По ту сторону прицела

Когда Мираж шагнул в дверь грузового отсека, тот уже был подготовлен к предстоявшей операции. Все лишнее его солинковцы передвинули к стенам, освободив тем самым максимум свободного пространства в центре. Сейчас же они стояли напротив друг друга, оживленно что-то обсуждая в канале личной связи, но, заметив на пороге Миража, тут же переключили внимание на него. — Ну, как все прошло? — поинтересовался скиталец, — на месте экспонат? — На месте, — усмехнулся тот. — И почему-то без энергона практически. Если это не работа Акустики, — он глянул на сикер-фем, но та ответила отрицательно, — то я не знаю, чего он с одной отрубленной опоры решил весь истечь. Впрочем, сейчас им занимается кибердок, и он же проследит, чтобы пациент не возвращался в онлайн, пока мы не скажем. — Мы видели подобное раньше, у очень старого наземника, — решил поделиться историей в тему Квает, Акустика кивнула, подтверждая. — Он лишился кисти в пьяной барной драке. Кредитов на доктора, видимо, не было, или не было доктора, в дыру нас тогда занесло юникронову… короче, он за следующие полротации вытек и ушел в блокировку, видимо, насовсем. Сделав небольшую паузу, потомок Мегатрона выдвинул гипотезу: — Может, у собранных в те ворны трансформеров система саморемонта была хуже, или вообще не было. Только вот вопрос, если Квант такой весь из себя продвинутый ученый, что же он ее себе не приделал? Мираж пожал плечами, окинул взглядом помещение, припомнил свои габариты в трансформе по документам, прошёл туда, где, по его расчётам, он с гарантией ни во что упираться не будет… «Скоро мы сможем летать вместе,» — мысленно обратился он к своей безыскровой любимице, и ему показалось, что пол в ответ потеплел. — Ну что, поехали? — подмигнул он сикерам и не дожидаясь ответа, отдал команду на трансформацию. — Погоди, шустрик, а то точно уедешь, только не туда, куда собираешься, — остановил аристократа Скиталец. — Во-первых, дай мне свободное подключение. Не по стандартной же схеме ты собираешься трансформироваться? Во-вторых, всё не так просто, сначала будут расходиться швы. Твой новый корпус выращен из протоформы, а значит всё будет как в спаркстве или хуже, поэтому настоятельно рекомендую забить на гордость и прилечь. Акустика вон там мягкое лежбище для тебя соорудила. На неожиданное предупреждение аристократ отменил уже почти отданную команду на трансформацию и вопросительно склонил шлем. Внимательно выслушал всё сказанное, прошёл к указанному лежбищу (кивком и взглядом поблагодарив Акустику), но воспользоваться не спешил. — Не вижу, какая из названных проблем является прямым показанием к внешнему управлению. Несмотря на утвердительную форму, это было вопросом, причём значительно более резким, ведь его, по сути, обвинили в неспособности самостоятельно трансформироваться. Однако, памятуя недавний конфликт непониманий, он передавил горловые магистрали своей гордости и разъяснил, как ему казалось, очевидное: — Я чего-то не знаю, а на самом деле нахожусь в смертельной опасности, с которой гарантированно не справлюсь сам? Квает сдержанно улыбнулся, в этот раз он просчитал вероятную реакцию Миража и был готов к тому, что разговор перетечет в русло «могу не могу» с поправкой на мехскую гордость. — Мой Бэл, пожалуйста приземли пятую точку опоры на пол, если уж не готов лечь, и можешь запустить процесс перехода в альт режим. Все равно быстро не будет. Скиталец подошёл к аристократу и сел рядом, подавая ему пример. — Дело не в том, способен ты или нет, для твоей искровой силы вообще нет ничего невозможного. Мы с Акустикой это знаем и давно приняли как нечто неопровержимое. Речь об эффективности схемы трансформации, о скорости перемещения сегментов, понимаешь? Способ, который ты видишь для себя на данный момент, хорош только своей безопасностью, больше ничем. Я бы хотел предложить тебе лучшую альтернативу, минуя промежуточные стадии. Если ты позволишь. Спэйс замолчал ожидая новой волны сопротивления. Мираж внимательно выслушал. Кивнул. — Так понятнее. Сделал приглашающий жест Акустике — сидеть в присутствии стоящей феммы было выше его сил — и сел лишь после того, как заняла удобное положение она. — Теперь моя очередь объяснять, и здесь всё просто. Прежде чем приступать к разнообразным улучшениям, упрощениям, модификациям и адаптациям, необходимо освоить базу. Именно это самый надёжный и быстрый путь к мастерству. Перескакивание же через ступеньку обязательно позже аукнется, причём в самый неподходящий момент. Предложенный тобой метод обучения тоже имеет право на существование, но по-настоящему оправдан только в случае жёсткой необходимости крайней спешки. Когда позарез надо БЫСТРО научить кого-то делать один конкретный фокус без привязки ко всему остальному. У нас такой необходимости нет. Итого, предлагаю компромисс. Я сейчас трансформируюсь как я считаю нужным. На всякий случай перед тем пробрасываю тебе свободное подключение. При этом ты ничего не делаешь, только наблюдаешь, а вмешиваешься только в случае угрозы клина, который не распутать даже вашими пинками, а я постоянно держу тебя в курсе на несколько тактов вперёд. Таким образом у тебя будет достаточно времени, чтобы заранее словами изложить свои рекомендации. Кстати, почему подключение тебе, а не Акустике? С ней мы практически одинаковые, а вот ты совсем другого класса. Принимая доводы Миража, Квает наслаждался чистотой его речи, плавностью интонации, доступностью объяснений. Кивком выражая согласие, сикер впал в лёгкую задумчивость, на фейсплейт легла тень светлой грусти, имя которой — ностальгия. — Как же мне этого не хватало, — медленно сбрасывая горячую отработанную атмосферу, тихо произнёс сикер. — Даже не знаю чего больше, прикосновений или этого. Вопрос о подключении застал скитальца врасплох. Привыкшему всегда решать все задачи самостоятельно Спейсу подобное даже в процессор не пришло. — Я надёжнее, — коротко ответил он, бросив извиняющийся взгляд на Акустику, удобно устроившуюся по левое крыло бывшего колесного. Он не хотел обидеть ведомую недоверием, однако был уверен, что сестрица все понимает и согласится с ним. — Но если ты хочешь, можно организовать двойное подключение, так будет ещё надёжнее, — предложил Квает, широко улыбнувшись. — От двойного подключения я рехнусь, — усмехнулся Мираж, пробрасывая требуемую связь Кваету и посылая по триадной связи персонально Акустике эмоцию-улыбку. Теперь бы и отдать команду на трансформацию, но владевшая им лёгкость и уверенность в непременном успехе ушли от всех этих переговоров и согласований. Попытка вернуть правильный настрой не удалась, и колёсный («нет, — одернул он себя, — надо приучаться уже думать о себе как о крылатом») перешёл к плану «б»: не приходит лёгкость — активируем решимость: она лишена вдохновения, зато никогда не подводит. Он лёгким движением поднялся, одновременно, как и обещал, посылая Кваету объяснение своих намерений: страшно, как перед боем, а бой надо принимать стоя. Если что — сумею упасть мягко и куда надо. «Вот почему, когда предлагаешь Миражу готовое, простое, а самое главное рационально обоснованное решение, он обязательно отвергает его и сделает по-своему, что приведёт в конечном итоге к большим сложностями или страданиям?» — иронично заметил про себя Квает, наблюдая за вставшим и гордо выпрямившемся аристократом. Похожая мысль посетила и процессор Акустики, сикеры многозначительно переглянулись. Тем временем с самим бывшим колёсным ничего примечательного, по крайней мере, внешне не происходило. Шестерня трансформации дважды инициировала процесс перехода в режим техники, но все попытки завершались отчетом о стационарной фиксации подвижных элементов корпуса. Примерно клик спустя Мираж начал ощущать резкое повышение температуры внутри корпуса, и зудящее жжение от стоп опор до основания шлема. — Ещё раз прошу тебя прилечь, быстро не будет, — предпринял очередную попытку образумить ведомого скиталец. Двух раз колёсной светлости хватило — первый, чтоб заметить пробуксовку, второй — чтобы подтвердить, что это не случайность, и попробовать понять причину. Для чего он стал внимательно изучать выпавшее сообщение об ошибке. Вот оно! Помимо упоминания о механической блокировке подвижных деталей, противоречащего прошлым отчётам о готовности к трансформации, есть ещё и рекомендация от системы. Точнее, запрос на разрешение вскрытия швов трансформации. Ну, логично. А что — по умолчанию не стояло, что ли? Разрешить. И прогнать некстати выплывший кадр из давней памяти, как корчился и всхлипывал некогда у него самого на коленях мокрый и трясущийся Квает — от ощущений, сопровождавших первое расхождение швов. Картинку усилием воли он прогнал, но на всякий случай сунулся в меню уточнить, чтобы больше его по каждому шву не спрашивали, а вскрывали в предустановленном порядке. Осталось выяснить причины ненормированного нагрева систем, сообщение о котором уже некоторое время мелькает в углу. Перегрузка нейросети, всплеск тревожности, чего-то ещё… Мираж едва успел подвинуть бегунок регулятора реакций эмоционального контура в нужное положение, как первый шов начал расходиться. Не на спине, как некогда у Кваета, а… в области паховой?! Нет, живота… нет, их обоих… Ну точно же, по схеме первым отделяется кокпит от туловища, поднимается верх, в образовавшийся паз утапливается голова… Вырвавшийся при этом звук задавить удалось, к сожалению, не в тот же момент, но хотя бы он не схватился за больное место в присутствии феммы! — Понеслось, — довольным тоном констатировал потомок Мегатрона, ловко подсекая все ещё стоящего упрямца, и осторожно подхватывая его на манипуляторы у самой поверхности импровизированного ложа. Заботливо уложив Миража на бок, он нежно погладил плоскость его крыла. — Честно тебе говорю, так легче будет, — объяснил свои действия сикер, опасаясь что бывший колесный снова интерпретирует его действия как покушение на его мехскую гордость. Тем временем белоснежный «Гром» достала из субспейса заранее охлаждённый до минусовой температуры термоплед, переключенный в режим поддержания низких температур, и укрыла им аристократа, со знанием дела подоткнув края так, чтобы размотаться было сложно. — Вентилируй глубоко и постарался не напрягаться сильно. Будешь сопротивляться возникающей слабости, будет только хуже, — голос Спейса звучал завораживающе спокойно, однако это была всего лишь интонация, реальные способности давно покинули его и возвращаться не торопились. Покушения Мираж не заметил. Он сейчас вообще мало что замечал, сражаясь с настройками — вокалайзер отключить, первую сдвинувшуюся наконец деталь не дёргать, заставить смещаться плавно и без рывков, эмоциональному контуру снизить активность почти до нуля, пусть ограничивается распознанием опасности, а остальное время молчит, отключить чрезмерный обогрев… Прикосновения и успокаивающая речь за всеми этими хлопотами прошли мимо сознания, оставив только ощущение присутствия своих-заботливых и безопасности. ~ Одеяло… ~ малопонятно попросил он Кваета. Но осознал и уточнил: ~ Отключи пока. Холодно. Температура его корпуса, поначалу было скакнувшая вверх, и впрямь уже почти вернулась в норму, и теперь понизить мощность систем обогрева мешало именно одеяло. Из-за него сенсоры обшивки передавали панические сигналы, что их хотят заморозить и требовали разогнать «печку». Бывший гонщик и будущий истребитель изо всех сил старался минимизировать сознательный контроль за происходящим и перевести себя в позицию наблюдателя, позволив корпусу и его подпрограммам делать своё дело, так что лишь порадовался тому, как легко это удалось, и выставил только программку-сторожа, призванного не дать ему отключиться полностью, оставаясь наполовину в онлайне, чтобы в случае чего вовремя скорректировать не туда пошедший процесс. Пожелание страдающего солинковца тут же было исполнено, хотя встречено не без удивления. В своё время болеющие тем же недугом сикеры готовы были искру Юникрону продать за дуновение свежего ветерка, не то что за холодный термоплед. Однако придя к мнению, что у Миража все происходит не как у нормальных авиаторов, сикеры успокоились и стали ждать логического завершения естественного процесса, по мере необходимости напоминая бывшему гонщику, что они рядом. Отключить излишки сознательного контроля и впасть в полузабытьё получилось на удивление просто, и будущий сикер какое-то время просто наслаждался ничегонеделанием. Боль от расходящихся один за другим швов воспринималась как что-то далёкое и не к нему относящееся, так что даже когда что-то щёлкало особенно резко и сильно, он не вздрагивал и не скулил — не потому что выдержка, а потому что лень. Кажется, эти двое иногда пытались взывать к нему, мол, не сдерживайся, все свои, стесняться нечего — но ему лень было включаться настолько, насколько это было необходимо, чтобы передать им ответ. Тем более, что вспышки боли становились всё реже и слабее… кажется, он ненадолго отключился вовсе, потому что в какой-то момент тихая реплика Спейса, обращённая к Акустике, вывела его в онлайн. И понял, что довольно давно уже ничего не происходит. При том, что швов разблокировано хорошо если треть. Возмущению его не было предела. Быстро глянув логи и просмотрев рекомендуемый список действий, он парой строк набросал программку, суть которой сводилась к продолжению процесса разблокировки трансформационных стыков. В ускоренном режиме. Скорее всего, интенсивные ощущения сделают сложным или невозможным поддержание темпа — для того и нужна была программка: после её запуска достаточно не отдавать команды на остановку, и она всё сделает сама. От Кваета, знающего о намерениях Миража то же, что и сам Мираж, донеслась фоном эмоция, что-то вроде «ой, не советую…», но поскольку требовательного «не смей — угробишься» там не было, гонщик предположил, что речь идёт о тех побочных эффектах, которые он и так предвидит, так что намерение исполнил. Квает сильно пожалел о том, что доверился Миражу, что не стал настаивать на тотальном контроле процесса, что понадеялся на благоразумие старшего ведомого. То, что аристократ воспринял как искровый фон, на самом деле имело словесное облечение, в доступной форме объясняющее причины, по которым реализовывать задуманное нельзя. В конечном счёте, неугомонный гонщик получил чего желал, а его солинковцы, по большей части Квает, не успевший перехватить вредоносную программу, новые переживания и сложности. — Сейчас как дам больно, прямо по котлу, чтобы шлак не варил! — Титаническим усилием воли сдерживаясь от рукоприкладства, зарычал потомок Мегатрона. — Ты полный отморозок, мой Бэл! Впрочем, разоряться было уже поздно, новый протокол вступил в силу, сбивая естественный ход метаморфозы. Теперь швы раскрывались в хаотичном порядке по несколько за раз, создавая колоссальную нагрузку на внутренние механизмы, что повлекло за собой аварийное отключение вторичных систем и блоков. Нейросеть же на все лады кричала о том, как плохо ей внутри Миража живется. Корпус новоявленного крылатого свело судорогой, гидравлика конечностей заблокировалась. Вентсистема начала сбоить, не справляясь с необходимыми для охлаждения объёмами атмосферы. Квает же искал лазейку для отмены программы, уже не стесняясь обнаружить своё присутствие в «тонком теле» программного обеспечения нерадивого ведомого. ~ Давай, ~ равнодушно согласился Мираж, все вычислительные мощности которого уходили на контроль за происходящим. «Всё равно больнее уже не станет. Или вообще наоборот, отвлечёт хоть…» Остановить выполнение программы он был готов в любой момент. На самом деле, он собирался это сделать ещё некоторое время назад, но уговорил себя ещё клик потерпеть, и ещё полклика, и ещё… до квинта, на самом деле, этих «последних полкликов» уже прошло, но терпеть пока получалось, прогресс-бар, отображающий количество швов, которые надо разблокировать, стремительно полз в сторону завершения, а опасных ошибок пока не вылезало. Блокировка конечностей — шаг оправданный, и она отключится, когда утихнет яростное желание раздирать собственную обшивку голыми пальцами, сейчас же только порадоваться, что высвободилась часть мощностей, доселе уходивших на самоконтроль. Без вторичных систем тоже можно функционировать ворнами… плохо, конечно, ну так и он без них сейчас ненадолго. Всё включится, когда он закончит. А пока можно ещё полклика подождать. Ещё бы не разило так энергоном, сочившимся из разломов несколько обильнее, чем должен был при медленном ходе процесса… Нет, ну что за отвратительный запах — собственного энергона! Акустика — посланница Праймаса, не иначе! — словно услышала его мысли: что-то мягкое коснулось корпуса, стирая липкую жидкость. И ещё, и вот оттуда. Благодарность к ней полыхнула горячей волной. Акустика… услышала…, но он же не передавал, как она поняла? Ох, Праймас! Квает же сейчас ловит себе все его ощущения! ~ Прости. Забыл. Я сейчас… ~ разобраться в настройках подключения, чтобы оставить ведомому-учителю возможность наблюдения и контроля, но при этом от обратной связи оставить лишь необходимый минимум, да ещё сделать что-то с искровой связью, чтоб того не так цепляло, это же, вроде, элементарно было… Больно, мерзко, жарко, удручающе медленно ползут проценты готовых швов… Невыносимо хотелось забиться куда-нибудь в угол. Подальше. Чтобы никто не видел и не пытался взаимодействовать. Не цеплялся с нравоучениями о том, что аристократу подобает, а что нет. Не требовал немедленно пойти и привести себя в порядок, сложиться красиво и отмыться, наконец, перестать издавать эти неприятные звуки — голос настоящего аристократа всегда красив и мелодичен, никогда не дрожит и не срывается. Спектр допустимых интонаций огромен, но он не включает ни жалобного скулежа, ни нытья. И скрежетать механизмами тоже не пристало — корпус всегда должен быть идеально отлажен. Уползти. Подальше. Поглубже. Где никто не увидит и не найдёт. Где вокруг только небо. Огромное, бескрайнее, пустое… чтоб никого. Как в туннеле. А ещё лучше тупике. Глубоком и узком. Чтобы даже манипулятор не надо было протягивать, чтобы коснуться стен. Подпрограммные протоколы уже не колёсного ещё не крылатого сейчас отчаянно конфликтовали, а он изо всех сил пытался удержаться на плаву, не свалиться в неконтролируемую истерику. Впрочем, осознание происходящего немножко помогло, угроза безумия отступила. ~ Учиться тебе ещё перепрошивать и учиться… ~ безнадёжно передал он. ~ Покажи, что ли, небо. Нет, лучше как первый раз очнулся после трансформации и полетел. Ты ведь тогда простора хотел? Сам он не был уверен, что хочет простора, только разумом знал, что забиваться в нору сейчас не самое полезное. — Никаких «сейчас» не нужно, всё под контролем, я сам отрегулировал настройки. Боль мне не передаётся. Этот бой только твой, сикер. Отключи программу, оно того не стоит, — тот же убаюкивающий тембр. Квает справился с гневом, убедив себя, что варварские действия аристократа, направленные на самоистязание, — это часть его натуры, которую не обязательно понимать, но нужно принять как данность. — Осталось уже немного, мой Мятежный, скоро полетим, скоро свобода, невесомость и бесконечность. Акустика, узревшая тщетность своих стараний, нервно отбросила напитавшийся энергоном кусок материи. Зато ей в голову пришла другая, имеющая право на реализацию идея. Баллончики с анестетиком они с Кваетом позаимствовали из медблока, едва вернулись с планеты. Теперь белый «Гром» вспомнила о них и воспользовалась, щедро распыляя прозрачное вещество по поверхности всего корпуса. — Акустика! — Возмутился было Квает, но тут же получил отпор: ~ Ты вообще не вспомнил, не ори! — Небо не покажу, — вновь вернул внимание возлюбленному Спэйс. — Тебе уже нельзя, у тебя скоро будет своё. Моё восприятие может исказить то, что будет важным только тебе. Небо — оно у всех сикеров разное. Ты это поймешь потом, когда сможешь сравнить с моим и Акустики восприятием. Я не могу дать тебе небо, но могу другое, то чего ты сейчас на самом деле хочешь. Скиталец взял термоплед, снова включил его, выставляя нейтральный режим, накрыл Миража с головой, прилег рядом, осторожно обнял. Аристократ мечтал скрыться от чужих взглядов в замкнутом пространстве — так оно и вышло. — Мы полетим далеко вперёд или вверх, найдём самый пыльный астероид… — Спэйс не успел закончить фразу, мучения бывшего колесного внезапно прекратились, но трансформация по-прежнему не запускалась. Мираж не ощущал ни жажды полёта, ни даже желания встать… Квает чего-то ещё рассказывал про небо, которое скоро будет принадлежать Миражу, но тому уже ничего не хотелось — у него уже целых три наноклика не разламывались новые швы. Прогресс-бар, ещё недавно показывавший ужасно много до завершения процесса — что-то около 15% — внезапно мигнул, выдав заветные 100%, и погас. Напряжение постепенно отпускало сведённые механизмы, спрей-анестетик делал своё дело, оставалось только подвернуть под себя колёса и наконец-то соскользнуть в перезагрузку. Он довольно заурчал мотором и сложился в транспортный мод. То есть попытался, ибо вместо родной практически бесшумной трансформации получил сообщение об ошибке. Даже несколько — и колёса почему-то не отзываются, и обнаружены какие-то неизвестные устройства… два из которых, кстати, вообще на месте передних колёс! От обработки таких невозможных данных процессор моментально вышел на рабочие мощности. Анализ ситуации не занял много времени. ~ Вы что-то сделали с моими крыльями или у меня очередной сбой? Я их не чувствую, ~ подчёркнуто нейтральный тон скрывал подступающую панику. Впрочем, не самый медленный процессор продолжал свою работу и уже выдавал дополнительные подробности: ему было настолько плохо, что сработали глубинные защитные протоколы, которые он сам писал в раннем спаркстве, когда у него ещё был доступ на редактирование собственного БИОСа, которые не снёс Квает, когда переписывал личность. Колёсные протоколы. А тут ещё заботливые сотриадники, давшие ему то, чего он так хотел, и что, оказывается, было радикально противопоказано — укрытие. Идеальное для колёсного. Вот теперь у сикеров точно были все основания считать, что подобранное ими ненормальное гоночное окончательно поехало процессором. Ибо Мираж смеялся. Совершенно беззвучно по причине замершего в полутрансформации вокалайзера, зато по всем каналам и донельзя весело, и уже нельзя было точно сказать, отчего так содрогается его бело-синий корпус — отходняк то после пережитой боли или же смех. ~ К-колёсное, ~ объяснил он, и сбои даже по внутренней связи ясно показали, что трясёт его не только снаружи. ~ Й-я — к-колёсное, ~ ещё «понятнее» объяснил он снова. ~ К-колёсным кр-рылья неп… не п-положены — вот и н-не вклю-ча-ются. Квает долго пытался понять, за что гордый потомок некогда великой, а ныне павшей Аяконской аристократии так себя наказывает, почему с маниакальным рвением придумывает себе новые испытания, призванные причинять все большие страдания. Вот и сейчас, приняв происходящее за истерику, всё сложил в чёткую — для Кваета — картину. Несколько ворн назад они с Акустикой наткнулись на разорённый пиратами грузовой транспорт. Преступники разворовали его подчистую, но оставили самое ценное для необразованных и голодных умом подростков, почти полное собрание копий учебных пособий Восской военной академии. Поэтому ситуативный психоанализ для солинковцев Миража был делом редко практикуемым, но доступным для применения в случае необходимости. Зачастую не к месту, но откуда им было знать? Квает чуть сильнее прижал к себе измученного ведомого. — Твои крылья на положенном им месте, сикер, за спиной, все четыре. То, что ты не можешь чувствовать их, есть результат процессорного сбоя, вызванный твоим неприятием новой формы, — Спэйс начал осторожно поглаживать Миража по спине между крыльями. — У нас с тобой теперь есть два варианта. Один простой — вы инициируетесь с Акустикой, это вытащит тебя на необходимый для завершения трансформации уровень. Второй — будем долго разговаривать, решая твои искровые заморочки, а после изживать их. Акустика находилась рядом, готовая в любой момент присоединиться к оказанию помощи пострадавшему. Выбор, предоставленный Миражу Кваетом, несколько огорчил сикерфем, убежденную в том, что Мираж уже достаточно настрадался, поэтому разговоры в сложившейся ситуации плохая альтернатива. ~ Мираж, выбирай уже первый вариант, ~ подсказала в канал личной связи белый гром. ~ Смотри, сначала кубик высокозаряженного, потом эйфорическая перезагрузка, а после в полёт, ммммм… Красота. Опасения сотриадников были беспочвенны: трясучка, что била его корпус, была знаком отпускающего напряжения. С активации обладавший гипервозбудимой, как и положено гонщикам, нейросетью, он давно в совершенстве овладел приёмами её торможения, чем сейчас активно и пользовался. Также, приложив столько усилий к тому, чтобы максимально ускорить процесс, было бы глупо теперь выбрать более медленный способ. Мираж колебался с ответом только по одной причине — не мог позволить себе использовать фемму таким образом без её желания. Но та сама повторила предложение, а её энергополя явственно говорили о том, что это не из вежливости. Он и сам чувствовал, что это самый правильный вариант, без этого триада не триада, и намеревался исправить это упущение в ближайшее время. Пока-ещё-колёсный потянулся обнять Акустику со словами: «Ради внимания такой прекрасной феммы я готов на всё, даже позорно сбежать от долгих процессорокопательных бесед», но временно заблокированные сочленения внесли свои коррективы. Он аж застонал от обиды на мировую несправедливость. ~ Прости, моя белокрылая, подожди полклика — я постараюсь сам распутать свои серво. Если не получится, вам придётся мне помочь. Последнее признание далось ему с немалым трудом. В том числе и потому, что плохо поддающийся контролю корпус неимоверно раздражал — он-то привык к более высокому уровню по сравнению со стандартным. Акустика выразительно подняла манипуляторы вверх в жесте «хвала Праймусу» и широко улыбнулась Кваету. — Ты ли это? — удивился потомок Мегатрона рациональному решению аристократа. Довольно ухмыляясь, он выпустил возлюбленного из тесных объятий и помог ему перевернуться на спину. Крыльев бывший колесный пока не ощущал, значит и дискомфорта в этом положении испытывать был не должен. — Вас оставить? — проявил деликатность Спейс, памятуя о пуританском воспитании своего ведомого. Заниматься его перевоспитанием прямо сейчас было бы жестоко: Миражу и так прилично досталось за последнюю ротацию. — Я, — сдержанно выразил тот удивление ответом на явно риторический вопрос. Он ведь никогда не скрывал своих мотивов от этих двоих — неужели даже при этом он настолько нечитаем? На следующий же вопрос — уже не риторический — ответил тоже, храня верность себе и своему воспитанию, то есть стандартной вежливой формой, хоть и осознавал риск, что полудикие сикеры могут истолковать его слова неправильно. — Если тебя это не затруднит. Впрочем, риск всё же следовало минимизировать, и он прибавил к исходной версии уточнение: — Я в курсе нравов триадных, но этот раз — только мой и Акустики. Не имея возможности ослепительно той улыбнуться (да у него оптика-то едва-едва подгружаться начала! видеозахват выдавал размытое светлое пятно) или склониться в галантном поклоне-приглашении, Мираж выразительно полыхнул полями. За такое количество требуемых от сикеров уступок пришлось, конечно, заплатить — стерпеть, что его ворочают, как беспомощного. И, только дождавшись, когда отпустят, инициировать процесс пересмотра системой безопасности необходимости блокировки гидравлики и серво конечностей. Квает встал, выпрямляясь во весь рост, с удивительной грациозностью для меха его габаритов потянулся, после чего молча покинул грузовой отсек, оставляя солинковцев наедине, как пожелал его стеснительный ведомый. Как ни странно, искра его была спокойна: ни капли ревности, ни тени сомнения. Он впервые оставил свою драгоценную «сестрицу» в манипуляторах другого меха. Обычно одна мысль о подобном доводила Кваета до бешенства, но в этот раз все было иначе… После того как лидер покинул их, Акустика еще пару кликов оставалась на месте, наблюдая за Миражом, визуально отслеживая изменения в его состоянии. Найдя признаки улучшения, она справедливо рассудила, что можно переходить к активным действиям. Удобно сложив крылья за спиной, она с изяществом турбокошки медленно подползла к аристократу. ~ Можно я буду сверху? Квает не разрешает, но ты не Квает, верно? По счастью, Квает не стал читать нравоучений и просто удалился. К ещё большему счастью, Акустика дала Миражу время совладать с непослушным корпусом, за что он был благодарен ей просто безмерно, ибо даже сумел сесть при приближении феммы и подать ей манипулятор. Что в какой-то момент он при этом не обеспечивал опору, а пользовался ею, было уже не так важно. Проявленная тут же прямолинейность сикерфем немало его озадачила, но разведчик быстро нашёлся. — Как леди будет угодно. Не обращая внимания на порой поскрежетывающие детали, Мираж плавно опустился назад, по-прежнему не выпуская её манипуляторов и тем утягивая её на себя. Очень нежно коснулся щеки Акустики, провёл по ней, дальше под шлем, по шее, плечу, вниз по манипулятору, снова вверх, но вскоре ладонь соскользнула на плечо, бок, под крыло, мягко притягивая белокрылую ближе, уверенный в податливости её корпуса…