Переплетая жизни

Никто не узнал, что совершил Моргус тогда, в этот ужасный день резни. Кастора списали как очередную жертву проклятых бандитов. Правду знали только его товарищи и уже несколько дней подряд бросали на него поражённые взгляды. Но мага это не волновало. Больно, ему было слишком больно. Он рассчитывал, что убив того, кого больше всех любил, закалит свою душу страданиями, и она станет абсолютно равнодушной к любым издёвкам жестокого мира. Конечно, для этого потребуется время, Моргус это знал, но… боль была невыносимой. Кастор слишком много значил, он был единственным слабым местом неприступного бретонца. И эльф должен был умереть, чтобы ценой своей жизни навсегда изгнать из тела мага слабость. Так думал Моргус, но чем чаще он обращался к этому доводу, тем больше уверялся в том, что просто струсил. Он испугался вновь потерять Кастора из-за пагубной привычки, испугался, что кто-нибудь воспользуется эльфом, чтобы уничтожить его, Моргуса. Нет, он не мог позволить себе быть слабым хоть на немного. Тоска сковала лёгкие, но скума постепенно всё сглаживала, притупляла глупую боль потери. «Я должен был так поступить, — думал маг. — Я поступил верно». Однажды норд как-то пришёл к нему пьяный и сказал: «Я думал, ты не нуждаешься в плотских утехах». В ту ночь Хемпфил сидел рядом и думал о чем-то. Моргус знал, что нравится этому паршивому норду, но никакого удовольствия это не доставляло. Скума в больших количествах убивает всё, оставляя лишь холодное безразличие. Через месяц Моргус немного оправился от содеянного, как только гонец передал ему записку от неизвестного отправителя. На листке было ровным почерком написано, что в одних двемерских развалинах есть некий ингредиент, способный излечить от зависимости. И маг решил непременно найти его. Он не просил идти с ним, нет. Норд сам увязался следом, видимо, боясь, как бы тот не пропал. И Моргус усмехался. Норд слаб, он сам сделал себя уязвимым. Развалины нашли быстро. Не желая терять ни минуты, Моргус первым вошёл в руины и стал внимательно исследовать каждый уголок. На все предложения передохнуть он предпочитал молчать. Его спутники слишком глупы, чтобы осознать, насколько он, Моргус, близок к прорыву в алхимии. — Надо устроить привал! — запротестовала Ингара, устало прислоняясь к стене. — Не понимаю, что вам мешает, — задумчиво ответил Моргус и распахнул ближайшую дверь. За ней показался недлинный коридор, в конце которого находился ещё одна дверь. Маг быстрым шагом направился к ней и, зайдя в комнату, замер. Сердце забилось сильнее. Он нашёл, нашёл. Это было помещение алхимика, и в центре комнаты, в горшке, отбрасывая зеленоватый свет, рос необычный цветок. Маг подошел ближе. Раздался скрежет механизмов, двери за Моргусом захлопнулись, и груда камней обрушилась по ту сторону коридора, окончательно отрезав доступ к данному помещению. Послышались крики молодых людей. — Помоги мне убрать эти грёбанные камни! — кричал Хемпфил. — Мы не справимся здесь одни, нужно идти за помощью, — ответила Ингара, и на мгновение Моргусу стало страшно. Догадки диким роем ворвались в голову. — Мы вернёмся! Я вернусь за тобой, Моргус! Слышишь? Маг направил огненный шар на дверь, но взрыв не оставил на ней даже царапинки. Предсказуемо. Бретонец прикусил губу и опустился на пол. Он попался, ловушка захлопнулась. Оставалось только ждать, и Моргус ждал. Ждал день, два, но никто не приходил. Никто так и не пришёл. Конец первой части.