Узы ненависти

Наконец-то он освободится. Он сделал это. Он решился. Локи прилег на песок и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться – чтобы не так чувствовалась режущая боль в правой руке. По-хорошему, надо было бы прокусить и второе запястье. Но он не смог. Страшно было испытать еще раз невыносимую боль и вкус собственной плоти во рту. Увидеть, как из вен брызнет та же серая жижа, в которую превратилась его кровь. Наверное, он потерял сознание, впал в беспамятство, потому что больше не было больно. Было все равно... Локи не знал, сколько времени прошло, да и смысла в этом знании больше не было. Он просто открыл глаза и понял, что не чувствует рези в поврежденном запястье. И не кружится голова, как было поначалу, когда из его тела так резво засочилась бесцветная жидкость, даря надежду на избавление. Взору его предстала все та же мгла. Он поднес руку к лицу и уже знал что увидит – кожа на руке была серой и неповрежденной, будто ее и не касались острые зубы. Локи сел на песке и горько усмехнулся. Боль, решимость уйти, надежда на избавление – все пошло прахом. Ему не выбраться отсюда. Он будет здесь, в этом кошмаре, потихоньку сходить с ума, пока однажды ему не станет все равно. Он сидел и долго всматривался в бурлящие серые волны. Старался припомнить каждую деталь своего видения. А потом ему стало по-настоящему страшно – он понял, что хочет увидеть еще раз то, что нарисовал ему недавно поврежденный разум. И волны вдруг исчезли, туман рассеялся, а перед глазами опять возник дворцовый коридор. Одна из дверей распахнулась, и оттуда выбежал маленький Тор. * * * Тор сидел и лениво ковырялся в своей тарелке. От похмелья гудела голова – так давал о себе знать вчерашний пир в честь его двадцатилетия. Вчера отец объявил, что отныне он, Тор, является его единственным и полноправным наследником. И сейчас, за завтраком, Один смотрел на него уже не как на мальчишку, а как на равного себе. Мама улыбалась. Но Тор видел, что в глазах ее плещется та же печаль, что поселилась там пять лет назад. И от этого наследник чувствовал себя неуютно – будто он занял место, не принадлежащее ему по праву. Нет, все это ерунда, глупости, твердил себе Тор. Кто, если не он? Теперь уже единственный сын. Но с досадой понимал, что он сам, как и мать, не смог забыть, вычеркнуть из своей жизни того, кого не считал более братом. Того, кого – он был уверен в этом – ненавидел всем сердцем. Два года назад Тор решительно выгнал из покоев темноволосую служанку – ту самую, с которой он впервые познал плотские радости. Но на следующий день она пришла к нему вновь, и, игриво улыбаясь, намекнула, что готова и дальше ублажать Его высочество. И он, если пожелает, может называть ее как угодно. Например, Локи. Этого Тор выдержать уже не мог. Схватив девку за волосы, он вытолкал ее за дверь и пригрозил: расскажет кому, или еще раз произнесет вслух проклятое имя – не сносить ей головы. С тех пор через его покои прошла уже вереница дев. Были среди них и знатные асиньи, дочери вельмож, которые втайне от своих строгих родителей были не прочь вкусить сладких утех с принцем. Были и простолюдинки. Но, сколько бы девушек не кружило стайками около принца, он с горечью понимал – ни одна не запала в сердце, ни одна не вызвала сладостный трепет и предвкушение счастья. Тор успокаивал себя, что просто не пришло время. Он пока еще не встретил свою единственную. И тут же с отвращением вспоминал, как когда-то давно, будто в прошлой жизни, с жадностью пялился на собственного брата. Когда лишь мимолетный взгляд или невинное прикосновение вгоняли его в такой немыслимый жар, что тяжело было вдохнуть. – Тор! Принц встрепенулся и вынырнул из своих раздумий. На него смотрела мать. – Тебя же спросили, не желаешь ли еще чего? Или ты уже наелся? Тор недоуменно посмотрел на Фригг, потом перевел взгляд на слугу, который, оказывается, стоял у стола и спрашивал, что еще подать к завтраку. Карие глаза юного прислужника смотрели вопросительно, и Тор поспешно отказался от снеди, отрицательно покачав головой. А когда парень развернулся и направился к выходу, Тор так и замер с открытым ртом: темные пряди взметнулись и послушно легли на плечи, в проеме двери исчезла высокая стройная фигура нового слуги – раньше Тор его не видел. * * * Локи сбился со счета. Сколько раз он уже просматривал одну и ту же картину? Одну и ту же сценку из собственных, таких далеких воспоминаний. Каждую деталь – будь то царапина на каменном полу, или крошечная трещинка в стене – он знал уже наизусть. И каждый раз видение заканчивалось одним и тем же – призрачный юный Локи, гадко ухмыляясь, твердил настоящему, что он будет другим, не таким ничтожеством, как этот. И Локи понял, что он должен сделать. Он был уверен, что получится. У него ведь больше ничего нет, только серая безысходная тоска вокруг. И это видение, настолько яркое и реальное, будто он сам находится рядом. Нужно просто очень захотеть – так, словно большего и не желал никогда. И у него получилось. Когда перед глазами вновь возник коридор, Локи просто сделал шаг вперед. И чуть не умер от счастья: под ногами больше не было песка – лишь каменный пол. Еще шаг – рука прикоснулась к стене. Скрипнула дверь, и Локи метнулся за ближайшую колонну, чтобы спрятаться. – Локи! Локи! Локи! – по коридору затопали маленькие ножки. Локи покосился на дверь своих бывших покоев, за которой теперь жил его лютый враг. Главное успеть... Тор, как обычно, пробежав всего ничего, шлепнулся на пол, громко всхлипывая. И Локи вышел из-за колонны, быстро наклонился и подхватил малыша на руки. Голубые глаза, в которых стояли слезы, со страхом и недоумением уставились на незнакомца. – Ты кто? – испуганно пропищал Тор. – Я Локи, твой брат, – ответил Локи, прижимая к себе мальчика. Ласково провел рукой по золотистым кудряшкам. – Я прогоню твоих чудовищ, не бойся. – Ты не Локи, – мелкий готов был расплакаться, губы его дрожали, а глазенки расширились от ужаса. – Ты чужой! – Нет, я помогу тебе, обещаю, пошли... Локи уверенно зашагал к покоям младшего, прижимая к себе оцепеневшего от страха братишку. Вдруг малыш, словно поверив, обхватил руками шею Локи и тихонько прошептал в самое ухо: – Ты ведь хороший? Ты не обидишь меня? Ты не убьешь меня? И Локи вдруг почувствовал, как тяжело стало дышать, как больно кольнуло в сердце, и все тело будто обдало жаром. Не в силах более ступить и шагу, он присел на колени, а Тора поставил перед собой, осторожно положив руки на плечи малыша. Тот стоял и недоверчиво рассматривал брата своими голубыми глазищами. – Я никогда не обижу тебя, маленький. Тор, я люблю тебя, ты ведь мой брат... Перед глазами поплыли разноцветные пятна. Все вдруг исчезло, растворилось, будто и не было вовсе. Локи стоял на коленях на песке, все еще вытянув руки, пытаясь удержать Тора, не желая его отпускать. – Нееет! – закричал в отчаянии Локи. Ведь у него почти получилось. Он был там, в другом мире. Не здесь. Он почти все исправил. Локи не сразу понял, что изменилось. А потом боялся поверить – вдруг это очередная выдумка его свихнувшегося разума, или очередной розыгрыш заколдованного острова? Но он произнес вслух еще несколько фраз, и впервые за долгое время услышал собственный голос. А еще – плеск воды. Он поднял голову и увидел, как расступилась серая беспроглядная тьма. Глазам стало больно – там, наверху, синел кусочек настоящего неба. Такого же цвета, как глаза маленького Тора. * * * Тор сам не понимал, зачем он идет за этим парнем, преследуя по пятам. Юный слуга нес огромный поднос со снедью, а принц все ждал удобного момента. И вот дворцовый коридор повернул вбок. Тут было не так светло – еще немного, и будет вход в пиршественную залу. Тор почти побежал и, не отдавая себе отчета, схватил вдруг черноволосого парня за шиворот и с силой отшвырнул к стене. Поднос выпал из рук слуги, и посуда со звоном полетела на каменный пол. Юноша даже не успел вскрикнуть – огромная ладонь зажала рот, а могучее тело сзади буквально впечатало его в стену. – Скажешь слово, и ты мертвец, – прошипел Тор на ухо растерянному парню. Сильные руки гладили спину, спускаясь все ниже. А бедный слуга от страха не мог вымолвить и слова. Он словно оцепенел, не смея двинуться с места. А когда чужие пальцы начали расстегивать его брюки, предварительно задрав камзол, юноша дрожащим голосом проскулил: – Ваше высочество, прошу вас, не надо. Умоляю вас... не надо... Пощадите... От этих слов Тор вдруг пришел в себя. Хель побери, что он творит? Ведь это же просто слуга, невинный юноша. Он не тот, не другой, который... Будь он проклят! Тор вдруг отстранился и резко развернул слугу к себе лицом. Посмотрел в расширенные от ужаса карие глаза. Это не он. – Убери здесь все и уходи, – прорычал ему в лицо Тор. – И чтобы я тебя больше не видел. А проболтаешься кому – найду и придушу. Ты понял? – Д-да... да... – пролепетал перепуганный парень. Тор подтолкнул его к валяющимся на полу осколкам и, развернувшись, быстро зашагал по коридору, прочь от этого кошмара. А в голове металась лишь одна мысль – неужели он не излечился? Неужели?.. Этот мерзавец все-таки околдовал его, отравил еще в детстве своим мерзким ядом. И даже теперь, навсегда исчезнув из его жизни, не дает покоя. * * * Оказывается, вода в океане была очень прохладной. Теперь она принимала и ласкала его тело, но проплыть далеко не удавалось – все мышцы окутывал такой леденящий холод, что они буквально каменели. Ноги то и дело сводило судорогой. Зато песок был теплым – ведь теперь сквозь довольно большую дыру в тумане иногда проглядывало и солнце. Локи верил, что со временем его лучи обогреют и воду, что шумно бурлила вокруг, услаждая слух. Локи иногда копошился в песке, даже строил замки и всевозможные фигуры, как когда-то в далеком детстве. Песок был желтоватым, иногда в нем попадались мелкие ракушки, которые Локи собирал и рассматривал. Больше заняться все равно было нечем. Но Локи был счастлив, понимая, что мир вокруг постепенно оживает, наполняется красками. Его тело и одежда больше не были серыми и бесцветными. Волосы вновь падали на плечи смоляными прядями. И, конечно же, каждый раз он с нетерпением ждал очередного яркого видения, что теперь посещали его регулярно. Их было много, очень много. Иногда приходилось просматривать каждое по несколько раз, чтобы наконец оказаться по ту сторону морока. Там он брал с собой на охоту младшего брата, обучал его ездить в седле и владеть оружием. В глазах маленького Тора было столько любви и обожания, что Локи поражался – как он раньше этого не замечал? Нет, если быть честным, он и тогда это видел – но ему было наплевать. Наплевать на собственного брата, который мог стать для него лучшим другом, но стал злейшим врагом. Гораздо тяжелее было ладить с воспоминаниями о Вольштагге. Локи просто не понимал, что он должен сделать, как поступить по-другому, как не воспылать ненавистью и презрением к этому неуклюжему толстяку? – Я должен сожалеть о твоей смерти, Вольштагг, но я не могу, – прошептал Локи разочарованно, и видение рассеялось. То самое, когда Локи поглумился над мальчишкой на тренировочной площадке. – Поделом тебе, жирдяй. А потом Локи чуть не разрыдался, увидев, как серая мгла опять затягивает уже довольно большой островок синего неба. Ничего, он что-нибудь придумает. Теперь он знает, как избавиться от страшного колдовства, что пленило его и чуть не лишило разума. Он верил, что наступит момент, когда перед ним откроется не очередное видение, а выход в настоящий, живой мир. * * * Тору уже исполнилось двадцать два, и отец объявил ему: еще три года, и он вручит сыну чудесный молот – волшебное оружие, несокрушимое в любой битве. Принц с нетерпением ждал этого момента. Он в красках представлял себе, как будет творить молнии, вызывать грозу, и даже летать с помощью Мьёльнира. Настроение после пира было чудесным. Тор старался много не пить, дабы отец не упрекнул его в пьянстве, поэтому возвращался в свои покои еще засветло. Лучше пораньше лечь спать, а завтра прямо с утра – на тренировку. Попробует позаниматься с боевым молотом, пусть пока и простым. Тор зашел к себе и тихо свистнул, затем налил в блюдце молока и поставил возле кровати. Мимир обычно, где бы он ни находился, громко фыркая и топоча, мчался к угощению. Но на этот раз Тор не услышал привычного шума. Ему стало не по себе. Неужели ежик сбежал? Но он не мог – ведь прожил здесь столько лет. Куда же он подевался? Спрятался? Зачем? Когда Тор спустя полчаса нашел неподвижное тельце в углу купальни, он не мог поверить. Долго тормошил зверька, гладил мягкие иголки, которые больше не светились, щекотал нежное брюшко и смотрел в закрытые глаза любимого питомца. А потом помчался к лекарю. Пусть сделает хоть что-нибудь. Но тот лишь снисходительно усмехнулся, и объяснил, что ежи живут недолго, а этот и так прожил немало и просто умер от старости. Вернувшись в свои покои, принц аккуратно положил Мимира на подушку. Сам прилег рядом, и, не в силах больше сдерживать себя, расплакался как ребенок. Впервые за последние несколько лет. Почти целую ночь Тор вырезал из куска дерева маленькую лодочку. А наутро, лишь забрезжил рассвет, он, завернув Мимира в шелковую ткань, уложил его тельце в лодку. Главное, чтобы в этот ранний час его никто не увидел на пристани. Если его застанут за таким странным занятием, то усомнятся в его здравом уме. Слыханное ли дело – хоронить животное, словно достойного аса? Тор бросил в лодку горящую щепку и оттолкнул посудинку от причала. Если и увидел кто, пусть смеется – откуда им знать, насколько дорого было Тору это существо. Никто и никогда этого не поймет. Когда Тор вернулся во дворец, навстречу ему выбежала встревоженная мать. В глазах ее блестели слезы. – Тор, сыночек, где ты ходишь? – Фригг бросилась к нему, стремительно обняла, а потом, схватив за руку, потащила за собой. – Пойдем скорее! – Мама, что случилось? – не на шутку всполошился Тор. – Твой отец... – она всхлипнула и смахнула рукой слезы. – Тор, он с утра не смог подняться с постели. Совсем ослабел... Лекарь сказал, что ему нужен сон. Только... – она опять всхлипнула. – Что «только»? – Тор почувствовал, как его бросает в холодный пот. – Лекарь не знает, очнется ли он от этого сна... И Один срочно требует тебя к себе. Отец полулежал на постели, опираясь на гору подушек. Он посмотрел на сына и произнес слабым голосом: – Подойди сюда, сын. Тор присел возле него и прикоснулся к руке. Отец выглядел совсем плохо. Тор еще пару месяцев назад начал замечать, что отец уж не так бодр, как раньше. И Фригг говорила, что приближается сон Всеотца. Один попросил всех удалиться из опочивальни. И когда они остались с Тором наедине, отец, внимательно посмотрев на сына, тяжело вздохнул и произнес: – Тор, я не знаю, проснусь ли в этот раз... – Ну что ты, отец! – Не перебивай меня, у нас не так много времени. Мне нужно кое-что тебе рассказать. О Локи. Тор не поверил своим ушам. С тех пор, как братец был изгнан из Асгарда, отец ни разу не произнес вслух его имени. Тору стоило немалых усилий, чтобы сейчас ничем не выказать своего волнения. Чтобы сидеть и внимать отцу спокойно и чинно – хотя внутри у него бушевал ураган эмоций, и от этого Тору было не по себе. * * * Посреди острова, прямо из песка, показался маленький зеленый росток. Локи долго не мог поверить, что это настоящий стебелек, а не игра воображения. Пока он не мог определить, что это за растение, но надеялся, что скоро узнает. Все вокруг постепенно менялось. Серая мгла, когда-то бывшая непроглядной, сейчас застилала лишь горизонт. Теперь день сменялся ночью, и Локи мог лежать на теплом песке, слушать шум волн и любоваться звездным небом. Локи уже понимал, что если бы он не относился к Вольштагу мерзко с самого детства, тот не возненавидел бы его, и никогда бы не пожелал отомстить за все свои обиды. А еще Локи знал: если бы все было иначе, не так, как вышло на самом деле – Вольштагг бы вырос и стал сильным воином, одним из лучших и преданнейших своему царю. Но этого было уже не исправить. Оставалось лишь сожалеть – о том, что был не сдержан и гневлив; о том, что с легкостью причинял боль тем, кто этого вовсе не заслужил. Теперь Локи знал, как сложилась бы его жизнь, если бы он был другим – он видел себя на троне в окружении верных друзей, любящих родителей, которые гордятся своим сыном. Ничего этого уже не будет. Но у него, несмотря ни на что, остается единственная надежда – просто вырваться отсюда на свободу. Уже стемнело, и на небе засверкали звезды. Локи стоял у воды и смотрел на лунную дорожку. Да, с некоторых пор здесь появилось и ночное светило. Вдруг какой-то странный шум, будто рокот, заставил его вздрогнуть и обернуться. Локи решил, что это пришло очередное видение. Тогда главное сейчас – постараться вспомнить этот момент. Тем временем большая ладья, появившаяся в ночном небе, плавно приблизилась к острову и мягко села на песок. На землю спрыгнул рослый воин в доспехах. Сейчас, ночью, было не разглядеть его лица. Когда он подошел ближе, Локи увидел, что прибывший на полголовы выше его, и гораздо шире в плечах. А лицо, которое показалось смутно знакомым, обрамляли золотые волнистые пряди. – Здравствуй, Локи, – пророкотал нежданный гость. Его голос звучал, словно раскаты грома. – Я пришел за тобой.