Тетрадь Трана

Сколько я знаю Люка, он всегда был агрессивен, вспыльчив и зол на мир, и болезнь только поспособствовала разложению этих качеств до огромных зловонных опухолей на его душе… Мне трудно принять, но не так сложно понять, потому что и за собой я стал замечать беспричинные вспышки злости. Логика никогда не была моим сильным местом, поэтому она привела меня к выводу, что ярость копиться в нас с годами. Но каково же было мое удивление, когда я увидел, как близнецы, мои родные младшие братья, с помощью лупы выжигали муравейник. Казалось бы, типичное хулиганство, но разве оно не замешано на некоей внутренней животной ярости, которая побуждает нас уничтожать тех, кто меньше и слабее. Тогда я ничего не сказал близнецам. Пусть отец отвечает за их воспитание, а я уж точно не из тех, чьи советы пошли кому-то на пользу. Я и себе порой дельного совета дать не могу… И вот как всегда, в ответ на мой мысленный запрос по части жестокости в детях, я обнаружил прекрасную статью про Джесси Помероя, неуклюжего уродливого подростка-садиста. Он стал бы новым Джеком Потрошителем, если бы его не поймали в 14 лет. По коже бегали неприятные мурашки, когда я осознал, что читаю про мальчика немногим старше своих братишек. А дышать стало трудно после того, как пошли описания его жертв. Все непременно младше его, и, разумеется, слабее. Дети не сопротивлялись, получая удары, настолько жестокие, что приводили к потере сознания. Убивать Джесси стал не сразу, входил во вкус, раздевая своих жертв, увеча, потом еще и издеваясь, «промывая» раны соленой водой. Мое воображение прекрасно рисует мне замусоленные избитые мордашки несчастных детей, которые попались Померою. И его долговязая фигура, отвратительно нескладная, напоминающая бугимэна из шкафа, вооруженная ножом, булавками, веревками или, не мудрствуя лукаво, доской. Именно доской он ударил одного из мальчиков в нос с такой силой, что разбил ему лицо и выбил зубы. Слышали выражение «волосы на голове зашевелились»? Так вот, я ощутил это на себе, когда прочел о найденной четырехлетней девочке, голова которой почти была отрезана от туловища. Сорок одна ножевая рана… Мой мозг никак не мог представить, на что была похожа малышка после такого изуверства. Просто фарш, человеческий фарш без примет. Конечно, ярость слепа, Помероя поймали и наказали сполна, но я никак не мог взять в толк, почему он это делал. Почему не ограничивался муравьями, как некоторые дети, почему находил удовольствие в боли и смерти других, подобных себе? Я не выдержал и задал этот вопрос Люку, предварительно рассказав про свою находку в газете. Знаю, ему нравилось то, чем я занимался… И он ответил мне фразой, от которой мне до сих пор не по себе. «Почему он это делал? Тран, ты правда хочешь знать, почему?, - тут Люк усмехнулся и несколько насмешливо прошил меня взглядом своих ядовитых глаз, а когда я уверенно кивнул, то просто пожал плечами и сказал, - Да потому что мог».