Узы ненависти

Локи с трудом поднялся – голова болела и кружилась от удара, а руки были все так же скованы. Он осмотрелся. Тронный зал не изменился – та же торжественность и обилие позолоты. Вот только место царя теперь занимал не Один, а Тор, который сейчас неприязненно буравил его своими синими глазищами, будто хотел прожечь дыру. – Я жду, – прогудел Тор. Совсем как отец когда-то. Даже голоса у них были похожи. – Тор, нам с тобой нужно поговорить, выслушай меня, пожалуйста, – миролюбиво сказал Локи и сделал пару шагов к ступеням. Локи понимал, что братец настроен весьма недружелюбно. Он столько раз представлял себе эту встречу, этот разговор. Но в своих мечтах он разговаривал с тем маленьким Тором, которого так страшно обидел когда-то, и вину перед которым хотел загладить теперь. Но на троне перед ним восседал огромный ас, в котором с трудом можно было узнать младшего братишку. Сколько же лет прошло? – Стоять! – прогрохотал Тор, и Локи даже показалось, что в стрельчатых окнах задрожали стекла. – Ты совсем обезумел на этом своем острове? Забыл, как приветствуют верховного аса? – Ты хочешь, чтобы я преклонил колени, брат? Я сделаю это. Но прежде хотел бы услышать... Договорить Локи не успел – Тор буквально слетел вниз по ступеням и, оказавшись возле него, нанес тяжелый удар кулаком в живот. – На колени, мразь! И не смей называть меня братом! Локи вскрикнул и согнулся пополам. Не в силах удержаться на ногах, упал на колени. Ему стало страшно оттого, что он не мог ни выдохнуть, ни вдохнуть – будто в его тело врезался не кулак, а железная булава. Боль от удара разлилась по всему телу. И Локи сцепил зубы, чтобы не застонать, не выказать свою слабость. Потому что понял – теперь он стал слишком уязвимым. Беззащитным, бесправным – перед тем, кто больше не считал его своим братом и был в разы сильнее и могущественнее. – Вот так, – удовлетворенно произнес Тор и поднялся по ступеням, занимая свое место на троне. А Локи стоял на коленях, пытаясь отдышаться и прийти в себя. К нему постепенно приходило осознание того, что брат превратился в чудовище, которое ненавидит его, и до крайности озлоблено. – Пришел в себя? – спустя пару минут спросил царь. – Теперь встань и сделай то же самое без подсказок. Локи, тяжело дыша, поднялся с колен и посмотрел на брата. Ни капли сочувствия или сожаления в голубых холодных глазах. Нет, сейчас не время задавать вопросы. Возможно, немного позже, когда Тор немного отойдет – хотя надеяться на это не приходилось. Бывший принц молча опустился на колени. Сейчас больше всего на свете, как ни странно, ему захотелось опять оказаться на своем острове. В тишине и покое. Где нет никого, кто посмел бы поднять на него руку и причинить боль. – Ваше величество, – тихо сказал Локи, глядя прямо в глаза. – Тор... если ты так ненавидишь меня, отправь назад, в мою тюрьму. Если я не заслужил прощения, если наказание еще не закончилось, я готов отбывать его там, где и раньше. – Вот как, – сузил глаза Тор. – Да! – повысил голос Локи и решительно встал с колен. Он не мог больше так унижаться. Обида и злость заговорили вместо него: – Я не буду благодарить тебя за то, что ты вернул меня в Асгард. Я тебя не просил об этом. Я предпочел бы провести в изгнании остаток своих дней. Это лучше, чем видеть, во что превратился мой брат. Как ты смеешь так поступать со мной? Что ты творишь? – Что я творю? Как смею? – хмыкнул Тор. Он опять встал с трона и начал медленно спускаться к пленнику. – Ваше бывшее высочество, видимо, потеряло разум, или предпочитает не помнить о том, как обращался со своим маленьким глупым братишкой. Забыл, Локи? Тебе освежить память? Я помню каждое оскорбление, каждый удар, каждую пощечину, которыми ты осыпал меня лишь потому, что я не мог дать сдачи. Я помню боль в избитом теле и ледяную воду в Йотунхейме. Я помню, как мой бывший брат притворялся другом, а затем убивал меня. Тор подошел совсем близко, и Локи почувствовал неприятный холодок внутри. Он весь напрягся, ожидая очередного болезненного удара. Невероятно захотелось убежать отсюда, чтобы не видеть брата таким, не слышать его речей, не испытывать боли от железных кулаков. Но Тор не сильно, скорее лениво, размахнулся и влепил ему звонкую пощечину. А затем сжал огромной ладонью горло бывшего принца. – А теперь слушай мою волю, убийца, – прошипел он брату в лицо. – Меня не интересует твое мнение. Будет только так, как я скажу, и не иначе. Я даже предоставлю тебе выбор, – Тор усмехнулся и ослабил хватку, увидев, что Локи вот-вот задохнется, так и не услышав распоряжение царя. – Ты можешь остаток своих дней провести в асгардской темнице. Я приготовил там покои, специально для тебя. В подземелье. Ты даже представить себе не можешь, как там уютно, – Тор отпустил горло брата и рассмеялся. Локи прерывисто дышал, пытаясь выровнять дыхание, перед глазами плыли разноцветные пятна. Он из последних сил держался, чтобы не упасть, а стоять прямо и смотреть в глаза своему мучителю. – Или же, – продолжал верховный ас, – я дам тебе возможность жить здесь, во дворце, и даже принести пользу Асгарду. – При этих словах Тор хитро усмехнулся. – Будешь служить своему царю? – Что я должен делать? – прохрипел Локи, прекрасно понимая, что ничего хорошего от Тора ждать уже не приходится. – Ты будешь моим личным слугой, – просто сказал Тор и положил руку на плечо брата, немного сжав. – Выбирай: или подземелье, цепи, хлеб с водой через день. Или здесь, – царь обвел взглядом Тронный зал. – Станешь выполнять мои поручения. Если будешь верно служить – помилую, подарю свободу. – Как ты смеешь мне это предлагать? Тор, ты, наверное, сошел с ума. Может, власть и трон затмили твой разум? Я не раб и не слуга, я твой брат! – возмущенно выкрикнул Локи и дернул плечом, чтобы сбросить тяжелую руку царя. – Если я преступник, и ты считаешь, что еще недостаточно наказан – отправляй в темницу или казни, раз так ненавидишь меня. Но не смей так унижать! – Ладно, как пожелаешь, – Тор пожал плечами, отступил на пару шагов и крикнул: – Стража! Сзади послышался звук открываемых дверей и топот кованых сапог эйнхериев. Локи посмотрел Тору в глаза и негромко произнес: – Я хотел тебе рассказать... Чтобы ты понял, Тор. Я изменился, стал другим, неужели ты не видишь, брат? Я так хотел вернуться сюда и помириться с тобой... – Чтооо? – насмешливо протянул Тор. – Помириться? Я уже проходил через это. Слышал твою ложь, которая чуть не стоила мне жизни. Забирайте его, – обратился царь к подошедшим стражникам. * * * За высокими позолоченными дверьми скрылась процессия из четверых эйнхериев и скованного по рукам и ногам преступника. Тор тяжело вздохнул и прикрыл лицо рукой. Пальцы предательски подрагивали. Тело опять не слушалось – сердце скакало внутри, словно бешеное. В просторном зале, казалось, не хватает воздуха. Опять это происходит с ним. Почему?! – Как же я ненавижу тебя, Локи. Ты мне заплатишь за все, мерзавец, – твердо сказал Тор, пытаясь забыть, как все его тело прошивало огнем от каждого прикосновения к этому ничтожеству. Даже когда наносил удары, чтобы причинить боль. А еще его глаза. Необыкновенные, яркие. На какое-то мгновение Тору показалось, что эти глаза смотрят совсем по-другому, и в них больше нет насмешки и злобы, как когда-то давно, и Локи, возможно, говорит правду. «Глупости, бред, очередное вранье», – решил Тор. Царь поднялся с трона и направился к выходу. Нужно отдохнуть, поспать хоть пару часов. Ночь выдалась беспокойной, а сегодня еще много неотложных дел. Сейчас Тор почти жалел о том, что забрал Локи в Асгард. Может, не следовало этого делать? Так было бы спокойнее, наверное. Так было бы проще. Но в то же время Тор чувствовал, хоть и не признавался себе – он бы больше не выдержал. Он должен был его увидеть. * * * Когда за стражниками закрылась тяжелая железная дверь, Локи обступила кромешная тьма. Каменный мешок – иначе новое пристанище было и не назвать. Его руки заковали в широкие обручи, прикрепленные к тяжелым цепям, вбитым в каменную кладку. Он даже не мог позволить себе встать и пройтись по крошечной камере. Оставалось лишь сидеть на холодном полу, прислонившись к влажной стене. Он даже не подозревал, что в асгардской темнице существует это страшное подземелье – без единого окна, без факелов на стенах. Тор действительно расстарался на славу, подготовив ему эти «покои». Это невероятно. Раньше Локи думал, что ужаснее острова не может быть ничего на свете. Но со временем он привык, освоился там, на маленьком клочке суши среди бушующего океана. А теперь... Он вдруг почувствовал невероятный голод и жажду. Эйнхерии, уходя, оставили возле него небольшую миску с водой и кусок черствого хлеба. Локи протянул руку вперед и нащупал снедь. Он с жадностью начал есть этот хлеб, запивая водой. И даже не чувствовал, как по щекам катятся слезы. От довольно разговорчивых стражников ему удалось узнать, что со времени его изгнания из Асгарда прошло уже целых десять лет. Один впал в свой последний сон три года назад, и с той поры Тор управляет государством. А еще Локи выведал, что царица Фригг нынче гостит у светлых альвов, и когда вернется, никому не известно. Утолив слегка голод и жажду, утерев слезы рукавом рубахи, Локи попытался взять себя в руки и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. И в скором времени понял – он допустил ошибку. К чему было разыгрывать гордость и упрямство перед Тором? Как он там сказал? «Служить»? Почему нет? Какая разница, сколько еще унижений он претерпит здесь, в Асгарде, если, в конце концов, сможет сбежать и забыть этот мир, как страшный сон? Ему уже приходилось стоять перед всем городом на коленях у позорного столба. Что может быть еще хуже? Тор хочет всласть поглумиться над ним, отыграться? Пусть. Сейчас Локи хотел лишь одного – избавиться от цепей, выйти из темницы, пока этот холод, что пробирал до костей, не убил его. Как только ему принесут еду, он сразу же попросит стражников позвать Тора. А пока... Локи просто прилег на холодный пол, пахнущий сыростью, и закрыл глаза. Ах, если бы все, что случилось с ним сегодня, оказалось лишь сном! А вдруг так и есть? И сейчас он проснется на теплом песке, услышит шум океана, откроет глаза и увидит маленький зеленый росток, что упрямо тянется к солнцу... * * * Тор сидел в кабинете отца, теперь уже принадлежащем ему по праву, и просматривал бумаги. Сосредоточиться на письменах было непросто – мысли постоянно возвращались к утреннему разговору со старшим братом, будь он неладен. Ничего, пусть злодей посидит в каменных хоромах, он заслужил. В дверь тихо постучали, и мгновение спустя на пороге появился Тюр. В мирное время доблестный военачальник занимался отбором и подготовкой новых эйнхериев для пополнения рядов непобедимого асгардского войска. И в этом ему не было равных. – Заходи, – поднял голову Тор, не без радости отрываясь от созерцания бумаг. – Присаживайся. Что, опять молодежь попалась неопытная? – улыбнулся Тор. – Или поставка оружия задерживается? – Ваше величество! – Тюр топтался возле стола, не решаясь присесть в предложенное кресло. – Что-то случилось? – напрягся Тор, внимательно глядя на старого вояку. – Тор... – старый друг Одина немного замешкался, видимо, стараясь подобрать правильные слова. А потом, решившись, произнес: – Моя жена приболела немного. Чувствует себя не очень... – Что с ней? – всполошился Тор. – Я велю прислать лучшего лекаря. – Нет-нет, я уже послал за лекарем. Просто... Тор, я знаю, что сын мой, Фандрал, в свое время поступал скверно. Но он уже много лет служит честно и преданно на благо Асгарда, храня мир в Ванахейме. И я хотел бы попросить – нельзя ли ему прибыть сюда? Ненадолго. Лишь повидаться с матерью... и со мной, – Тюр опустил голову. Тор прикрыл глаза, чтобы Тюр, вздумай он поднять взгляд, не увидел промелькнувшую в глазах своего правителя неприязнь. Но миг спустя царь уже взял себя в руки. Прошло столько лет с тех пор, как Фандрал был с позором отправлен на дальние рубежи. И родители его ни в чем не повинны, и любят ведь негодника, скучают по нему. Конечно же, Тюру он отказать не может. Потому что ценит каждого из своих подданных, старается заботиться о них – как и отец когда-то. – Конечно, Тюр, – как можно теплее ответил правитель. – Пусть приезжает. Он хороший воин, я наслышан. Тюр поднял голову, и его лицо озарила улыбка. – Благодарю вас, ваше величество! Надо же как получилось, подумал Тор с усмешкой – стоило притащить Локи в Асгард, как уже и любовник его бывший здесь скоро нарисуется. Отбросив от себя дурацкие мысли, Тор с головой погрузился в государственные хлопоты. Но мысли о проклятом братце все не давали сосредоточиться. Хорошо, что этот негодяй выбрал темницу, а не дворец, пусть там и сидит, среди холода и сырости. Там ему самое место. Весь день прошел для Тора словно в тумане. Он отдавал какие-то приказы, журил подданных за разгильдяйство, подписывал бесконечные бумаги. Ночью же ворочался с боку на бок, безуспешно пытаясь уснуть. А утром, лишь забрезжил рассвет, ноги сами понесли его к асгардской темнице. Настолько резво, что Тору стало не по себе. * * * Когда он вошел в камеру, держа в руке факел, то сразу же узрел брата, свернувшегося калачиком у стены. Присел рядом и, не удержавшись, провел рукой по темным волосам. Отвел их в сторону, открывая лицо. Локи спал. – Локи! – тихо позвал Тор. И тот почти сразу проснулся. Тор не успел убрать руку, поэтому быстро сжал пряди на затылке, с силой дернул, приподнимая Локи голову, заставляя смотреть в глаза. – Ну как тебе, братец? Нравится здесь? – насмешливо произнес Тор, пытаясь успокоиться и унять сердцебиение. – Не передумал? Локи какое-то время смотрел на него, видимо, решая, сон это или явь, а потом прошептал: – Передумал. * * * – Раздевайся и иди в купальню, – Тор втолкнул брата в свои покои. – Вымоешься, наденешь это, – в Локи полетели какие-то тряпки, которые он не успел поймать. Судя по цветовой гамме, это была форменная одежда прислуги. – Спасибо, брат, – пробормотал Локи, собирая вещи с пола. – Не брат! Я тебе – не брат! – Тор подошел и уже привычно отвесил оплеуху. – Для тебя, тварь, я – ваше величество! Локи прикрыл глаза, медленно выдохнул и сказал: – Простите дурака, ваше величество. Тор ненавидел себя так, как, наверное, следовало бы ненавидеть самого лютого врага. Но ничего не мог с собой поделать. Когда Локи прикрыл дверь в купальню, и осталась только маленькая щелочка, Тор буквально прилип к ней, не в силах отвести взгляд. И больше всего раздражала мысль, что он мог бы сейчас спокойно войти, наброситься на этого гада, распластать его прямо там, среди душистой пены и пара. И уж потом творить с ним все, что вздумается – мучить, терзать, наслаждаться его телом, долго и безнаказанно. От таких мыслей обдало жаром, внизу живота разлилась свинцовая тяжесть, сбилось дыхание. Но Тор уже привык держать себя в руках. Еще не время. Еще наступит тот день, когда эта ненавистная мразь будет добровольно отдаваться ему. И ползать у его ног, пытаясь заслужить благосклонность своего повелителя.