Бывшие герои нашего времени

Я познакомился с ней в камере. Она орала на всю тюрьму. Глупая, еще не понимает, что нужно беречь силы и здоровье. Ее кинули в камеру и пару раз ударили в живот, чтоб заткнулась. - Молчание - золото, детка, - буркнул тюремщик и еще раз ощутимо ударил ее. Она что-то промычала в ответ и потеряла сознание. Ее волосы, заплетенные в косу, были в крови. Неужели подстрелили в голову? Сожалею, милая. Одежда кое-где тоже была пропитана кровью. На черном костюме блеснула в свете факела, прикрепленного на каменной стене, какая-то брошь. Кажется, изображена птица. Никогда не изучал виды птиц, ибо никто из профессоров не думал, что этому нужно учить. Тюремщик с громким скрежетом закрыл камеру и сплюнул. Обычный подонок, потерявший все в жизни из-за выпивки и азартных игр. Теперь его приставили к нам, чтоб отыгрываться за свою жалкую жизнь. - А ты че пялишься? - подозрительно спросил он меня. - Давно тебе не давали, погляжу. Я молча отвернулся. Молчи, Гарри, целее будешь. В таком месте забудешь гордость, честь и самоуважение. - Я слышал, твоего друга недавно повесили, - глумился тюремщик, разевая свой вонючий рот с черными зубами. - Рыжий был такой. Крикливый. Ему повезло, быстро-то все произошло, правда побили чуток. Кости рук поломали, чтоб не дрыгался, да башку отрубили. А вот его сестричке не очень. Это кажется, твоя любимая была, не? Ты знаешь что с ней произошло? Избили девчонку, несильно правда, мы ж не монстры, но мужчины, поэтому... В груди жутким цветком расцвела боль и ярость. Боль намертво прикрепилась корнями к моим мыслям, ярость распустила длинные стебли. Я хотел заплакать, упасть на колени, звать Джинни, как потерявшийся ребенок. Вновь увидеть ее ярко-рыжие волосы, поцеловать, вдохнуть ее запах. Услышать слова полные злобы, ненависти на этот несправедливый мир или фразы, исполненные верной дружбы от Рона. Я хотел обнять их обоих, прижать к себе. Пообещать, что все будет хорошо. Я ведь найду выход. Я Гарри Поттер, бладжер вас тресни! А потом наступило жуткое безразличие, натренированное месяцами. Я с каменным выражением лица посмотрел на тюремщика. Тот резко выдохнул сквозь зубы, понимая, что жестокие, обидные слова уже ничего не значат для меня. Я давно перешел черту, значит скоро моя очередь на плаху. - Эй, придурок, клянусь водами реки Стикс, будешь дальше к нему лезть, я тебе даже через клетку морду расквашу. Может, красивее станешь? Или бойфренд появится. Перси. Идиот. Прекрати защищать меня. Я уже слышал этот ужас миллион раз, про всех моих близких и друзей, мы все слушали о смерти. Смерть лучшего друга и любимой - уже ничто. Я даже рад, что они мертвы. Тюремщик резко повернулся к противоположной камере, гремя волшебной кольчугой. За ней стоял худой, черноволосый, высокий парень. Он совсем исхудал, щеку, от скулы до рта, пересекал глубокий красный порез, почти вся щека воспалилась, что на фоне его бледной кожи смотрелось странно. Но глаза цвета моря ярко горели на лице. Перси сжал кулаки, дерзко улыбаясь. Он пришел из совершенно другого мира. Как вообще возможно, что греческие боги - настоящие, имеют собственный характер и предпочтения, заигрывают со смертными и рождаются полукровки? Меня нельзя назвать набожным, но эти боги не очень похожи на Бога. Неужели по словам Перси, боги - всемогущие? Способны стереть волшебников в порошок? Нет, волшебники поборолись бы. Аваду Кедавру, Круциатус, Империус никто не отменял, а попробовать можно. В крайнем случае, можно использовать дементоров... Я дернулся. Раньше такие мысли никогда бы не пришли в мою голову, а теперь они пустили крепкие корни, прочно держась за мой рассудок. - Заткнись! Мало не покажется, если продолжишь, щенок! Перси ухмыльнулся. - Жду не дождусь своего битья. Назовешь мне время? Хочу подготовиться, одеться, накраситься. Ну знаешь, вы же, тюремщики, никем не брезгуете. Тюремщик яростно заревел и поднял свою пику. Таким бешеным его можно встретить раз пять на дню. - Предупреждаю тебя, полукровка, еще одно слово... я насажу тебя на пику. Продырявлю пару раз твои кишки и печень, по- другому запоешь. По правилам, он не мог убивать нас собственноручно. Только, если последовал отдельный приказ, требующий нашей смерти. В хорошем случае, тюремщик сам попадает в камеру и над ним издеваются прошлые коллеги: бьют, плюются, не дают еды или воды, ощутимо колют копьями или ножами. Могут отвести в уголок и включить электрошокер. - Извините его, пожалуйста, страж. Вместе с друзьями потерял рассудок, бедняжка. Места себе не находит. Проявите милосердие, прошу вас! - из тени камеры, находящуюся по левую руку от Перси, вышла маленькая, слабая девочка. Одежда времен Второй Мировой Войны ее совсем потрепалась, а руки и губы потрескались от холода и мороза, стоящих в тюрьме. Краешек правого уха был порван. Девочка уцепилась руками в решетку и умоляюще смотрела на тюремщика. Тот смягчился. - Пусть держит пасть закрытой, - буркнул он и отставил пику. Тюремщик утер красное лицо потной ручищей. - Эй, Логос, ты там скоро?- крикнул кто-то издалека. - В карты идешь играть? Или кто из них буянит? - Да, да, уже иду, - заторопился наш доблестный тюремщик. - И чтоб от вас и писка не было слышно,- добавил он, обращая на всех нас небритое лицо и налитые кровью глаза. Громко стуча шпорами, он удалился. Пару минут мы провели в молчании, ожидая пока ублюдки не начнут напиваться, смеяться, обжираться и играть в карты. Я вообще стараюсь не говорить "ублюдки". Это Перси научил. - Больше не вмешивайся, Люси,- хмуро сказал Джексон маленькой девочке. Ее глаза наполнились слезами. Боже, она совсем малышка и ее уже запихнули сюда. - Он бы убил тебя или позвал бы других стражников, чтобы они избили тебя и повесили... - Он этого и хотел. Только повода и ищет, как поскорей сдохнуть, дурак! - прошипела рыжеволосая девушка из камеры, по правую сторону от меня. Ее руки были покрыты черными татуировками, когда-то имеющие значение. Но только не сейчас. Сейчас - это обычные татуировки. Хотя Клэри зовет их рунами. - Твой парень жив, Клэри!- рявкнул Перси, сжав руки в кулаки. - А моя девушка?! Я даже не знаю, повешена она или расстреляна! Или хуже - отдана на съедение монстрам! Эмпусы давно хотели ее...- парень упал на колени и обхватил голову руками. - Аннабет... Если она мер... Чтоб их всех... Перси издал стон отчаяния. Если дальше так продолжится, он сойдет с ума и окажется следующим на расстрел или на опыты этих сумасшедших фанатиков ученых. Перси сильнее вдавил пальцы в голову, что я почти уверен, оставив там ранки от ногтей. Клэри отвернулась. Ее рыжие волосы в свете факела блестели. Она поднесла дрожащие руки ко рту, подышала на них, надеясь согреть. - Лучше быть мертвым, - прошептал я. Люси заплакала в голос. - Не пугай ее, Гарри, -устало пробормотала Клэри. - Она же еще ребенок. Девушка опустилась на колени и попыталась поймать взгляд девочки. Сейчас она выглядела почти по- матерински ласковой и понимающей. Говорят, парень Клэри еще жив. Сидит на другом уровне темницы, разговаривает с другими людьми, пытаясь выведать что-нибудь о ней, передать весточку. Незнание того, что происходит с самым дорогим тебе человеком, убивает. Медленно сводит с ума, заставляя представлять самые страшные картины, которые в этом месте вполне возможны. Я представлял себе этого Джейса. Красивый, высокий, мускулистый. По рассказу Клэри, он должен нагло улыбаться стражникам, становясь грушей для битья. Золотые волосы давно сбриты, янтарные глаза, возможно, выбиты. Стражники терпеть не могут всего яркого. В этом случае, мне повезло. Он чем-то похож на Перси, но у него есть своя изюминка. Грация льва, как рассказывает Клэри. Когда она говорит о нем, ее глаза светятся любовью и заботой. Я делаю маленькое одолжение, заставляя рассказывать о нем все детали внешности и характера. В эти моменты, она хоть немного счастлива и забывает, где находится. - Жить нужно хотеть всегда, Люси, - ободряюще улыбнулась Клэри. - Скоро мы выберемся отсюда. У тебя есть кто-нибудь, кто не в тюрьме? Она серьезно думает, что утешает? Беру свои слова обратно, Фрей ни на капельку не похожа на миссис Уизли. - Нет... Питера, моего старшего брата, расстреляли в первый же день...А Эда на второй, Сьюзи видела его смерть, - девочка всхлипнула. - А Сьюзи умерла совсем недавно. Может, мистер Тутмос... - Люси приоткрыла рот, слезы оставляли мокрые соленые дорожки на ее щеках. Наблюдать, как ребенок думает - одно удовольствие. - Аслан! Аслан должен быть на свободе. Аслан придет и спасет нас, - глаза девочки зажглись настоящим огнем ложной надежды. Бедная малышка. Каждый раз вспоминает этого бесполезного дикого льва, даже во сне зовет его. Перси приподнял голову и слабо усмехнулся. Глаза полные боли выдавали его. Или это безумие? - Конечно, придет и спасет. Люси, ложись-ка спать. Хочешь мое одеяло? Я пока не устал. Перси сходил вглубь своей «комнаты», как он называет темницу. Вернувшись, он передал девочке сложенное коричневое одеяльце через решетку. А смысл? Хоть передай ей десять таких одеял, теплее не станет, а вшей прибавится. Девочка поблагодарила его, выдавила улыбку и ушла вглубь темницы. На полпути она резко остановилась, повернувшись к нам. - Вы не верите, но Аслан защитит тех, кто в нем нуждается, - твердо сказала она, утирая слезы с уголков глаз. - Он не ручной лев, а дикий и приходит, когда ему вздумается. Но он всегда... Малышка замолкла. Прижала сложенное одеяло к груди. В упор посмотрела на меня, будто ожидая смешков или ухмылок. Но я не посмел смеяться над ее верой. Через пару минут мы услышали ее довольное сопение. Хоть кто-то может спокойно спать в этом чертовом месте. - Когда хочешь, ты, Перси, просто великолепная нянька, - слабо улыбнулась Клэри. У нее была очень красивая улыбка, несмотря на один выбитый зуб. Она его потеряла, после драки с охранником из-за какого-то «стило». - У тебя случаем нет детей? - Она напоминает меня в первые дни тут. Я тоже верил, что скоро придут греческие или римские боги, спасут меня и других полубогов. Они ведь всесильные боги, черт возьми, а мы их дети. Ночами я звал своего отца, молился, просил, умолял, угрожал. Дошел до того, что начал звать Кроноса, Гею...Да кого, мать твою, угодно! А взамен получил только смерти друзей. Улыбка слетела с губ Клэри. Она скрестила дрожащие руки на груди, храбро смотря на Перси. Ее взгляд говорил, мол, понимаю. Я пристально взглянул на девушку, лежащую без сознания. Новенькая. Когда она проснется начнутся крики, но дух и тело не сломлены. Пока что. Тут все ломаются. До единого. В этом жутком месте полным благоразумия, правильности, рассудка и разума. Все мы герои - сломлены.