Взглянуть правде в глаза

Мерлин ощущал слабость весь день, но истинное истощение усилилось лишь после того, как они вернулись в город, и призрачная дымка все сильнее накрывала его с приближением к цитадели. Каждый шаг отдавался болью, и чародей опирался на Артура, который также прихрамывал на ногу, исцеленную Мерлином ранее. Однако, несмотря на травму, король отказывался его отпускать, и маг был ему за это благодарен. Он пытался вслушиваться в рассказ Леона, но его мысли снова возвращались к щиту. Он создал его вокруг города на основе защитных заклинаний, вливаемых в стену каждую неделю в течение месяца с момента последней атаки Морганы. Основную идею он почерпнул из книги магии, где нашел способ хранить магию в материальных объектах, в данном случае это были стены Камелота. Его собственное тело способно восстанавливать утраченную силу, словно организм — кровь после большой потери, и чародей сумел запечатать свою магию в стенах, пока он не переведет ее в состояние активности и не направит в нужное русло. Таким образом он смог бы накопить достаточно магии, чтобы создать щит вокруг города при необходимости, не истощая собственные ресурсы. Все, что он должен был делать — это раз или два в неделю при возможности пробираться к стенам и передавать им как можно больше своей силы. Мерлин делал это ночью, чтобы не приходилось придумывать оправдания, если его поймают. Ведь если увидеть слугу короля ночью истощенного, а именно: спотыкающегося и полубессознательного в легком бреду, шагающего по направлению врачебных покоев, то можно легко предположить, что он направляется домой из таверны. Эта процедура очень сильно изматывала Мерлина, но он не сомневался в том, что она того стоила. Ведь если такой щит создавать в течение одного или пары лет, то чародей сомневался, что нашлась бы сила, которая смогла бы пробиться через него в состоянии активности. В таком случае при нападении армии Морганы Мерлин бы просто активировал щит, практически не используя для этого своих сил, чтобы иметь возможность бороться с армией. Однако на данный момент щит еще был не достаточно укреплен, и его нужно было подпитывать из собственных ресурсов. Теперь вместо того, чтобы при необходимости самому черпать ресурсы из хранилища, Мерлину приходилось отдавать их. И если при лучших обстоятельствах, это отражалось бы на нем лишь в плохом самочувствии, то после последних нескольких дней злоупотреблений его телом и магией, чародей был удивлен, что оказался в состоянии его даже активировать. Как бы то ни было, он ощущал, что щит слишком тонок и не сможет продержаться дольше одного дня. А если на него начнет воздействовать Моргана, то он распадется еще раньше. Но продержаться одну ночь защита просто обязана, и Мерлину оставалось лишь надеяться на то, что этого времени будет достаточно для того, чтобы Эйсуза отыскала Килгарру, а они с Артуром смогли передохнуть. Кроме того, Мерлину необходимо было разобраться с тем, что теперь его секрет был открыт для всех. Где-то в глубине сознания это вызывало у мага непрерывный поток паники на фоне звучащего в голове голоса матери, говорящего ему: «Храни свой секрет. Храни свой секрет». Но это было ничем по сравнению с истинным страхом. Его беспокойство за Артура и судьбу Камелота всегда было более значимо, чем опасение, что король узнает о нем правду. Так что, если ему и стоило о чем-то беспокоиться, так это о том, как победить тысячи колдунов вместе с Морганой этим утром. Мерлин уже ощущал, как сотни заклинаний стремятся пробиться сквозь еле живой щит. Эмрис очнулся, когда они добрались до двери покоев Гаюса, которая отворилась после стука Леона. Несмотря на поздний час, было видно, что лекарь не спал. А по огромным синякам под глазами можно было предположить, что он не спал по меньшей мере несколько дней. Казалось, он еще больше постарел с того момента, когда Мерлин видел его в последний раз, но как только взгляд Гаюса упал на подопечного, на лице его проступило глубокое облегчение. — Ах, глупый, глупый мальчишка, — воскликнул Гаюс, выхватывая Мерлина из рук Артура и прижимая его к себе. — Ты вернулся. — Я всегда буду возвращаться домой, — сказал Мерлин с улыбкой, которую только мог из себя выдавить. Смутно, он услышал, как Артур отдает приказ Леону караулить возле двери и не при каких обстоятельствах не тревожить их, но чародею было все равно. Он просто хотел прикрыть глаза и уснуть в объятьях Гаюса, даже стоя. Но когда в помещении запахло едой, чародей, наконец, оторвался от Гаюса и обернулся к Артуру, который взял у слуги большой поднос и захлопнул дверь. Как только еда оказалась на столе, Мерлин и Артур одновременно набросились на нее, отбросив любые правила этикета. — Я так понимаю, там, где вы были, вас не кормили, — вздохнул Гаюс, собирая необходимые травы и бинты на полках. — Только не забывайте жевать. Мерлин и Артур лишь хмыкнули в ответ, не отрываясь от тарелок. Чародей практически впихивал в себя еду, настолько вкусной она была, к тому же он и в лучшие времена никогда не лакомился кушаньями, которые готовили только для членов королевских семей. Вероятно, ему следовало оценить тот факт, что он ел поистине королевскую пищу, но сейчас он был бы счастлив даже если бы уплетал недельное крысиное рагу. — Не так быстро, — отругал их Гаюс, приближаясь к Мерлину с мокрым полотенцем. Оба друга подчинились, делая большие глотки из кубков. Чародей отодвинул от себя тарелку, не в силах переварить и половину ее содержимого. Еда, по крайней мере, придала ему хоть немного сил. — Нет, сначала взгляни на ногу Артура, — запротестовал Мерлин, отталкивая от себя тряпицу. — И осмотри его голову. Король вытер рот рукавом. — Гаюс, не слушай идиота, лучше лечи его. — Благодарю вас, сир. Мерлин, не дергайся. Маг зашипел, когда тряпка коснулась его раны на голове. — Я в порядке, Гаюс, просто небольшое кровотечение. Лекарь осторожно снял с него куртку и побледнел при виде количества ран, которые она скрывала. Да, возможно, некоторые из них были не так серьезны, но остальные… — Что случилось? Откуда у тебя взялись эти ожоги? Они выглядят давно зажившими, а с момента вашего отъезда прошло не больше недели, как это могло случиться? — он обвел края одного из ожогов на руках Мерлина, заставляя колдуна вздрогнуть. — Все хорошо. Действительно, я в порядке. Моя магия подверглась тяжелому испытанию, но сейчас все хорошо, Килгарра меня исцелил... Он был отрезан собственным вскриком, когда Гаюс, выпучив глаза от страха, ткнул ему тряпкой в голову. — Ах, Боже мой, у него определенно сотрясение мозга. Он в бреду, сир, должно быть, рана инфицирована. — Гаюс, остановись! — прервал его Артур в тревоге. — Я знаю. Обо всем. Лекарь не дрогнул. — Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, сир. В лихорадке пациенты нередко несут абсолютную чушь. Мерлин, как мог, отстранился от тряпки. — Гаюс, он знает все обо мне. Про магию, драконов, Эмриса — все. Гаюс моргнул и тяжело опустился на стул, прижимая руки к груди. Переводя взгляд между своим подопечным и королем, он остановился на последнем. — Вы… вы знаете? — Это было довольно сложно не заметить. — Есть такое мнение, — добавил Мерлин, опуская голову на стол. Что-то ударило его по лбу, и он открыл глаза, чтобы увидеть возмущенного Артура, который намеревался бросить в него вторую виноградинку. Гаюс вновь уставился на обоих, потеряв дар речи. — Я… я поверить в это не могу. Кто-то еще знает? — Некоторые из рыцарей. Но я запретил им рассказывать об этом. Никто не тронет Мерлина. — Спасибо вам, сир. Я… я не знаю, что и сказать. — Ты мог бы не засыпать, — предложил Артур, и Мерлин снова открыл глаза, когда виноградинка все-таки ударила его по лбу. — Я не сплю, — ответил он, потирая лицо ладонями. Сейчас действительно не время спать. Артур поднял брови. — Ты как, Мерлин? Чародей выпрямился, тщательно пытаясь скрыть свою усталость. — Гораздо лучше. У меня желудок поменьше, чем у некоторых королей. Артур фыркнул, прожевывая еду, и бросил в него еще одну горошину винограда. На этот раз Мерлин все же остановил ее полет со вспышкой в глазах и усмешкой. Увидев раздраженный взгляд на лице Артура, чародей ощутил внутреннее удовлетворение, хотя это небольшое количество магии отдалось ему волной тошноты, которую маг изо всех сил постарался скрыть. Когда Гаюс, наконец, смог связать несколько слов, они вышли чересчур резки: — Эти ожоги ты получил от чего-то, что сдерживало твою магию, да? Мерлин устало кивнул, а лекарь взял его руку и осмотрел ожог ближе. Чародей увидел знакомое выражение лица Гаюса, подобное тому, когда он сегодня впервые увидел Мерлина на пороге. Обычно такой взгляд предсказывал долгую лекцию и утешительное объятие. Но на этот раз Гаюс не кричал на него, хотя Мерлин предпочел бы тираду этим искрящим беспокойством глазам наставника. — Ты что-то говорил о щите? Ты же не имел в виду… — Да, — кивнул Мерлин, прервав его. Он рассказывал лекарю о своем плане и был уверен, что Гаюс прекрасно осознавал, чем грозит ему такое скорое применение щита. Мольбой в глазах Мерлин пытался попросить Гаюса ничего не рассказывать Артуру, однако король видел достаточно, чтобы уже начать беспокоиться. Гаюс сурово взглянул на воспитанника, и Артур с подозрением отвлекся от еды. Мерлин же изо всех сил противился желанию положить голову на стол снова. Артур и Гаюс заставят его отдохнуть, а у него не было времени, он должен был решать, как ему бороться с тысячами колдунов. И Артур по-прежнему нуждался в его помощи, времени на отдых не оставалось. — У меня не было выбора, — утверждал Мерлин. — Я лишь сожалею о том, что он не продержится слишком долго. — Ты сожалеешь? — изумленно повторил Артур. — Ты защитил нас от проникновения Морганы и — кто его знает скольких — колдунов на остальную часть ночи, и ты сожалеешь? — …да? — Ты на самом деле полный идиот, не так ли? Чародей лишь пожал плечами. — Тем не менее ты меня терпишь, да? Так что прости меня. — Нет. Ты не должен извиняться. Скорее наоборот. Я не так часто говорю это, но… ты проделал блестящую работу, Мерлин. Спасибо. Губы волшебника слегка дернулись. — Ты тоже хорошо справился. Это была замечательная речь, удивительно, что ее написал не я. Голос Артура был на редкость тихим и искренним. — Именно ты. Мерлин сглотнул. — …Они слушали тебя, знаешь. — О, конечно. До или после того, как пытались меня убить? — Я знаю, что не все, но… мне кажется, ты достучался до многих. Сегодня ты приобрел новых союзников. — Но будут ли они ими завтра? Мне придется сражаться с ними, потому что я не могу позволить Моргане снова захватить Камелот. — Не можешь. И не позволишь. Ты добьешься успеха Артур, я знаю. Гаюс в изумлении переглянулся между друзьями. — Сир, вы говорите об армии вокруг города? Артур расправил плечи. — Вряд ли это армия… Они просто люди, которые хотят жить в мире, и они этого заслуживают, как и все остальные. Брови Гаюса, казалось, навсегда приросли к линии роста волос. — Возможно, пришло время Альбиона. — Возможно, — задумчиво согласился Артур. Мерлин не мог прекратить улыбаться. В этот момент Артур выглядел как король, которого Мерлин всегда ожидал увидеть в золотом будущем. Альбион никогда не был так близок. — Я просто не знаю, как сделать так, чтобы весь Камелот увидел магию в том свете, в котором теперь вижу ее я, особенно… с армией магов вне города. Я хотел бы снять запрет на магию как можно скорее, как и обещал, но… — Сначала разберемся с предстоящей атакой, — посоветовал ему Мерлин. — Я как и они хочу, чтобы магия была разрешена, но сейчас не тот момент. Если ты снимешь запрет сейчас, пока мы находимся под давлением, совет решит, что маги очаровали тебя, и не будет слушать. Мы лишь потратим драгоценное время или того хуже: авторитет короля может быть подорван. Не говоря уже о том, что после этого людей, обладающих магией, будут ненавидеть еще больше. Артур размышлял мгновение. — Ты прав. В таком случае, что нам делать с предстоящим нападением? — Во-первых, я отправил Эйсузу за Килгаррой. Наверное, она найдет его не сразу, но как только он будет здесь, то сможет помочь. — Ты с ума сошел? — запротестовал Гаюс. — Великий дракон в Камелоте? Люди будут паниковать. — Да, но лучше паниковать, чем умереть. — И что скажет король на этот счет? — Гаюс развернулся к Артуру. — Я согласен. Мы могли бы использовать дополнительную защиту. Возможно, это поможет людям осознать, что магия может быть использована во благо. Лекарь моргнул. — Сир, я благодарю вас за принятие альтернативных методов защиты нашего королевства, но как вы объясните тот факт, что якобы мертвый дракон защищает город? — Рыцари, во всяком случае, уже знают, что Артур в союзе с магом, — указал Мерлин. В ответ на взгляд Гаюса, он быстро добавил. — О том, что это я, они не знают, для них это просто безымянный волшебник. — Поэтому я скажу им правду, — решил король. — Что я в союзе с магом, который также является Повелителем драконов. И, возможно, то, что волшебное существо придет на помощь людям и поможет им поверить в добрую магию. Совет так убедить будет непросто, но если в это поверят люди… Мерлин напряг все силы, когда очередная волна головокружения накрыла его. Нет. Нет, Артур по-прежнему в нем нуждается. Он сможет продержаться дольше. Чародей продолжал кивать и пытался следить за тем, что говорил Артур о боевом строе рыцарей, заседании совета, законах, но его голову упрямо клонило набок. Голос Артура звучал далеко и глухо, и каждый раз, когда он пытался сосредоточиться на том, чтобы слушать, его голова начинала еще сильнее болеть и кружиться. Кто-то тронул его за плечо, встряхнул и позвал по имени… Гаюс? У Мерлина внезапно потемнело в глазах, когда сквозь него прошла дрожь, словно огромный кулак сжал в тиски его грудь. Возникло ощущение, словно он тонет, и где-то вдали он услышал отдаленный разъяренный крик… — Мерлин? Мерлин! Маг открыл глаза, не понимая, как оказался на полу. Гаюс стоял на коленях рядом с ним с горячей ладонью на его лбу. За Гаюсом, Артур сделал несколько небольших отрывистых шагов к нему навстречу. — Что?.. — начал Мерлин, пытаясь встать. — Не двигайся слишком быстро, — настаивал Гаюс. Он повернулся к обеспокоенному Артуру. — Он замерзает. Помогите ему дойти до его комнаты. Я принесу побольше одеял, — Гаюс поспешил к противоположному углу, в то время как Артур помог Мерлину встать на ноги и повел к лестнице. — Что с тобой? — потребовал Артур. — Я думал, тебе стало лучше. Ты сказал, что тебе лучше! — Да, — пробормотал Мерлин. — Но «лучше» - это понятие относительное. И мне действительно стало лучше, чем прежде… Но для того, чтобы успокоить Артура этого было явно недостаточно. — Ты должен был сказать. Я бы оставил тебя в покое. — Но я должен сражаться со всеми… — Мерлин рассеянно махнул рукой, — …утром. — Ты не будешь бороться с ними самостоятельно! Тем более в таком состоянии! Ты ранен и сделал более чем достаточно, теперь ты должен отдохнуть и оставить это на рыцарей. Это их долг, и их не убьют сразу, как некоторых раненных идиотов! Что ты собираешься делать, если вдруг потеряешь сознание посреди боя?! Мерлин на самом деле об этом не думал. Он никогда не имел возможности пережидать магические атаки. Либо он сражался, либо Камелот терпел поражение. Все просто. — Рыцари не смогут сражаться с Морганой. Я единственный, кто… — но мысли о Моргане вдруг заставили его глаза расшириться от осознания. — Артур, Моргана… Моргана, она… Артур нахмурил лоб. — Она что? Мерлин почувствовал, как колени подкашиваются под его весом, и услышал, как яростный вой проносится в его голове. Его видение поплыло, когда невидимые удары сыпались на него со всей яростью мстительного Бога. К тому времени, когда Мерлин снова смог дышать, он лежал на спине на своей кровати и над ним нависало бледное лицо Артура. — Мерлин? Гаюс, он дрожит… Мерлин! Чародей не понимал слов, которые говорил король, но признавал тон паники. Его желудок скрутило, когда он попытался сесть, и его глаза неосознанно засветились золотом. — Нет! — вместо Артура перед ним появился Гаюс, который толкнул его обратно на кровать и накинул несколько одеял сверху. Их вес заставил Мерлина ощутить себя еще более уставшим, чем он когда-либо думал, это возможно. — Больше никакой магии, Мерлин. Спи. — Но я все равно должен… — Ты сделал более, чем достаточно, мой мальчик. — Артур… — Артур в безопасности. Теперь спи. И, наконец, Мерлин сдался.

***

Когда глаза Мерлина, которые постоянно светились, наконец, закрылись, Артур прислонился к дальней стене и сполз на пол, пальцами вцепляясь в волосы. Он знал, что Мерлин был не в лучшей форме после заключения, побега, похода через лес, освобождения дракона и щита, но почему он не заметил, насколько Мерлину плохо? Лучше? Если Мерлин называет так свое предобморочное состояние с бесконтрольной магией, то как он чувствовал себя раньше. Артур наблюдал за тем, как Гаюс ощупывал лоб чародея, пока тот медленно расслаблялся и его дыхание выравнивалось. Когда Мерлин, наконец, заснул, лекарь обернулся к Артуру с понурым взглядом. — Пойдемте, сир. Я осмотрю вашу ногу. Артур не был уверен, хватит ли у него сил встать, ведь вся его энергия, казалось, была утрачена вместе с сознанием Мерлина. Тем не менее его нога болела и Артур не мог больше оставаться в комнате с Мерлином, служившим доказательством того, что он был слишком глуп, чтобы заметить, что его друг находился на грани. — Он будет в порядке, Ваше Величество, — пытался успокоить его Гаюс, когда Пендрагон не сдвинулся с места. Артур оттолкнулся от стены и поморщился, переместив вес на больную ногу. — Я не хочу слышать «в порядке» по отношению к Мерлину когда-либо снова. — Как вам будет угодно, сир. Артур спустился вниз по лестнице, до скрипа стиснув зубы от боли. Гаюс положил руку ему на плечо, и король ощутил вспышку раздражения. Он практически нес Мерлина вверх по этой лестнице и, конечно, мог спуститься обратно самостоятельно. Или все-таки нет. Нога выдала его на нижней ступеньке, и он бы рухнул лицом вперед, если бы Гаюс не вцепился в его рубашку и не удержал его, что было довольно удивительно для его возраста. Гаюс усадил Пендрагона обратно на скамью у стола, подобрал мази и повязки с места Мерлина, и завернул оборванную штанину Артура. Его лоб покрылся морщинами, когда он осторожно ощупал раненую ногу. — Что с ним? — потребовал Артур. — Он сказал мне, что его магия восстановилась. — Магия — да, но не тело. Если бы не магия, оно выдало бы его раньше. Артур поморщился, когда Гаюс начал наносить мазь на ногу. — Что ты имеешь в виду? — Я давно подозревал, что магия удерживает его на плаву, когда тело не выдерживает, и это, боюсь, подтверждает мою теорию. — Тогда почему он не сказал? Я заставлял его идти весь день, чтобы мы добрались до Камелота к ночи. Если ему было плохо, мы могли бы передохнуть. — Магия - это часть его, и все происходит совершенно инстинктивно. Он мог и не замечать, что его поддерживает магия, так же как мы не замечаем, как наше тело переваривает пищу. Когда Гаюс ткнул в больное место, Артур поморщился. — Так, у него… иссякли магические силы? Лекарь вздохнул. — Не совсем. Проблема заключается в том, что он создал щит слишком рано. Это заклинание должно крепнуть с течением времени, на него необходимо наложить несколько слоев в течение месяцев, нужно не менее десяти, чтобы обеспечить мощность, которая не нуждается в подпитке. К сожалению, Мерлин работал над ним лишь с прошлого месяца, начав сразу после последней атаки Морганы, и самостоятельно щит пока еще бесполезен. Он не является достаточно сильным, следовательно, напрямую должен зависеть от сил Мерлина, чтобы поддерживать себя. Такой большой щит нуждается в огромном количестве магии для поддержания его под атакой. — Мерлин говорил что-то о Моргане, прежде чем потерять сознание. Гаюс склонил голову и еще больше помрачнел. — Скорее всего щит подвергся удару Морганы. — Но… он устоит? — Думаю да. Поэтому хорошо, что Мерлин сейчас спит. Вместо того, чтобы тратить силы на поддержания сознания, его магия полностью сосредоточена на щите. Он проснется, когда восстановится его тело или когда падет щит и магия вернет его в сознание. Артур скинул ногу со скамьи и встал. — Значит, если я смогу остановить Моргану, он… — король зашипел, когда нога дала о себе знать острой болью. — Сядьте! — Гаюс дернул его обратно на скамью. — Не усугубляйте травму. Необходимо вылечить ее! Как вы только шли до замка? — Не знаю! — бросил Артур, стиснув зубы от боли, пронзающей его тело. — Она так не болела после того, как ее исцелил Мерлин. Гаюс задумался. — Вы говорите, что вас исцелил Мерлин? — Да, перед тем как мы сбежали. Голову тоже. — Это внезапное увеличение боли настигло вас только, когда он потерял сознание? Артур моргнул. — …Да. Ты хочешь сказать… его магия поддерживала и меня? — Да, сир. Его силы теперь отвернулись от вас и от него самого, чтобы подпитывать щит. Я предполагаю, что именно поэтому вы сейчас чувствуете себя настолько истощенным. Я вам говорил, что магия у Мерлина основана на инстинктах, а он не раз доказывал, что его первый инстинкт защищать вас, даже когда он сам не способен на это. Артур нахмурился, пытаясь разложить все по полочкам. — Гуил… он заставил Мерлина думать, что он это я, и приказал убить меня настоящего. Мерлин собирался, но остановился. Что-то остановило его. Гаюс мрачно кивнул. — Это меня не удивляет. В прошлом он имел подобный опыт. — О чем ты говоришь? Гаюс заколебался, но, наконец, ответил: — Однажды Моргана захватила Мерлина. Она впустила в его шею фоморру - существо, порабощающее человеческую волю. В его разуме была лишь одна задача — убить вас, но при попытках своих покушений он не использовал магию. Кроме того, все его попытки провалились. Мерлин не помнит того времени, когда находился под контролем, но я всегда подозревал, что его магия не только отказывалась убивать вас, но и активно пыталась удержать самого Мерлина от этого. В горле у Артура пересохло. — Он не рассказывал мне об этом… Гаюс слабо улыбнулся. — Это не единственный случай. Я подозреваю, что и мне он не всегда все рассказывает. Кто-то постучал в двери, и участники беседы подскочили, когда она распахнулась. — Я же говорил не беспокоить… — Артур замолк, когда увидел вошедшего. — Артур! — воскликнула Гвиневра, подбегая к нему. Она была одета в тунику, жилет и брюки, а один из мечей Артура, висел на ее талии. Волосы королевы были в полном беспорядке, а лицо покрывали капельки пота. Артур никогда не видел ее настолько красивой. — Гвиневра, — выдохнул он, когда она погрузилась в его теплые объятия. Король взглянул через ее плечо и увидел Элиана, Персиваля, Гвейна и Леона за ее спиной. Леон виновато пожал плечами, прошептав одни губами «Королева». — Я пришла, как только узнала! — запыхавшись, сказала Гвен. — Элиану было сложно найти меня, слишком много дел. Ты жив! Я, конечно, знала, что ты жив, но… ты в порядке? — С тобой мне гораздо лучше. — Я так скучала по тебе. — И я, больше чем могу выразить… Леон говорил мне о том, что ты сделала. Ты молодец, Гвиневра, я знал, что могу рассчитывать на тебя. — Я просто сделала то, что было необходимо. — Ты истинная королева. Я горжусь тем, что являюсь твоим мужем. Гвен просияла — как ему не хватало этой улыбки, — и Артур поцеловал ее. — Да, да, мы рады за вас обоих, но где Мерлин? — резко спросил Гвейн. Королева замолкла, обернувшись к рыцарям, прежде чем ее взгляд снова вернулся к супругу. — Артур? — Он в порядке, — заверил всех Гаюс. — Спит в своей комнате. Он полностью восстановится после отдыха, так же как и вы, сир, — добавил он в сторону Артура. — Он не пострадал? — в беспокойстве спросила Гвен. — Он выглядел так, словно служил тренировочным манекеном, и я хочу знать, что с ним случилось, — сердито сказал Гвейн. — Ей нужно сказать… — с неопределенным жестом предложил Персиваль, кивая в сторону королевы. — Да, — быстро ответил Артур, взглянув на жену. Гвен в недоумении переглянулась между рыцарями. — О чем вы? Рыцари неловко сместились. — Элиан? Элиан поднял руки в оборонительном жесте. — Гвен, я не могу… — Леон? Рыцарь не ответил на ее взгляд. — Артур? — она развернулась к супругу, и в ее голосе прозвучала угроза. — Мерлин, он… он… — Артур замолк. Он не хотел раскрывать секрет Мерлина, когда его не было рядом. Речь шла о его магии, и это он должен был сам все объяснять. Гвен стала другом Мерлину задолго до того, как он ее полюбил, и только чародей должен был раскрывать ей свою тайну, а не Артур. Но Гвиневра должна была знать, и Мерлина здесь не было. К тому же разъяренный взгляд на лице Гвейна говорил о том, что он сам расскажет все, если Артур не наберется смелости в следующую минуту. Король вздохнул и потер гудящую голову, прежде чем взять руки Гвен в свои. — Гвиневра… я должен рассказать тебе кое-что о Мерлине.