Связанные

Холодная поверхность стены - единственное, что хоть как-то ослабляет тупую боль, пульсирующую в правом виске. Питер, прислонившись к ней, смотрит на сломленного горем Джона, сгорбленный силуэт которого застыл возле ночного столика покойной супруги. Еще совсем недавно – уже в прошлой жизни, Хейл мечтал об этом дне. О справедливости, приносящей с собой горечь утраты, от которой не излечиться, не вытравить из памяти даже временем. И когда этот день наступил, Питер отдал бы все, чтобы хоть что-нибудь изменить. Он так вымотался за прошедшую неделю, что пробыл в доме Стилински. Они не виделись очень давно – Питер так и не простил бегства Джона, от одного имени которого сердце заходилось в бессильной злобе. Но сейчас это не имеет значения. Его бывший друг остался один на один со своей бедою и годовалым сыном на руках. Питер следит за его самочувствием между заботой о Стайлзе, своими вебинарами и подготовкой к защите диссертации. Хейл не успевает спать, горстями поглощает таблетки, литрами - кофе и ждет. Ждет, когда закончится агония, и Джон выйдет из самозаточения; когда одиночество доломает его прошлую жизнь, и Стилински захочет строить новую ради сына. А пока Питер каждое утро и вечер наблюдает издалека, не пытаясь приблизиться или утешить. Чувства к другу, пусть и бывшему, никуда не делись. Они словно ошейник, что никогда не снять, клеймо, от которого не избавиться. Питер не смирился в восемнадцать, не сдастся и сейчас. Он обязательно найдет способ удержать Джона. Хейл трет покрасневшие глаза, вынимая из кармана шумно вибрирующий телефон, и спускается на первый этаж, бросая прощальный тоскливый взгляд в глубину темной спальни. - Здравствуй, Питер. Как дела у Джона? - Крис, - устало констатирует Хейл, спускаясь по ступенькам. – Пока так же. - Почему ты ничего не делаешь с его состоянием? – раздраженно начинает майор Арджент. – У него сын! Жизнь не закончилась… - Помолчи, Крис. - Прости. Как Стайлз? - Как назойливая глиста, - тепло отзывается Питер, наткнувшись на спящего младшего Стилински, зарывшегося щекой в мягкий ворс ковра. – Невероятным образом находится там, где его не ждешь. - Эллисон тоже просачивается везде, - смеется майор и, немного помолчав, добавляет: - Ты молодец. - Спасибо. И я знаю, что делаю, Арджент, не смей меня обвинять, - сухо и холодно заканчивает Хейл, сбрасывая звонок. - Опять изображаешь прилипшие к полу макароны, Стайлз. Питер подходит к малышу, аккуратно поднимает маленькое спящее тельце на руки и нежно целует в теплую щеку. - Раз уж ты опять приполз, будешь спать со мной, макаронинка.