Тропою крови

Гарри проснулся резко, как от толчка. Аврорские инстинкты вопили об опасности. Напрягшись всем телом, готовый, если нужно, вскочить с постели, чтобы сражаться, Гарри открыл глаза и, не сдержавшись, выругался, встретившись взглядом с серебристыми, по-кошачьи отражающими свет в полумраке, глазами Малфоя, который вольготно устроился на второй половине кровати. Неудивительно, что его инстинкты взвыли как баньши. Рядом с вампиром, которого уж точно нельзя было причислить к существам, не представляющим угрозы, отдохнуть не получится. - Поттер, это всего лишь я. Не нужно так нервничать, - насмешливо произнёс Драко. Мерзавец, судя по всему, чувствовал себя превосходно. Забросив руки за голову, он игриво поглядывал на Поттера из-под ресниц. В окно лился свет луны, достаточно яркий для того, чтобы можно было рассмотреть румянец на обычно бледной коже и алые губы, казавшиеся накрашенными – это значило, что, пока Гарри спал, Малфой успел кем-то закусить. И лучше бы бедняге, накормившему его, остаться в живых и никогда не появиться в сводках Аврората, иначе он испепелит Хорька к Мордреду, наплевав на все договорённости между ними. Тем более, что тот первым их нарушил, раз находился сейчас в его кровати. Замечать же то, что Малфой на белых простынях, со своими сияющими платиной волосами и серебряными омутами глазищ, опушённых длинными ресницами, выглядел безумно соблазнительным, эфемерным и прекрасным, как ангел, существом, Поттер себе запретил. - Какого драккла ты делаешь в моей постели?! – разозлился Гарри. - Суток не прошло, а ты решил нарушить условия нашего договора? - Тише, Поттер. Мы не виделись целый день. Я соскучился, - усмехнулся тот. У аврора появилось стойкое желание поджарить его Люмосом. - И ты, мать твою, поэтому приперся ко мне и разбудил?! Кстати, когда я узнаю который час, Малфой, тебе не жить. Темпус! – произнёс Гарри, наколдовав часы. В воздухе над постелью появился циферблат, стрелки которого показывали три часа ночи. Три часа, дракклы бы сожрали эту нежить, ночи! Значит, он проспал всего час, после того как пришёл со службы. Работа вновь поглотила его полностью и затянулась до полуночи, а учитывая, что днём ему удалось урвать часа три от силы, прежде чем пришлось возвращаться в Аврорат и в срочном порядке докладывать Кингсли и Ланье все, что он узнал от Хорька о Дариусе, общее время, отведённое им для сна, было ничтожно мало. Конечно, после донесения, речи о том, чтобы возвращаться домой досыпать, уже не шло – вампиры ведь не дремлют, мантикора их задери. Начальство обрадовалось новой информации как гриндилоу воде, даже не поинтересовавшись, откуда она (что, впрочем, Гарри устраивало – он не хотел «светить» Малфоя и сознаваться, что сотрудничает с вампиром). После совещания было решено, что основная зачистка будет проведена в день Пиршества, как советовал Малфой; однако попытки уничтожить древнюю тварь раньше срока приказано было не прекращать. Поэтому, вместо Гриммо, аврора Поттера с несколькими его бойцами отправили в Бирмингем, чтобы обследовать место нападения кровососов Дариуса. Радости это аврору Поттеру не прибавило, но работа есть работа. Тем более, что это было в его планах. Нет, стоп, сейчас он не будет ничего делать и ни о чём думать, а будет спать! Ни единой минуты до того момента, когда нужно будет собираться на службу, он не намерен терять из-за белобрысой заразы, мыслей о его создателе и прочем. С Хорьком можно будет потолковать по душам утром, а всё остальное подождёт до тех пор, пока Гарри не отправится в Аврорат. Служить и защищать и так далее по списку. - Убирайся, Малфой! – безапелляционным тоном приказал Гарри и закрыл глаза, стараясь абстрагироваться от того, что рядом с ним лежит вампир. - Потти, не будь задницей. Поговори со мной, - плаксиво протянул Драко. - Пошёл вон, - рыкнул Поттер, перевернувшись на другой бок. - Может, тогда развлечёмся? – игриво предложил Малфой, придвигаясь ближе, так что Гарри ощутил его дыхание на своей шее, а шустрая рука вампира, скользнув по бедру, забралась под резинку пижамных штанов. Гарри едва успел перехватить шуструю конечность, прежде чем та достигла желанной цели. Вот только возбуждения ему не хватало! - Убью, - процедил сквозь зубы Поттер, выудив хорёчью руку из штанов. - Какой ты зануда, Потти, - надулся Малфой. Гарри никак это не прокомментировал и на какое-то время в спальне повисла тишина, которую нарушало только их дыхание, и Гарри было понадеялся, что, возможно, его оставили в покое, и если он постарается (очень постарается!), то, вероятно, сможет уснуть. Даже если Малфой по-прежнему будет лежать впритирку к нему. Но с каждой проходившей минутой, уверенность в этом у Гарри уменьшалась. Жаркая, душная волна желания, несмотря на все его старания сохранить хладнокровие и оставаться равнодушным, растекалась по венам. Казалось, он чувствовал грёбаного Хорька каждой клеткой тех участков тела, которыми они соприкасались, и образ того, как он поворачивается и подминает под себя наглое отродье, впиваясь в неестественно алые губы жёстким поцелуем, становился всё более ярким, вытесняя сонливость. Мордред задери этого Малфоя! Но тот внезапно как-то рвано выдохнул, словно признавая своё поражение, и отодвинулся, позволив Гарри тоже облегченно выдохнуть и немного расслабиться. - Поттер, тебя когда-нибудь мучают воспоминания о прошлом? – внезапно спросил Драко и Гарри было хотел снова его заткнуть или вообще вышвырнуть за дверь спальни, но его остановил напряжённый, отдававший горечью тон, которым был задан вопрос: в нем не было и тени привычной насмешливо-язвительной интонации. - Как ты можешь жить с тем дерьмом, которое тебе пришлось испытать по воле Волдеморта? Гарри нахмурился. Он не хотел об этом говорить и думать. Зато упоминание Волдеморта, как и образ этого красноглазого урода, не вспомнить который Гарри не мог, остудили его пыл. Эрекции они точно не способствовали. На самом деле, Гарри просто научился с этим жить и заставил себя принять всё случившееся, смириться и идти дальше. Но он знал, что, на самом деле, прошлое никогда до конца не оставит его и, как заноза, будет сидеть глубоко под кожей, временами нарывая, что он не сможет забыть тех, кто погиб из-за него. Только об этом аврор Поттер не рассказывал и не расскажет никому. Но с чего бы Хорьку вообще задавать сейчас такие вопросы? Что его вампирскую душеньку так тревожит, что ему по ночам не спится и другим, он спать мешает? - Мы так много говорили с тобой о Дариусе, Поттер, что теперь меня мучают не самые радужные воспоминания, - так и не дождавшись от него ответа, произнёс Малфой. А вот это было очень интересно. Гарри весь обратился в слух. Всё, что было связано с этим древним ублюдком, его более чем интересовало, и раз уж поспать ему сегодня, видимо, было не суждено, он готов был слушать. Малфой продолжил свой монолог. – И раз уж ты прикидываешься бревном и не хочешь помочь мне отвлечься, тогда я, пожалуй, расскажу тебе занимательнейшую историю о том, как я стал вампиром. Я ведь, кажется, умолчал об этом? Какое упущение с моей стороны, - язвительно сказал Драко, поцокав языком. - А ведь эта сказочка тебе наверняка понравится. В конце концов, в ней ненавистная тебе семейка Пожирателей получила по заслугам. Несмотря на яд, который, казалось, можно было ложкой черпать в словах Малфоя, там же была застарелая боль и горечь, от которой сводило скулы. Поэтому Гарри промолчал, не показав, что заметил эти чувства под вуалью из язвительной насмешки, под которой Малфой их прятал. - Это случилось второго мая 1998 года. Знакомая дата, да, Потти? Падение Волдеморта, как-никак, и твоя блистательная победа, - пренебрежительно фыркнул он. – Именно тогда это произошло. Поняв, что победы Тёмному Лорду не видать, раз ты внезапно «воскрес» после Авады, мы с родителями ушли… - Сбежали, - не смог смолчать Гарри. - Это не столь важно. Наша семья не стала ввязываться в Последнее сражение, поняв загодя, что оно будет с треском проиграно. Да и отец, нахлебавшись дерьма в этой войне, был рад оставить Лорда. Поттер чуть слышно хмыкнул. Конечно, как припекло по-настоящему, так Люциус только рад был сбежать. Кому охота загреметь в Азкабан на энный срок? - Только, уходя, мы не знали, что у красноглазой твари были еще союзники, которые не сунулись в пекло, а остались поджидать беглецов у его края, наблюдая за всем со стороны, - продолжил рассказывать Драко. - Ты ведь уже понял, кто это был, да, Поттер? - Почему вы не аппарировали? - Отец был слишком слаб, чтобы аппарировать. Его могло расщепить. А Малфои, какими бы мы скользкими тварями не были, не бросают свою семью, - яростно и как-то зло ответил Малфой. - Когда мы достигли черты Запретного леса, надеясь найти там стойбище фестралов, чтобы на них улететь домой, вампиры Дариуса схватили нас. Маму убили первой. Она не представляла ценности. Её выпили у нас с отцом на глазах, а тело отбросили в сторону, словно мусор, и даже спустя эти грёбаные семь лет я до сих пор вижу её, распростёртую на холодной земле, похожую на сломанную куклу. Она снится мне в кошмарах, - отрешённо, словно находясь именно там, в своём кошмаре, произнёс Малфой. – Я думал, что умру следом, но мы с отцом приглянусь ублюдку и нас пощадили. Как выяснилось позже, у Дариуса особенная страсть к блондинам, - хмыкнул Драко, но это показное веселье горчило и было далёким от радости. - Поэтому с обращением он не стал тянуть. В ту же ночь, когда вся магическая Британия праздновала Победу, восхваляя тебя, Потти, на все лады, нас с отцом превратили в вампиров. Только это ещё не самое забавное в истории, - тихим, горячечным шепотом сказал он и то ли хихикнул, то ли всхлипнул. - Едва мы пришли в себя, этот извращённый ублюдок начал трахать нас в какой-то дыре, где он расположился со своим гнездом, наслаждаясь нашей беспомощностью и бушующими из-за изменений эмоциями. Это продолжалось несколько дней. Его заводило до одури то, что мы отец и сын. Отец, психика которого пошатнулась из-за Тёмного Лорда и смерти матери, не выдержал. Высокомерный, властный Люциус Малфой, на которого я с детства хотел быть похож, чью похвалу мечтал получить, не смог жить с тем, что его обратили вампира, ведь это значило, что отныне он больше не чистокровный маг, а кровососущая тварь, нежить, да ещё и шлюха у более могущественного кровососа. И он сошёл с ума, Поттер. Всё время бормотал какой-то бред и однажды в полдень, когда солнце стояло высоко, выскочил под его смертоносные лучи. Я видел, как он сгорел, как рассыпался в прах, и его предсмертный крик, Поттер, до сих пор звенит у меня в ушах… - голос Драко надломился, но он продолжил: - А я не мог ничего поделать - член Дариуса был глубоко у меня в заднице и, как бы я ни умолял его спасти отца, как бы ни пытался вырваться, он только смеялся, упиваясь моей агонией и ужасом через нашу связь, раз за разом вгоняя член ещё глубже. И для меня этот ад продолжался два грёбаных года, Потти, но это отдельная история и я её расскажу тебе в другой раз. В конце концов, я наскучил этому ублюдку и он позволил мне уйти из гнезда. Он думал, что я его послушная игрушка, любимое детище, которое ещё сослужит службу. А я никому и никогда так не желал мучительной смерти, как своему создателю. Ну, что скажешь, Потти? Занимательная история? - Мне жаль, Малфой, - только и произнёс Гарри. И это действительно было так. Да, он был аврором и многое повидал, но рассказ Малфоя вызывал у него омерзение, ужас и мысль, что позволить Дариусу умереть будет слишком милосердно. Эта тварь подобной роскоши не заслужила. Гарри давно задавался вопросом о том, что случилось и где находятся Нарцисса и Люциус, как они отнеслись к тому, что их драгоценный отпрыск и наследник стал кровососом, нежитью, которая уж точно не способна дать живое потомство (и слава Мерлину). Но то, что он услышал от Хорька, его шокировало. Каким бы Люциус не был подонком, но Гарри не желал ему подобной смерти. Справедливого суда и Азкабана – да, но не того чем все в итоге закончилось. Нарциссу и вовсе было жаль. В конце концов, она спасла ему жизнь, даже если сделано это было из-за Хорька. Ему она была хорошей матерью. Драко же был тем ещё трусом и мерзавцем, испоганившим не один день в Хоге Гарри и его друзьям, но то, что с ним приключилось, - худшее из того, что могло произойти. Поттеру страшно было представить, как сложно было Малфою на протяжении двух лет трахаться с ублюдком, причастным к гибели его матери и отца, и не свихнуться. Гарри повернулся к Драко, который лежал в той же позе: закинув руки за голову, воплощая живое (или не совсем) искушение. Только лицо его было словно застывшая маска, и непонятно было, какие чувства скрывались под ней. - Мы прикончим Дариуса, Малфой, и ты отомстишь за родителей, - твердо сказал Гарри, глядя в серые прикрытые ресницами глаза. – Даю тебе слово ликвидатора. Выражение лица Драко чуть смягчилось, а на губах появилась кривоватая улыбка. - Я верю тебе, Поттер, - сказал он. - Ты слишком гриффиндорец, чтобы лгать, и в этом твоя прелесть. Гарри усмехнулся. Мгновение-другое они просто смотрели друг другу в глаза, понимая друг друга. Удивительно, но в эту секунду Поттеру почувствовал какую-то необъяснимую близость к этому невыносимому засранцу. Что-то большее, чем просто похоть (которую он продолжал отрицать). Возможно, причиной была непривычная для слизеринца и Малфоя откровенность. - А теперь, Потти, забудь все, что я тебе рассказал, - разрушил момент, Малфой, вновь превратившись в привычного Хорька со знакомой, фирменной, насмешливой ухмылкой на губах. – Видно, в крови маггла, который был так любезен, что накормил меня, было намешано много коктейлей. Хотя, надо отдать ему должное, он был чертовски вкусным, - облизнулся он. - Лучше бы ему остаться в живых, Малфой, иначе… - …Ты меня прикончишь, - закончил за него Драко. – Знаю, знаю. - Отлично. А теперь захлопни рот и притворись мёртвым, что, впрочем, для тебя не должно составить труда, и чтобы до утра от тебя не было слышно ни звука, - чувствуя глухое разочарование и раздражение и не совсем понимая, с чем они связаны, буркнул Гарри, натягивая одеяло повыше и в этот раз вознамерившись заснуть во что бы то ни стало. - Спи спокойно, Потти, - жарко выдохнув в ухо, прошептал Малфой, наклонившись к нему, и, мгновение спустя, постель, как и комната, опустела.