Взглянуть правде в глаза

Прошло несколько часов, прежде чем стражники, наконец, вернули Мерлина в темницу. Как и раньше они заткнули ему рот тряпкой, пропитанной чем-то, что — теперь Мерлин понимал — должно было сделать его более сговорчивым. Мерлин едва успел увернуться, чтобы приземлиться на больное плечо вместо лица. Ужас от того, в каком состоянии мог находиться Артур, не отпускал чародея еще в течение нескольких секунд, пока он пытался подняться на колени и лихорадочно оглядывался вокруг. Король лежал, растянувшись, на полу у стены темницы и не двигался. Стараясь снова не упасть, Мерлин на коленях добрался, так быстро как только мог, до Артура, боясь того, что может увидеть. Первым чувством было облегчение: Гуил не солгал, когда сказал, что Артур не сильно пострадает, особенно по сравнению с некоторыми пугающими фантазиями, которые приходили в голову Мерлина. Хотя король все еще пребывал без сознания, он был цел и его дыхание было ритмичным и глубоким. Но Артура ранили. Его лицо покрывала запекшаяся кровь, а под левым глазом присутствовал огромный синяк. Мерлин не мог точно сказать, какой удар ему нанесли в первую очередь, но было очевидно, что один из них пришелся по носу, и, возможно, сломал его — это было сложно определить наверняка из-за большого количества крови. Другой удар лишил короля сознания. Мерлин надеялся, что его вырубил первый удар и он не чувствовал боли в носу, но здравый смысл подсказывал противоположное. Доспехи в каком-то смысле защитили Артура. Мерлин подозревал, что Трент был слишком ленив, чтобы возиться с завязками на них и нанести удар в другое место, кроме головы. В тысячный раз Мерлин проклял цепи, которые сковывали его. Не только потому, что теперь он не имел возможности использовать магию для того, чтобы исцелить Артура. Ведь с закованными за спиной руками юноша не мог совсем ничего сделать для своего раненного друга. Он не мог проверить, сломан ли нос короля, не мог стереть кровь с его лица, пощупать, имеются ли какие-либо серьезные повреждения на его голове, не мог переместить его в более удобное положение, не мог даже прошептать слова утешения из-за кляпа во рту. Мерлин осторожно наклонил ухо к груди Артура, но не услышал его сердцебиения через толстую броню и кольчугу. Ему, конечно, не обязательно было делать это, ведь, если Артур дышал, с его сердцем, вероятно, все было также в порядке, но колдуну все равно пришлось бороться со слезами разочарования. Он не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько бесполезным. Артур был ранен из-за него, и маг ничего не мог сделать, чтобы облегчить его состояние, абсолютно ничего. Гуил собирается забрать его снова и заставить дышать этим ужасным дымом, чтобы задать еще больше вопросов. И если Мерлин не ответит на них, Артур может пострадать еще больше. Он был лишен своей магии, и не знал, как вывести Артура из этой ситуации, винил в которой Мерлин только себя одного. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, пока не прекратилась дрожь в теле. «Артур будет в порядке», — сказал он себе. «Артур будет в порядке, будет в порядке…». Нет, этому не бывать, если он не вытащит отсюда Артура как можно скорее. Рыцари, несомненно, уже отправились на поиски, но нет никаких гарантий, что они найдут его и короля в ближайшее время. Но даже если друзья разыщут их, смогут ли они сделать хоть что-то действенное для их спасения? Мерлин размышлял над тем, чтобы вызвать Килгарру, не был уверен, что дракон слишком преуспеет в помощи, все-таки они находились в некой подземной пещере, которая даже для дракона была вне досягаемости. Кроме того, оставалась проблема с кляпом во рту. Не говоря уже о том, что Мерлин даже не был полностью уверен, что цепи не удерживают его дар повелителя драконов. Если он все же сумеет доставить Артура на поверхность земли, то тогда попытается вызвать старого друга, но сейчас — Мерлин решил — не стоило рисковать их жизнями ни за что, и вместо этого постараться сохранить хотя бы этот свой секрет от Гуила. Захватчик, кажется, не догадывался о дополнительных возможностях юного Эмриса. Хотя он, казалось, знал очень многое о нем, словно наблюдал за чародеем в течение некоторого времени. Однако можно было догадаться, что некоторые факты он узнал от Морганы. Отвечать на вопросы о себе было унизительно, но после того как Гуил во второй раз приказал «наказать» Артура, Мерлин не посмел больше лгать. К счастью, Гуил был в первую очередь заинтересован в Моргане. Он хотел знать, где она скрывалась, какие у нее есть слабости, какой магией она обладает. Мерлин понятия не имел, проверял ли его Гуил на честность или искренне желал знать обо всем этом, но маг в любом случае не решился на ложь. При любых обстоятельствах чародей чувствовал, что поступает неправильно, рассказывая все про Моргану. Больно было думать, что Моргана — старая Моргана, сострадательная девушка, которую он помнил, — так же рассказывала Гуилу все, что знала о нем. Но самому делать это было куда сложнее. Мерлин задавался вопросом, возможно ли предать того, кто стал для тебя врагом, потому что в тот момент он невольно ощутил себя предателем и не смог ничего поделать с этим чувством. Мерлин отвернулся от своего неподвижного друга, что по-прежнему лежал на полу. Он не думал, что Артур поступил бы так же как он. Артур слишком благороден, даже когда речь идет о его врагах, но Мерлин в любом случае не мог поступить иначе. Он всегда делал все что мог, чтобы защитить Артура и Камелот, и потом жил с чувством вины из-за сожаления о своих поступках. Силясь не споткнуться, юный волшебник подполз на коленях к двери и осмотрел ее. В щель была продвинута еда, и желудок мгновенно напомнил Мерлину, что ему не стоит пробовать ее. Щель, казалось, была достаточно большой, чтобы вместить тарелку, но выглядела достаточно бесполезной для побега. Сама дверь казалась толстой и прочной, хотя петли на ней были слегка прогнутыми, словно противостояли большому давлению. Мерлин виновато оглянулся на Артура. Наверное, король пытался выбить дверь. Но он бы ничего не сделал. На дверь было наложено какое-то заклинание, Мерлин мог чувствовать это. Для надежности, наверное. Он прислонился щекой к деревянной поверхности и прикрыл глаза, игнорируя предупреждающий жар в запястьях и на всем теле, ощущаемый сквозь его куртку. Волшебник нахмурил брови в концентрации. Он сосредоточился не на двери, а на магии, что была наложена на нее. Может именно она мешала Артуру двигаться, когда в темницу входили похитители. Заклинание активировалось, когда дверь была открыта, скорее всего. Мерлин смог бы справиться с этим, если бы не цепи, которые практически душили его. Но попытка не пытка… Он спешно исследовал свой разум на наличие подходящего заклинания. — Ic al… Но не успел он произнести и нескольких слогов, как боль исходящая от цепей вспыхнула вновь с неимоверной силой. Мерлин издал приглушенный крик и зажмурился, обратно сворачивая свою магию. Может быть, он сумеет разблокировать дверь, но усилия, вероятно убьют его. Волшебник был готов сделать это, если это означало, что Артур будет спасен, но применение последнего шанса сейчас, когда король пребывал без сознания и ранен, явно не привело бы ни к чему хорошему. С другой стороны, что, если завтра он будет в более худшем состоянии? Гуил утверждал, что он не собирается убивать Артура, но Мерлин знал, что его гарантии крайне ненадежны. Он не сомневался, что Гуил убьет Артура, если колдун в ближайшее время не присягнет на верность ему. А о том, что Мерлин позволит кому-либо вроде Гуила контролировать его магию, не было и речи. Эмрис уставился на дверь, тщательно взвешивая свои возможности. Должен ли он пожертвовать собой сейчас с надеждой на то, что Артур сможет справиться в одиночку, когда проснется? Или ему стоит подождать, когда Артур проснется, призвать его бежать, а затем снять заклинание с двери? Или маг должен тянуть время, пока не будет предоставлена лучшая возможность? Будет ли она? Медленный стон вывел Мерлина из размышлений, он отвернулся от двери и подполз к Артуру. — ..ур! — Мер… Мерлин? — глаза короля приоткрылись. Он прижал руку к голове, а затем вздрогнул, когда коснулся уродливого синяка около глаза. — Ты опять забыл про завтрак… Подожди… мы… — Пендрагон быстро сел, а затем покачнулся и снова прижал руку к голове. «Не вставай так резко, болван, у тебя, возможно, сотрясение мозга!». — Мерлину хотелось кричать, но все, что ему удалось выдать, — это чреда неразборчивых глухих звуков. Все еще не отпуская рукой головы, Артур махнул свободной рукой вслепую в направлении Мерлина, пока его пальцы не нащупали кляп во рту слуги и не выдернули его. — …венценосный болван, не дергайся, сиди спокойно! — приказал чародей. Артур уставился на него в полнейшем недоумении. — Посмотри на меня, Артур. Вот так, посмотри на меня… — Мерлин вставил свою голову между лицом Артура и тусклым светом, что светил в его глаза, прежде чем сесть обратно. — Хорошо, я не думаю, что у тебя сотрясение мозга. Как ты себя чувствуешь? В ушах не звенит? Не тошнит? В глазах не темно? Голова не кружится? Может быть, ты слышишь звуки слишком громко или… Артур наконец убрал руку с лица и сел прямее. — Заткнись, Мерлин. Чародей выдохнул с облегчением. — Рад видеть, что твоя голова пострадала не больше чем обычно. Как твой нос? Артур осторожно прикоснулся к упомянутой части тела и нащупал запекшуюся кровь. — Болит. Но не думаю, что он сломан. Он выглядит кривым? — О да, очень искривлен. Гвен никогда не сможет взглянуть на тебя снова. Король ненадолго захлопал глазами в панике, но затем нахмурился. — Чтоб ты знал, она любит меня не только за мой нос. — Ты прав. Также за идеальную форму твоей пустоголовой головы и несравненное ослиное очарование. — Я мог бы посадить тебя за это в колодки, — пригрозил монарх. — Пока я здесь, мне это не грозит. Что случилось? — Я должен спросить тебя об этом. — Как я могу знать? Ты уже был в таком состоянии, когда меня привели сюда. — Колдун, тот, который дал тебе яд, Трент, заходил сюда. Не сказав ни слова, он ударил меня по лицу, а я у стены ничего не мог сделать, даже пошевелиться… — Это из-за двери. На нее наложено какое-то заклинание. — Мерлин сжал вместе зубы, пока не сболтнул ничего лишнего. Как бы то ни было, а дым влиял на него, и думать перед тем как что-либо говорить становилось все тяжелее. Но Артур, как обычно, ничего не заметил. — И тогда он повернулся, чтобы уйти, но в темницу вошел кто-то еще и что-то сказал ему. Тогда Трент просто двинулся обратно ко мне, и следующее, что я помню, — это твоя глупая рожа в момент моего пробуждения. Но я точно знаю, что все это каким-то образом связано с тобой. Так Мерлин, что же случилось? — Я… Гуил спросил меня о кое-чем. Я не ответил, и ты… это все моя вина. Прости меня. — Он услышал, как падает его собственный голос. Артур удивленно посмотрел на него долгим взглядом, и Мерлин был уверен, что за ним последует обвинение его в излишней сентиментальности… Но вместо этого Артур положил руку ему на плечо и нежно сжал. — Ты правильно поступил, Мерлин. Защита Камелота всегда на первом месте. Камелот гораздо важнее любого человека, даже его короля, особенного его короля. Ты показал свою невероятную преданность и храбрость, и… и хотя я очень сожалению о том, что ты оказался здесь, я все равно рад, что ты сейчас со мной. — Теперь я точно знаю, что у тебя сотрясение мозга, — часто закивал слуга. Артур легонько толкнул его в плечо. — Заткнись. Я говорю правду. Мерлин почувствовал, как в его груди поселилось приятное тепло. Король заколебался. — Гуил использовал магию? — Что? Нет. — Увидев озадаченное выражение лица Артура на столь быстрый ответ, Мерлин добавил: — Он не обладает магией. Думаю, именно поэтому он нуждается в Тренте. — Не обладает магией? Тогда как ты объяснишь дверь и… это? — Он слегка дотронулся до цепей на теле Мерлина. — Уверен, что с дверью справился Трент. А цепи достала Моргана. — Моргана? Она за всем этим стоит? — Вроде как. Она руководит Гуилом или что-то вроде этого. Они действуют вместе. — Значит она здесь. — Не думаю, — качнул головой чародей. — Гуил дважды пошел против ее воли, так что будет стараться скрыть нас от нее. — Что это должно значить? — в недоумении спросил Пендрагон. — Э-э… я не знаю, просто у меня как бы… сложилось такое впечатление. Артур молчал довольно долго. Мерлин знал, что он не любил говорить о Моргане. Слуга был этому рад, ведь он тоже не очень любил вспоминать о ней. — Я не понимаю, — наконец выдал Пендрагон. — Ах, вот это сюрприз. — Я серьезно, Мерлин. Гуил едва взглянул в мою сторону, с тех пор как я оказался здесь. Он захватил короля Камелота, но все же большей частью уделяет внимание именно тебе. Что же ему нужно от тебя? Мерлин напрягся. Ну и что он должен ответить? — Ничего. — Скажи правду, Мерлин. Маг вздрогнул и выпалил: — Гуил хочет, чтобы я поклялся ему в верности и служил ему. Артур уставился на своего друга, словно он только что сказал нечто невероятно глупое. Мерлин мысленно выругался. Ну и как теперь он должен все это объяснить? — Он хочет, чтобы ты ему служил? Но ты ужасный слуга! Мерлин поник. — Я знаю. — Ты неуклюж, ленив и проводишь все свободное время в таверне! — Да, я понимаю. — Кроме того, даже если бы ты был хорошим слугой, никто не стал бы применять для этого подобные меры! Есть нечто большее, Мерлин, и ты знаешь это. Скажи мне что! — приказал король тоном, не терпящим возражений. — Артур, пожалуйста, не надо. — Мерлин не знал, с каких пор его голос стал звучать так жалко. — Прошу, не сейчас. Король недоверчиво взглянул в его сторону. Он открыл рот в желании что-то сказать, но снова закрыл его. Мерлин подумал над тем, что могло случиться, расскажи он Артуру все прямо сейчас. Он был так близко. Признание висело на кончике его языка, но голова… болела, и чародей ощущал себя настолько слабым, что не думал, что у него хватит сил пройти через все, что сможет сотворить Артур прямо сейчас. Если что-то пойдет не так, если Артур его отвергнет, то… это слишком сильно потрясет Мерлина. Он не был уверен, что сможет пережить отказ друга в такой момент. Но он обязан сказать. Артур имеет право знать… И это был лишь вопрос времени, когда он поймет, что происходит на самом деле. Мерлин сделал глубокий вдох, готовый пролить свет на свою глубочайшую тайну. — Артур… — Как твои запястья? — вместе с ним спросил правитель, оглядываясь за его спину. Мерлин закрыл рот и нахмурился. Он на самом деле не хотел думать о них. Он не мог видеть, что происходит за его спиной, но основываясь на том, как болели руки при малейшем движении, они, должно быть, выглядели не лучшим образом. Резкий вдох Артура подтвердил его подозрения. — Проклятый колдун, — пробормотал Пендрагон голосом, наполненным желчью, и сердце Мерлина упало. Артур был бы не рад, если бы Мерлин рассказал ему обо всем прямо сейчас. Просто нужно немного подождать. — У тебя есть другие ожоги? Мерлин закусил губу, рассуждая о том, что не стоит слишком пугать короля. — Да, есть. Я думаю, что одежда защищает меня от цепей, но все же… — Стоит еще раз подложить ткань под ожоги?.. Мерлин покачал головой. — Лучше не надо. Она лишь заразит их. — Ох… ну… Если я что-то могу… могу сделать для тебя, чтобы облегчить твое состояние или… тогда… Мерлин удивленно взглянул на него. — Я сообщу, — неловко кивнул он. Артур откинулся назад на стену темницы. — Хорошо. Хорошо. Я рад, что мы договорились. Тепло в груди Мерлина коснулось даже кончиков его пальцев, и оно было подобно волшебству, которое чародей не мог сейчас выпустить или хотя бы ощутить в полной мере. Через некоторое время ему удалось сесть рядом с Артуром плечом к плечу. Они пребывали в молчании несколько мгновений, прежде чем чародей начал невольно вспоминать о том, с каким наслаждением Гуил пил чай. — Мерлин. — Что? — Не делай этого. — Чего? — Не… чмокай. — … О, ты об этом? — Он чмокнул губами еще раз. — Да, Мерлин, я об этом! — Но я хочу пить. — Я тоже, но в отличие от тебя я стараюсь не быть раздражающим идиотом. — Ну мы с тобой определенно отличаемся. — Тем что ты раздражающий идиот, а я нет? Согласен. — И тем, что у меня есть предназначение, Артур. Очень важное. — Да ну? И скажи мне на милость, какое? — полюбопытствовал король. Мерлин усмехнулся и снова чмокнул так громко, как это только возможно. — Мое предназначение досаждать тебе до конца времен. — Мерлин!