По ту сторону прицела

Пока Мираж и его ведомые завершали дела и выясняли отношения, подошло время эвакуации, обозначенное Квает Спэйсом. Райтвей, привыкший выполнять инструкции с предельной точностью, подвёл «Лунный Свет» прямо по указанным координатам. Ему даже удалось перекинуть на покрытую тонким слоем сильно закопчённого льда площадку гибкий трап, обычно использовавшийся в аварийных ситуациях, когда стыковочный шлюз принимающего корабля был неисправен. Но к ним никто не вышел. Подождав клик, Райтвей предпринял попытку связаться с Миражом, по понятным причинам не увенчавшуюся успехом, а Квает Спэйс всё еще оставался на положении потенциального противника. Несмотря на то, что разведчик присвоил переговорам статус «состоявшихся», у десептиконов, которым, как известно, доверять не рекомендуется, оставалась возможность перекроить всё на свой лад, а капитан всё ещё надеялся доставить друга и нанимателя на Кибертрон живым. — Эй, боец! — обратился он к Ворпату. — Ты, кажется, рвался проявить себя? Будь добр, навести пещеру «летучих мышек», что-то они опаздывают. Пунктуальность — вежливость королей, Мираж никогда не забывает об этом. Поэтому вариантов у нашей ситуации всего два: либо у Миража есть веская причина для задержки, либо мутят что-то десы. Тот неодобрительно покосился на Райтвея при слове «боец» — в памяти начала проявляться мыслишка, что главный тут кое-кто другой, но вбитое в процессор тяжёлым Айронхайдовым кулаком осознание того, что старших надо уважать, не дало её додумать до конца и молча вытолкнуло танкбота наружу. У извевшегося за эти два джоора Ворпата аж дух захватило от высоты, над которой он стоял, почувствовав, как шалят гироскопы и подкатывает восторг. Быстро совладав и с тем, и с другим, не активируя оружия — мало ли, пушку вытащить он всегда успеет — танкбот осторожно приблизился к входу в пещеру. Внутри огромный самолётище грубо сжимал поднятого на уровень взгляда беспомощного Миража и явно собирался сделать с ним что-то плохое — то ли разорвать, то ли об пол кинуть… По прежнему пребывающий в расстроенных чувствах Скиталец не спешил отпускать некрупное колёсное, но больше не тряс его, не скалился, не рычал — и не подчинялся. — Ты мог бы просто спросить! Зачем тебе было проживать весь этот шлак, а также заставлять меня его пережить заново? Картинка красного впечатлила. Настолько впечатлила, что он коротко рыкнул что-то маловразумительно-удивлённое, одновременно с этим совершил великолепный — как тогда, в храме, охраняя Акустику — прыжок вместе с не менее великолепным ударом от всей широкой танковой искры и мощи в боковые щитки сикерской брони, с расчётом на то, что Квает отпустит Миража и схватится за поражённый участок. Тогда и поговорить можно будет. Появление рычащего гусеничного автобота с алой окраской брони и полыхающими агрессивным беспокойством полями не заметил бы разве что столб. Тем не менее Квает Спэйс сохранял горделивую отстранённость и продолжал взирать на Миража, ожидая ответа, оставляя заботу о непрошенном госте своей ведомой. Белоснежный «Гром» оставалась на прежнем месте и лишь наблюдала за танкформером до тех пор, пока тот не атаковал её ведущего. В тот же миг она запустила активированные при появлении Ворпата двигатели в режим форсажа и молнией сорвалась с места. Грубое столкновение должно было сместить траекторию движения боевикона и дать ей фору для новой атаки. — Кушать подано! — прокомментировал потомок Мегатрона и весело подмигнул Миражу. — Подавишься! — рявкнул танкбот сикеру, промахиваясь по Кваету из-за столкновения с белым истребителем. Красный развернулся; один его манипулятор трансформировался в молот… Немного подзависший поначалу от количества задач Мираж не успел ни ответить Кваету, ни сказать чего-нибудь умное внезапно возникшему на сцене Ворпату — зато он успел главное. Резко хлестнула команда: — Отставить! Кому она предназначалась, сходу было неясно, однако навык не пропьёшь — скомандовано было так, что остановился бы и Айронхайд. Собственно, однажды такое и получилось, несмотря на то, что в те поры Хайду и Прайм был не указ, а Мираж командовал совсем не ему. Медленно, отчётливо — если бы сапёры умели разминировать голосом, он звучал бы именно так: — Акустика, Ворпата нельзя есть. Совсем. Даже немножко. Ворпат, всё в порядке, не надо никого бить. Квает, если ты поставишь меня на пол и будешь придерживать там, всем будет проще. Ещё бы искра болела не так сильно, да сообщения на внутреннем экране вылезали пореже — совсем красота была б. Мираж нутром чуял, что там что-то важное, но чтобы в этом разобраться, надо было этим заняться. Команда достигла понимания всех подчиненных разом, спасая Ворпата от перспективы стать питательным ужином Акустики, Акустику от сокрушительного удара молота красного танкформера, а Миража от цепких сильных манипуляторов Квает Спэйса. Однако юнглинг успел таки получить страстный цап острых клыков белоснежного «Грома» и теперь уже отпущенному и стоящему на своих опорах Ворпату с каждым нанокликом становилось все больше не по себе. Его нейросеть легко приняла «токсин», вырабатываемый вампирским модулем крылатой фемлинг, среагировав острым приступом интимного возбуждения. — Шлак, — заключил он, возвращая манипулятору прежний вид. Но подозрений не утратил: в его понимании «переговоры прошли успешно» означало, что все друзья, или, по крайней мере, не враги уж точно. В таком случае, что это сейчас было? Встав так, чтобы сзади была стена пещеры, он с вполне вменяемым видом ожидал от вполне вменяемого Миража вполне вменяемых объяснений. Новые ощущения пугали и настораживали, но упертый танк стоял ровно и не двигался. Придержав Миража за плечи, как тот и просил, серебристый Скиталец бросил пылающий недовольством взгляд сначала на свою ведомую, затем на красного юнглинга. ~ Акустика, ты голодна? нет! Тогда какого шарка ты творишь?! — Эй, шлакомес. Тебя сюда не приглашали! — потомок Мегатрона хищно оскалился, демонстрируя, что ему тут не рады. Его разозлило не столько появление Ворпата, ведь оно было вполне логичным, а то, как началось их взаимодействие. — Благодари своего командира, наземник. Если бы не он — ты был бы уже в Колодце! — Да ладно?! — наиграно возмутился тот, раскрывая забрало и награждая сикера таким же оскалом, который тоже был очень красноречив — танкбот отнюдь не был в восторге от такой манеры общения с собой. — Если бы и был, то уж точно не напрасно… Корпус опять начал нагреваться, а по нейросети пробежали неприятные волны. Гироскопы начинало штормить, поэтому Ворпат уже привалился спиной к стене, не показывая, впрочем, особой слабости, зато очень неодобрительно скалясь то на Кваета, то на Акустику. — Приглашали, — холодно возразил Мираж, стараясь не морщиться, — таймер проверь. Два клика со времени назначенной встречи. Стоять было очень трудно, причём не только из-за слабости — почему-то пяточные колёса упорно не фиксировались и пытались разъехаться. Дожил, собственные колёса не слушаются… Колёса? Внезапно странные сообщения об ошибках и словно мерцающих системах сложились в единую картину. Мало кто сумел бы разгадать смешок в том отрывистом хриплом звуке, что сорвался с его вокалайзера. Переформатированная под крылатый корпус искра отказывалась далее находиться в колёсном и отторгала чуждые ей части. Впрочем, то, что Мираж едва ли не висел на крылатом, не помешало ему сделать выговор. — Квает, извинись перед Ворпатом. До прибытия на Кибетрон он точно такой же мой ведомый, как и ты, и я не потерплю оскорблений в отряде. И добавил значительно тише, уже только Седьмому, повернув к нему слепой фейсплейт: — И не натравливай на него Акустику, если у тебя нет ещё одной протоформы и желания повторить наш занимательный опыт. Квант и его… подрихтовал. Для выяснения отношений было не то время и не то место, это понимал и сам летун. К тому же он начал ощущать отголоски дискомфорта, который испытывал Мираж, — пока вполне терпимые, но уже совсем скоро симптомы, определяющие несоответствие корпуса искре, должны были усилиться. Подвергать ведущего очередной, теперь уже бессмысленной пытке Квает Спэйс необходимости не видел. Миража нужно было как можно скорее доставить в медбэй, чтобы закончить начатое, поэтому, наступив на горло собственной гордости и отбрасывая все предыдущие фразы, услышанные и произнесенные, сикер обратился к Ворпату. — Вижу, сестрица тебя всё же задела. Расслабься, это не опасно, сконнектишь кого-нибудь и пройдет, — Спэйс даже добавил в тон немного сострадательной дружелюбности. По сикерским меркам это стоило гораздо дороже любых натужно-неискренних извинений. — Мой лидер, — обратился к аристократу крылатый. — Теперь мы можем пройти на корабль? Нет, всё-таки кое-кто категорически не способен выполнять приказы. Чему их в этом лагере учили? Или ворны «одиночного плавания» заставили забыть, что в мире есть не только его мнение? Неважно. В любом случае, объяснение откладывать нельзя, иначе он не сможет спокойно уйти в оффлайн под манипуляторами кибердока, зная, что любые его распоряжения на это время будут расценены как рекомендации. Которые можно трактовать сколь угодно вольно, а то и вовсе проигнорировать. — За мной, Квает, — лишь скомандовал Мираж, вывернувшись из его манипуляторов. — Разговор есть. Сейчас он держался на опорах самостоятельно, приподнявшись на супинаторах, чтоб не опираться на ставшие ненадежными колёса. Не проверяя, последует ли за ним ведомый, гонщик решительно направился в дальнюю часть пещеры. Больше всего ему сейчас хотелось сползти по стеночке куда-нибудь в угол, прижав манипуляторы к теперь стабильной, но почему-то отчаянно ноющей искре, но с иерархией надо было разобраться немедленно. Держась почти исключительно на гордости, аристократ упрямо двигался, удаляясь от входа и Акустики с Ворпатом. Серебристый Скиталец на этот раз не стал препираться, он покорно проследовал за своим ведущим, надеясь, что тот выскажется и наконец перестанет мучить себя физически и его ментально, и отправится на корабль. Позволив гордому аристократу идти самостоятельно, он, тем не менее, был рядом и был готов подхватить его в любой момент. Когда Мираж счёл, что они отошли достаточно далеко, он остановился и развернулся. Но по-прежнему не позволяя приблизиться к себе ближе вытянутого манипулятора. — С момента этой нашей встречи только что было ПЕРВОЕ моё распоряжение, которое ты выполнил с первого раза, без споров, препирательств и тысячи оговорок — и это только из тех, которые вообще соизволил выполнить. И после этого ты смеешь называть меня лидером? Не позорь меня, а? Либо ты признаёшь меня лидером, и тогда будь любезен делать, что я говорю, когда я говорю и как я говорю. Не пререкаться, не делать что-то «по мотивам», не говорить «ага, обязательно, только чуть позже, когда сам решу». Либо не признаёшь, и мы прямо сейчас выясняем, насколько твои претензии обоснованны. Выдвинутые Миражом обвинения, с точки зрения Квает Спэйса, им совершенно незаслуженные, разозлили молодого авиатора. Он точно знал, что допустимо в линке, а что нет — например, заставлять ведомого извиняться перед наземником в высшей степени неуважительно к самому ведомому. Без спроса доставать из глубин искры ведомого пережитые им в прошлом кошмары ради собственного любопытства также недопустимо. Внутри линка запрещено манипулировать ведомыми посредством причинения себе физического вреда, что Мираж делал с самого начала. И ведь Квает Спэйс всё это принял, почти безропотно, он даже выполнил приказ, заставивший его прогнуться под Ворпата, — и после этого Мираж предъявил ему претензии о непослушании! Сикер нервозно вздёрнул огромные крылья вверх, складывая их параллельно друг другу, наивная расслабленность покинула его могучий корпус. — Я позорю тебя? Ты надменный полудохлый всезнайка! Линк — это не армейская боевая единица, состоящая из трёх одновидовых сикеров, это семья, не путай с триадой! Я пригласил тебя в линк, в триаде мы с Акустикой не нуждаемся. Не нужно делать из нас безвольных марионеток, Мираж; меня со времён лагеря от этого с искры воротит, как и Акустику. Я уже раз десять мог вырубить тебя и завершить процесс твоей трансформации, но это неуважительно, поэтому ты по-прежнему стоишь тут, изображая оскорбленную лидерскую гордость и мучая нас своим разваливающимся состоянием. Хочешь выяснять отношения сейчас — давай, это ведь так удобно, когда оба члена твоей семьи готовы согласиться с чем угодно, лишь бы загнать тебя скорее в медбей! Не вызов. Просто дурь и блажь и полное отсутствие чувства времени и уместности. Мираж обмяк, подбирая слова для объяснения, но последний аргумент Кваета оказался явно лишним: колёсного аж перекосило, он снова взвился. — Время? Как интересно, что именно ты вдруг о нём заговорил! Наверное, это в целях экономии времени ты любую просьбу, не говоря о распоряжении, превращаешь в препирательства до бесконечности или пока я не уступлю? А стоило мне вдруг отказаться играть по твоим правилам, сразу пощады запросил. Наверное, ты для скорости в меня своих проводов напихал и коннектить полез? А, ну конечно же, как я и не догадался, это же так просто! Кому-то трудно отключить блок-другой в системе безопасности — давай мы ему поможем, еще пару-тройку новых активируем, чтоб не заскучал! Дополнительно к своей отповеди Мираж закрылся по искровой связи, чтобы о его самочувствии Спейс мог только догадываться, но не ловил в ощущениях. — И только не надо мне врать: твоего «что угодно», на которое ты якобы согласен, не хватает даже на то, чтобы считаться с моими желаниями и убеждениями или — вот же глупость какая! — проявить толику уважения к моим друзьям. Что убогие наземые шлакомесы могут понимать в гордости, чести или благородстве? Конечно, он не член линка, не сотриадник, не искровый партнёр и даже не питающий каких-то чувств в интимном плане — а всего лишь какой-то посторонний боец, которому две ротации назад командование приказало помогать мне в ходе этого расследования. Вот только почему-то он, не увидев нас в назначенное время в условленном месте, не махнул манипулятором, а пошёл выяснять. Один, без прикрытия, и предположительно — в логово врага. Он же без колебаний бросился меня спасать, когда увидел, что ты треплешь меня как сломанного дрона. Думаешь, он не видел, что вас тут двое, или не знал ваших ТТХ и не мог предсказать исход драки? Я тебе больше скажу — он даже был в курсе, что мало-мальски серьёзная драка для него может спровоцировать коллапс искры, то есть он рисковал погибнуть даже в случае победы над вами. Так скажи мне, Повелитель Небес, — Мираж воздел манипуляторы в молитвенном жесте, изображая преклонение перед высшим существом, — кто в итоге более высок и благороден? Кто изо всех сил и не считаясь с рисками готов драться хоть со всем миром за того, без которого актив не мил, или кто делает то же самое ради, по сути, чужого ему меха? — Это всё? — отстранёно произнес серебристый сикер, смотря куда-то сквозь Миража. Теперь он понял, как избранный им когда-то ведущий воспринимает действительность, и от этого Спэйсу стало не по себе. Потомок Мегатрона завис, обрабатывая полученную информацию. Мираж был прав, его разрывала внутренняя несогласованность с самим собой. Примерявший на себя роль ведущего, Квает никак не мог уговорить себя расстаться с ней. Он привык всё решать сам, привык быть ответственным за жизнь Тринадцатой, привык заботиться о ней и распоряжаться ей и собой как ему будет угодно. От одной мысли, что Акустика перейдет в полное подчинение к другому, а он будет обязан принять это и подчиняться наравне с ней, искру авиатора сводило агрессивным отрицанием. Внезапно сбывшиеся надежды обернулись непростым испытанием. Квает по-прежнему обожал Миража, признавал его силу, опыт и ум, горел к нему страстью, но подчиниться как тогда, десять ворн назад, был уже не готов. Он ревновал своего возлюбленного, осознавал, что это иррационально, но всё равно раздражался на Ворпата, и потому бросался на него. — Ты прав, Мираж, как всегда. Меня несёт, — Спэйс замолчал еще на пять кликов. — Я очень рад, что ты снова с нами. Твой ведомый-наземник действительно ни при чем, и я извинюсь, — ещё одна пауза, на сей раз короче. — Я люблю тебя, Мираж. Очень. Впрочем, ты это знаешь, но летать тебе придется у меня в хвосте. Мираж ощутимо расслабился. — Не всё. Далеко не всё. Но разбираться в этом мы будем, когда вопрос времени перестанет стоять столь остро. А пока мне надо, чтобы все работали как одна команда и отложили ревность и притирки хотя бы на ротацию, — он плавно положил манипулятор на плечо ведомому, жестом более дружеским, чем покровительственным, ненавязчиво развернул его в сторону возвращения. — Просто поверь, что если я о чём-то прошу — то это мне зачем-то надо. Именно это и именно сейчас. Если я, например, попрошу тебя принести мне энергону из бара в соседней комнате, не надо переспрашивать, почему я сам не схожу, надо просто его принести. Возможно, я по какой-то причине не могу встать, а ты об этом не знаешь, а, может быть, я просто хочу, чтобы ты проявил внимание и заботу. Или я приготовил тебе подарок, который ты заметишь, лишь открыв тот бар. Или что угодно ещё. Также не надо нести мне белый энергон, мотивируя тем, что он вкуснее, если я просил синий. От тебя требуется всего лишь поверить: во-первых, в то, что я точно знаю, чего я хочу; во-вторых, что у меня есть причины просить именно об этом; и, что самое главное, что этой причиной не является желание тебя унизить или попомыкать тобой. Договорились? Манипулятор покинул плечо и был протянут для пожатия. Квает молча кивнул, соглашаясь, но манипулятор жать не стал: не вкладывал он в него то понятие, которое подразумевал Мираж. Сикер слишком много раз видел, как жавшие друг другу манипуляторы мехи при первой же возможности вонзали нож в спину условного союзника. Это был не их с Миражом жест, какой угодно другой, но не этот. Спэйс осторожно перехватил предложенный ему манипулятор за запястье, изображая расслабленную небрежность, притянул колёсного к себе, наклонился, потёрся щекой о щеку. — Вот так по-сикерски, — пояснил он — Никаких рукопожатий в линке, никогда. Жать манипулятор я буду разве что Старскриму, перед тем как выдеру искру из его груди. Разведчик легко принял альтернативный жест и даже попытался ответить, хотя вышло неумело. Отпустив аристократа из нежных объятий, Квает пошел к выходу. Оставшиеся временно без своих старших, Ворпат и Акустика драться не спешили. Своеобразное «извинение» танк молчаливо принял, но мысль о коннекте его как-то не прельстила. — Классно кусаешься! — дружелюбно обратился он к Акустике, наблюдая за спинами сикера и колёсного. — А у тебя случайно нейтрализатора не предусмотрено? Не до коннекта сейчас. — Моя сестрица утратила возможность разговаривать, — ответил вместо неё вернувшийся Квает. — А частоты у неё твоей нет, поэтому ответа не жди. Противоядия нет. Придётся тебе как-то самому справляться. Приковылявший следом Мираж дождался окончания «мирных переговоров» и снова направил деятельность всех присутствующих в деловое русло. — Ладно, собирайте давайте то, что собрались отсюда вывозить. В обозримом будущем я возвращаться не планирую. Ворпат, помоги Квает Спейсу и Акустике носить, Райтвей скажет что куда грузить и… — но тут разваливающийся корпус наглядно показал, что даже гордыня не может придавать сил бесконечно, аристократ мягко осел на пол. —…и, кто-нибудь, погрузите меня, — завершил он с усмешкой. Квает подошёл к осевшему на пол колёсному, бережно взял на манипуляторы. — Пойдем ко мне, моя ноша, — пошутил он. А затем обратился к Ворпату, показывая на искомое. — Забери протоформу, пожалуйста. Она в транспортной камере: не тяжёлая, сама поедет. Собирать сикерам было нечего, они с момента активации привыкли довольствоваться самым необходимым и совершенно не тяготели к бытовым мелочам. Единственной важной для Кваета и Акустики вещью было их гнездо: огромная, внешне уродливая, но очень уютная внутри конструкция из каких-то обломков и всего того мягкого хлама, что они сумели тут добыть. Пропахшая своими обитателями. Но сикерам и без подсказки было очевидно, что переносить это сооружение на борт корабля аристократ не разрешит даже под страхом голодной смерти. — Мираж, нам нужно будет ещё раз вернуться, — сообщил автоботу Спэйс. — Сразу же после формирования твоего нового корпуса. Поверь мне, проходить инициацию в стенах корабля ты сам не захочешь, это очень неприятно. Здесь же естественная среда, прохладно, есть выход «в небо», и, самое главное, уже готовое клубковое место. Обещаю, что после твоего первого полёта мы покинем Чёрные горы и отправимся куда скажешь. — Хочешь сказать, что трансформация в шлюзовом отсеке, распахнутом в открытый космос, плохая идея? — Мираж вспомнил с каким трудом садилась Акустика в альтмоде на крошечную площадку перед пещерой, и как долго и мучительно впервые трансформировался сам Квает. И тут же испытывал немалые сомнения в собственной способности грациозно приземлиться уже будучи самолётом, как и в возможности успеть ловко перекинуться в робомод у самой поверхности. — Хочу, — подтвердил сикер. — Шлюз не самое подходящее место, тут будет гораздо уютнее. Твоя первая трансформация обещает быть тяжёлой, она, скорее всего, займет больше времени, чем у тех, кто был активирован крылатым. И, поверь мне, твои первичные протоколы будут требовать именно такого места, как наша пещера. Тяжелая поступь шестнадцатитонного меха отдавалась в корпусе Миража легкой вибрацией. Но его улыбка воспринималась почти физически. — Мне не терпится увидеть, какую форму ты примешь. Как считаешь, ты будешь крупнее Акустики? Райтвей встретил мехов в шлюзовом отсеке: в прошлый раз он довольно легко договорился с Кваетом, и теперь ждал того же. — Добро пожаловать на борт.