Сероглазая

Мерзко. До невозможности противно и тошнотворно осознание того факта, что ты во всей этой сумасшедшей заварушке опустился до такой степени, что половой акт с насильником и по совместительству психом, приносит удовольствие. От таких мыслей и чувств не могла никак отделаться Нина последние дни. Да еще и ее трусость… Сколько раз она обещала себе быть смелее, давать хоть малейший отпор Гунджи? Десять? Двадцать? Сколько бы то не было, каждый раз, когда наступал подходящий момент для проявления капли храбрости, страх и инстинкт самосохранения брали верх над брюнеткой. Ее это до невозможности бесило в себе. Бесила слабость. Бесил слабохарактерный и мягкий характер, доставшийся от матери. Бесило то, что каждый раз от прикосновений карателя все тело окутывает жар и желание. Бесило чувство, что его руки все еще на ее теле. Сероглазая была в довольно подавленном состоянии, которое чуть ли не доходило до глубокой депрессии. К плюсу, как на зло, ей было чертовски стыдно даже смотреть на Гунджи. Ведь он-то, наверное, помнит, как несколько дней назад девушка извивалась под ним в сладкой агонии, чуть ли не крича, что хочет еще. А он и помнил. Гордился собой и своей опытностью, гордился тем, что брал верх над этой, пусть и странной, но слабой девушкой. Издевался над ней. Он таким образом одновременно развлекал себя и мстил Нине. Мстил за то, что каждый раз, когда она поднимает на него смущенно глаза, в груди невольно сжимается и так и хочется сказать, растягивая гласные «Хватит смотреть так на меня». Мстил за то, что ее тонкий и слабый голос эхом отражался в его ушах, а сладкие и мягкие стоны заставляли чуть ли не задыхаться от непонятного чувства внутри. Она была в его глазах, как ведьма. Околдовала и сломила его. Раньше бы он давным-давно убил бы ее, но что-то просто не давало Гунджи пронзить Нину своими железными и острыми багнаками и наблюдать, как умирает истощенной и ослабевшее тело. Поэтому, что бы хоть как-то усмирить свой пыл, блондин чаще всего пытался задеть как-то Нину словом или напакостить ей. То подножку подставит, то толкнет. В те моменты Нина напоминала карателю беспомощного и запуганного котенка, боящегося даже выпустить из мягких лапок свои коготки. И даже сейчас это было так. Даже сейчас он всяческими способами докапывается до бедной Нины, чуть ли не кричит ей что-то на ухо, а та лишь молчит и терпит, сжимая зубы и идет дальше по серым и пустым улицам Тошимы, даже сама не зная, куда. Ведь спрашивать Киривара или Гунджи бесполезно. Первый сейчас в таком настроении, что если ему слово скажешь — пошлет в не очень приличное место. А второй слишком увлечен тем, что докапывается до Михневич и не станет прерываться и отвечать. -Ки-и-и-иса! — вновь громко провозгласив «кличку», если можно так назвать, питомца в лице девушки, Гунджи схватил брюнетку за локон темных волос и дернул. Ну, дернул, это мягко сказано. Чуть не выдрал этот самый локон, можно сказать. Да еще и руку багнаками поцарапал из-за своей неаккуратности. А Нина лишь сдавленно и невнятно что-то крикнула, схватившись за неглубокий порез на руке и опуская голову вниз. Раздался такой привычный, но противный, хриплый, безумный и растяжный смех, принадлежавший блондину. Как же он упивался страхом и болью сероглазой. -Заткнись, овощ! — не сдержавшись, рявкнул раздраженный Киривар, оборачиваясь на Гунджи и Нину — И ты, сопля, хватит реветь! От вас обоих одни проблемы и шум! Вы друг друга стоите! — недовольный мужчина, зло рыкнув и перекинув железную трубу на другое плечо, пошел быстрыми шагами дальше, уходя вглубь разрушенного города — Как вы меня достали! -Э! Старик! — Гунджи решил, что не оставит это просто так и побежал за карателем — Ты ах*ел в конец?! Какого черта ты указываешь, что и кому делать?! «Идиот ты, Гунджи, Киривар правду говорит…» — подумала Нина, всхлипывая и утирая слезы, попутно наблюдая исподлобья, как бедный блондин получает железной трубой по башке. Почему-то ей аж самой больно стало и брюнетка вжала голову в плечи, потупив глаза — «И на счет меня Киривар тоже прав. Я лишь вечно плачущая сопля.» — девушка обняла себя за плечи и сжалась, пытаясь сдержать набегающий поток слез. Как же она устала плакать и страдать от собственной слабости. Девушка бы так и стояла, если бы не подошедшее к ней существо на четвереньках, именуемое Ину, которого каратели взяли с собой на «прогулку». Брюнетка пискнула и отпрыгнула от то ли собаки, то ли человека, с опаской смотря на него. Хотя, чего его-то было бояться? Он за всю свою жизнь никому особого зла не причинил, укусить не мог, ведь во рту у него была непонятная черная палка, образующая своеобразный кляп. Нина скорее боялась не того, что Ину может ей что-то сделать, а его внешнего вида. Даже не сразу верилось, что это — человек. Нина сотню раз проклинала то, что Арбитро решил поручить карателям выгуливать своего питомца. Все время, как это существо подходило ближе к ней на метр, принюхиваясь, Михневич становилось просто плохо. Нет, она не презирала его или что-то в этом роде. Ей просто было страшно смотреть и безумно жалко этого паренька, над которым извратился как только можно Арбитро и теперь на весь белый свет кричал, что Ину — эталон истинной красоты. Но только девушка отошла на безопасное расстояние от игрушки Арбитро и успокоилась, как со стороны карателей, которые выясняли отношения, послышался смех Гунджи и брюнетка в долю секунды поняла, что это на к добру. Резко подняв голову, сероглазая увидела привычную, но в то же время жуткую картину — банда наркоманов, которые на свою голову нарвались на Киривара и Гунджи. «Ну нет…» — девушка обреченно выдохнула, бегая глазами и ища, куда же можно спрятаться до тех пор, пока все не утихнет. Серые глаза быстро отыскали убежище в виде руин, представляющие из себя остатки разрушенной небольшой постройки. Стоило Нине пройти несколько быстрых шагов в сторону своего потенциального укрытия, как она услышала быстрые приближающиеся шаги в свою сторону и чей-то яростный крик. Краем глаза Мехневич заметила летящего со всех ног на нее мужчину перед тем, как ловко увернулась от него. -Ну почему я вечно попадаю в какое-то говно?! — не сдержав эмоций, рявкнула на бегу девушка, спасаясь от обезумевшего наркомана. Все происходило так быстро. Сбитое дыхание, ноги, налившиеся от усталости свинцом, мелькающие перед глазами однообразные локации города… Радовало лишь одно — преследующие шаги и крики стали отдаляться, а значит, Нина отбилась. Но все равно чувствуя некую угрозу, она не останавливалась. Только когда дышать стало невозможно сложно и больно, а в боку закололо, брюнетка позволила себе прекратить бег и оглядеться вокруг. В принципе, улицы Тошиме ничем не отличались друг от друга. Но не было бы тут разрухи и хаоса, девушка, точным глазом архитектора могла бы хоть как-то ориентироваться. А так сплошь идет серость и разруха и поэтому слишком сложно различать различные места в этом городе. «Вот же черт…» — глаза брюнетки медленно расширились и она выпрямилась — «Я не помню, откуда прибежала…» — осознав эту вещь, дрожь сразу пробила колени и маленькие ручки сжались непроизвольно в кулачки. Страх окутал душу и тело девушки, даже не давая нормально выдохнуть или вздохнуть — «А что, если я сейчас встречу еще психов? Что я буду делать?» — от поступающей паники участилось дыхание и Нина стала озираться по сторонам, делая неуверенные шаги и пытаясь вспомнить, куда нужно идти, что бы вернуться к карателям — «А что подумает Гунджи, когда заметит мою пропажу? Ведь решит, что сбежала. Опять.» — в неконтролируемом ужасе зубы стали отбивать чечетку, а сама брюнетка без сил облокотилась спиной об ближайшую вертикальную поверхность, коей была холодная стена дома — «Он точно убьет меня, когда найдет… От этого психа больше ведь и ожидать нечего.» — опустив голову и закрыв глаза, Нина попыталась справится с наступающей истерикой и паникой. Нужно держать себя в руках и думать, как выйти из этой неблагоприятной ситуации. -Нина? — отдаленно знакомый голос эхом отразился в ушах девушки и она содрогнулась, отскакивая от источника звука и поднимая опущенную голову. -Р… Рин…? — вырвалось слабо из груди девушки, когда ее серые глаза столкнулись с большими голубыми глазами мальчика. Как же сильно радость переполнило ее, когда сероглазая осознала, что она реально встретила Рина. -Нина, что ты тут делаешь? Что случилось? — блондин сделал пару шагов в сторону девушки и подойдя к ней, положил руку на ее плечо, мягко отрывая ее саму от стены — Акира говорил, когда в прошлый раз вы с ним пересекались, ты ушла с карателем. -Да… — она медленно и устало кивнула, вспоминая ту долгую и сложную ночь, когда она и Акира были с обессиленным Кейске, у которого была ломка от местного наркотика, капли. -Так что случилось? — парень нахмурился, немного обеспокоенный пришибленным состоянием знакомой — Ты сбежала, что ли? — Нина глянула на Рина? Может, объяснить всю ситуацию — долго и тем более, будет очень глупо, если она скажет, что вовсе не хотела сбегать. Солгать? Этого она вообще не умеет делать. Так что девушка кивнула, отводя глаза в сторону — Что ж, я рад, что у тебя получилось сбежать. Похоже, ты сильно истощена и устала, тебе нужно отдохнуть и поесть. Пойдем, — Рин потащил девушку за собой. -Куда? — Михневич, выдохнув, невольно прихрамывая на усталых ногах, направилась вслед за юношей. -На нейтральную зону, конечно же! — голубоглазый ободряюще улыбнулся брюнетке. -Но… Она, должно быть, разгромлена… Ведь… Кейске… — с каждым словом голос Нины становился все слабее и неуверенней. Было неприятно и даже страшно вспоминать бедного кареглазого под дурью, подарившую ему огромную физическую силу на пару с безумием. -Хм? — Рин выгнул одну светлую бровь — Ты про бар? Он пока закрыт. Но есть еще нейтральная зона. Бывший кинотеатр. Там должны как раз быть Мотоми и ребята, — беззаботная и яркая улыбка коснулась губ парня. Нина удивилась. Во всем этом хаусе этому мальчику удается оставаться таким веселым и добрым. То же самое касалось и остальных. Преданного и бескорыстного Кейске, пусть хмурого, но по своему справедливого и доброго Акиру, веселого старика Мотоми… Из-за этих людей в душе Нины теплилась вера в то, что в этом ужасном и жестоком мире может быть хоть малейший луч света.

***

-Вот мы и пришли! — провозгласил весело Рин, затаскивая девушку внутрь большого здания. Нина же покорно шла за блондином, осматриваясь везде. Здание и внутри, и снаружи, выглядело более-менее живо и не побито на фоне всего города. Даже все незнакомые люди здесь выглядели менее угрожающе, хотя они все были потенциальными убийцами и наркоманам — Акира! Кейске! Мотоми! — завидев своих, сидящих на диванах в просторной зале с гардеробом, коим был торговый прилавок с медикаментами, пищей, и оружием и всем необходимым, Рин ускорил шаг. -О. Вот и ты, Рин, — стряхивая с сигареты пепел в пепельницу, улыбнулся Мотоми, а потом заметил идущую рядом с голубоглазым брюнетку — Нина? Не ожидал тебя увидеть. Я думал, ты у карателей, — мужчина почесал затылок. -Т… Так и было, — опустив глаза в пол, сказала Нина и кивнула. -Нина! Я так рад, так рад, что с тобой все хорошо! — к немного растерянной девушке подскочил Кейске, взяв ее за плечи и слабо встряхнув — Тем более… — парень потупил глаза, убирая руки с тонких и слабых плеч девушки — В нашу последнюю встречу… Я… -Кейске, — мягко перебила того Михневич. Ей самой было не очень приятно вспоминать тот случай, когда парень под действием капли вытворял ужасные вещи, а тем более он сейчас начинает о них вспоминать и говорить — Все в порядке. Я не злюсь на тебя. Твой рассудок был помутнен. Я знаю, что ты бы никогда не сделал бы такого по своей воле. Так что, думаю, стоит это просто хотя бы попытаться забыть и жить дальше. Ведь главное, что все мы остались живы и целы, — Нина выдавила из себя слабую улыбку, затем глянула на Акиру, который сидел на диване рядом с ней — Привет, Акира. Твоя рана на руке зажила? — мягко спросила сероглазая, вспомнив про ранение парня, которое он получил, когда спасал Нину от обезумевшего Кейске. -Привет. Нормально все, — ответил холодно серебристоволосый, даже не взглянув на Нину. -Акира, был бы ты повежливее с девушкой. Тебя манерам вообще не учили? — упрекнул парня Мотоми, докуривая сигарету — Она, должно быть, волновалась за тебя, а ты так холодно отвечаешь ей. — на слова мужчины, Акира прикрыл бледно-голубые глаза и тяжело вздохнув, вовсе отвернулся. «Он, как всегда. холодный, неприступный, нелюдимый…» — губ Нины коснулась легкая улыбка, девушка слегка опустила голову и заправила прядь черных волос за ухо — «Он в своем репертуаре». -Рада слышать, что с тобой все хорошо, — мягко и спокойно произнеся это, улыбка сероглазой стала ярче и живее.