Тропою крови

Гарри сидел у себя в кабинете, изо всех сил стараясь сосредоточиться на рапорте, но перед глазами все то и дело расплывалось. Тело ломило, бросало то в холод, то в жар, и Гарри казалось, что каждая грёбаная клетка в его теле болит. На лбу и над верхней губой выступила испарина, в голове из-за раскалывающей череп боли осталась одна каша, и мозги просто отказывались соображать. Его по-настоящему дерьмовое самочувствие говорило о том, что он каким-то образом умудрился заболеть! Мантикора всё задери, Гарри мог понять боевое ранение после схватки с гидрами, но какая-то треклятая простуда? Несмотря на то, что он наложил на себя Водоотталкивающие чары, сырость и холод никто не отменял, и они, в отличие от гидры, добрались до его задницы. А Гарри болел редко, но метко. Видимо, это был как раз один из таких случаев. Вот гадство… На пергаменте было написано от силы строчек десять, которые ему удалось вымучить из себя за два с половиной часа, пока он корпел над отчётом. Гарри стиснул зубы, понимая, что отчет написать всё-таки нужно - Ланье и так уже требовал доклад по зачистке. А как это сделать, когда всё перед глазами расплывается, а мысли разбрелись, как стадо гиппогрифов по Запретному лесу? Нет, всё-таки он зря сбежал из Мунго, перехватив пару пузырьков Усовершенствованного Костероста. Остался бы там, пришлось бы, конечно, поваляться на больничной койке, но зато его бы напоили Бодроперцовым и, наверняка, не только им. Победителю Волдеморта, наверное, и в зад заглянули бы, только бы убедиться, что он цел и невредим. А именно такая забота ему и не нужна была в тот момент, поэтому, едва сломанные проклятой тварью рёбра вновь стали целёхонькими, а Оливер и Поль были размещены со всеми удобствами, Гарри тут же поспешил уйти. В Аврорате его дожидалась куча работы, и у него не было времени, чтобы играть с целителями в тяжелобольного. Пусть вон лучше его ребятами занимаются. Но кто ж знал, что ему, словно в насмешку, почти сразу после этого резко поплохеет? Ладно, справится. В первый раз, что ли? И не такое переживали. Вот допишет рапорт, быстро отчитается перед Фабиусом и домой, примет ванну, зелье и отоспится. Может, ещё и Малфой чем-нибудь съедобным накормит, и завтра Гарри будет как огурчик. Разве что без пупырышек. Тут дверь громко ударилась о стену, заставив аврора Поттера поморщиться от вспышки боли, буквально прошившей ему мозг, а на пороге появился омерзительно бодрый и брызжущий энергией Рон Уизли. - Привет, дружище, - громогласно приветствовал он Гарри, улыбаясь от уха до уха. - Привет, Рон, - прохрипел Поттер и потянулся к графину с водой, чтобы смочить пересохшее горло. - Слышал, что ты сегодня зачищал со своей командой гидр? - Ага. Было дело, - кивнул Гарри, делая жадный глоток. - Повезло. А я сегодня весь день зад парю за столом, - недовольно проворчал рыжий. – И как всё прошло? Никого из твоих не потрепало? Все целы? - Поль и Оливер в Мунго. Но целители говорят, что через пару дней оклемаются и будут в норме. А ты что-то хотел? - Да нет. Просто так зашёл… Слушай, дружище, с тобой всё нормально? – Рон, наконец, заметил неестественную бледность Гарри, его горящие жаром щеки и потухший взгляд. – Что-то ты паршиво выглядишь. Поттер и чувствовал себя также. - Да не очень. Видимо, подхватил простуду. У тебя, случаем, Бодроперцового нет? – с надеждой спросил Гарри. - Нет, - покачал головой друг. – Может, тебе в Мунго? Там тебя быстро подлечат. - Ну уж нет. Я уже там был. Если я к ним снова сунусь, они меня точно упрячут на недельку. Знаю я этих паникёров, раздуют из пикси слона, - отмахнулся Гарри. – Сейчас вот рапорт составлю, потом к Фабиусу на ковёр и сразу домой. - Ну, смотри сам, друг, - согласился Рон. - Как там Герм и Роза? – спросил Гарри, переводя тему разговора. - Хорошо. Сегодня отправились к моим в Нору погостить. Да, кстати, Гарри, чуть не забыл. В этот четверг мама решила устроить что-то вроде семейного обеда. Ты приглашён, и нет, увильнуть не выйдет, друг. Герм и так на тебя сердита за то, что ты не зашёл в гости. - Ладно, буду, - кивнул Гарри и на секунду замялся, не зная, стоит ли спрашивать. - Нет, Джинни не приедет, - догадавшись, о чём он хочет спросить, покачал головой Рон. – Прислала вчера сову. Она на очередных сборах своей команды и вырваться не сможет. Извини. Гарри знал, что друзья, как, впрочем, и всё семейство Уизли, очень болезненно пережили их развод с Джинни, а многие, в частности, Молли и Артур, до сих пор надеются, что всё образуется. Гарри и сам надеялся на это - ему не хватало тепла Джин, но теперь, с лёгким потрясением, Поттер вдруг понял, что всё как-то изменилось. Та часть его жизни, которая не включала в себя работу, больше не казалась ему гулко пустой, впрочем, как и его квартира. Но нет, сейчас ему и без того паршиво, и он не пьян, чтобы анализировать почему или, точнее, из-за кого всё так переменилось. - Всё нормально, Рон, - криво улыбнулся Гарри. - Зато будут Билл и Флёр. Даже Чарли оставил на время своих драконов и приехал проведать родителей. Так что будет весело, - пообещал друг. Подойдя к столу, он пододвинул себе стул и, как обычно, вместо того, чтобы сесть, буквально рухнул на него, отчего ножки заскребли по полу, а несчастная голова аврора Поттера из-за этого вновь затрещала от боли. К горлу подступила тошнота, а перед глазами всё завертелось, словно на маггловской карусели. От души выматерившись, Гарри схватился за виски и прикрыл глаза, стараясь прийти в себя. - Знаешь что, Гарри, иди-ка ты сейчас домой, друг, - недовольно покачал головой Рон, обеспокоенно глядя на него. – А рапорт я сам допишу. Доусен поможет, если что, или ещё кто-нибудь из твоих ребят. Расскажут, что и как там у вас было. Да и Ланье всё объясню. На мой взгляд, сегодня ты точно заслужил отдых. - Точно? Справишься? - открыл глаза Гарри, когда приступ прошёл. - Впервой, что ли?! – отмахнулся Уизли. – Одной бумажкой больше, одной меньше. Так что давай, Гарри, проваливай! В другое время Поттер бы не стал сваливать на друга свои обязанности, но в таком состоянии от него не было никакой пользы, и он прекрасно это осознавал. Поэтому он только согласно кивнул, поднимаясь из-за стола и натягивая сброшенную на соседний стол аврорскую мантию. - Спасибо, дружище, - вымученно улыбнулся Гарри. - Ты меня очень выручил. - С тебя билеты на следующий матч «Пушек», - счастливо осклабился рыжий. - Договорились, - криво усмехнулся Гарри. - Ладно, если что - шли сову. - Ага, - кивнул Рон, что-то уже царапавший на пергаменте пером. – Поправляйся, и в четверг ждём тебя в Норе. Гарри кивнул и, выйдя из кабинета, быстро попрощался с ребятами. Причём каждый второй не преминул сказать ему, как дерьмово он выглядит, словно Гарри сам этого не знал и уж тем более не чувствовал, мантикора всё задери. Покинув Аврорат, спустившись в раздражающе дребезжащем лифте в Атриум, он воспользовался кабиной для посетителей, чтобы подняться в маггловский Лондон. Сейчас он как никогда жалел о том, что живёт в квартире, и там не предусмотрено камина - сейчас его наличие было бы очень кстати. Но когда он выбирал с Джинни квартиру, то рассчитывал именно на маггловский квартал, желая оградить себя от магического мира хотя бы на время – в основном это касалось раздражающих колдорепортёров, лезших в его жизнь, несмотря на то, что Война и Волдеморт канули в лету уже лет семь как. Поэтому теперь, не желая подвергать себя риску быть расщепленным, что в его состоянии скорее всего и произошло бы, он трансфигурировал аврорскую мантию в пальто и поймал себе кеб. Назвав водителю адрес, Гарри откинулся на сидении и прикрыл глаза… Очнулся он, как ему показалось, всего через минуту или две от того, что его кто-то настойчиво тряс. Открыв глаза, он увидел, что машина стоит уже возле дома, а кебмен с обеспокоенным видом пытается его растормошить. - Эй, парень, очнулся наконец? - выдохнул облегчённо мужчина. - С тобой всё нормально? Я уж грешным делом подумал, что ты того… решил уже тебя в больницу везти. - Всё в порядке. Я просто задремал, - ответил Гарри, вытаскивая из кармана пару завалявшихся маггловских бумажек. Расплатившись, он вылез из такси, коротко кивнув водителю на прощание. Пошатываясь и изо всех сил стараясь идти прямо, пытаясь проморгать цветные круги и чёрные мушки перед глазами, превозмогая жуткую слабость, он поднялся к себе в квартиру. Чтобы открыть дверь ему снова потребовалась не одна минута. Замочная скважина двоилась и троилась, и Гарри всё никак не мог попасть в неё ключом. Только провозившись с ней минут десять, в сердцах выматерив всё на свете, весь взмокнув от усилий и уже готовый разнести ее к Мордреду Бомбардой, он, наконец, справился с дверью и, открыв замок, буквально ввалился внутрь квартиры. Навстречу никто не вышел – значит, Малфой где-то шлялся. Впрочем, это не было удивительно - на улице моросил дождь и стемнело рано, поэтому солнца можно было не опасаться. Наверняка уже какой-нибудь бедняга маггл лишился или в ближайшее время лишится пинты своей крови в какой-нибудь подворотне Лондона, купившись на смазливое личико Драко. Впрочем, сейчас отсутствие Малфоя было кстати. Гарри сейчас более чем не горел желанием выслушивать его ехидные замечания и шуточки. А эта клыкастая зараза не преминула бы, пользуясь его слабостью, в красках описать ему, как он выглядит со стороны. Поэтому, чем быстрее Гарри примет зелье и придёт в норму, тем лучше для них обоих. Переобувшись и небрежно бросив на столик мантию, он сразу направился в ванну, где хранил запас зелий на все случаи жизни. С его грёбаной работой аптечку нужно было держать под рукой, потому что никогда не знаешь, когда придётся латать себя. Вот как сейчас. Непослушными руками он достал коробку с разномастными пузырьками и быстро отыскал нужный, порадовавшись, что хоть тут у него порядок. Откупорив склянку, Гарри опрокинул в себя горькое с кисловатым привкусом Бодроперцовое, выпив всё до капли. После чего, привалившись обессиленно к стенке, он стал дожидаться момента, когда лекарство подействует. Спустя минуту или две боль и ломота в теле притупились, а грёбаные молоточки, выстукивавшие какой-то сумасшедший ритм у него в мозгах, слава Мерлину, исчезли. Тело охватила приятная нега, но следом навалилась сонливость. Поэтому он, забив на душ и ограничившись Очищающим, вышел из ванны и побрёл в спальню, где буквально рухнул на кровать, уткнувшись носом в подушку и мгновенно отрубившись. Гарри снилась Война. Последнее Сражение и битва за Хогвартс - проклятый день (или благословенный?), когда всё закончилось, когда была поставлена точка в истории Тёмного Лорда. День, омытый реками крови и слёз, полный криков и боли умирающих, когда в спешке отдавались команды, а вой и рычание разных тварей, вылезших из своих нор, чтобы идти в бой вместе с Волдемортом и его ордой Пожирателей, не смолкали. Взрывы, поднимавшие в воздух клубы пыли, то и дело сотрясали землю, смертоносные лучи Авады, изумрудными отблесками расчертившие всё видимое пространство, несли смерть всем, кого касались. А удушающе-терпкий запах копоти, чада, клубами поднимавшегося от развалин замка, пыли, а ещё скорби и боли забивал лёгкие, не давая вздохнуть, как и гнилостно-сладковатый аромат смерти, напоминавший запах увядших роз. В эти часы трупы друзей и врагов усеяли землю. Тогда, неся на своих плечах ношу мессии магического мира, Избранного, поглощённый только крестражами и самим Волдемортом, Гарри не мог позволить себе отвлечься, взглянуть на ад, бушевавший вокруг него, но теперь тот, словно липкая паутина, окутывал его, утягивая в своё пылающую Адским Огнём пасть, и он смотрел на всё со стороны, видя, как один за другим на его глазах гибнут любимые и дорогие ему люди, и он погибал вместе с ними, переживая всё заново, и незажившие раны в душе открывались одна за другой, снова начиная кровоточить. Он видел охваченную огнём громаду Хогвартса на фоне свинцового неба, готового пролиться дождём, – и горел вместе с ним, погружаясь в этот непереносимый жар, орал от боли и ужаса, пронизывавших его сознание, не имея сил вырваться из цепких объятий кошмара, как бы ни бился в его путах... Кажется, он и вправду кричал, бился в чьих-то крепких объятьях, а слёзы, не переставая, лились по щекам. Чей-то голос временами прорывался в опутанное горячкой и кошмарами прошлого, словно поймавшими его в капкан, сознание. - Очнись, Поттер! Очнись, мать твою, придурок шрамоголовый! Открой глаза, Гарри! – взывали к нему яростно и как-то отчаянно-зло, тряся, как гиппогриф ласку, награждая шлепками по лицу, стараясь пробудить, но голова Гарри только безвольно моталась из сторону в сторону. Явь и сон перемешались для него, боль и жар пожирали тело. - Ах ты ж, Мордред тебя подери, - выругался тот же голос, до боли знакомый, а затем Поттер почувствовал, как, просачиваясь между губ, ему в рот полилась тонкой струйкой горячая, с солоновато-металлическим привкусом кровь. Гарри начал бороться, впадая в дикую панику, его буквально закоротило от этого вкуса, разум заволокло багровым маревом. Но стальная хватка спеленавших его рук не позволяла вырваться, а рот открыли насильно, едва не ломая челюсть, и вновь на языке стало терпко и солоно, а кровь всё лилась и лилась, и железная хватка на челюсти не позволяла выплюнуть её, поэтому, боясь захлебнуться, Гарри рефлекторно сглатывал. - Вот так. Отлично, пей и поправляйся, Поттер, - прошептал уже тише голос, и с каждым глотком крови в Гарри росла, ширилась, поднималась изнутри холодная волна, гася жар лихорадки, прочищая мозги, вырывая из кошмара и проясняя сознание. Боль, терзавшую и тело, и душу, вымело из него, так что он и позабыл о ней. Его сознание и всё его существо словно разметало на атомы и молекулы, границы реальности, что держали его, буквально разлетелись на куски. Это было лучше полёта на метле. Ощущение свободного парения. Чистая, огромная по своей силе эйфория и свобода. Сердце, до этого частившее в груди, как сумасшедшее, замедлило свой ритм, начиная стучать медленней. А потом всё закончилось так же резко, как и началось, вместе с капавшей кровью. Гарри сделал глубокий вдох, возвращаясь в сознание, открыл глаза и буквально захлебнулся от обрушившихся на него тут же звуков, запахов - их было так много. Поттер до этого и не знал, что их, мантикора задери, так много. Какая-то сумасшедшая какофония. Его всего трясло, чувства и эмоции, обострившиеся вдруг до предела, нахлынули волной, буквально сводя с ума, раздирая на куски. Казалось, каждая грёбаная эмоция, жившая в самых глубоких, мордредовых закоулках его души, усилилась в сотни раз, клокотала в груди как кипящий на огне котёл. Но сильнее всего была появившаяся жажда крови, убийства. Мантикора задери, что происходит? - Очухался наконец, Потти, - произнёс насмешливо, и в тоже время как-то странно-устало Драко. Гарри только подумал об этом, а в следующую секунду уже вжимал его в стену, крепко держа за горло, впечатав так, что по стене поползли трещины. Осознание того, что он только что сделал и, главное – как, медленно накрывало его. Всему тому, что он сейчас чувствовал, могло быть только одно объяснение. Не выпуская Хорька из рук, Гарри, внутренне холодея, провёл языком по зубам… и мгновенно порезался об острые клыки, появившиеся у него. - Ты обратил меня! - разъярённо прорычал Гарри Малфою в лицо. - И не думал, - поморщился тот, вырываясь и отходя на шаг. – Более того, я спас твою шкуру, Поттер. - Что? Спас? – заставив себя выдохнуть и немного расслабиться, переспросил Гарри. - Именно. Когда я вернулся, то застал тебя, Потти, метавшегося в бреду и горячке. Ты умирал из-за маленькой такой царапинки у тебя на бедре, - мрачно протянул Драко. - Не знаю, на чьи клыки или зубы тебе повезло напороться, но вернись я чуть позже и не дай своей крови - сегодня в «Пророке» печатали бы некролог в твою честь. Гарри от души выругался. Значит, всё-таки гидра. Он и не заметил, когда тварь умудрилась его зацепить. Впрочем, тогда его больше волновали сломанные рёбра. А из-за того, что порез был крохотный, ядовитая слюна, попавшая через него в кровь, расходилась медленно. Наверняка именно поэтому Гарри поплохело не сразу, и, ко всему прочему, он ошибочно принял отравление ядом за обычную простуду. - Но сейчас все твои раны зажили. Так что больше благодарности, Поттер, - заметил Драко с видом оскорбленной невинности. Окинув себя взглядом, Гарри не только не нашёл ту царапину, из-за которой едва не отправился на тот свет, но и обнаружил, что все его шрамы и магические ожоги, оставшиеся после Войны и появившиеся во время службы в Аврорате, полностью исчезли. И треклятая надпись «Я не должен лгать», уродовавшая тыльную сторону правой руки благодаря отработке у Амбридж, и, что самое главное, его знаменитый шрам в виде молнии! Всё исчезло, кожа снова была чистой, без проклятых отметин. Мелко дрожащими пальцами Гарри провёл по лбу, но тот был гладким, без следов уродовавшей его метки, от которой он и не мечтал уже избавиться, поскольку даже когда красноглазый урод исчез, она осталась. В другое время он бы порадовался, а может, даже и поблагодарил бы Малфоя, но сейчас его чувства бурлили, как котёл на огне, готовый вот-вот взорваться, да и жажда крови всё еще царапала изнутри, как книзл. Он едва сдерживался, чтобы не начать крушить всё подряд, пытаясь хоть как-то унять её. - Значит, вместо того, чтобы дать мне сдохнуть, ты напоил меня кровью и обратил в вампира? - прорычал он. - Мерлин… - покачав головой, Драко закатил глаза с видом человека, которого заставляют разговаривать с кретином. - Ты – человек, Поттер. Выпив моей крови, ты исцелился, а твоё нынешнее состояние, видимо, просто побочный эффект. Но он временный, пока моя кровь не выгорит из твоего тела. Ты всё ещё пахнешь человеком, - произнёс он, демонстративно втянув воздух. - И ты, что самое главное, жив. Благодаря мне, - подчеркнул Малфой. Гарри только и оставалось, что поверить ему на слово. Выдохнув, он заставил себя успокоиться, что было мантикора задери как сложно. Нужно было срочно придумать что-то, чтобы отвлечься, пока его грёбанный временный вампиризм не пройдёт… иначе он за себя не ручался. На некоторое время в спальне повисла тишина. Малфой, усевшись в кресло, лениво наблюдал за ним из-под ресниц, а Гарри, перечисляя классификацию магических существ и методы борьбы с ними, метался по комнате, стараясь абстрагироваться от того, что хочется вгрызться кому-то в шею, а все существа, как нарочно, прочно ассоциируются у него с кровью. С разной на вкус, но всё равно кровью. Спокойствия ему не добавлял и ставший чувствительным слух, из-за которого теперь он был вынужден слушать какую-то душераздирающую маггловскую попсу, гремевшую двумя этажами выше, и плач младенца в квартире из соседнего подъезда, и даже грёбаную ссору какой-то парочки в доме напротив. - Как ты это вынес? Это, мать его, сводит с ума, – спросил он нервно у Драко, когда, казалось, терпеть больше не было сил. - Это проходит, - ответил тот, пожав плечами. – Время для бессмертного существа останавливается в первые две сотни лет, и всё приедается, существование теряет свой смысл, - голос Драко, когда он всё это говорил, стал глухим. – А подпитываясь от новообращенных их жизненной энергией, можно снова заставить мир заиграть красками. Это как наркотик для вампиров, которые могут позволить себе создавать новых. То, что ты сейчас испытываешь, драгоценно для таких, как Дариус. Если бы не иссушающая жажда крови, вызывавшая муки, Гарри мог бы согласиться, что реальность действительно стала куда пригляднее. Ярче, словно пыльная ёлочная игрушка, с которой стёрли пыль. Он раньше и не думал, что его окружает такое многообразие запахов, звуков, красок. Он мог почуять каждый из них, увидеть самую мелкую пылинку на ковре, игравшую в лучах тусклого света заходящего солнца радужными гранями. Сила бродила в его крови, гудела в мышцах, и эмоции, которые сейчас боролись друг с другом в душе, тоже заставляли чувствовать эту жизнь полнее. Хотя, он всё равно ждал с нетерпением, когда кровь Малфоя растворится без следа в его венах и всё придёт в норму. От нечего делать, Гарри перевел взгляд на Драко, начав его разглядывать, постепенно залипая, словно впервые увидел его, осознав только сейчас, что вампир как-то неуловимо изменился. Раньше Гарри видел ошеломляющую привлекательную внешность Малфоя, ставшую таковой после обращения. Но теперь хищная красота, призванная приковывать взгляд жертв, словно стёрлась, и он видел настоящего Драко. Нет, тот не стал уродливым. Бывший Слизеринский Принц просто не мог быть таковым, но небольшие несовершенства делали его более живым, настоящим. У него был острый подбородок, нежные черты лица и тонкие, бледные губы, которые в эту секунду тот нервно облизнул, и глаза Гарри жадно проследили это движение, а пульс, отозвавшись, чуть ускорился. Исследуя Малфоя дальше, опустив взгляд ниже, Поттер заметил бешено пульсирующую жилку на белоснежной шее, а, прислушавшись, понял, что глаза не врут – обычно медленно бьющееся сердце Драко теперь заходилось от стука. Малфой казался расслабленным, но Гарри заметил, как он начал неловко ёрзать под его взглядом, а его напряжённость буквально ощущалась кожей. Ноги тот забросил одна на другую, неловко пытаясь скрыть растущую на глазах эрекцию, натянувшую спереди ткань брюк, но нюх вампира нельзя было обмануть. От Малфоя одуряюще пахло желанием: смесью мускуса и мёда. Это было как приглашение. Красная тряпка для быка. Гарри сглотнул слюну. Его самого в ответ буквально обожгло похотью, течение крови в венах мгновенно ускорилось. Он, как гончая, сделал стойку, в паху потяжелело, наливаясь жаром. Долго сдерживаемое желание, подпитываемое кровью вампира, вырвалось на волю, ломая все барьеры, взяв под контроль все остальные эмоции и чувства. Член встал быстрее, чем когда-либо, болезненно врезавшись чувствительной головкой в шов ширинки, натягивая ее. Гарри инстинктивно сделал шаг к Драко… и оказался впритык к нему, упираясь ногами ему в колени, нависнув над ним. - Поттер, что ты, позволь спросить, делаешь? – хрипло спросил Малфой, откинув голову на спинку, хотя у него самого на щеках играл румянец, как если бы он только что «перекусил» кем-нибудь, глаза, утратив родной серый цвет, стали рубиново-красными, с влажных губ срывалось частое дыхание, а запах стал гуще. - Я знаю, о чём ты думал, Драко. Я знаю, чего ты хочешь, - наклоняясь к нему, прошептал Гарри, в точности повторив сказанное самим Малфоем в одну памятную ночь. - Да? – поинтересовался тот, выгнув удивлённо бровь, и тут же сдавленно застонал, когда, опершись о подлокотники кресла, Гарри наклонился и прикусил его шею чуть выше ключицы, а потом медленно провёл по укусу языком, зализывая. - Да, - подтвердил Гарри. Он не совсем понимал, а точнее совсем не понимал, какого Мордреда творит, но игра заводила до одури, как и раскрасневшийся Малфой. - Считай это моей маленькой благодарностью, - хрипло прошептал Гарри, наконец сделав то, что хотел – обхватив Малфоя за шею ладонью, запустив пальцы в шёлк волос цвета платины, притянул его к себе и смял губы Драко своим ртом, оцарапав их с непривычки клыками, прорываясь языком сразу глубоко в рот, сплетаясь с языком вампира, вырывая у него стон, и сам буквально утопая в диком возбуждении, искрами рассыпавшемся перед закрытыми глазами. Потому что целовать Малфоя, этого язвительного Хорька, оказалось блаженством, мантикора всё задери. Руки вампира скользнули по его рукам, предплечьям, вцепившись в плечи Гарри, а язык с готовностью принял борьбу. Драко всхлипывал, отвечая жадно, голодно, так, что пальцы на ногах поджимались, а на ткани ниже пояса наверняка уже расплывалось влажное пятно. Он то отдавал инициативу, позволяя хозяйничать у себя во рту, то всасывал язык Гарри, лаская и скользя вдоль него, а руки в это время судорожно срывали с него футболку, нетерпеливо забираясь под ткань, оглаживая и царапая короткими ногтями живот, заставляя мышцы пресса, и не только пресса, напрягаться. Голова у Поттера шла кругом, стук сердца и рёв крови отдавались в ушах, тело покрылось испариной, а трахаться с каждой секундой хотелось все сильнее. Короткие всхлипы и стоны Драко сводили с ума. Послышался треск ткани, когда футболка не выдержала, разойдясь по шву. Оторвавшись от припухших, истерзанных губ Малфоя, Гарри стянул со своих плеч ненужную тряпку, а после, особо не церемонясь, одним движением, не тратя время на то, чтобы расстегнуть его рубашку, просто разорвал её, услышав стук разлетевшихся в разные стороны пуговиц, обнажил бледную с розовыми бусинами сосков грудь Драко и плоский живот со светлой дорожкой, стрелкой уходившей под пояс брюк. Решив, что лучше продолжать на кровати, он вздёрнул Малфоя на ноги, задушив очередным поцелуем его возмущенный стон, а после, подхватив под бёдра, буквально швырнул на постель, мгновенно оказавшись рядом. - Неплохо, - прохрипел тот, обвивая ногами его талию. – Но… Гарри не дал ему договорить. Когда они разговаривали, для них это плохо заканчивалось. Сейчас это было бы неуместно, поэтому он просто заткнул вампиру рот, коротко и жёстко целуя, чтобы потом скользнуть губами выше, вылизывая и посасывая нежное ушко, прокладывая цепочку поцелуев к шее, вырывая у Драко череду всхлипов и стонов. А когда пальцы Гарри нашли упругие комочки сосков, Малфоя буквально подкинуло на кровати, глаза закатились от наслаждения, из горла вырвался хриплый крик, ногти, вдавливаясь, прочертили полосы на спине Гарри. Зашипев от боли, он в отместку прикусил местечко в основании шеи, там, где она переходит в плечо, вызвав у Драко ещё один придушенный крик боли и восторга. Из ранки, набухнув, покатилась алая капля, которую Гарри слизнул, оставив на бледной коже влажный росчерк. Поттер никогда не предполагал и не мечтал о том, что кто-то будет отдаваться ему так, как это делал всегда насмешливо-язвительный Драко Малфой, отзывавшийся и поддававшийся на каждое прикосновение. Гарри не хотел сравнивать… но, блядь, хороший секс - это хороший секс, а секс с Джин и вполовину не был так крышесносен, как с этим ершистым Хорьком. Он будил в Гарри смесь из нежности, страсти и обжигающей похоти. Казалось бы, по многим причинам он не мог вызывать подобного, но Гарри сходил с ума, покрывая нежную солоноватую кожу Малфоя, на которой багровые метки мгновенно исчезали, заживая, жесткими поцелуями-укусами, упиваясь её запахом и вкусом. А Драко только нетерпеливо ёрзал и стонал, изгибаясь, подставлялся, шепча как мантру: «Ещё», лихорадочно скользил ладонями по его спине, сжимал ягодицы, прижимая к себе, чтобы потереться о бёдра своими, вырывая у них обоих стон, когда их члены соприкасались. Он то зарывался в волосы пальцами, направляя, прижимая, то, проводя ногтями, полосовал плечи, шипя как дикий кот, и выстанывал его имя на одной ноте, когда Гарри добрался до сосков, катая языком упругие вершинки. А когда Поттер наигрался с ними, то, проложив дорожку поцелуев вниз, провел по коже до впадинки пупка кончиком носа, жадно вдыхая аромат Драко и проводя следом языком, чтобы затем, оторвавшись от неё, накрыть ртом внушительный бугор под ширинкой, с силой посасывая упругую плоть. – Ах, блядь, да! - захлебнулся криком Драко, подбрасывая бёдра. – Мерлин… сильнее, Гарри, - и Поттер послушно втягивал щёки, скользил языком по ткани, слизывая выступившую на ней смазку, пока руки расстегивали пуговицы на поясе брюк Малфоя. Потянув за язычок, Гарри расстегнул молнию и тяжёлый, налитой член Драко с раздувшейся от прилива крови головкой шлёпнулся о живот, освободившись от плена ставших тесными брюк, истекая смазкой и пульсируя. С головки на живот сорвалась тяжёлая жемчужная капля. Не удержавшись, Гарри наклонился, слизнув её, чувствуя вязкий, солоновато-горький вкус Драко, чтобы потом провести языком по стволу, вниз, до потяжелевших яичек, пощекотать нежное местечко за ними, вызвав у Малфоя придушенный вскрик. Отодвинувшись, он сдёрнул с него мешающие брюки, небрежно отбросив их в сторону. - Трахни меня, Поттер! Ну же! – то ли прохрипел, то ли простонал Драко, широко раздвигая ноги, сгибая их в коленях и прижимая к груди, открывая вид на жадно пульсирующую дырочку ануса, буквально приковавшую к себе горящий взгляд Гарри. Сейчас, раскрасневшийся, покрытый испариной, с бурно вздымающейся грудью, с встрепанными белокурыми волосами, несколько прядок которых прилипли ко лбу, с глазами цвета рубинов, так откровенно предлагающий себя, Драко был великолепен. Гарри и самого буквально трясло от желания, сейчас превратившегося в крови в ревущий пожар. Яйца звенели от желания кончить, член стоял колом, подтекая смазкой, как незакрытый кран. Поднявшись, он быстро освободился от своих джинсов, тут же возвращаясь на постель. За неимением смазки и терпения для поисков замены, собрав слюну, он сплюнул себе в ладонь, провел ладонью по расселине и упругой впадинке сфинктера в центре, разминая мышцы, протискиваясь пальцем внутрь сразу на фалангу, застонал, ощутив жар и то, как гладкие стенки жадно сжимаются вокруг пальца. Пришлось срочно перехватить свой член у основания, чтобы тут же не кончить. Это сводило с ума и толкало за край. Отняв руку, Гарри взял одну из подушек и быстро запихнул Драко под бёдра, приподняв их повыше. Разведя упругие половинки, открывая себе доступ он, нагнувшись, накрыл губами пульсирующее колечко, вырывая у Драко череду отборной ругани и удивлённо-восторженный вопль, и принялся языком ласкать его, обводя по кругу раз за разом крохотную воронку, смачивая, вылизывая каждую её морщинку, посасывая и ввинчиваясь внутрь языком снова и снова. Расслабляя тугие мышцы, он слышал вскрики и всхлипы Малфоя, инстинктивно подмахивавшего на каждое движение языка, стараясь насадиться сильнее, перемежавшиеся с руганью и угрозами в адрес Гарри. Это было уже слишком… Поняв, что больше он не выдержит, Гарри отстранился, быстро сплюнув на руку, смазал себя и закинул ноги Малфоя себе на плечи. - Наконец-то, я думал, ты никогда не оторвешься от моей задницы, - произнёс с кривой ухмылкой Драко. Даже в такой позе, нетерпеливо ёрзая, эта белобрысая зараза насмехалась. - Она пришлась мне по душе, - усмехнулся в ответ Гарри, тяжело дыша, направляя себя в по-прежнему узкую дырочку, и сделал первый толчок, преодолевая барьер кольца мышц под довольный стон Драко, медленно, короткими толчками входя на всю длину, со свистом втянув воздух от ощущения тесного жара, стиснувшего его член. Глаза заливал пот, Гарри закусил губу, стараясь отсрочить оргазм, горячей волной поднимавшийся изнутри. От напряжения его всего трясло. На руках вздулись вены. На мгновение он замер, дав Драко привыкнуть, но, когда почувствовал ответное движение бёдер и услышал яростно-страстное: «Двигайся, Поттер!», со стоном отпустил себя, тут же беря яростный и жесткий темп, несколько раз поменяв угол, пока не услышал довольный вопль Малфоя, вбиваясь в него, орущего благим матом, втрахивая в матрас под натужный скрип пружин до звёзд перед глазами. Шлепки плоти о плоть, ритмичный стук спинки кровати о стену, хриплое сорванное дыхание, стоны, всхлипы, вскрики наполнили комнату. Чувствуя, что вот-вот кончит, Гарри обхватил влажный от смазки член Драко, быстро двигая рукой по стволу, пока Малфой, выгнувшись дугой так, что только лопатками соприкасался с кроватью, с воплем не кончил, забрызгав себе живот и грудь спермой, рефлекторно сжимаясь на члене Гарри так, что того в один миг накрыл мощнейший по силе оргазм, захлестнув горячей волной, на раз выметя из головы все мысли, пока он с хриплым стоном изливался внутри Малфоя, судорожно вцепившись ему в бёдра. После, выскользнув из расслабленного тела, он, тяжело дыша, рухнул на Драко, пережидая, пока сумасшедший стук сердца в груди станет чуть глуше, а мозги начнут соображать, глубоко вдыхая пряную смесь из пота, запаха их разгорячённых влажных тел и секса, окутавшую их. Малфой, расплывшись по покрывалу амёбой, затих, жадно дыша, но на его припухших губах играла сытая и расслабленная улыбка. Скатившись с него, Поттер призвал свою палочку и бросил на них парочку Очищающих – идти в душ не было сил. Сбросив на пол покрывало, заляпанное спермой, и вытянув из под Малфоя одеяло, он улёгся рядом с ним и укрыл их. Может быть, завтра Гарри будет рвать на себе волосы, сожалея о случившемся, но сейчас… сейчас должно было быть так. - Вообще-то, по сценарию ты должен был, сделав мне ручкой, свалить в туман, Поттер, - заметил Малфой, устраиваясь удобнее, забрасывая на него по-хозяйски ногу, не открывая при этом глаз. – Или выгнать меня, что больше в твоём духе, - скривившись, добавил он. - Я решил немного его изменить, - ответил, помолчав, Гарри. – А теперь, если мы всё решили, заткнись и спи. - Какой ты романтичный, Потти, - проворчал Драко. - Но я принимаю твою благодарность. Гарри только хмыкнул, закрывая глаза, чувствуя рядом его дыхание, а на сердце за долгое время вновь стало тепло. Хотя, Мордред знает, что там будет дальше. Впрочем, ладно, разберётся.