Переплетая жизни

Рифтен встретил путников привычной темнотой, которая особенно сгущается в ночное время из-за недостатка фонарей. Молодые люди быстро перешли по мостику и зашли в «Пчелу и жало», тепло помещения приятно забралось под кожу, заставив её покрыться мурашками. Хозяйка, аргонианка, вопросительно вскинула свою блестящую голову и негромко произнесла: — Господа желают чего-нибудь? — Три комнаты, пожалуйста, — быстро ответил Моргус, заметив, как его спутники переглянулись. Нет, второй раз он не будет ночевать в комнате с проклятым нордом. — Свободна лишь одна комната, но оставшиеся господа смогут найти еду и кров в «Ночлежке Хельги», — сказала ящерица, и маг едва удержался от ухмылки. — Тогда она моя, — бросил он десять золотых на стол и повернулся к товарищам. — Возражения не принимаются. Ингара перевела напряж`нный взгляд с мага на Хемпфила и покачала головой. — Нельзя оставлять его без присмотра, — сказала она, словно Моргуса рядом и не было. — Уговорить его идти с нами к Хельге вряд ли получится, так что останься с ним. — С каких это пор жалкая, трусливая крыса главная в нашей небольшой команде? — бретонец в мыслях улыбнулся, услышав, как наёмница до хруста сжала кулаки. Ему определенно нравился гнев вместо страха в качестве реакции на его слова: ненависть всегда является ключом к слабым местам, в которые непременно можно ударить при необходимости. — Хемпфил, ты же понимаешь, что я права? — продолжила Ингара. — Магам доверять нельзя! И всему этому городу тоже! Не просто ведь за каким-то ингредиентом мы прошли не маленький путь, здесь есть что-то ещё. Норд закатил глаза и устало кивнул, на что девушка благодарно улыбнулась, после чего ушла, вновь возложив на него заботу и ответственность за мага, чья секта обожествляет настоящее чудовище. И мысль о том, что Моргусу вполне по вкусу идеи этой «богини», всё чаще и чаще возвращалась к воину. В такие мгновения чутье просто кричало расстаться с нежелательным спутником и бежать от него с девизом «чем дальше, тем лучше». Но Хемпфил не был готов отпустить от себя новоиспечённых товарищей, уверившись, что нашёл друзей. Моргус с наслаждением рухнул на жёсткую кровать, когда хозяйка таверны показала молодым людям комнату, и, отодвинувшись к самой стенке, недовольно посмотрел на норда, что робко застыл на пороге. В комоде не оказалось одежды, а значит, придётся спать на холодному полу. Нет, такая перспектива явно не устраивала воина. — Что ж, раз жалкое подобие женщины не доверяет мне, то придется делить с тобой кровать. На голом полу ты точно спать сегодня не будешь, — маг говорил спокойно, но без доли заботы о ближнем. Голос по-прежнему был холоден. — Спасибо, твоё великодушие не знает границ, — Хемпфил снял доспехи и лёг рядом. Эта кровать была немного шире, чем в Вайтране, что, безусловно, порадовало норда. «Ещё бы побольше соломы и будет самое то», — подумал он перед тем, как провалиться в сон. *** Маг открыл глаза от жуткого холода, медленно перебирающего каждую его косточку. Рядом мирно посапывал норд, занимая чуть больше доброй половины кровати. Моргус хотел чуть отпихнуть его, но рука бретонца прошла сквозь тело Хемпфила. Липкий ужас заструился по позвоночнику, заставляя ещё сильнее мёрзнуть. И этот страх вызывала совсем не ситуация с бесплотностью – на стуле сидело что-то, окруженное зеленоватым свечением. Приглядевшись, маг рассмотрел человеческие черты, и чуть расслабился: к всяким абсолютно неизвестным существам, тем, чем незнакомец показался сначала, у Моргуса особая нелюбовь. — Давно не виделись, — раздался мягкий женский голос, и от этого голоса внутри будто что-то умерло. Надежда. Надежда сбежать от бремени проклятия, которое он нёс всю свою жизнь. Девушка встала и сделала шаг по направлению к кровати. Всё её тело было соткано из звездного сияния, длинные кучерявые волосы падали на острые плечи, тонкие губы искажала подлая ухмылка, а плащ тихо шуршал. Бретонец сглотнул. Сомнений быть не могло, перед ним стояла Триава. — Я соскучилась по тебе, Моргус, — лукавый взгляд бесцветных глаз скользнул по лицу мага. — Ты уже больше пяти дней не подходил к древу могущества, которое обязан стеречь. Моргус промолчал. — Ровно через неделю, — продолжала девушка, — вырастет последнее дерево. Здесь, в Скайриме, закончится мой путь, столь долгий и тяжёлый, и начнётся новая эра. Как я и обещала, все мои приспешники получат особое место в новом мире. Что же касается тебя, юный маг… Твоё предательство, несомненно, тяжкое преступление. — Я не хотел их убивать, они не оставили мне выбора, открыто заявив о своей неприязни, — тихо прошептал бретонец, буравя взглядом бывшую хранительницу. — Мне плевать на братьев, которых ты убил. Их проигрыш лишь доказывает слабость, а таким не место подле меня. Нет, твоя вина заключается в том, что ты оставил древо без присмотра, уклонился от своих обязанностей. Но есть возможность исправиться, — Триава подняла руку и показала небольшой камень душ. Моргус побледнел и приготовился к наихудшему предложению в его жизни, на что девушка усмехнулась. — Узнал, да? Было непросто забрать его у даэдра, но после утомительной беседы они всё-таки согласились, что я имею на твою душу больше прав. Теперь ход договора зависит от меня. Ты наверняка уже заметил небольшие перемены в своём самоконтроле? Даже с зависимостью бороться стало труднее, верно? — Что ты хочешь? — одними губами спросил Моргус. — Не так много. Я предлагаю тебе новую сделку на весьма выгодных условиях. Я возвращаю тебе твою душу и дарую полный контроль над своими эмоциями, состоянием души и пороком боли, к тому же отвожу тебе особое место при дворе моего нового мира. Взамен ты ровно через неделю приводишь своих друзей к небольшому водопою близ шахты «Потерянный Шанс», где я забираю их жизни и прощаю тебя. От тебя мало что требуется, всего лишь доказать свою готовность пожертвовать близкими на благо новой эры. — Они не дороги мне. Я не понимаю, в чем подвох. — Одиночки, — девушка засмеялась, и в комнате сразу стало душно. — Вы скрываетесь за маской и кажетесь неуязвимыми, но без неё становитесь ранимыми и открытыми для любого. А чтобы окончательно убедить тебя в том, что ты не стал исключением, позволь кое-что продемонстрировать. Триава резко сжала в руке камень, с удовольствием наблюдая за недоумением и раздирающей болью, что отразились на лице мага. Он задыхался, будто чья-то невидимая рука одним ударом выбила воздух из легких и больше не позволяла кислороду проникнуть в дыхательные пути. Неожиданный спазм сосудов головного мозга сыграл последнюю ноту и окончательно добил Моргуса. Бретонец на несколько секунд обмяк, а затем встрепенулся, ощущая болезненную пустоту внутри. Триава разжала кулак, и на пол посыпались крошки. — Не переживай, — улыбнулась она, отряхивая ладонь. — Я разделила твою душу на пять камней, так что ты ещё жив. Пока что. Если ты решишь не прийти на встречу, я распределю ещё на десять и каждый день буду избавляться от тебя, медленно и мучительно. А после твоей смерти я заберу тебя в своё царство, и твоя участь будет ужасной. Всё зависит от тебя. Внезапно Триава исчезла, и Моргус увидел перед собой взволнованное лицо норда, который зачем-то прижимал его руки к кровати. *** — Что ты делаешь, сукин сын? — в бешенстве прорычал маг, пытаясь сбросить с себя тяжёлого воина, но голос сорвался, и Моргус с досадой прикусил губу, чувствуя жуткую слабость во всем теле. «Значит, не приснилось», - пронесло в голове молодого человека. Злость мгновенно сменилась нарастающей паникой. — Ты так брыкался во сне, что я чуть с кровати не слетел, — ответил Хемпфил, отпуская бретонца. — И лицо у тебя было такое, будто сейчас забьёшься в агонии. Что с тобой случилось? Моргус плавно разрезал рукой воздух, и норда приложило об стенку, впоследствии чего тот потерял сознание. Сев ровно, маг ударил себя по щеке, пытаясь собраться с мыслями. Это помогло, и бретонец усмехнулся. И чего он так разнервничался? Он приведёт своих спутников к Триаве и получит то, о чем мечтал больше всего – своё ледяное спокойствие, внушающее ужас каждому и служащее непробиваемой защитой. Только сначала надо выпить бутылочку скумы. Или даже две.