Связанные

Стайлз стоит у автомата и ждет свой чай. Он единственный на этаже пьет каркаде из автомата, а не кофе. Все дружно над ним подтрунивают, а Стилински лишь улыбается и говорит, что его прабабка по линии матери была египтянкой и дома у него целый палисадник, в котором растет гибискус сабдарифа, заботливо взращенный его матерью еще до его рождения и за которым отец всегда ухаживал, как за вторым ребенком. Стайлз не рассказывает, что не был дома более четырех лет, со дня похорон майора Стилински. Он переехал в дом Питера, а все заботы об имуществе негласно принял на свои плечи Хейл. Стайлз очень ему благодарен, да и папа, когда вернется, выкрутит сыну уши за безалаберное поведение и смущенно поблагодарит Питера, который обязательно использует обязанного майора в своих целях. Стайлз никогда не понимал своеобразную дружбу между «упёртым бараном, безмозглым солдафоном» и «бессовестным манипулятором, меркантильной сволочью», как обычно называли друг друга эти двое. Отец не распространялся на эту тему, а Питер ограничился лишь парой слов. И Стайлз не лез, интуитивно чувствуя немалые подводные камни в их мутной истории. Главное - оба были вполне довольны друг другом. Пар от стаканчика обжигает ноздри, но Стайлз продолжает делать глоток за глотком. Иногда одиночество ощущается особенно остро и слезы так и норовят брызнуть из глаз. И тогда Стайлз идет сюда и пьет подделку суданской розы, пытаясь заглушить свою боль. Ждать тяжело, ждать долго – невыносимо; ожидать, надеясь вопреки – обречь себя на вечную муку. Стайлз мнет коричневую пластмассу в кулаке и смотрит через прозрачные стены кабинета Хмурохейла. Дерек, окопавшись в документах, раздраженно черкает чей-то отчет. Стайлз улыбается, разглядывая красивые строгие черты, из которых состоит Дерек. Кто бы мог подумать, что из нахального балбеса, уважающего только спорт и развлечения, вырастет умный, серьёзный - даже чересчур - молодой бизнесмен. Дерек, откинувшись на кресло, трет виски и, натолкнувшись на взгляд Стайлза, легонько улыбается, словно неуверенный, что ему можно. Стайлз кивает, приветствуя своего начальника, и расплывается во всю ширь своих ротовых возможностей. И хотя рядом нет ни одного из Стилински, у него есть двое Хейлов. Внутри, где должно быть находится душа, становится теплее.