Переплетая жизни

Когда небо начало озаряться первыми слабыми лучами солнца, Хемпфил растолкал Моргуса и устало плюхнулся на свою лежанку, шепча магу: — Посторожи теперь ты, иначе я всю дорогу буду никакой. В сонных глазах бретонца не читалось никаких отрицательных эмоций. Он выглядел таким умиротворенным, что на секунду воин пожалел, что разбудил его. — Да-да, сейчас, — ответил Моргус вопреки всем ожиданиям норда. Однако через несколько минут ухо Хемпфила уловило ровное дыхание, но сам воин встать с неожиданно мягкой постельки не смог и уснул. Через несколько часов рассвело окончательно, и девушка торопливыми, нервными движениями толкала юношу. Выслушав несколько упреков за то, что оставил лагерь без дозора, и став невольным свидетелем очередной схватки между магом и наёмницей, Хемпфил взял на себя заботу о завтраке. Небо было чистым, и солнце приятно грело кости после суровой скайримской ночи, которая даже летом оставалась холодной. Путники поели скудно и без промедления выдвинулись, а на обед остановились вблизи форта Амола. *** Дальше впереди шёл Моргус, проклиная всё, что попадалось его рассеянному взору. Нетерпение разливалось горящим маслом по телу, и вновь и вновь приходилось тихо шептать заклинание, возвращая себя в рамки. Солнце безжалостно припекало, вызывая новую волну раздражения в маге. Облизывая пересохшие губы и утирая резкими движения испарину со лба, бретонец предвкушал, как откупорит и осушит бутылку долгожданной жидкости. Руки продолжали предательски дрожать, и Моргус спиной чувствовал, как проклятый норд смотрит на него в немом вопросе. До одури магу не хотелось возглавлять шествие, но он не мог позволить, чтобы кто-то из его спутников, невольно обернувшись, увидел его искажённое лицо: бросало то в жар, то в холод. Незаметно на землю спустились сумерки, обдав лёгкой, но желанной прохладой. Жара сожгла все силы путников, поэтому, приметив подходящее место, они разбили лагерь. Если это, конечно, можно так назвать — молодые люди обессиленно легли на мягкую траву. Было желание пролежать так до следующего утра, однако Моргус нашел в себе силы сесть. — Что, решили на голодный желудочек лечь спать? — устало проворчал он. — Давай, норд, ты у нас знаток кухни на скорую руку. После чего маг встал и, повернувшись к спутникам спиной, отошёл на несколько шагов. Откинув капюшон, он с наслаждением вылил на лицо холодную воду из фляги и блаженно вздохнул, чувствуя прилив энергии. Неожиданно на плечо мага упала чья-то рука, и тот быстро развернулся, встретившись глазами с нордом. Взгляд Моргуса мгновенно посуровел, и парень мысленно проклял родителей за свой невысокий рост: он был ниже воина на пол-головы. — Всё в порядке? — мягко спросил норд. У бретонца от нахлынувшего возмущения спёрло дыхание, и он грубо скинул чужую руку со своего плеча. Мало того, что у него больше нет крыши над головой и все запасы скумы остались в убежище, так ещё и кто-то решился так обеспокоенно глядеть на него. И если бы этот кто-то был любой другой расы, ситуация не вызывала бы столько раздражения, но, увы, молодой человек, что стоял перед магом, был нордом, который по идеи должен быть жестоким, гордым и неприступным. И уж точно не спрашивать о самочувствии незнакомых людей. — Всё хорошо, — пробурчал маг, мысленно попросив у сильных мира сего обрести ледяное спокойствие. Норд пожал плечами и пригласил к еде. Моргус молча вернулся к лагерю, уже оборудованному подобающим образом, и взялся за ужин. Ему определенно не нравилось, что в последнее время становится сложнее быть спокойным, учащаются вспышки раздражения. Неужто проклятые даэдра неожиданно решили изменить условия сделки, а предупреждать не стали: а зачем, так же веселее. «Обязательно после Рифта надо заглянуть к Азуре», — подумал маг. Закончив с трапезой, он молча улёгся на свою лежанку и закрыл глаза. В памяти стали всплывать отрывки тех дней, когда он, бесцельно отбыв свой срок, за который должен был найти женщину и обзавестись ребенком, совершил паломничество к святилищу Королевы Рассвета и Заката в поисках утешения после неудачной связи. Расстроенный, разбитый и совершенно обессиленный, он рухнул перед алтарем Азуры и воззвал к ней. Моргус предложил душу в обмен на ледяное спокойствие, чтобы больше никогда не испытывать мучительной боли потери, обиды и предательства. Даэдрическая принцесса на удивление заговорила с ним и приняла сделку. Маг прекрасно помнил тот миг, когда почувствовал остановку сердце, но не успела мысль об этом дойти до мозга, как бретонца наполнило что-то новое, заставив кровь вновь циркулировать по организму под чутким руководством пульсирующего органа. Маг всегда думал, что расставаться с душой болезненно, но это оказалось весьма приятным занятием, когда неведомая сила проникает в каждую клеточку организма, делая ум острым, как бритва, не принимающим никакие мучительные эмоции. Пять лет механизм работал без эксцессов, и Моргус вжился в свой новый образ гордого, неприступного бретонца. Но недавно всё изменилось, как раз до переполоха в убежище, и маг собирался выяснить, в чем же проблема. Как же надоело прятаться за дерзостью. Сон подобрался внезапно, словно дикий зверь подкрался к своей добыче и, прежде чем та успела вскрикнуть, сомкнул зубы на глотке жертвы. Моргусу снились снежные ночи Виндхельма, когда он лежал в теплой постели с тем, кто был дороже всех на свете. Снились лёгкие поцелуи, что сыпались на его лицо, снился весёлый, родной голос, повторяющий его имя. «Моргус… Моргус...» *** Утром всех разбудила Ингара, сунув каждому парню плошку с овощной похлёбкой. Моргус был в отвратительном настроении и остальным не медлил подпортить денёк едкими замечаниями. Тело вновь стало ломить, а губы постоянно обдувало ветром. Желание выпить хоть каплю скумы сдавливало горло, и Моргус несколько раз спотыкался, и после каждого раза испепелял тот предмет, который случайно попался под свинцовые ноги мага. Но то, что произошло дальше, заметно улучшило его настроение. Когда солнце стояло в зените, путь молодым людям преградили трое мужчин неопределённого возраста. Моргус узнал их с первого взгляда и проклял этот день ещё раз. — Эй, Моргус, — сказал рыжеволосый патлатый мужик. — Пришло время платить по долгам. — В Рифтене я отдам золотом лично в руки вашему начальнику, — раздражённо ответил маг. — Не-е-ет, так не пойдёт. Ты вновь ускользнёшь от нас. Моргус уже хотел ответить, вложив в речь всю свою ненависть, однако неожиданно Хемпфил вышел вперед и загородил мага своим телом. Голос его как обычно звучал мягко и спокойно. — Какие-то проблемы? Вам же ясно сказали, что деньги будут только главному. Рыжеволосый нахмурился, а остальные начали шептать ему что-то. — Мы не можем вернуться без денег, — наконец, заявили они. Норд мгновенно выхватил меч и кинулся на вымогателей, сразу же сразив одного, но получив кинжалом в ногу. Меткая стрела Ингары пришлась в глаз другому мужику, а электрические разряды добили последнего. Наёмница обеспокоенно склонилась над воином и позвала мага, но Моргус уже вовсю обшаривал трупы, а когда извлёк из-за пазухи бутылочку скумы, чуть было не пустился в пляс. Но осторожность всегда была превыше всего, так что, удержавшись от порыва радости, Моргус спрятал бутылку и поспешил к Хемпфилу, предвкушая скорую лёгкость в голове от сладкого напитка. *** Этой ночью вести караул вновь пришлось Хемпфилу, но это нисколько не смущало его. Все мысли были спутаны, а какое-то непривычное чувство тревожило душу. Сперва воин решил, что это очередной приступ паники и одиночества, но пораскинув мозгами, понял, что ошибся. Внутри что-то жгло, подталкивая к чему-то серьёзному, однако все попытки осознать провалились. Норд пытался отвлечься, рассуждая, что сегодня, наконец, познал радость убийства врага и познал радость быть раненым, выйти победителем из схватки. Хемпфил ощущал прилив сил и был готов в эти минуты перебить полчища людей, только бы помочь своим спутникам. И эти суждения отдавались приятным эхом, на время приглушали томящее чувство Зевнув, норд посмотрел на Моргуса, затем на Ингару. И вдруг захотелось назвать их друзьями и предложить путешествовать вместе всегда, исследовать старые гробница, находить сокровища, делить их между собой, спать рядом под открытым небом – всплыли старые мечты маленького мальчика, которому было так одиноко в каменных стенах отчего дома. Вспомнились ссоры родителей, когда мама была против того, чтобы нанять сыну учителя, дабы тот передал своё мастерство владения любым оружием юноше. Тогда она говорила отцу: «Холодные ветра ещё не закалили его доброе сердце, надо подождать». Сейчас эти слова показались эпитафией.