-----
Пока Лухан всё ещё спит, Сехун готовит ужин на двоих. Это был долгий и изнурительный день для всех, в особенности для Лухана, и младший думает, что его лучший друг заслужил отдых и домашнюю еду. Хён настолько эмоционально устал за всё это время, что даже не заметил, как Сехун ушёл в магазин за продуктами и, вернувшись обратно, начал готовку. Телефон младшего вдруг начинает трезвонить, на экране мобильного устройства высвечивается имя Чанёля. – Алло? – Сехун, привет. – Что случилось? – Ты рассказал остальным ребятам о произошедшей ситуации? – Ты тупой? Конечно нет. Я же не болтушка какая-нибудь. Я позвонил Каю, но трубку взял Кёнсу, и мне пришлось рассказать всё им. Я позвонил тебе, но я был на девяносто девять процентов уверен, что ты с Бекхёном. Кроме вас, я никому ничего не рассказывал. А зачем ты спрашиваешь? – Тао с Крисом уже помирились и ушли вместе домой. Чувак, это надо было видеть. Крис заливал такие слащавые вещи, что это было почти противно. – Я рад, что меня не было с вами. Устоявшийся в моей голове образ Криса был бы навсегда разрушен. – В любом случае, думаю, остальным не следует говорить об этом кратковременном расставании, так как эта парочка уже вновь вместе. К тому же впереди нас всех ждёт эта поездка на пляж, и, думаю, если все будут знать о случившемся, Лухану-хёну будет неуютно с нами. – Я знаю, Чанёль. И я рад, что они вновь вместе. – Да-а. А ещё они чуть ли не потрахались в квартире Кая, но тот успел вовремя остановить их. – Ладно. Эта информация была излишней. Я отключаюсь, – Сехун заканчивает разговор и кладёт телефон обратно в передний карман джинсов, прежде чем продолжить нарезать овощи на ужин. – Так они вновь вместе? – Ох! Чёрт! – Сехун от неожиданности роняет нож, оборачиваясь, только чтобы увидеть растрёпанного Лухана, который, стоя в дверном проёме, трогательно прижимает к себе плюшевую игрушку. – Ты до чёртиков напугал меня, хён. – Прости, – старший совершенно по-детски выпячивает нижнюю губу, подходя к обеденному столу и осторожно присаживаясь на его деревянную поверхность. – Что у нас на ужин? – Да, они вновь вместе, а на ужин у нас рагу из говядины. – И что за повод? Мы редко питаемся чем-то подобным. Я думал, мы в очередной раз поужинаем какой-нибудь лапшой быстрого приготовления. – Давай просто представим, что это из-за того, что я наконец-то вернулся обратно в эту квартиру? Тебе нужна домашняя еда. Ты совершенно измотан морально и эмоционально. Лапша быстрого приготовления не даст тебе душевного тепла и умиротворения, которые даёт домашняя еда. Лухан крепче сжимает в руках плюшевую игрушку. – Наши друзья ненавидят меня, да? – Насколько я знаю, совершенно нет. А если даже и так, я просто побью каждого, кто осмелится обидеть тебя. Лухан смеётся. Тем самым смехом, по которому так скучал Сехун. – Прямо как в старые добрые деньки, Сехун-а. – Да-а... – смеётся младший в ответ. – Это было так давно. Когда тебе было почти двенадцать, ты выглядел лишь на семь лет. И мне всё время приходилось защищать тебя. – Ну что поделать, раз уж я такой привлекательный и миленький. – А я и не виню тебя за это. В течение нескольких бесконечно длинных мгновений Лухан задумчиво молчит, а Сехун не торопит его, продолжая готовить ужин. Младший ждёт, когда его хён сам выскажется, для моральной поддержки присаживаясь на стул напротив Лухана, который всё ещё сидит на столе, и кладя голову старшему на коленки. – Сехун-а? – Мм? – Тебе же когда-нибудь надоест защищать меня? Когда-нибудь ты устанешь от моей беспомощности. Так ведь? – Нет. Откуда у тебя вообще появились подобные мысли? Старший рукой зарывается в волосах друга, пропуская мягкие прядки через пальчики. – Просто... Что, если ты найдёшь свою вторую половинку? Даже в этом случае ты будешь поддерживать меня, быть рядом со мной? – И почему же ты думаешь, что я не буду с тобой в этой ситуации? – Дурачок, ты же не можешь в одно и то же время находиться и рядом со мной, и рядом со своей половинкой! – Из нас двоих именно ты дурачок. – Почему это? Сехун поднимает голову с чужих колен, садясь прямо на стуле и глядя Лухану в глаза. – Ты всё ещё не понял, да? По-детски искреннее недоумение отражается на лице Лухана, когда он качает головой. – А разве я должен что-то понять? Сехун устало вздыхает, прежде чем промолвить: – Это ты, хён. – Я? Что я? – О боже. Это ты. Это всегда был ты. Ты тот, кто мне нравился, нет, кого я любил всё это время, начиная ещё с раннего детства, – хочется сказать Сехуну в этот самый момент, но он вдруг понимает, что не хочет быть отвергнутым. Не сейчас. К тому же он не может признаться в данный момент, хотя бы потому, что Лухан слишком уязвим. – Я же супергерой, хён! Я могу делать несколько вещей одновременно, – добродушно улыбается младший. Искренний смех Лухана разносится по всей квартире: – Точно, ты самый настоящий супергерой, Сехун-а. Ведь ещё в детстве ты бегал по площадке, вырядившись в тёмно-бордовый плащ, потому что в магазинах не нашлось красной одежды. Помню, как ты рыдал, упрашивая маму немедленно купить тот самый плащ. – Перестань смеяться! В том прикиде я выглядел просто потрясно! – младший играючи бьёт Лухана по коленке, прежде чем встать со стула и подойти к печке, чтобы убавить газ и оставить рагу кипятиться на медленном огне. Лухан тем временем спрыгивает с деревянной поверхности и начинает сервировать стол. Этим самым он получает возможность отвлечься, на несколько спасительных мгновений забыть о той давящей на всё его существо боли и страданиях, которые он причинил своим друзьям. Парни уже с удовольствием поглощают свою пищу, когда тишину разрывает трель дверного звонка. Чуть нахмурившись, Лухан переводит взгляд на Сехуна. – Мы кого-то ждём? Сехун отрицательно качает головой, но всё же встаёт со своего места и идёт по направлению к входу в квартиру. Лухан хвостиком следует за ним, не забыв захватить с собой свою любимую мягкую игрушку. – Что вы тут делаете? – не слишком гостеприимно спрашивает Сехун, в то время как Лухан, который, несмотря на все свои старания разглядеть пришедших, со своего места не может увидеть, кто это, подходит ближе к двери, но гости уже без приглашения вваливаются в квартиру. – Сегодня будет вечер фильмов и совместная ночёвка! – нараспев произносят Кёнсу и Бекхён, а Кай и Чанёль вносят в дом различные закуски и напитки. – Я не просил вас устраивать вечер фильмов, так же как я не просил вас устраивать совместную ночёвку. Давайте уходите! Мы ужинаем! – Сехун хватает за руки Чанёля и Кёнсу, но Кай тут же ударяет младшего по руке, чтобы тот отпустил его парня, в то время как Бекхён угрожающе рычит на макнэ. – Гм, а что вообще происходит? – наконец-то подаёт голос Лухан. Друзья моментально улыбаются ему, и Кёнсу отвечает за всех: – Ты чувствуешь себя плохо, хён. Так ведь? И не волнуйся, мы совершенно не злимся на тебя. На самом деле все мы вроде как... знали, к чему всё это шло. Тао и Крис вновь вместе, и сейчас мы хотим помочь тебе восстановиться после произошедшего. В конце концов, мы всё ещё твои друзья, и, как и раньше, мы не собираемся принимать чью-либо сторону. Лухан чувствует, как взор закрывает пелена слёз, и Бекхён с Кёнсу тут же подбегают к другу, чтобы заключить того в утешающие объятия. – Хён, не плачь! Хён! – Бекхён поглаживает мелко дрожащую спину старшего, а Кёнсу шепчет слова утешения. Сехун как-то смущённо чешет затылок, раздумывая: – Ну, похоже, вы пришли сюда с добрыми намерениями. Так что, так уж и быть, вы можете остаться. Особенно ты, Кай. Я многим обязан тебе. – Ой, даже и не думай об этом. Мне понравилась твоя чистоплотность. Серьёзно, я даже и не мог представить, что моя квартира может быть настолько чистой! Если хочешь, можешь работать у меня в качестве домработника, – ухмыляется Кай, поддразнивая друга. Младший в ответ лишь показывает тому средний палец, и темнокожий парень смеётся, уходя с Чанёлем на кухню, чтобы разложить по тарелкам все те вредности, что они принесли, и поставить напитки в холодильник для охлаждения. – Это ты приготовил? – увидев на столе аппетитное на вид рагу, удивлённо спрашивает Кай Сехуна, на что тот кивает. – Серьёзно, ты просто обязан работать на меня! – Почему это? Неужели ты больше не любишь стряпню Кёнсу-хёна? – Тебе не нравится, как я готовлю?! – и без того огромные глаза Кёнсу расширяются раза в два, после того как он слышит реплику Сехуна (сам младший, Кай и Чанёль решили доесть остатки ужина, после чего уже вернулись в гостиную). Кай резво мотает головой из стороны в сторону, незаметно для остальных показывая Сехуну многозначительный жест и посылая его на известные три буквы, прежде чем наконец-то ответить Кёнсу: – Нет! Ты готовишь лучше всех на свете! Я просто стебался над Сехуном, прикалываясь, что он мог бы стать хорошей домохозяйкой. – Но я тоже могу быть хорошей домохозяйкой! Кай подходит ближе к своему парню, чуть наклоняясь, чтобы прошептать тому прямо на ушко, обдавая чувствительную кожу горячим дыханием: – Но я не хочу, чтобы ты был моей домохозяйкой. Я могу воспринимать тебя только в роли жёнушки, любовь моя. – Заткнись, – Кёнсу смущённо хихикает и играючи ударяет своего парня по руке.* * *
В полночь Лухан, Бекхён и Кёнсу уже спокойненько посапывают в комнате старшего, в то время как остальные парни пьют кофе на кухне. Их организмам срочно нужен кофеин после просмотра двух диснеевских мультиков и фильма "Хорошо быть тихоней": уже спящая троица принудительно заставила их смотреть это. – Так, Сехун, когда ты планируешь признаться ему? – Ой, Кай, не начинай. Чанёль скрещивает руки на груди, присоединяясь к разговору: – Да, мне кажется, уже настало время. – Я не хочу быть отвергнутым, – Сехун устало смотрит на друзей, прежде чем сделать глоток обжигающего внутренности кофе. – В таком случае когда ты собираешься рассказать ему о своих чувствах? – настаивает Кай. Сехун лишь неопределённо пожимает плечами, шёпотом произнося: – Я не знаю. – Время никого не ждёт. Любовь – эмоция мимолётная. Если ты не ухватишься за неё и всеми силами не потянешь на себя, она не задержится у тебя надолго, – Сехун лишь смеётся в ответ на слова темнокожего друга. – Что? Я сейчас серьёзно. – Ты? Серьёзно? – едва ли не хрюкает от смеха Сехун, и Чанёль поддерживает его, тоже заходясь в неконтролируемом приступе смеха. Кай поражённо смотрит на друзей: – Что-о-о? Мои намерения по отношению к Кёнсу абсолютно серьёзны! Чанёль тяжело дышит, стараясь успокоиться, прежде чем обратиться к Сехуну: – Я не могу не согласиться с ним, Се. Что будет, если ты не успеешь рассказать ему, а он в это время возьмёт и найдёт себе кого-то другого? – Я не знаю. Я просто не знаю. Для начала я хочу, чтобы он восстановился после этой ситуации. Кай вопросительно поднимает одну бровь: – Так почему бы тебе не помочь ему восстановиться и забыть обо всём? Заставь его забыть о Крисе. Сехун делает ещё один глоток ободряющей жидкости. – Я не знаю. Не знаю. Понятно? И я понимаю, что вы так просто не отстанете от меня, так что прошу... не рассказывайте остальным, хорошо? Я знаю, что вы все постоянно подкалываете меня по этому поводу, даже устроили этот глупый спор, который меня абсолютно бесит, но я не хочу, чтобы это продолжалось. – Не рассказывать остальным что? То, что ты без ума влюблён в Лухана-хёна? – спрашивает Кай, и младший молчаливо кивает. – Сехун, все и так уже знают об этом. Тебе не нужно держать это в себе. Знаешь, кто тот единственный человек, который всё ещё не заметил твоих очевидных чувств? Сехун вопросительно приподнимает брови, в то время как Чанёль в знак сочувствия похлопывает макнэ по плечу. Кай также прискорбно качает головой: – Объект твоей вечной любви. Объект твоей вечной любви – тот единственный, кто оказался достаточно глуп, чтобы не заметить. Каю тут же прилетает в лицо шариком скомканной салфетки. – Лишь мне позволено называть его глупым. Кай и Чанёль смеются, но, когда младший как-то слишком обессиленно вздыхает, парни замолкают. – Я действительно выгляжу настолько жалким? Неужели я настолько безнадёжен? Он находится настолько близко, я буквально живу с ним под одной крышей, едва ли не делю с ним одну постель. Но в то же время он так далеко. Я чувствую себя совершенно по-дурацки, когда дело доходит до моих чувств к нему, – Сехун запрокидывает голову, допивая остатки своего кофе, а затем чуть накреняется вперёд, подпирая ладонью подбородок. – Было множество раз, когда мне хотелось сказать ему, что я люблю его и что он просто должен забыть о Крисе-хёне, потому что, чёрт побери, я влюблён в Лухана-хёна, сколько помню себя.-----
Лухан просыпается, чувствуя, что в комнате слишком жарко и из-за пота домашняя футболка неприятно липнет к телу. Он обнаруживает, что ноги и руки Кёнсу и Бекхёна лежат на его теле (да и вообще во сне они совместными усилиями образовали один большой клубок из человеческих тел), поэтому юноша осторожно выпутывается из оплетающих его чужих конечностей, соскальзывая с кровати. Он приоткрывает дверь спальной комнаты и замечает, что свет на кухне до сих пор горит и тусклого освещения вполне достаточно, чтобы, не включая свет в гостиной, он смог пройти за стаканом воды через весь этот беспорядок, что они устроили, пока смотрели фильмы. Лухан не находит остальных трёх друзей на приготовленном для них матрасе, и когда он не находит их в гостиной, то понимает, что, наверное, парни всё ещё бодрствуют. "Должно быть, они рассказывают страшные истории про всякую нечисть, – думает Лухан, мысленно хихикая. – Будет очень смешно, если я их напугаю". Парень лёгкой походкой продвигается к заветной комнате, скользя носками по паркету так, что не раздаётся ни единого звука, который смог бы выдать его. Он хочет испугать друзей, резко выпрыгнув из-за дверного проёма, но то, что он слышит, когда приближается к кухне, заставляет его замереть в удивлении. – ...потому что, чёрт побери, я влюблён в Лухана-хёна, сколько помню себя. Этот голос знаком ему до боли, он почти родной, как собственный. Старший совершенно забывает, зачем пришёл сюда, забывает о своём коварном плане напугать троицу, он в состоянии лишь обратно убежать в свою комнату, случайно слишком громко хлопая дверью. Немного растолкав Бекхёна и Кёнсу так, чтобы залезть на кровать, он накрывается одеялом и крепко, до болезненных кругов под веками зажмуривает глаза, надеясь, что бешено колотящееся в груди сердце не помешает ему забыться во сне.