Carry On

Вздохнув, Дин делает глоток кофе. Девять утра воскресенья – это слишком рано, но в обед у Габриэля с Касом какие-то братские дела, так что если Дин хочет поговорить с Габриэлем, сейчас самое время. Теперь они иногда видятся; Дин думал, что это будет странно с учётом того, что они оба знают, что Кас трахает Дина за деньги, а Габриэль начальник Дина и знает все его кинки, так что, наверное, он прекрасно представляет, что именно его братишка вытворяет с Дином ночи напролёт, короче, да, это странно. Но не невыносимо. И иногда можно забыть о том, что они знают друг о друге, и просто побыть двумя парнями за горячим кофе. Сегодня не один из таких дней. Сегодня день, когда Дин паникует и нуждается в его помощи. - Ты не понимаешь, - говорит он, кажется, в восьмисотый раз. – Бобби хочет с ним познакомиться. Он думает, что я прячу своего парня, и говорит, что пора начать ему угрожать. Судя по ухмылке Габриэля, особой помощи от него ждать не приходится. - Что, в стиле «обидишь моего малыша, и я убью тебя»? А что насчёт варианта, где ты сам просишь тебя обидеть? Дин отвечает ему свирепым взглядом, но эффект подпорчен ярким румянцем. - Слушай, - говорит Габриэль, посерьёзнев. – Я уверен, что Кас будет не против. Поужинаете втроём, пойдёте домой и займётесь каждый своим делом, и всего-то. Если не считать того, что всё будет не так. Теперь у Бобби будет лицо и имя вместо таинственного парня, и он начнёт задавать вопросы, а потом разочаруется, когда они вдруг «расстанутся». - Всё не так просто, - Дин не мастак по части разграничения личного и профессионального, он готов это признать, но Кас хотя бы не знает его семью. Он слышал о них и кое в чём помогал Дину, но не видел никого из них. Хоть это у Дина получается разделять; пересеки он и эту черту – и не останется ничего, что бы он не смешал в кучу. Ему не за что будет цепляться, когда Кас уйдёт. - Если ты переживаешь, я могу поговорить с Касом, - говорит Габриэль. – Или, если это тебе неудобно, могу заставить Пэм. - Нет, - Дин в состоянии попросить Каса, он не настолько жалок. Он просто не хочет. Он хочет, чтобы Габриэль его отговорил или, ещё лучше, сказал, что это строго против правил. - Как Бобби вообще узнал-то? Дин делает глоток уже подостывшего кофе. - Зажал меня в углу, сказал, что я выгляжу слишком счастливым, спросил, кто эта девушка. Я слишком долго молчал, и он решил, что это парень, - Дин пожимает плечами. – Видимо, он слишком устал ждать, пока я приведу этого таинственного незнакомца домой. - Ты счастливее, чем когда-либо на моей памяти, - говорит Габриэль и закатывает глаза, когда Дин напрягается. – Это комплимент. Тебе стоит получать удовольствие от работы, Дин. Иначе за неё нельзя и браться. Лично я думаю, что поэтому ты никогда и не был заинтересован в постоянном клиенте. Никогда не срабатывало, но с Касом у вас сработало. Такое случается не каждый раз. Да уж, сработало на отлично. Дин вежливо улыбается и приподнимает чашку, поддразнивая: - За твои своднические способности. Габриэль смеётся, но его взгляд ищущий и любопытный, и Дин делает большой глоток, чтобы спрятать лицо. *** Смена в мастерской выдалась просто сумасшедшая. Дин подозревает, что это из-за бурана. Люди кипишат из-за малейшего шума в двигателе, когда выпадает первый снег, боясь, что откажут тормоза и они угодят в какую-нибудь канаву. Это значит, что дела идут хорошо, так что тут жаловаться не стоит, но с другой стороны, ему приходится работать, а не принимать душ или паниковать по поводу приглашения Каса. - Помощь нужна? – слишком уж бодро спрашивает Чарли. Он возится с машиной. - Всё путём. А ты почему ещё здесь? - Думаешь, я уйду пораньше в день, когда твой друг нанесёт визит? - Визит? Мы что – в романе Джейн Остин? - Если так, то ты точно Лизи Беннетт. А из него хороший Дарси? Я так поняла, он красавчик. - Недостаточно хмур для Дарси. И не понимаю, с чего вся эта суета вокруг знакомства. - Он важен для тебя, - говорит Чарли. – Мы хотим убедиться, что он соответствует. Дин закатывает глаза, хотя она его и не видит. - Я вполне уверен, что Бобби уже прочистил пистолет. У него в плане полно угроз, - это смешно. Кас не разобьёт ему сердце или чего там они от него ждут. Конечно, Бобби и Чарли думают, что в их отношения вовлечены чувства. Интересно, будет ли травматичность объяснения того, что они просто по-приятельски трахаются, стоить прекращения всего этого защитного ажиотажа. Дин с Касом занимаются сексом. И иногда обнимаются после. Ладно, ещё иногда они обнимаются по утрам, и поздно вечером, и после обеда. Но это не означает… чувств. И ощущение тепла в груди Дина, когда он видит, как соприкасаются их зубные щётки в ванной, тоже ничего не означает. Или то, как он улыбается, пока не заснёт, когда Кас хвалит новое блюдо. - Он не знает, чего ожидать, - говорит Чарли, тихо, но уверенно. Дин знает, что ему не переспорить. Знает, что должен быть благодарен за то, что у него есть эти люди, которым на него не плевать. Не плевать настолько, что ему стыдно за свою ложь. Он не хочет, чтобы они знакомились с Касом, потому что Кас будет в его жизни не вечно. Они перестанут видеться – это только вопрос времени. Дин не хочет, чтобы Чарли и Бобби познакомились с Касом, узнали его, хорошо к нему отнеслись и потом потеряли. - Спасибо, - так же тихо отвечает Дин. – Он тебе понравится. - Уверена в этом. У тебя хороший вкус, - Чарли смеётся и пихает его ступню, торчащую из-под машины. – Если запланировать это через две недели, он может познакомиться и с Сэмом. - Э, нет. - Дин, он не будет против. Если ты счастлив, Сэм тоже будет счастлив. Ему всё равно, с парнем ты встречаешься или с цыпой. - Не в том дело, - и частично это правда. У Дина желудок сводит от страха каждый раз, когда он подумывает позвонить Сэму и признаться, что ему нравятся парни, хотя он вполне уверен, что Сэму всё равно. Но сомнение заставляет его прокручивать в голове наихудшие сценарии, так что безопаснее не прикасаться к телефону. Кроме того, знакомство Сэма с Касом стало бы слишком серьёзным обязательством и обещанием чего-то несбыточного. Дин вздыхает и вытирает рот рукавом рубашки. - О, - говорит Чарли шокированно. – О. Это «О» подвида «О, привееет», и оно определённо не адресовано Дину. Он выбирается из-под машины и неуклюже поднимается на ноги при виде Каса в дверном проёме. На нём приятные джинсы и вязаный свитер с пуговицами до горла, и он выглядит кем-то не отсюда. Дину хочется подбежать и прикрыть его от грязи, масла и что тут у них ещё может его запачкать. - Чёрт, - говорит Дин, проводя рукой по волосам, потому что раз Кас здесь, значит, Дин опоздал, а Кас ненавидит, когда он опаздывает, и… - Расслабься, - Кас слабо улыбается. – Я рано пришёл. - Да, но, - Дин смотрит на часы: без десяти семь, - я должен был закончить смену полчаса назад и принять душ, - он обвинительно смотрит на Чарли. – Почему ты ничего не сказала? Она невинно пожимает плечами. - Тебе идёт замызганность, - улыбнувшись, она поворачивается к Касу, протягивая ему руку. – Я Чарли. Дин мне о тебе рассказывал. Кас пожимает её ладонь. - Кастиэль. Дин и мне о тебе говорил. Происходит что-то странное. Пожимая руки, они оглядывают друг друга с головы до ног; Дин понятия не имеет, что они пытаются доказать, но это какой-то неведомый ему язык, так что, вздохнув, он снова забирается под машину. Он должен её доделать. Они в доме Бобби, то есть не на территории Каса и не подчиняются его правилам. Это не значит, что Дин перестаёт чувствовать себя неловко или так, будто ему нужно нестись в душ, чтобы успеть к семи. Тяжеловато, но он заставляет мозг и руки сосредоточиться на задании. Когда он выбирается, закончив, ему становится лучше. Это чувство испаряется, как только он видит Каса и Чарли, всё ещё стоящих рядом и едва уловимо улыбающихся друг другу, будто они разделили какой-то секрет. Нужно было убедиться, что Чарли далеко-далеко, ещё до прихода Каса. И тут Кас поворачивается к Дину, чуть склоняя голову и изгибая губы, и в его глазах – жар и обещание; Дин роняет торцовый ключ. Тот звякает, упав, и он наклоняется поднять его, но прежде успевает заметить ухмылку Каса. - Ты мне ещё инструменты поваляй! – орёт откуда-то Бобби. – С твоим-то опытом действий в штанах мог бы оказаться и не таким недотёпой! - На хрен иди! – бодро кричит Дин в ответ и улыбается вошедшему хихикающему Бобби в его вечной бейсбольной кепке. Он не кажется удивлённым при виде Каса и Чарли и благодушно улыбается Дину. Дин тут же проникается к нему недоверием. - Ты весь грязный, сынок. Сходи-ка в душ. - Даа? – Дин переводит взгляд с Бобби на Каса и вдруг понимает, почему Бобби подсунул ему эту машину напоследок. – Пока ты будешь занят чем? Бобби ухмыляется. - Просто устрою нашего гостя, - он поворачивается к Касу. – Пиво или виски? И да, это проверка. - Ты собираешься накачать его, пока я буду в душе? Выражение лица Бобби просто неподражаемо, и Дин решает принять самый быстрый душ в своей жизни. - Не забудь помыть за ушами! – бодро кричит Бобби ему вслед. Дин отмахивается через плечо. Он моется быстро, но качественно, чтобы не показаться Касу грязным или неряшливым. После душа он натягивает поношенные джинсы и выцветшую футболку, чувствуя себя слишком одетым, но в этой одежде удобно, и он продевает руки в рукава, уже сбегая по лестнице. - Топаешь, как слон, - жалуется Бобби, когда он оказывается в гостиной. Бобби сидит в кресле, а Кас на диване, и оба кажутся живыми и здоровыми. Дину до жути хочется знать, о чём они говорили. Он пожимает плечами. - Решил, нужно дать вам знать, чтобы вы перестали сплетничать обо мне. - Сплетничать? – Бобби приподнимает брови. – Мы обменивались историями. Жаль, здесь нет Сэма. Он знает куда более интересные. Дин падает на диван рядом с Касом – но не слишком близко. - Неважно. Он забирает у Каса пиво и делает глоток, а потом замирает, потому что это не по правилам. Но ладонь Каса оказывается на тыльной стороне его шеи, прикасаясь легко и успокаивающе, и Дин расслабляется. Он делает ещё глоток и возвращает бутылку. - Кас сказал, что собирается преподавать, - говорит Бобби. Кас, а не Кастиэль. Это хороший знак. Дин пытается не улыбнуться слишком уж широко. Он не хочет слишком быстро пробуждать в себе надежды. - Ага. История искусств, - Бобби расслабляется, будто это было какой-то проверкой; но с чего бы ему думать, что Кас солгал? – Он пытался работать в офисе, но не пошло. Бобби кивает, будто уже в курсе. Интересно, упомянул ли Кас, где именно он работал. Вряд ли. - Так ты хочешь быть преподавателем в колледже, а Дин – учителем младших классов. Я бы сказал, неплохая пара. - Помощником, - поправляет Дин. – Я не проучусь столько, чтобы стать учителем. Палец Каса играет с его влажными волосами на затылке. - Ты всегда сможешь взять ещё курсы. Понадобится не так уж много времени. Дин смеётся при мысли о получении степени. - Думаю, остановлюсь на малышах. - Он слишком низкого о себе мнения, - говорит Бобби так, будто Дина тут и нет вовсе. - Знаю, - соглашается Кас. – Мы работаем над этим. Дин раздражённо поднимается на ноги. - Кажется, я вам и не нужен. Пойду поставлю ужин на стол. - Дин, - говорит Кас голосом, припасённым для тех случаев, когда Дин ведёт себя нелогично, и ловит его за запястье. – Мы придём и поможем тебе, но если мы не будем говорить о тебе, нам вообще особо не о чем будет говорить. Дин хмурится, но тут же перестаёт, когда пальцы Каса поглаживают его запястье. - Извини, - бормочет он. Бобби таращит глаза, и Дин чувствует себя странно, потому что рядом с Касом он не такой же, как с Бобби. Он пожимает плечами, стряхивая ощущение неправильности. Кас целует его запястье. - Что на ужин? *** За обедом они обсуждают безопасные темы, и в конце концов Бобби заводит разговор о футболе. Дин смеётся, потому что единственный матч, виденный Касом за последние годы, был на День благодарения, но Бобби рад поговорить о статистике и сделать прогнозы на воскресную вечернюю игру, даже если Кас не въезжает. После ужина Дин на автомате идёт к раковине, и Кас становится рядом, помогать помыть посуду, но Бобби отмахивается: - Иди наверх покажи ему свою комнату. Можешь даже запереть дверь, если пообещаете хорошо себя вести. Дин морщится, бормоча что-то напоминающее угрозу, но всё равно краснеет. Он берёт Каса за руку и тащит его наверх, но резко останавливается посередине лестницы, и Кас врезается в него. Кас кладёт руки ему на бёдра, чтобы они оба удержали равновесие. - Всё нормально? - Да, отлично, - говорит Дин без особой убеждённости в голосе. Пока Кас не надавил, он ведёт его в комнату Сэма, замирая в проходе, чтобы Касу не было видно. Там не беспорядок, потому что Сэм здесь уже не живёт, да и Дин не то чтобы постоянно там торчал. Кровать Сэма застелена с военной аккуратностью, и всё чистенько, организовано и упорядочено. Единственный оплот бардака – надувной матрас, потому что уголок простыни задрался, а одеяло свалено в кучу. Кас приобнимает его за бедро, прижимая к себе. - Чак Норрис? – он кивает на плакат над кроватью Сэма. - Это не мой, а Сэмми. Почему-то не забрал его с собой. Как и книги, которые слишком много завесили бы в самолёте, - он кивает на книжный шкаф, занимающий почти всю стену. Там полный набор «Гарри Поттера», книги о Перси Джексоне и «Сумерки» - их купил Дин и втихаря подсунул Сэму, неделями выжидая, пока он заметит. Дин обходит комнату: это стол Сэма, это канцелярские товары Сэма, это это Сэма, это то Сэма, и, только дойдя до матраса, он понимает, что комната почти ему и не принадлежит. - А это моя кровать, - тупо заканчивает он. Вряд ли Касу интересна коробка с его вещами – какие-то диски, кассеты, фотография родителей в рамочке и папка со школьным аттестатом. Теперь в ней лежит ещё и летняя справка из колледжа и расписание на осень; Дин ждёт не дождётся, пока сможет положить в неё и диплом. – Она тряская, - это всё, что можно сказать о матрасе. Вряд ли Бобби волнует, что будет здесь происходить. Надувной матрас на полу не сильно пахнет романтикой. - Почему ты не спишь в кровати? – спрашивает Кас. – Я уверен, что твой брат был бы не против. Дин пожимает плечами. - Не то чтобы я часто здесь бывал. И так и есть. Он спит здесь только в субботние ночи и пытается не думать о том, как они унылы. Ведь остаток недели он спит рядом с Касом, обнимающим его за талию, сплетя с ним ноги и чувствуя тепло его тела, напоминающее, что он не один. Но по субботам Дин одинок, а теперь он даже не может поднять взгляд и увидеть силуэт Сэма на кровати, потому что Сэм в Калифорнии, папа больше не с ними, и лучше бы Дин вообще здесь не ночевал. - Так что, - говорит он после затянувшегося молчания, - хочешь пообжиматься? Тишина гаснет, а Кас даже хихикает, а потом удивляет Дина, повалив его на матрас. Он пружинит, устраиваясь, и подтягивает Дина к себе. - Я вообще-то пошутил, - говорит Дин, но не возражает, когда Кас устраивает его на спине и заключает в объятия. - То есть ты не хочешь, чтобы я тебя поцеловал? – спрашивает Кас, едва касаясь зубами его шеи; это сразу же напоминает о том, что она обнажена. На ней нет ошейника, потому что они у Бобби, а не у Каса. Они снова нарушают границы, и ему нужно это остановить. Ему нужно выскользнуть из-под Каса и утащить его на кухню, сделать там десерт и ещё поболтать с Бобби. Дин совершенно точно не должен задирать футболку и ухмыляться, когда Кас отстраняется, чтобы совсем её стянуть. Он не должен подталкивать голову Каса к своим соскам. Не должен запрокидывать голову и просить – умолять – молить: - Пометь меня. Хочу видеть, что я твой. Он не должен говорить этого, потому что он не Каса, но он говорит, и Кас не спорит. Кас рычит, так собственнически, что Дин закусывает запястье, чтобы сдержаться. Пальцы Каса так крепко вжимаются в его кожу, что останутся синяки, новые отметины, которые можно будет пересчитывать и беречь, и он наклоняется к правому соску Дина. Дин крепко жмурится и впивается в запястье зубами, чтобы не захныкать. Пальцы Каса сердито вжимаются глубже: ему не нравится, когда Дин тихий. Даже когда у него во рту кляп, Кас хочет слышать его хриплое дыхание и отчаянные звуки, проникающие сквозь кляп, но сейчас всё иначе. Они не в квартире Каса. Они в доме Бобби, Бобби внизу, и нужно вести себя тихо. Кас пытает его, дразня, пока Дин не принимается извиваться на матрасе и все углы простыни не выскальзывают из-под него. Дин уже боится прокусить себе руку до крови, он раскраснелся, шумно дышит и жаждет. Конечно, именно тогда Кас с довольной ухмылкой отстраняется. - Нам не стоит здесь задерживаться, - говорит он. – Не хочу оставить Бобби дурное впечатление о себе, - он смеётся в ответ на свирепый взгляд Дина и наклоняется подуть на его несчастные соски. Даже это – слишком, и Дин пытается увернуться, но ладони на его бёдрах этого не позволяют. – Идеально. Надевай футболку, и мы спускаемся. Неласковая футболка будет всю дорогу натирать кожу, и Кас, сволочь, это знает. По крайней мере, у неё длинные рукава, и не будет видно следов от его собственных укусов. Дин пробегает пальцами по ноющему месту и одевается. Кас поправляет простынь: Дин хочет сказать, чтобы он не заморачивался, но молчит, потому что Касу так же уютно в его пространстве, как и ему в пространстве Каса. Кас бережно заправляет все углы под матрас, и Дин на мгновение представляет, что они и есть та пара, которой они представляются Бобби. Кас поправляет подушку и замирает; желудок Дина подпрыгивает: он знает, что он нашёл, ещё до того, как Кас бережно поднимает фотографию. Весь цвет и тепло покидают лицо Дина, и он, похолодев и задрожав, протягивает руку забрать её. - Она прекрасна, - говорит Кас. - Да, - Дин забирает мамину фотографию и кладёт её в особенную папку. Он не сразу оборачивается к Касу. Пальцы сжимаются на застёжке, и он цепляется за пластик, пытаясь удержать слёзы. Они говорили о маме, но в стиле «она мертва, это грустно, разговор окончен». Нормально они это не обсуждали, и Дин не уверен, что готов. Его ладони накрывают руки Каса. - Всё хорошо, - говорит Кас. - Ага. Кас стоит у него за спиной, обнимая его обеими руками, и легко отклониться и принять предлагаемый уют. Слишком легко. К этому нельзя привыкать. Но напоминание бесполезно: Дин кладёт голову ему на плечо, Кас обнимает его крепче, и он расслабляется. - Я не много помню, - признаётся Дин. Он закрыл глаза и почти шепчет, будто от этого происходящее исчезнет. Может, Кас не услышит. Может, Кас забудет. – Но хотел бы. Я чувствую себя виноватым, потому что без этой фотографии вряд ли помнил бы, как она выглядела. Я помню, как её волосы щекотали моё лицо, когда она наклонялась поцеловать меня на ночь. Помню, что она снимала обручальное кольцо, когда пекла, и отдавала его мне, заставив пообещать, что я его не потеряю. Помню тепло, когда она меня обнимала. А её голос я с каждым годом помню всё меньше, потому что фотография не несёт в себе звука. Дин отпускает папку и переворачивает руки ладонями вверх, сплетая пальцы с пальцами Каса. Иногда он думает, что если бы он действительно любил маму, он бы помнил всё. Помнил бы каждую мелочь. Закрывая глаза, он видел бы её лицо во всех подробностях. Но он видит только слабый свет, а её лицо размыто, и чем больше он пытается на нём сосредоточиться, тем больше оно тает. Когда он был младше, как-то раз он запаниковал, потому что не мог вспомнить, прямые или волнистые у неё чаще были волосы. Он попросил папу рассказать о ней, чтобы освежить память. Папа усадил их с Сэмом на колени и рассказал, как они познакомились, но через пять минут он так расплакался, что не мог говорить. Больше Дин о ней не спрашивал. Дин отстраняется, и Кас отпускает его. - Пойдём на кухню. Я сделаю серебряные облака. Это десерт. Делаешь тесто, и заполняешь его зефиринками, и перечномятными леденцами, и шоколадной крошкой, и выпекаешь, пока не получишь растаявшее волшебство. Мы чаще делали их на костре, но и в духовке будет ничего. - Ладно. Кас позволяет ему сменить тему и слушает рассказ о пасторе Джиме и церковном приюте. Тогда они ходили в походы, пешие и на каноэ, и там Дин и научился готовить на костре. Он обещает, что, если они пойдут в поход, Дин покажет Касу, как сделать пирожное внутри апельсина.