что ты можешь дать? Сможешь ли ты дать ей все, что она хочет?
Погруженный в свои мысли, ты не слушаешь, о чем она говорит. Позвав тебя несколько раз, но не дождавшись ответа, она тянет тебя за рукав, и ты наконец вырываешься из своих мыслей. На ее лице отражается беспокойство, но она не говорит ни слова, лишь прислоняет голову к твоему плечу. Ты наклоняешься и целуешь ее в висок, а затем утыкаешься лицом ей в висок. И слышишь смех.
- В чем дело? – тебе не до смеха - слишком неподходящее время для беззаботного веселья.
- Как кофе с молоком, наши волосы, - она запускает пальцы в твои волосы и притягивает твое лицо ближе. – Это ты мне скажи, в чем дело?
Ты напряженно молчишь. Она хмурится.
- Не думай ни о чем. Мы уже многое преодолели, мы сможем со всем справиться, - она целует тебя в уголок рта. Ты улыбаешься, но на душе скребут кошки. Все давным-давно решено за вас обоих, и ты не в силах изменить что-либо. Но глядя ей в глаза сейчас, ты понимаешь, что не можешь рассказать и десятой части того, что у тебя на душе.
- Я люблю тебя… - шепчет она. Ты молча прижимаешь ее к себе и устало прикрываешь глаза.
И так легко представить, глядя на эту высокую мужскую фигуру, что это ты сам, что такие же бледные тонкие кисти, как твои собственные, зарываются в мягкие волны ее волос, что твои собственные пряди, такие же белокурые, она гладит своими пальцами.
- Я люблю тебя, Драко.
Скорпиуса выталкивает из воспоминания, и он со стоном опускается в кресло. Омут памяти мягко серебрится в лунном свете во мраке спальни.