Бывшие герои нашего времени

Все мое тело пронзает боль, но моя тяжелая, гудящая голова только начинала воспринимать ноющие мышцы, острую боль в животе и саднящую рану повыше виска. Я с трудом разлепляю веки. Глубоко вдыхаю затхлый, спертый воздух, с силой опуская диафрагму и вскрикиваю от боли. Перед глазами жутко заплыло, угрожая отправить меня снова в черное забытье. Сон - непозволительная роскошь. Я со стоном дотронулась до раны на голове, неглубокой, но крови натекло. Рана была скользящей и рваной, как от стрелы, которая прошла мимо цели, но задела острием. Одного из самых лучших стрелков пронзили собственным оружием. Я попыталась приподняться на локтях, делая маленькие глотки воздуха. Несильно прижав ладонь к верхним ребрам, я резко выдохнула от пульсирующей боли. Сломаны? Просто чудесно. В глазах потихоньку прояснялось и я смогла различить темные, каменные крошащиеся cтены, покрытые плесенью и сыростью. Если по ней ударить кулаком, как минимум, сломается половина стены. Где я? Я пошарила вокруг себя рукой. В ладони впивались острые края мелких камешков, но я смогла почувствовать шершавость и трещинки пола. Значит, пол тоже каменный. Потолок утопал во мраке, блеклый свет, отбрасываемый со стороны, не мог осветить такое темное место, но я предположила, что потолок тоже сделан из камня. Мое дыхание постепенно выровнялось. Сознание еще смутно оценивало обстановку, но мысль, яркая, стремительная заставила меня резко привстать повыше, несмотря на боль. Где Пит? Совсем с недавних пор, он стал нужен мне, как кислород утопающему. Я медленно умирала еще с первых Игр, но он спасал меня, оставаясь до самого конца. Пит, мальчик с хлебом, прошел со мной длинный путь, терпя страдания, промывку мозгов и мой ужасный характер. Я перебрала воспоминания, но в голову шло лишь то, как мы выходили из дому, протягивая друг другу толстые рюкзаки и фляжки с водой. Пит был необычайно серьезен, на ходу раскрывая карту... Перед глазами вспыхнула карта, с проложенным маршрутом, Пит выделил его темно-красным фломастером. Я испуганно закрыла глаза, видение словно прожгло сетчатку глаз. Меня могли чем-то накачать, раз картинки из прошлого всплывают из моей памяти, как фотографии. Мы убегали! От кого? Сердце гулко застучало, грозя выпрыгнуть из груди, холодок пробежал по всему телу, ладони вспотели. Страх. Почти также я ощущала себя перед тем, как отправиться на Голодные Игры. Я была ни жива, ни мертва. В голове, после карты, царила пустота. Казалось, что за то время, пока я спала, из меня высосали насосом все воспоминания. Или не все? Я выдохнула. Пора использовать старый способ. Меня зовут Китнисс Эвердин. Мне двадцать лет. Моя родина - Двенадцатый Дистрикт. Его сжег Капитолий. Двенадцатый дистрикт восстановили. Я дважды участвовала в Голодных Играх. Сбежала. Я была лицом восстания. Сойка-Пересмешница наблюдала за смертью своей сестры. Крылья Сойки горели вместе с ней. Я убила президента Койн. Я вернулась в Двенадцатый Дистрикт. Я вышла замуж за Пита. За мной гнались. Пит проложил маршрут. Мы были не одни... - Эй, говорить можешь? Или язык от боли прикусила? - Я вздрогнула. В голову не пришло, что в этом месте есть еще люди. Слева от меня, сквозь железные прутья, смотрело лицо молодой девушки. Бледнота и худоба ее лица меня поразили. Такое чувство, будто она не ела несколько лет, кости выпирали и грозили сломаться, как маленькие ветки дерева на ветру. Большие, шоколадного цвета глаза смотрели заботливо и участливо. Она напоминала ходячий скелет, но была бесспорно красива, с алебастровой кожей и мягкой улыбкой. Если вы, конечно, не станете смотреть на свежие кровоподтеки и синяки. - Я Белла, - представилась она. - Открытые раны есть? Тебе нужны бинты? Когда тебя избивали, я слышала треск ломающихся костей. Мне их самой ломали, не ошибусь. Она выдавила смешок, словно было что-то веселое в ломке костей. Я настороженно оглядела ее. - Кажется, ребра, - медленно проговорила я. Белла с минуту молча смотрела на меня, словно оценивала, стоит ли мне помогать. Не дать ли подохнуть человеку со сломанными ребрами? - Как тебя зовут? - Китнисс Эвердин, - буркнула я. Сейчас девушка должна в ужасе прижать ладонь ко рту и срывающимся голосом спросить про эту стерву, президента Койн и про мою психическую болезнь. До свадьбы с Питом, до того как мы переехали в новенький домик в лесу, я только и слышала перешептывания за спиной. Чокнутая, сумасшедшая, слабоумная - это самые милые слова, что я слышала про себя за последние несколько лет. Люди быстро забыли, чем я пожертвовала, пока была символом этого чертовского восстания. Белла равнодушно пожала плечами. - Красивое имя. Если выживешь - расскажешь свою историю, хорошо? - Мою историю? - удивленно переспросила я. Из головы даже выскочило спросить про место. - Ты ее не знаешь? Из какого ты Дистрикта? Или ты из Капитолия? На лице девушки отразилось вежливое недоумение, что выглядело ужасно на фоне синяков. Как нужно было воспитать человека, чтобы он не терял самообладания и воспитания даже в такой ситуации? Наверно, она младше, чем кажется, раз не знает меня. Да и нынешнее правительство предпочитает поменьше упоминать Китнисс Эвердин, Сойку-Пересмешницу, Сумасшедную Убийцу Президентов. Я сильно удивилась, увидев себя и Пита в новых учебниках истории, которые прислал мне Плутарх. Правда, написали о нас один абзац. - Я не знакома с твоей историей, - с нотками заботливости прошептала она, - но с удовольствием выслушаю ее. Я сама из очень интересной книги, если ты любишь романтику с капелькой триллера и литром драмы... - Ты из книги?! Китнисс, либо твои раны не такие безобидные, как ты думала, либо эта милая девушка сумасшедшая. А от сумасшедших помощь принимать нельзя. Как-то в Шлаке, двенадцатилетней девчонкой я встретила психопата, который предлагал мне оленины для семьи. Оно было не самым свежим, но для полуголодных нищих - это богатый обед. Я протянула руку, чтобы забрать, но старик, безумно вращая глазами, начал говорить о каком-то мире, из которого он пришел. Он рассказывал мне, что в его мире нет Капитолия. Он говорил о каких-то айфонах, старбаксе, гугле и еще много разных непонятных слов. Брызгая слюной, он требовал, чтобы я назвала президента США. На мой испуганный вопрос, какого еще США, он расплакался, навзрыд. По его усталому, изможденному, всему в морщинах лицу катились слезы, размером с бусины. Он хотел домой. Он просил помочь ему вернуться. Я настолько испугалась его болтовни, что сбежала и в тот вечер мы с Прим искали ягоды и травы, чтобы не ощущать всепоглощающего чувства голода. Тогда я была уверена, что это обычный психопат. В Шлаке таких было много. - Ты тоже из книги, - торопливо увещевала меня Белла, - ты персонаж выдуманной истории. Я понимаю, в это трудно поверить, но... - Ты сумасшедшая, - вырвалось у меня. Первый урок - не называйте сумасшедшего сумасшедшим. Им это не нравится, уж я- то знаю. Личико девушки исказилось, но она тут же натянуто улыбнулась. - Все новички такого мнения. Им сложно поверить, будто бы они всего лишь персонажи, выдуманные каким-то человеком, а не полноценные личности. И правда не очень круто знать, что какой-то человек продумал за тебя всю твою жизнь. Он знает про тебя абсолютно все, продумывает неприятности, которые поджидают нас или... - девушка запнулась. - А может, мы все и правда сошли с ума. Все заключенные - законченные психи. Может, это просто плохой, ужасный сон, приснившийся мне этой ночью. Сейчас я проснусь и меня тут не будет. Я открою глаза, на постели, возле Эдварда или Ренес... Белла резко выдохнула и закрыла себе рот рукой, будто не хотела этого говорить. Я увидела пару выбитых зубов и вздрогнула. Несколько минут девушка просидела на коленях, прижимая ладонь ко рту и беззвучно плача. Слезы аккуратно стекали полосками влаги по ее лицу, смывая грязь и засохшую кровь. Я не мешала ей, позволяя рыдать о потерянных близких. Я плакала так же, когда думала, что потеряла Пита. Я рыдала навзрыд, когда умерла Прим, а за ней слегла от горя мама. Насколько дороги были Белле эти люди, раз она плачет только от одного упоминания о них? Белла запустила пальцы в грязные волосы и закрыла глаза. Ее дыхание медленно выровнялось. Она подняла взгляд на меня. - Тебе нужны бинты? - прохладным тоном осведомилась она. От вежливости и сердечной заботливости не осталось и следа. Говорила же, она - сумасшедшая. - Не помешают, - буркнула я, забывшись, глубоко вдохнула и тут же выдохнула от боли. Ребра я себе не ломала, но слышала миллион историй от Гейла и других парней, что нужно немедленно заняться переломом: выдохнув, потом забинтовать. А затем, звать целителя или маму. Но даже боль не могла заставить меня забыть о других вещах. -Где я? Кто меня сюда притащил? Ты видела моего друга? - Бедная, - пожалела Белла, ее темные глаза снова лучились состраданием. Она нагло проигнорировала мои вопросы. - Тебе нужно зафиксировать перелом, хотя я плохо понимаю в неправильно сросшихся костях... Будем надеяться, тебе повезет. Девушка встала, и прихрамывая ушла в глубь темницы. Из темноты мой чуткий слух уловил, как Белла роется в складках материи, почти бесшумно открывает какие-то банки. Я полулежала на каменном полу в непонятном месте, больше смахивающем на средневековую темницу. Новое Правительство к этому месту вряд ли имеет хоть какое-то отношение, по одной простой причине. Этому месту, как минимум, пара веков, а Капитолий всегда предпочитает стерилизованные, новые, хорошо оборудованные камеры. Такое место сожгли бы к черту. Тогда, кто избил меня и закинул в это место? Наверняка, тут все сумасшедшие, как Белла. Пита и знакомых в округе не особо наблюдалось, но почему-то я была уверена, что их ждала похожая участь. Я ничего и никого не злила, чтобы оказаться в подобном месте. Года два назад, мы с Питом договорились жить в домике, в лесу, чтобы поменьше видеть людей. И меня, и его многие презирали и боялись, но мы ни разу не подали повода кому-то влиятельному затаить на нас зло. При упоминании о Пите, сердце будто покрылось трещинками. Боже, что я буду делать без Пита? Куда его подевали?! Я должна его найти. Но самое страшное, что тут тихо. Я заметила это тут же, как только подумала. Необычная тишина. То есть, я слышала, как Белла шуршит бинтами в своем уголке за стеной. Я слышала собственное дыхание. И больше ничего. - Белла, - хриплым шепотом позвала ее я, - Белла! Тишина давила на мои уши, сжимала в тисках, заставляла ровное дыхание сбиваться. В теле постепенно зрела паника, казалось, что боль стала сильнее, в глазах заплясали черные точки. - Белла! - закричала я. Девушка мигом появилась возле решетки, беспомощно протягивая мне бинты. Увидев мое состояние, она мигом побледнела, хотя она и так не отличалась особым загаром. - Тебя отравили. Лежи, я принесу противоядие. Как будто я могу отсюда уйти. - Пожалуйста, говори что-нибудь! - завыла я. Тишина, тишина, тишина... Она затыкала мои уши, нежно обнимала меня, даже сердце стало стучать медленнее, стараясь не мешать тишине убивать меня. Белла протянула худую руку сквозь решетку, беззвучно шевеля губами и запихивая в мой рот какой-то твердый кругляшек. С шипением, он растаял на языке, нарушая тишину и отправляя меня в забытье. *** Я даже не успела нормально проснуться, как в голову резво полезли обрывки воспоминаний, словно кто-то удосужился нажать зеленую кнопку «включить» на приборной панели моей памяти. -Китнисс, я здесь. Я крепко вцепилась в лук, так что костяшки пальцев побелели. Пит безоружен, Хеймитч не может продолжать бежать, а Гейл готов бросить всех нас, чтобы спасти свою шкуру. Хорошенькая мне попалась команда. Пит подошел ко мне со спины, сжимая мое плечо. Я настолько привыкла к его тяжелой, шумной поступи, что даже не обернулась. - Они же нас нагонят! - прорычал Гейл, размахивая тяжелым белым автоматом миротворцев. - Нужно идти дальше! - Я не могу бежать, - выдавил Хеймитч, жадно глотая воздух. Его грудь тяжело вздымалась и опадала, по подбородку стекали капли пота. Кожаная куртка распахнулась, джинсы задрались. Опираясь спиной на поваленное бревно, покрытое мхом, ментор умоляюще смотрел на меня. Я - его последняя надежда. - Слушай, старикан, если мы тут останемся, нас схватят и черт знает что сделают! - выкрикнул Гейл. - Я не буду жертвовать собой ради твоего отдыха! Ты что, не видел, что они сделали с остальными? С Эффи, Бити, даже с президентом Пэйлор?! Хеймитч простонал. - Китнисс, скажи ему. Я открыла рот, собираясь приказать Гейлу заткнуться и передохнуть. Но внезапная мысль заставила меня медленно закрыть его обратно. Пит, внимательно следивший за моим лицом, приподнял брови. Из-за Хеймитча Пит остался на тех Играх. Из-за того, что Хеймитч не выполнил своего обещания, Пит ненавидел меня, над его сознанием надругались, его истязали. Воспоминания Пита - ложны, неправильны. Несомненно, Пит доверяет мне, принимая мои слова за реальность. Он заменил свои воспоминания на мои слова с помощью дурацкой игры. Но каково это, потерять ту тонкую ниточку, соединяющую человека с прошлым? Хеймитч спасал нас. Благодаря ему, я до сих пор жива. И я благодарна. Но я никогда не прощу его за Пита. Я никого, никогда не прощу за Пита. Президент Койн и ее приближенные уже поплатились. Не пора бы уже поплатиться Хеймитчу? Я вынырнула из воспоминаний и из остатков сна, стиснув зубы, чтобы подавить вскрик. Память возвращалась, к моей голове словно подключили розетку и яркие картинки прошлого вспыхивали перед глазами, как карта с маршрутом. Но вместе с прошлым пришла боль, она давила на череп, глазные яблоки, корни зубов, шею, грудь... Хочешь вспомнить, что делала пару часов назад и где твои друзья? Нет проблем, только умри от боли. Я узнала лишь об одной минуте. Каким же будет час? Сколько боли я должна вытерпеть? - Со временем станет еще больнее, - безжизненный голос, холодный, безразличный заставил меня вздрогнуть и повернуться вправо. Такой голос мог быть только у черной безнадежности. Похожий голос был у Финника Одэйра, когда Энни забрали в Капитолий. Я знаю, это невозможно, но на целую секунду, я подумала - это Финник. Там тоже была камера, в полумраке которого, опираясь на прутья, сидел парень. Его длинные волосы доходили до плеч, худая фигура, глаза за стеклами запыленных и грязных очков, выглядели блеклыми, левая нога была неестественно выгнута. Мало похож на Финника. - Что со мной было?! - Неверно, - парень чуть наклонил голову вбок. - Ты кто? - чуть дрожащим голосом спросила я. - Неправильный вопрос. Парень закрыл глаза. Я почувствовала страх и напряженное волнение перед ним. Словно он был тем, перед кем я должна отчитываться и подчиняться. Его небрежно развалившаяся фигура, равнодушный голос, короткие фразы... Все выдавало власть. В голову так некстати полез президент Сноу. «Мы же договорились не лгать друг другу, мисс Эвердин». - Где я? - мои губы сами произнесли вопрос. Темноволосый не шелохнулся. - Что со мной будет? Зеленые глаза пристально вперились в меня. Он еле заметно кивнул головой, мол, догадалась. - Гарри, прекрати, пожалуйста. Ты же видишь, она новенькая, она пытается разобраться со всем этим. В ее голове сейчас полная сумятица, а тут ты со своей... Белла запнулась. - Безнадежностью, - холодно подсказал Гарри. - Китнисс, повернись ко мне и слушай только меня, хорошо? Я могу все тебе объяснить, - ее голос был спокойным и размеренным. Я послушно развернула голову к Белле. Она взволнованно провела языком по губам. - Я дала тебе очень редкое лекарство и ты полностью исцелилась. Стражники отравили тебя... - Ты дала ей лекарство? Белла, ты совсем с ума сошла?! - высокий девчачий голос. Я не повернула головы, но в нотках злости была слышна Джоанна Мейсон. Пусть это будет Джоанна, как Гарри был Финником. Я хочу думать, что вокруг меня близкие и знакомые люди, а не психопаты. Белла сказала правду, я давно не ощущала боли в ребрах. Чуть дрожащими руками я коснулась раны на голове. От нее осталась лишь засохшая корка. Похуже, чем лечение в Капитолии, но я преисполнилась благодарности к Белле. Мне было стыдно, что ее ругают за мое спасение. Я уже открыла рот, чтобы рассказать про боль и тишину, но девушка взглядом осадила меня. - Замолчи! Она умирала, Клэри, что мне оставалось делать? Смотреть на это? Стражники отравили и кинули ее сюда, чтобы она умерла в мучениях прямо возле нас. - Какая же ты тупая! - девушка за моей спиной уже кричала. - Они проверяли наличие лекарства! Она выжила и они все поймут. Мы никому не давали это чертово лекарство, но тут ты решила поделиться с незнакомой девушкой нашим единственным спасением! Тебе никогда нельзя было доверять, кровосос! Мы могли спасти этим лекарством одного из наших знакомых! Белла вздрогнула, как от пощечины. Я не отрывала глаз от красивого лица Беллы, повторяя про себя: кровосос. Белла не очень похожа на комара. - Она одна из нас, - пролепетала девушка. - Она всего лишь еще один герой, списанный в это дьявольское место! Твое долбанное усиленное сострадание и выдержка когда-нибудь убьют всех нас. - Тихо, Клэри. Дай Белле объяснить девушке все, что нужно, - безжизненный, но властный голос Гарри заставил девушку замолкнуть. Хотя ее учащенное дыхание мало свидетельствовало о душевном спокойствии. - Китнисс, - у Беллы на глазах были слезы, - понимаешь, все это очень сложно. Я спасла тебя не только потому, что мне было тебя жаль, но недавно тут была женщина и она умоляла помочь тебе. Клэри не понимает этого, ей уже чужды жалость и обещания. Сердце гулко забилось. Я уже знала, кого назовет Белла. - Ее звали Эффи. Эффи Бряк... - Где я? - хватит недомолвок, ссор, криков. Мне просто нужны ответы, чтобы найти Пита. Спасти того, кто спас меня. Спасти того, кто жив, а не вспоминать людей, давно сгинувших в неизвестности. - Все немного... - Господи, Белла, хватит нянчиться с ней! Говори прямо. Отсюда нет выхода, - обратился ко мне мускулистый парень, который был прямо напротив моей камеры. На нем была поношенная черная одежда и черные кроссовки, короткий ежик волос и синяки на лице, но выглядел он поздоровее, чем Клэри или Гарри. - Добро пожаловать в Чистилище! Бесплатные казни, пытки, различная жестокость, отчаяние и отвратительная еда прилагаются вместе с пребыванием. Тут мы все умрем, рано или поздно. Только перед этим настрадаемся. - Что? - тупо переспросила я. Голова соображала плохо, меня начало тошнить. О чем говорит этот парень? - Милые, маленькие детки и подростки прочитали твою историю, детка. Им она понравилась и все дела, но эти дети вырастают, становятся взрослыми, и время безжалостно стирает все их воспоминания о твоей истории, об их мечтах быть похожей на тебя. Они забывают, как смеялись и плакали над книгами, как пара страниц бередила их душу, как они яростно, до безумия хотели узнать продолжение. Они ищут новых героев. Ты им больше не нужна. Вот туточки нас и уничтожают. Может, когда-нибудь они и вспомнят тебя, эдак, когда будут кушать в одиночестве или сидеть на скучных уроках. Но в основном - твоя песенка спета. Современность уничтожила всех героев их поколения. Такая борьба происходит в каждом мы и умираем, раз за разом. Я с недоверием уставилась на этого парня. Что говорит этот сумасшедший? Боже, кажется я попала в психушку. Они все тут психованные. Какой засранец стоит за этим? - Не веришь, - прокомментировал он, смеясь лающим смехом. - Нас уничтожает здравый смысл и неверие в чудеса, поняла? Нас забывают! Нас к чертям предают... - Хватит, Тобиас, - осадила его Белла. -Где Пит? - хрипло спросила я. Мне и в голову не пришло, что они его не знают. Вопрос сам сорвался с губ, но я не ждала на него ответа. Хотя этот подонок, Тобиас, решил его дать. - Наверняка мертв. Кричал твое имя, пока ему ломали голову об каменную стену. Сначала ему глаза выдавили, я видел. Вот кровищи-то было... Мозги на полу валялись. Меня стошнило.