Переплетая жизни

До самого утра Ингаре не удавалось сомкнуть глаз: злость медленно-медленно растекалась внутри, обволакивая глотку, лёгкие, разум. Уверенность сражаться за Империю только возросла, также появилось желание прямо сейчас пойти и прикончить норда. Или нет, не так. Лучше убить Моргуса, тем самым серьёзно пошатнув Хемпфила: ведь межу ними определённо что-то есть, и от этого кулаки непроизвольно сжимались. Почему он выбрал мага? Почему маги вечно мешают ей спокойно существовать, почему они постоянно перебегают дорогу, ломая устоявшиеся ценности, переворачивая всё с ног на голову? Пошел третий десяток, но в её жизни до сих пор не того, за что можно вцепиться руками и ногами, куда можно вкладывать деньги, а не спускать их на выпивку и азартные игры. В её жизни нет абсолютно ничего важного и стоящего. Всё было уничтожено магией. Хотелось свой собственный уютный домик, хотелось детей и мужа, хотелось натуральное хозяйство. Воображение рисовало самую обычную жизнь обычного крестьянина, но это казалось раем в сравнении с настоящим. Тяжёлый труд не пугал, не пугала и финансовая ситуация такого будущего: главным было лишь тепло близких, которого так не хватало. Однако любые начинания, любые зачатки новой жизни обращались прахом. Мечты так и остались мечтами, жгучими, самыми заветными. Кислота несбывшихся надежд потихоньку разъедала внутренности, естество, образуя дыру, пустоту, которую необходимо было чем-то заполнить. Алкоголь слишком быстро перестал оказывать нужный эффект, поэтому пришлось искать ему замену. Полное погружение в работу — вот лучшее решение, думала она. Единственным способом справиться с болезненным ощущением оказались страдания других, печальный финал для самых счастливых людей. Утром она мило беседовала с высшим светом, закручивая очередную интригу, днем заигрывала с молодыми людьми, вечером встречалась с заказчиком, а ночью острый кинжал мучительно долго бродил по чужому телу, прежде чем оно истечёт кровью. Через пару лет это превратилось в настоящую зависимость, разум жаждал чужой боли, и лишь умоляющий взгляд очередной жертвы мог утолить голод. И крыша непременно съехала бы, не встреть наёмница маленькую девочку. Холодные глаза смотрели спокойно, хотя ребенок утверждал, что потерялся, и просил проводить до ближайшего населенного пункта. Её родители умерли, но когда она говорила об этом, ни одна мышца не дрогнула на детском чистом лице. Ингара подивилась стойкости юной спутницы, мечта о ребёнке загорелась голубым огнём, и наёмница озвучила свою мысль девочке. И та без каких-либо колебаний согласилась. Тёплое чувство на мгновение согрело Ингару, показалось, что жизнь налаживается. А на следующее утро она проснулась от неестественного холода в районе шеи – это новоиспечённая доченька приставила к горлу нож. Реакция была неосознанной, но молниеносной. Они оказались на разных концах лагеря. — Пора умирать, мамочка, — девочка хищно улыбалась, ловко перекидывая нож из одной руки в другой и кружа напротив наёмницы. Безусловно, жертва превосходила своего убийцу как в силе, так и в мастерстве, но у ребёнка было большое преимущество — неожиданность. И действительно, в голове наёмницы никак не хотело укладываться происходящее, делая девушку уязвимой. «Как такое маленькое непорочное существо может быть настолько хладнокровным?». Девочка в какую-то секунду замерла и метнула нож. Ингара видела его, разум услужливо подсказал траекторию – «конечная цель – левый глаз», но ноги налились свинцом и отказывались двигаться. Девушка лишь рефлекторно немного отпрянула, однако нож сместился на столько же, наметив в определённую точку и не желая отступать. Когда до рокового момента оставались считанные мгновения, чьи-то ледяные руки легли на плечи и резко толкнули в сторону. Оружие просвистело мимо. — Как? — лицо ребёнка втянулось. — Мой нож никогда не промахивается. В холодных глазах застыла растерянность, но девочка тут же поборола её и бросилась бежать к своему оружию. Ингара перекрыла ей дорогу и повалила, придавив хрупкое детское тельце своим весом, не давая вырваться. Инстинкт кричал, что нужно быстро свернуть врагу шею, однако жалость давила. «Это всего лишь ребёнок». Резко девочка выпутала одну руку и махнула ей, рассекая воздух. Нож вернулся в руку хозяйки, и та без промедления полоснула острым лезвием по щеке. Ингара вскрикнула, но рефлекторно выбила оружие ловким ударом по запястью. Все мысли неожиданно испарились, боль не чувствовалась. В воздухе повисло единственное ненавистное слово, способное объяснить произошедшее — магия. «Опять». Дальше все чувства притупились, выпуская наружу зверя. Когда наёмница пришла в себя, она держала окровавленный камень над месивом из мозгов, земли, волос и осколков черепа. Никакого отвращения, ужаса, вины, нет. Враг повержен, задача выполнена. Вытерев руки о траву и сходив в ближайший поселок (куда они и направлялись) за лопатой, девушка закопала изуродованный труп и стала сворачивать лагерь. Около спального места ребёнка она нашла небольшую сумочку последнего и, выпотрошив содержимое на землю, подняла аккуратно сложенный лист. Догадка мельком посетила голову и тут же подтвердилась — ассасин. «На ребёнка никто не подумает» — гласили строчки, выписанные ровным почерком. Девушка скомкала лист и бросила его. — Проклятое Тёмное Братство, — она сплюнула и, взяв свои вещи, зашагала прочь. К вечеру она вновь почувствовала голод, а вместе с ним и безумие, медленно подбирающееся, желающее сломать, захватить наёмницу, но Ингара упорно противилась ему. Мир потихоньку оборачивался против неё, мерзкая магия пыталась уничтожить, и в этой игре девушка не проиграет. Она так решила — решила, что сходить с ума слишком рано. И шрам на щеке постоянно напоминает об этом нервным покалыванием. Теперь же вечная битва с магией ушла на второй план, любезно уступив место жгучей ненависти и желанию убить старого товарища. Хочется прямо сейчас, но наёмница знает, что в таком случае она заплатит слишком высокую цену — остатки рассудка. Единственным оптимальным решением остается просто закалить душу, чужими страданиями убить все свои чувства, оставив самое необходимое: равнодушие и гнев. Поэтому не прощаясь и не благодаря Моргуса за помощь, Ингара незамедлительно покидает Виндхельм и направляется в Солитьюд, где вступит в Имперский легион и собственноручно положит конец разгорающейся войне, убьёт всех Братьев Бури. К черту Каэден и ярла Йорифа — иногда происходят непредвиденные обстоятельства, и контракты приходится отменять. *** Триава сидела на своём троне, устало понурив голову и безразлично смотря на потрескавшиеся плитки, которыми был уложен пол главного зала. За пять лет верные слуги отстроили большой дворец своей хранительнице, но сил поддерживать строение, всячески дополнять его не осталось, и за оставшиеся года он сильно обветшал и потихоньку рушился: древняя магия уходила с Тамриэля. Девушка задыхалась, едва-едва контролируя ситуацию на поверхности. — Долго ждать ещё? — казалось, лишь этот человек оставался таким, каким был прежде. — Потерпи, братец, — Триава говорила с трудом, но старалась сохранить в голосе былую властность. — Совсем скоро цель будет достигнута, нужно немного подождать. — Такими темпами мы все навсегда исчезнем и больше не сможем возродиться. Действуй быстрее! — Замолчи! — хранительница в гневе стукнула посохом по полу. Большой камень упал с потолка рядом с мужчиной, но тот и бровью не повёл. — Это должно произойти в определённый день, кретин. К тому же, они ещё не готовы. Мужчина хмыкнул и удалился.