Знаю, можешь сердце мне пронзить Ласковым, нежным взглядом, Вижу эту тайну не раскрыть — И не надо. Заструится звездный Млечный Путь Под твоею кожей. В эту ночь вдвоем нам не уснуть…
Настырный солнечный свет бил прямо в глаза, мешая наслаждаться сладкой утренней дремой, и Свон с тихим стоном ушла под одеяло с головой, в надежде понежиться еще немного. Как всегда, вставать с утра пораньше совсем не хотелось…, но вроде как надо. С обреченным вздохом, девушка одним движением откинула одеяло подальше и перевернулась на спину, выгибаясь всем телом в попытке прогнать налет сна. Cаднящая боль в области лопаток заставила ее резко вскочить и сесть в кровати. Как только до сознания Эммы дошло, что вчерашние царапины ей не привиделись, о чем явственно свидетельствовали болезненные ощущения, стянувшие кожу на спине, сонливость слетела с нее, будто ее и не было. — Вот черт! — вслух произнесла блондинка, и пробежалась взглядом по комнате, в надежде что все это — очередная иллюзия, и она все еще пребывает в царстве Морфея. Но нет, это была ее спальня, в которой ничего не изменилось со вчерашнего вечера: красная кожанка, небрежно брошенная на спинку стула, ключи и звезда шерифа на прикроватной тумбочке. И чашка с недопитым какао — лишнее свидетельство тому, что в последнее время Свон катастрофически невысыпалась и проваливалась в сон почти сразу, как только ее тело принимало горизонтальное положение. От созерцания комнаты Свон отвлек громкий звонок смартфона. Вздрогнув от неожиданности, она кинула взгляд на электронный будильник: 7.03. Перебирая в мыслях не совсем литературные выражения своего недовольства от звонка в такую рань, Эмма потянулась за трезвонившим аппаратом, попутно сметая с тумбочки ворох всякой мелочи и каких-то бумаг. «Кого черт дернул звонить шерифу в такую рань?» — фыркнула девушка, наконец найдя и схватив трубку. Хотя этот разговор самой с собой был лишь попыткой обмануть себя: она прекрасно знала, что в такое время ей может звонить лишь один человек. Тот, кто в своем королевском высокомерии даже не подумает о том, что кто-то все еще может спать в гребанных семь утра. И все же, посмотрев на дисплей, уже наверняка зная чьё имя там высвечивается, державшая телефон рука дрогнула. Палец неуверенно провел по зеленой полосе под надписью «Реджина Миллс» и Эмма приложила телефон к уху, невольно затаив дыхание в ожидании услышать страшный в своей притягательности голос. — Слушаю, — вот и все, что смогла выговорить шериф, вместо потока возмущения. — Шериф Свон, простите за столь ранний звонок, но мне необходимо с Вами встретиться, — Миллс в своей манере не удосужилась даже поприветствовать, сразу излагая цель звонка. Ни тебе «Здравствуй, Эмма. Как дела?», ни «small talk» о чем-нибудь отвлеченном. Хотя девушке показалась, что женщина на том конце все же улыбалась, когда говорила о встрече. «Привет, Реджина. Рада тебя слышать. Мне сегодня приснился абсолютно нереальный сон, где мы настолько страстно занимались сексом, что у меня сейчас вся спина расцарапана… Кстати, отличная сегодня погода. Так, о чем ты хотела поговорить?» — на секунду Эмма представила, как выпалит все это мэру… М-да, пожалуй, в этом случае Миллс права: иногда лучше говорить по делу. — Все нормально, я уже встала. А что случилось? Город в руинах, конец Света или надо спасать очередного сказочного горе-героя? — сейчас подобное высказывание Свон звучало просто шуткой, без привычного желания задеть и разозлить, к чему обычно сводились все разговоры шерифа и мэра до недавнего времени. Ответом для блондинки стало сдержанное покашливание. Эмма не сомневалась, что Реджина за этим, старым как мир трюком, пытается скрыть смех. — Нет, шериф, это проблема личного характера, — а вот в этой фразе уже не было даже намека на улыбку. «Поразительная женщина,» — про себя подумала Свон, — «она включает и выключает эмоции будто по нажатию кнопки.» — А Вы, госпожа мэр, уверены, что я смогу Вам чем-то помочь? — Эмма внезапно обратилась к Реджине на «Вы», хотя уже давно перешла эту границу, еще со своего позднего визита в дом мэра неделю назад. Мэри Маргарет, причина этого официоза, заглянула в комнату дочери, видимо, чтобы попытаться растолкать Эмму, которая частенько просто выключала будильник и продолжала спать дальше. Увидев, что девушка уже встала и разговаривает по телефону, она довольно улыбнулась, приветственно кивая. Затем вопросительно подняла брови, как бы спрашивая все ли у той в порядке. Ну да, услышав с кем разговаривает Эмма, Белоснежка, как и всегда в таких случаях, включила режим «обеспокоенной наседки»: а ну как Реджина позвонила, чтобы наорать на дочурку или заманить к себе и убить особо жестоким способом. Отмахиваясь от встревоженной матери, Свон показала рукой, мол «все в порядке, можешь не беспокоиться». Успокоенная Мэри Маргарет еще раз улыбнулась дочери и вышла из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь. «Ох, Мэри, знала бы ты, что Реджине не надо меня заманивать… Стоит ей лишь позвать и я сама прибегу как милая. Жаль только, что приглашение я вряд ли получу», — расстроенно вздохнула Эмма, уходя в свои мысли. — Шериф, Вы меня вообще слушаете? — вдруг раздалось из трубки. По арктическим ноткам холода девушка поняла, что прослушала то, что Реджина ей сказала и это явно не привело королеву в восторг. — Прости, Реджина, меня отвлекли, — виновато произнесла Свон и услышала недовольный вздох в ответ. Эмма могла поспорить, что сейчас лицо Миллс, как минимум, выражает вселенскую снисходительность а-ля «идиотов я не убиваю». Так всегда случается, когда мэр была вынуждена что-то объяснять повторно. — Так о чем ты говорила? — быстро спросила блондинка, решив не заострять внимание на своей рассеяности. — Поговорим за обедом, шериф. Так я хотя бы буду уверена, что Вы меня слушаете… Впрочем, и это не гарантия. — фыркнула Миллс беззлобно. Конечно же, Реджина не могла не поддеть. Эмма же опять впала в прострацию, потому что это было ни что иное как… предложение вместе пообедать? «Ой, да ладно, тебя просто поставили перед фактом, ничуть не сомневаясь в положительном ответе.» — Да, хорошо. Во сколько встретимся? — сумев взять себя в руки, спросила девушка, надеясь, что голос не выдал ее радости и волнения. — Я позвоню позже и определимся по времени. — Буду ждать, — успела произнести Эмма перед тем, как услышала гудки сброшенного звонка. Да уж, прощаниями Миллс себя тоже не особо утруждала. Блондинка отвела от уха телефон и только сейчас поняла, как сильно она его сжимала. А еще она осознала, что ее мелко трясет: впечатлений для одного утра оказалось слишком много. Два самых необычных сна, следующие один за другим, царапины, а теперь еще и обед с королевой, мысли о которой не отпускают ее ни днем, ни ночью. Вдох-выдох, вдох-выдох. «Надо успокоиться и спокойно поговорить. Еще бы быть уверенной, что я не буду смотреть на нее как ребенок на коробку с шоколадными конфетами» — попыталась мысленно успокоить себя Эмма. — «И хорошо бы перед встречей успеть кое-что узнать.» С этой мыслью блондинка вскочила с постели. Подойдя к шкафу, она стала быстро одеваться, мимоходом мазнув взглядом по своему отражению в зеркале. Она хотела было еще раз посмотреть на спину, но решила этого не делать. Вряд ли ей это даст какие-либо ответы, лучше поспешить и встретиться с тем, кто их может предоставить… если, конечно, захочет. Сборы заняли всего пару минут и вот она уже внизу, поспешно выходит из квартиры, всем своим видом демонстрируя спешку, чтобы Белоснежка не перехватила ее и не устроила допрос, или не попыталась проявить материнскую заботу, пичкая чадо завтраком. Белоснежка, может, и была самой добротой и милой в Сторибруке, но готовила она, мягко говоря, не очень. Выйдя на улицу, Свон некоторое время решала: стоит ли ей ехать на машине или лучше пройтись пешком. Еще слишком рано. В такую рань даже улицы города практически пусты, что уж говорить о визите к кому бы то ни было. Так что вполне можно позволить себе пройтись, зайдя по пути в кафе «У Бабушки», чтобы купить кофе на вынос: горячий и бодрящий напиток ей бы совсем не помешал. Решив таким образом, Свон сунула руки в карманы джинсов, и неспешным шагом пошла по направлению к закусочной. А может прогулка была и не такой уж хорошей идеей? Когда ведешь автомобиль, то есть чем занять внимание. Сейчас же никто не мешал ей уйти в свои мысли. А в последнее время все мысли Эммы были об одном… точнее об одной. О женщине из сновидений, которая одновременно была и не была Реджиной из реальности. Королева ее снов брала свое не раздумывая и не спрашивая, а Свон она считала своей. Она не стеснялась отдаваться ласкам, и сама дарила наслаждение в стократ большее. И даже боль она сделала своим союзником. Она кусала губы, царапала спину, но вместо пощады Свон просила еще и еще. Эмма вспомнила сладкую, пленительную боль от ногтей Реджины… «Опять! Мне всего лишь необходимо одно это утро без воспоминаний и вспышек желания: надо побыстрее выяснить, что за чертовщина творится со мной. А потом ждать звонка Реджины» — успокаивала себя блондинка по дороге в кафе. Чем ближе она подходила к «У Бабушке», тем больше народа она встречала. Постепенно город просыпался, и его жители спешили по своим делам. В основном, все они, конечно, направлялись на работу, которую им дала Миллс. И, между прочим, неплохую работу. Странно, но кроме Белль, которая все время Проклятья провела в психбольнице, больше никто не мог сказать, что его участь была ужасной. Белоснежка, Арчи, гномы и феи — все, кто в своей время сражались против Злой Королевы, в современном мире получили нормальные профессии. Что это за Зло, которое мстит полумерами? «Значит я права и Реджина — это не беспросветная Тьма, воплощенная в человеческом обличии. В ней есть добро, а иначе жители Сторибрука получили бы совсем иные роли,» — за подобными размышлениями Эмма подошла к кафе и открыла дверь, пытаясь подавить зевок. Кофе, ей сейчас жизненно необходим кофе. За стойкой стояла Руби, которая была явно удивлена столь раннему визиту шерифа. — Руби, мне американо с собой, пожалуйста, — Эмма прикрыла рот рукой, скрывая очередной зевок. В ожидании заказа блондинка присела на табурет у стойки. Как только она поставила локти на столешницу, а голову опустила в чашу ладоней, глаза сами собой начали закрываться… Лицо Реджины, с разметавшимися по подушке волосами. Пухлые губы чуть приоткрыты, будто еще чуть-чуть и с них сорвется стон или мольба. Карие глаза темны, сейчас в них нет искорок цвета янтаря. Они словно водоворот, который утягивает тебя на глубину тем сильнее, чем дольше ты смотришь в эти колдовские омуты. Эти глаза полны Тьмой, которая манит к себе, завлекает, пленяет и опутывает сознание желанными оковами. От этих глаз невозможно отвести взор, поэтому Королева наполовину прикрывает их веками, позволяя девушке на миг освободиться, чтобы через мгновение опять оказаться пленённой. Кровавого цвета губы изгибаются в улыбке, и улыбка та полна торжества победителя. Она сводит Спасителя с ума, заставляет впиться поцелуем, подмять под себя холенное совершенное тело, вдавить себя в нее, двигаться все быстрее и быстрее, желая довести до исступления, желая увидеть, как брюнетка потеряет себя в ней. Королева запрокидывает голову, выгибаясь всем телом и издает протяжный хриплый стон, за которым следует другой. Теперь Свон не видит ее лица, она видит только четко очерченную линию подбородка и беззащитно-открытую шею. Но даже в такой момент Королева остается верной себе, коршуном впиваясь в добычу и не позволяя забыть кто здесь жертва. Ногти врезаются в кожу с каждым толчком, подводящим женщину ближе к краю. Кровавые отметины, протянувшиеся по бокам девушки, — свидетельства слабости Королевы к своему Спасителю… Руби, обернувшаяся к шерифу с ее заказом, стала свидетелем странной картины: почти уснувшая девушка с блаженной улыбкой, которой явно грезилось нечто очень приятное. — Земля вызывает Марс, — почти в самое ухо гаркнула Шапка. — Просыпайся, Эмма, твой кофе готов. Блондинка вздрогнула от неожиданности и невидящим взглядом посмотрела на волчицу. — С-спасибо, Руби. — Эй, ты чем занимаешься ночами? Каждое утро у тебя такой вид, будто ты не против поспать еще часик или два, — Шапка игриво повела бровями и подмигнула, — скажи мне кто этот счастливец? — Ночами я сплю, — ответила девушка, не замечая намеков Руби, — а сейчас мне уже пора на работу. — Не хочешь — не говори, тоже мне подруга. — Руби, у меня никого нет. Просто последняя неделя была напряженной, поэтому я не высыпаюсь. Так что оставь фантазии про бурные ночи, я и правда сплю как убитая, одна и в своей кровати, — видя, что волчица надулась, объяснила Свон, поднимаясь с табурета и направляясь к выходу. — Вот только о том, кто мне снится, тебе знать совсем не обязательно, — себе под нос тихо проговорила девушка, закрывая за собой дверь кафе. На улице было еще по-утреннему свежо, и Эмма пригубила обжигающе-горячий напиток, чтобы не продрогнуть. Горло обожгло и по телу быстрой волной распространилось приятное тепло. До места ей было идти еще минут десять, так что есть время для того, чтобы обдумать свои слова и то, что стоит рассказать, чтобы не показаться сумасшедшей. С другой стороны, тот, к кому идет Эмма, наверняка становился свидетелем и более странных ситуаций. Не говоря уже о том, что на этот раз он может и не сторонний наблюдатель, и все эти сны — его рук дело. Ведь, кроме Реджины, только он владеет магией. И как она раньше не подумала об этом! Только зачем это ему и какие цели он преследует? «Ну что же, именно за тем, чтобы все выяснить, я и пришла сюда. И Голд ответит на мои вопросы,» — допив кофе и сделав глубокий вдох, блондинка толкнула от себя дверь лавки с табличкой «Открыто», слушая перезвон колокольчиков над входом. Войдя в магазин, Свон никого не увидела, однако услышала голос Румпельштильцхена, что-то объясняющий кому-то. Решив немного подслушать, она вся обратилась в слух, однако разговор тут же затих. Очевидно, Голд услышал, что кто-то вошел и через некоторое время появился в проеме подсобки. Только было Эмма решилась его окликнуть и задать вопросы, как увидела с кем именно Голд беседовал: из подсобки следом за магом вышла темноволосая женщина. Стильная стрижка, сапоги на высоких каблуках, руки в карманах короткого осеннего пальто — мадам мэр в своем обычном амплуа. — Шериф? — удивленно произнесла Реджина, смотря на нового посетителя Голда. — Реджина? Что ты здесь делаешь? — одновременно с этим прозвучал голос Спасителя. — Хорошо, что Вы пришли. Я ждал Вас, мисс Свон, — спокойно сказал Голд, заходя за прилавок и перебирая там какой-то волшебный хлам, назначение которого было понятно одному ему, — так же, как и визита нашего дорогого мэра. После такого заявления, шериф оторвала взгляд от Миллс и перевела его на мага. Тоже самое сделала и Реджина. Румпель же делал вид, что не замечает две пары удивленных глаз, которые буквально сверлили в нем дырку своим накалом, и ничего более не объясняя. — Что ты хочешь этим сказать, Румпель? — голос королевы прервал напряженную тишину. Он был чуть хриплым, чуть уставшим, но спрашивала сейчас именно Королева, а не мэр. Уголки губ Румпельштильцхена дрогнули в улыбке, когда он увидел, как дочь Белоснежки взглянула на брюнетку при звуке этих интонаций. — Только то, что сказал, дорогуша, — с привычной издевкой ответил маг, — вас обеих сюда привело древнее пророчество, я полагаю. — Какое еще, к черту, пророчество и причем здесь я и Реджина? — Свон надоела театральность Голда и она, как всегда, не стала водить хороводы вокруг да около. — Ну, ну, мисс Свон, не стоит горячиться, — Румпель улыбнулся одной из своих успокаивающих улыбок. — Думаю, что не ошибусь, предположив, что Вам обеим снятся довольно, ммм, странные сны и то, что эти сны стали влиять на реальность, не так ли? — Откуда Вы знаете? — опять не сдержалась Свон от вопроса. Голд, не скрывая своего удовольствия, наблюдал за замешательством на лицах обеих посетительниц. — Румпель, что за игру ты затеял? — голос королевы стал угрожающим, пропитанным отголосками магии. — Во что ты опять хочешь нас втянуть? — Видишь ли, дорогуша, я здесь абсолютно не причём. Я создал Проклятье, которое повлияло на ваши жизни, направляя их в то русло, которое нужно мне. Но даже я не властен над вашей судьбой, а у этой леди на вас свои планы. — Почему мы должны Вам верить, Голд? — спросила Эмма с недоверием. — Потому что Пророчество намного старше Проклятия. Я лишь вплел туда слова из него… Это показалось мне забавным, — хихикнул маг, напоминая безумного Румпельхтильцхена из Зачарованного Леса, а не холодного дельца из мира технологий. — Но они никак не связаны между собой. — Ты никогда ничего не делаешь просто так, Румпель, — недоверчивый прищур карих глаз оглядел мага, пытаясь по одной лишь ей известным признакам, найти фальшь в словах, — а сейчас ты говоришь, что тебе просто было лень придумывать красивые слова о роли Спасителя, и ты просто их позаимствовал из древнего Пророчества? — Да о каком пророчестве Вы говорите? — это вопрос раздраженная Свон адресовала уже обоим, чувствуя себя докучливым ребенком в разговоре взрослых. — Двадцать восемь лет подряд Тьма не будет знать преград, Вечная борьба Добра Здесь вовек обречена. Свет почти утихнет вскоре, Заключенный Тьмой в неволю. Лишь найдя сосуд другой, Свет воспрянет надо Мглой. Так борьба возобновится, Чтобы вновь с той Тьмою сразиться. Но лишь солнца луч коснется, Мгла в душе тотчас сотрется. — Румпель предсказал это Белоснежке, уверив ее в пришествии Спасителя и его победе над Злом в моем лице — насмешливо протянула Реджина. — Дорогуша, я никого ни в чем не заверял, — опять улыбнулся маг, — если Белоснежка приняла эти слова на свой счет, то какие ко мне претензии? — Да, наша мисс Очарование всегда была уверена, что мир крутится вокруг нее, — презрительно бросила брюнетка, — так что ты прекрасно знал, как будут истолкованы твои слова. — Так я об этом и говорю, дорогая. Зачем было придумывать что-то самому, когда был готовый рецепт, который осталось лишь смешать с моими ингредиентами? — опять хихикнул Темный. — Но это дела минувшие. Вы же пришли разобраться с тем, что Пророчество действительно начало сбываться, и я вам с этим помогу, мои дорогие. Мисс Свон, каким образом оно влияет на Вас? — вопрос прозвучал скорее, как приказ, и девушка подчинилась ему по какой-то причине, уже схватив ворот куртки и собираясь снять ее, чтобы продемонстрировать царапины, которые не могла скрыть майка. Но ей это не удалось, потому что прохладная ладонь сжала ее запястье и прервала действие. Эмма застыла, не зная, что делать дальше. — Спасибо, Румпель, но мы обойдемся без твоей помощи. Она, знаешь ли, имеет тенденцию выходить боком всем, и лишь для тебя — благом, — Реджина потянула куртку обратно, оставляя свою кисть на плече Свон и направляя ее в сторону выхода. — Идемте, мисс Свон. Эмма послушно вышла из лавки, ощущая, как ее обжигает прикосновение брюнетки даже через кожу куртки. — Шериф, очнитесь. Езжайте за мной в офис, нам надо поговорить, — бросила Миллс, убирая руку и доставая ключи от мерседеса. — Но я без машины, — беспомощное пожатие плеч и последующий за этим контакт взглядов. Они стояли так какое-то время, разделенные автомобилем Миллс, и не двигались, лишь смотрели друг на друга. — Садись в машину, — наконец произнесла Миллс, отводя взгляд в сторону и открывая машину.***
Каждая из них хотела задать вопросы другой, но всю дорогу до офиса мэра они ехали молча. Не подозревая, что заставляет молчать брюнетку, Свон сама не решалась заговорить, понимая, что может не справится с собой. Это уже было невозможно терпеть! Желание прикоснуться к Миллс, покорность перед ней, а теперь еще и какое-то Пророчество, из слов которого она ничего не поняла, кроме того, что оно как-то связано с ее снами. Хотя… Голд сказал, что сны снятся им обеим. Так это или нет? И если так, то что теперь сделает Реджина? И почему она до сих пор ничего не делала? Сотни вопросов мелькали в мыслях Свон, но каждый раз слова замирали на ее губах, оставаясь так и не произнесенными. Что-то в выражении лица брюнетки останавливало Эмму от расспросов. Реджина не казалась напряженной, наоборот, вся ее поза выражала расслабленность и это сбивало столку, учитывая, что в лавке Голда она практически готова была запустить в Румпеля чем-то магическим. Миллс свободно откинулась на спинку сиденья, одна рука была на руле, ленивыми движениями управляя автомобилем, другая опиралась на подлокотник. Лишь раз мэр бросила взгляд на шерифа, все остальное время она не обращала на нее внимание, думая о том, что узнала только что… и что это могло означать для нее. Подъехав к мэрии, Миллс все также молча вышла из автомобиля, закрыла двери, и кивком головы пригласила Свон следовать за собой. Проходя мимо приемной в кабинет, мэр предупредила секретаршу, чтобы ее и шерифа не беспокоили. Эмма зашла в кабинет первой, следом вошла Реджина и закрыла за собой дверь, прислонившись к ней спиной и оставаясь в таком положении. — Покажи, — раздался глухой голос за спиной блондинки, которая не заметила, что мэр стоит на месте и не собирается к ней присоединяться. — Что? — обернувшись, спросила Свон, не понимая, что от нее хочет брюнетка. — Покажи мне то, что ты собиралась показать Румпелю, — голосом Миллс можно было бы резать алмазы, настолько он был холоден и тверд. Это сбивало с толку. То Реджина практически смеется и приглашает ее на обед, то пытается защитить от Голда, то подвозит на своей машине так, будто они давно женатая пара и одна просто подбрасывает другую на работу. И вот они в кабинете мэра, а она смотрит на Эмму, как на какой-то предмет мебели и указывает, что ей делать, даже не спрашивая. — А может быть, ты сначала скажешь мне, о чем вы только что разговаривали с Голдом? Что это за Пророчество и как от него избавиться? — к концу тирады голос Эммы практически перешел в крик. — А ты хочешь от него избавиться? — скривившись от тона Свон, задала в свою очередь вопрос Миллс, бросая короткий взгляд из-под ресниц и тут же отводя глаза, как будто ее совсем не интересовал ответ. Этот простой вопрос заставил блондинку резко оборвать свою речь. — Нет… Не знаю… Я ничего не понимаю в том, что творится вокруг нас — затараторила Эмма, стараясь одновременно не показать, что ее приводит в ужас мысль о том, что Реджина может подумать, будто она, Эмма, хочет избавиться о нее. С другой стороны, ей надо знать, что происходит и если она не будет настаивать, то Миллс так и оставит ее слова без ответа, — если есть какое-то Пророчество и речь в нем идет обо мне, то я имею право знать, Реджина. — Хорошо, я расскажу тебе, Эмма, — мягко проговорила брюнетка, постепенно приближаясь к Свон. Сейчас, как никогда, она напоминала ту самую пантеру, с которой ее всегда сравнивала девушка. — Вот и отлично, потому что меня достала вся эта загадоч… — Тшшш, я скажу о том, что знаю, — к губам Эммы прижался палец, прерывая ее на полуслове, — но сначала покажи мне, — мягко прошептала брюнетка, приближая свои губы к уху девушки и обдавая его горячим дыханием. Прохладные ладони Миллс легли на ее плечи, скользнув под кожаную куртку и слегка сжав кожу, чтобы затем медленным движением провести по ней вниз к предплечьям, по пути стаскивая куртку. Красная кожанка соскользнула и легла у ног блондинки кровавым пятном, но Эмма была полностью парализована ощущениями от прикосновения к своей коже столь желанных рук, чтобы как-то отреагировать на факт своего частичного оголения. Реджина и сама не знала, почему сделала это так, а не попросила шерифа снять куртку самой. Она не знала, откуда в ее движениях и словах столько скрытого эротизма, но она не останавливала себя, позволяя прикасаться к Свон и проводить по ее коже руками, постепенно освобождая от верхней одежды бледную кожу. Сантиметр за сантиметром, заставляя дыхание замереть, а мыслям вылететь из головы. В ушах нарастал шум тока крови, а сердце учащенно забилось от ощущения теплой кожи под пальцами. Зрачки расширились, поглощая янтарь, и оставляя после себя лишь блеск обсидиана, на дне которого мелькали искорки дьявольского огня. Всё внутри Миллс довольно урчало и просило о большем, подкидывая воспоминания из сегодняшнего сна. Воспоминания о том, что она позволяла себе делать с блондинкой и что позволяла делать с собой в ответ. Эти фантомы кружили вокруг нее, говоря, что она может сделать все это со Свон сейчас и многое другое, стоит лишь взять то, что принадлежит ей. Брюнетка повела ладонями обратно, вверх по руке, на плечи, заводя их на лопатки и проводя по ним лишь кончиками пальцев. Однако этого хватило, чтобы почувствовать неровность кожи. Обойдя блондинку, женщина впилась глазами в ее лопатки, зная, что там увидит и опасаясь этого. В горле моментально пересохло. Те самые царапины, которые Реджина оставила на плече Эммы во сне. «Моя, » — истерично бьется что-то в груди, когда брюнетка видит отметины, оставленные ею во сне. «Моя, » — захлебывается криком разум, когда она касается царапин кончиками пальцев и осторожно прослеживает ими весь путь по ранкам. «Моя, » — этим криком теперь звенит все ее тело, когда рука не останавливается и продолжает путь, доходя до шеи и замирая на пульсирующей венке. Свон вздрагивает и приходит в себя от дурмана прикосновений, которым окутала ее королева. Ее приводят в себя пальцы Реджины, на какое-то мгновение застывшие на ее шее, а затем надавившие на кожу ногтями, заставляя девушку обернуться и упереться взглядом в карие глаза, которые смотрели на нее с непонятным выражением. Удерживая Эмму взглядом, Реджина молча начала расстегивать пальто, чтобы затем развязать шейный платок, вытянуть его одним движением и бросить на пол. Все также молча, Миллс отогнула воротник и девушке открылся след укуса на шее брюнетки, который был все это время скрыт. Шаг, другой и вот Спаситель уже рядом с Королевой, протягивает руку и касается отметки. От прикосновения по телу женщины прошел электрический разряд. — Что это значит? — тихо прошептала блондинка, завороженно смотря на Реджину, которая прикрыла веки будто пытаясь скрыть наслаждение и безотчетным движением облизнула нижнюю губу, закусывая ее, и наклоняя голову в сторону, давая Эмме больший доступ к своей шее. — Это Пророчество, — тягучим полушепотом ответила брюнетка, по-прежнему не открывая глаз и наслаждаясь прикосновениями — в нем сказано, что Тьма и Свет обретут свое воплощение в человеческом обличии, они будут враждовать и только любовь будет способна прекратить их противостояние. Реджина распахнула глаза, встречаясь взглядом со Свон. Реальность плавилась вокруг двух женщин туманной дымкой, унося в мир сновидений. Каждой сейчас хотелось переступить грань и почувствовать другую так, как это было во снах. Ладонь Реджины охватила светло-фиолетовая дымка, заклинание плавно сорвалось с пальцев, когда брюнетка прижалась к телу Спасителя и завела руки за спину той почти что в объятье. Фиолетовое сияние накрыло царапины. Магия ощущалось как тепло, которое затем перерастало в жар там, где пальцы Миллс их касались. Тело бывшей Злой Королевы так плотно прижималось к блондинке, что та могла чувствовать, как быстро бьется ее сердце, словно пташка, запертая в клетке. А шею в том же рванном ритме касается горячее дыхание, которое срывалось из полных губ, лишь в паре миллиметров от кожи. Это оказалось слишком для Эммы и она, не выдержав, обняла талию брюнетки и притянула ее еще ближе. Теперь красные губы, те самые, что терзали ее тело ночами, находились напротив ее губ и желание поцелуя пересилило здравый смысл и возможную реакцию. Спаситель медленно и с невероятной нежностью коснулась губ напротив, даря неспешный поцелуй. Реджина не оттолкнула Эмму. Одна ее рука поднялась и пальцы вплелись в светлые пряди, не позволяя блондинке отвести голову, хотя та и не пыталась. Брюнетка осторожно пила поцелуй, будто опасалась спугнуть девушку. Будто боялась, что та услышит, как внутри нее зверем рычит желание обладать, которое внезапно подняло свою голову сегодня, в этом кабинете, при первом прикосновении к отметинам, которыми она уже заклеймила Эмму во сне. И с каждым новым касанием этот рык лишь нарастал, утробно выговаривая: «Моя, моя, моя!» Этот несмолкаемый рокот в ушах заставил брюнетку разорвать поцелуй и вновь встретиться взглядом со светло-серыми глазами цвета грозового неба. Они полны Реджиной, и это рушит последние барьеры внутри Миллс. — Не отдам, — срываются с полных губ два слова перед тем, как Спаситель вновь накрывает их своими, не позволяя что-нибудь добавить к сказанному. Но Реджина и не собиралась что-либо добавлять, она сказала все, что собиралась и теперь отдалась поцелую, переводя его из нежного в страстный, уже привычно говоря себе, что о последствиях она подумает потом.