Оболочка

      Он не знал, что говорить. Не знал, что и думать.       Лойд впервые не понимал себя. Всем и всегда в его жизни владел холодный расчёт. Нельзя сказать, что это было правильно, но жить, опираясь на разум, куда проще и безопаснее. Сейчас же что-то случилось, и стройная система логических действий и символов, так старательно возводимая им всю жизнь, рухнула. В тот момент, когда он поддался чувствам. Тогда, когда их губы соприкоснулись...       Слишком странно всё это было, слишком неправильно. И сложно, очень сложно.       Сложно отказаться от стереотипов, от страха и предрассудков, от стыда и неловкости, сложно понять себя, прислушаться к внутреннему голосу, который твердит что-то нелепое и непривычное, но явно очень важное.       Задумавшись, он упустил момент, когда дверь тихо отворилась, и вздрогнул, услышав голос, тихо позвавший: - Лойд.       Он обернулся и встретился лицом к лицу с предметом своих размышлений. Серо-зелёные глаза смотрели пристально, чуть настороженно, но открыто. Лойд впервые смутился, поймав себя на том, что разглядывает эти глаза, как будто увидел их в первый раз. При таком освещении они и правда разительно поменялись: цвет стал более глубоким, сероватым, словно тень скрыла все яркие блики в них, взамен подарив нечто эфемерное и притягательное. - Привет, - прохрипел Смит, ощущая, как в горле пересохло от волнения. - Если хочешь, давай просто забудем об этом, - сказал Ник.       Нет, не сказал, слова стекли с губ тяжёлым свинцом. По крайней мере, так показалось Лойду. Внутри всё замерло, и парень явственно почувствовал, как в груди разгорается болезненный жар, давя на рёбра и грудную клетку.       Выходит, он что-то себе напридумывал и не стоило так париться, если можно просто закрыть глаза и забыть о злосчастном поцелуе, будто его и не было вовсе? - Не хочу, - ответил Лойд и опустил глаза. - Я же вижу, как ты мучаешься целый день. Я... Думал, ты коришь себя за это.       В доме становилось всё темнее. На город медленно, но неумолимо наползала ранняя зимняя ночь. Без электричества улицы казались совсем пустыми и холодными, даже внутри особняка было как-то неуютно, словно помещение в одночасье стало нежилым. - А ты? - спросил он. - Считаешь это ошибкой, верно?       Ник замялся. Сказать правду или солгать? Впрочем, лгать не имеет смысла. - Конечно, это было ошибкой, Лойд, - с горечью выдавил он. - Это будет только мучить нас, делать виноватыми и несчастными, но никогда, никогда не позволит стать чем-то большим. В этом мире у нас нет шанса, ты знаешь не хуже меня.       Они помолчали. Молчание было тягостным, гнетущим. - Ясно, - наконец сказал Лойд. Его голос звучал как-то неестественно, механически. - Значит, забудем. Прости.       Почему всегда так больно наступать себе на горло, топтать только что проклюнувшиеся, нежные, ещё не окрепшие чувства грязными ботинками в надежде, что они умрут, так до конца и не родившись? Загонять себя в стандарты, соблюдать придуманные кем-то правила, чтобы, не дай бог, не переступить черту, которую переступать нельзя... Снова и снова уверять себя, что выбор был правильным.       Ник безнадёжно посмотрел в темноту. Лучше бы он солгал.       Алекс влетел в комнату без стука и предупреждения. Парни, как один, обернулись, глядя на него немного растерянно. Саммерс-младший выглядел так, будто за ним гналась стая диких собак: лихорадочно блестящие глаза, сбившееся дыхание, рубашка нараспашку, небрежно всклокоченные белесые волосы. - Какого черта тут творится?! - выдохнул он, ошарашенно поглядывая то на одного, то на другого. - Ты о чем? - осторожно поинтересовался Лойд. Его охватило недоброе предчувствие. - Об этом! - братец ткнул ему чем-то в лицо, а затем неприлично выругался.       Брюнет отстранился и разглядел у Алекса в руке телефон. Он выхватил его из руки брата и посмотрел на экран, на котором отображалась новостная лента.       Ник заглянул Лойду через плечо, и дыхание у него перехватило.       Надпись гласила: "Мировое сообщество трубит тревогу. Чрезвычайно опасный преступник, сбежавший из тюрьмы Норвегии и покинувший пределы страны этой осенью, обнаружен в штате Лос-Анджелес, пригороде Комптон. Несколько местных жителей уверяют, что видели человека, подходящего под описание серийного убийцы. Также совсем недавно в Комптоне были обнаружены два трупа, при вскрытии в крови у погибших обнаружено некое вещество, которое до этого было изъято из всех тел, ставших жертвой преступника. Детали не уточняются. Однако власти США уже подключили ФБР для поиска маньяка и обещают сделать всё возможное, чтобы быстрее найти и обезвредить его, тем самым обезопасив мирных жителей. Пожалуйста, если увидите этого человека, сообщите в ближайшее отделение полиции. Особые приметы..." На перечисление можно было даже не смотреть, потому что ниже была прикреплена фотография Ника собственной персоной.       Парни напряженно переглянулись.       Ник почувствовал, как внутри сворачивается тугой ком страха, отвращения и беспомощности. - Так. Давайте успокоимся... - пробормотал кое-как справившийся с эмоциями Лойд. - Успокоимся?! - Алекс снова смачно выругался. - Что происходит, Лойд? У нас в доме живёт особо опасный маньяк, которого разыскивает ФБР, а ты предлагаешь мне успокоиться? - Его разыскивают вовсе не поэтому... - Значит, ты знал обо всём, да? Знал, но ничего не сказал?!       Казалось, еще чуть-чуть, и Саммерс просто вскипит. - Алекс... Прошу тебя, - Ник сам не понял, как ему удалось выйти из оцепенения. Он даже положил руку Алексу на плечо. Тот резко отстранился. - Не выдавай меня полиции. Я всё объясню. - Я слушаю, - парень скрестил руки на груди, чуть успокоившись.       Ник глубоко вдохнул, набирая воздуха и решительности. - Я... Я был подопытным на секретной научной базе в Норвегии. Не только я, там было много других людей. Разных. Похищенных, проданных, взятых с улицы. Все мы в конце концов были обречены на смерть - на нас проводили опыты, испытывали препараты и, в конечно итоге... Разбирали на органы... Я пробыл там полгода, каждый день из которых был адом... прежде, чем смог сбежать. Лойд помог мне. Но теперь... Они снова меня нашли, - голос Ника упал.       Заметив, как дрожат его руки, Смит вмешался: - Алекс, прости, что скрывал это от вас. Выбора не было, да и я боялся, что не поймёте. Но, поверь, я не хотел ничего плохого. Лишь помочь Нику... Жить нормальной жизнью. - Так вот в чем дело... - ошарашенно пробормотал Саммерс. - Если не веришь - спроси у Криса, он подтвердит. Но, ради всего святого, будь человеком и молчи о том, что ты узнал. - Блин... Ребята, вы просто психи, оба, - Алекс встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. - Я ничего не скажу. Вот только что теперь делать? Вас разыскивают уже в Америке. - Мы сейчас же уберёмся и снова заляжем на дно, а как только всё закончится - дадим знать, - твердо сказал Лойд.       Что бы там ни было, оставлять Ника в беде он был не намерен. - Хорошо, - вздохнул Алекс, наконец смиряясь с положением вещей. - Если уезжаете, лучше делать это сейчас. Пока в городе нет электричества, мало кто может посмотреть новости. Всё равно все разъезжаются кто куда, ночевать в Риверсайде без света и тепла - так себе удовольствие. Ваш отъезд не будет выглядеть подозрительно. - Мы так и сделаем, - кивнул Лойд. Он снова обрёл прежнюю собранность и хватку. - Ник, собирайся.