* * *
Несмотря на погоду, спортсменов школы вывели на поле. Сегодня тренировались две команды: «Синие пантеры» и «Бешеная клубника». В первой команде капитаном был Гриммджоу Джагерджак, а во второй — Тацуке Арисава, лучшая подруга Ичиго. Именно она настояла на том, чтобы рыжий стал членом команды и защитником ворот. Джагерджак же был нападающим. Обе команды школы имели равный счет, зато команды из других школ им всегда позорно проигрывали. Это все потому, что у «Синих пантер» был сильный игрок-нападающий, а у «Бешеной клубнички» — сильный вратарь. Друг другу они никак не хотели проигрывать. И сегодня между ними снова завязалась борьба за звание лучшего. — Эй, Куросаки! — крикнул Гриммджоу, отправляя мяч в ворота оппонента. — Пусть твой тупой папаша держится подальше от моей матери! — Пф! — Ичиго приземлился на траву, в последний момент отбив мяч. — Скажи это своей старухе! — Как ты ее назвал?! — Джагерджак вспылил и тут же ринулся на рыжего. Его попытались удержать двое из его команды, но он раскидал их в разные стороны и таки достиг цели. Схватив Ичиго за воротник, Гриммджоу со всей силы заехал парню кулаком в живот. Куросаки в долгу не остался. Между ними завязалась кровавая бойня, сопровождаемая матами и взаимными ударами по лицу. Разнять их смог только классный руководитель, которого позвала Тацуке. — Куросаки-кун, Джагерджак-кун! — Шинджи нахмурился, прибежав на поле. — Хотите снова быть дисквалифицированными? Парни тут же прекратили. Тяжело дыша, они смотрели друг другу в глаза со злобой и презрением. У Ичиго была рассечена губа, у Гриммджоу — разбит нос. — К директору их, — послышался насмешливый голос за спиной Шинджи. Хирако резко обернулся. Позади него стоял Айзен Соуске и гадко ухмылялся. Люлей-то за своих учеников получит именно Хирако. А директором школы являлся Ямамото Генрюсай — морщинистый, лысоватый старикан с длинной бородой, переплетенной нитями. Суровый нрав Генрюсая знала вся школа, и никто не хотел даже просто на глаза ему попадаться, не говоря уже о пребывании непосредственно в его кабинете. Он устроил парням разнос и без капли жалости отчитал на глазах учеников их классного руководителя. Шинджи вышел из кабинета злой и красный. Ичиго и Гриммджоу вышли следом за ним, оба смиренно смотрели в пол. Когда учитель остановился, парни чуть было не врезались ему в спину, но, к счастью, успели остановиться. Хирако повернулся к ним. Лицо его сейчас не было таким, как обычно, приветливым и веселым. Блондин прикрыл глаза и сделал несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. — Итак, — низким голосом произнес он. — Вы оба наказаны. Неделю будете дежурить после уроков в кабинете! Вдвоем! Ичиго и Гриммджоу переглянулись. И тут же посмотрели на сенсея: — А можно по отдельности? — Нет! — Шинджи даже повысил голос, чего очень не любил делать. Парни сразу умолкли. — Радуйтесь, что вас не изъяли из команд! Яма-джи сегодня был крайне добр! — сенсей развернулся и пошел в учительскую, оставив парней наедине. — Нифига себе «добр», — выдал Джагерджак, засовывая руки в карманы и сплевывая жвачку в окно. Ичиго промолчал. Он закинул портфель на плечо и, развернувшись в противоположную от учительской сторону, пошел в класс. Гриммджоу фыркнул и двинулся следом. Перспектива мыть полы его не прельщала, он всегда пропускал дежурство, и все ему сходило с рук. Рыжей и Очкарику, как старостам, приходилось драить класс за него. Его, конечно, не раз за такое ругали, однако Джагерджаку было на все это класть. А теперь их старосты Улькиорра и Неллиель. С Улькиоррой и так все понятно, а вот Нелл… Тоже весьма терпкий фрукт, один раз ее даже чуть не выгнали со школы за драку. И ладно бы драка, но драка с парнем, который почти на две головы ее выше! Причем закончилась эта драка весьма неожиданно: Одершванк отделалась шрамом на переносице, а вот Ннойтора (ее оппонент) потерял глаз. От удара кулаком глаз просто вытек. С тех пор, парни от Нелл просто шарахались, считая ее ненормальной. Судимость она не получила, так как выяснилось, что Ннойтора Джируга сам был виноват в случившемся. Но обоим от этого не легче. Ненависть Ннойя к Нелл с каждым годом становилась все сильней. «Когда-нибудь, он ее точно убьет, — подумал Гриммджоу. — Или она его», — от этой мысли он почему-то усмехнулся. И, возможно, объяснением этого было то, что Неллиель Ту Одершванк и Гриммджоу Джагерджак являлись друг другу троюродными братом и сестрой, и часто играли в детстве. Но сейчас их отношения можно было охарактеризовать, как «никакие». Впрочем, ни тот, ни другая не пытались что-либо исправить. Гримм вошел в класс и тут же поймал брошенную ему в руки швабру. — Полегче, Куросаки! — прорычал парень, ставя предмет уборки вертикально. — Заткнись и мой, — сквозь зубы проговорил рыжий. — Чем быстрее начнем, тем быстрее закончим, — он прополоскал тряпку в ведре и выжал ее, собираясь наматывать на кончик швабры. — С хуя ли ты тут раскомандовался?! — ощетинился Джагерджак. — Я тут король! — Королем ты на толчке будешь, среди себе подобных, — язвительно вставил Ичиго. — Че ты сказал?! — Куросаки тут же получил шваброй в нос. — За базаром следи, Клубника! — Не смей меня так называть! — тут же вспылил Ичиго, направляя свою швабру, словно меч, на Джагерджака. — А ты заставь! — Гриммджоу расхохотался. Между ними завязался смертельный поединок. На швабрах. Продлилось этого около часа и лишь оставшиеся полчаса парни потратили на то, чтобы просто размазать тряпками воду, которую пролили, опрокинув ведра во время драки.Глава 3. Враги и соперники
17 мая 2012 г. в 11:03
Утро следующего дня выдалось пасмурным. Серое небо, плотно затянутое тучами, нависало над городом, словно большой навес. Его грозность давила, оно будто собрало в себе кучу того, что дали ему серые асфальты, и готовилось вот-вот выплеснуть все это на людей. Однако дождя все еще не было.
— Соуске, знаешь, что меня больше всего раздражает? — спросил Хирако у Айзена, делая из листов, которые он выдрал из журнала, самолетики.
— Что же, Хирако-сан? — темноволосый мужчина в очках с бархатным взглядом из-под полуопущенных черных ресниц посмотрел на своего коллегу.
— За что тебя ученики любят? — блондин усмехнулся, отправляя бумажное изделие в форточку.
— Не знаю, может, Вы мне подскажете? — с долей некого презрения в голосе произнес Айзен, поправляя очки и ядовито улыбаясь.
— Ха! Черта с два! — Шинджи сидел прямо на столе с неприязнью глядя на учителя математики. — Я тебя насквозь вижу! И ты меня бесишь!
— Взаимно, мой дорогой коллега, — мягким голосом парировал Айзен, продолжая заполнять журнал.
— А, знаешь… — блондин растянул губы в кривой улыбке. — Я могу не дать допуск на экзамены твоему любимому ученику!
— Улькиорре? — мужчина поднял бровь. — С чего бы?
— А захотел! — Хирако очень хотел задеть побольнее Соуске. Он знал, какие надежды возлагает тот на Шиффера. А лишний раз нагадить нелюбимому коллеге было высшей мерой наслаждения.
— Вот как, — задумчиво произнес Соуске и, отложив журнал, поднялся с места, медленно приближаясь к окну. — Жаль…
— Ну естественно! — классный руководитель Улькиорры пожал плечами, пытаясь раскачать стол, на котором он сидел.
— Нет. Мне Вас жаль, Хирако-сан, — Айзен обернулся, и на лице его блуждала пугающая улыбка.
— Это еще почему? — Хирако насупился.
Соуске медленно обошел стол своего коллеги и встал позади него, опустив длинные ладони на плечи блондина. Тот вздрогнул и поднял голову, вопросительно посмотрев на Айзена. Последний же склонился к самому уху Шинджи и вкрадчиво проговорил:
— Представляете себе: лучший ученик нашей школы. Гордость вашего класса. И вдруг — не сдал экзамен по литературе, — Соуске цокнул языком. — И все почему? Потому что мой дорогой коллега так захотел, — он усмехнулся. — Правильно. Его же совсем не беспокоит тот факт, что родители этого ученика — влиятельные люди в городе. И такая выходка может обойтись не просто потерей рабочего места (куда уж там!), а потерей жизни, — у Хирако от ужаса лицо вытянулось, он побелел как полотно. А Айзен же продолжал:
— Но, видимо, мой дорогой коллега настолько меня ценит, что готов пожертвовать собой, только бы всего раз в жизни насолить мне… — с сарказмом сказал мужчина. — Как самоотверженно, Хирако-сан! Браво! — он вернулся на свое место.
Шинджи просидел полминуты в ступоре, потом качнул головой, отгоняя мрачные картинки, и со злостью уставился на Соуске:
— Да пошел ты! — крикнул он.
— И вам того же.