Непрощённый

К моменту твоего пробуждения я успеваю принять душ и сварить кофе. Ты появляешься в дверном проёме, озаряя всё вокруг своей мягкой уютной улыбкой, и говоришь: - Доброе утро, Шерлок. - Доброе утро. Закажем что-нибудь на завтрак домой или сходим в кафе? – спрашиваю я. - Просто выпью кофе, а позавтракаю уже на работе, - отвечаешь ты и идёшь в душ. Ну уж нет, я не намерен тебя туда отпускать. Когда ты возвращаешься, позволяю упасть на пол простынке, в которую я кутался до этого, и спрашиваю: - Хочешь меня… - делаю небольшую паузу, наслаждаясь твоей растерянностью, - трахнуть? - последнее слово действует на тебя, как выстрел стартового пистолета на спринтера. Ты устремляешься ко мне, сметая всё на своём пути. На нём оказывается стул, который с грохотом падает на пол. Боюсь, теперь у всей нашей мебели начнётся падучая болезнь. Ты порывисто обнимаешь меня, целуешь так, словно хочешь съесть на завтрак мой язык, и тащишь за руку в мою спальню. Постель уже сверкает белизной простыней и подушек, готовясь принять нас в свои объятия. Ей осталось уже недолго ждать. Как только я помогаю тебе снять одежду, мы спешим принять горизонтальное положение. Твои волосы ещё влажны и пахнут моим шампунем, которым ты воспользовался, потому что не успел ещё перенести в ванную свой. Твои губы скользят по моей коже, проводя инвентаризацию всех моих родинок. Ты вжимаешься в мой живот своим горячим твёрдым пахом, и я мгновенно возбуждаюсь. Меня опьяняют эти поцелуи и близость твоей гладкой смуглой кожи. - Шерлок у тебя есть?.. – спрашиваешь ты. - Да, в тумбочке. Ты достаёшь гель и сосредоточено им намазываешься, затем, капнув из тюбика на свои пальцы, выполняешь несложную манипуляцию по ввинчиванию их внутрь меня. Недостаток опыта с лихвой компенсируется прекрасным знанием анатомии, и вскоре я уже не могу сдержать стонов, когда твой палец задевает точку, от прикосновения к которой в мозгу словно бы взрываются сотни фейерверков. Я никому ещё не позволял этого делать, ты первый, Джон. Ты всё понимаешь, поэтому долго и тщательно растягиваешь мышечное колечко перед тем, как туда войти. Сгибаю ноги в коленях и развожу их в стороны, раскрываясь для тебя. Ты смотришь на меня, как на лакомый кусочек, словно вампир ты, а не я. Наконец, ты приставляешь головку своего блестящего от смазки члена к подготовленному входу и слегка надавливаешь. Медленно войдя всего на пару дюймов, ты меняешь угол проникновения, благодаря чему я почти не испытываю неприятных ощущений. И вот ты уже весь во мне, и мы плавно покачиваемся на волнах наслаждения. Это совсем иное единение, но мне нравится отдаваться тебе не меньше, чем брать тебя. Обнимая руками и ногами, стремлюсь прижать тебя к себе как можно сильнее, чтобы был полный контакт и внутри, и снаружи. - Мой Шерлок, - шепчешь мне ты и слегка прикусываешь мочку уха. – Я люблю тебя. - Джон – ты самый главный человек в моей жизни, да и после неё тоже, - закрываю глаза и поднимаю подбородок, подставляя шею под твои требовательные поцелуи. Ешь меня, пей меня, сходи с ума, ты до одури нравишься мне таким. Ты уже забыл об осторожности и толкаешься в меня сильно и энергично, каждый раз входя до упора и надавливая на точку, доставляющую максимум удовольствия. Чуть приподнимаю бёдра, двигаясь навстречу тебе. Ты просовываешь руку между нашими телами и кладёшь её на мой член, уже готовый взорваться. Рука начинает двигаться в такт нашим движениям. Возбуждение нарастает, наслаждение становится почти невыносимым, пульсируя в такт биению твоего сердца. Окружающий мир перестаёт существовать в тот миг, когда я чувствую, как ты выплёскиваешь в меня своё семя, и сразу же следую за тобой. Тело становится словно бы невесомым, в Чертогах пусто и светло, как будто оттуда вынесли всё, что там было, для того, чтобы сделать капитальный ремонт. Ты расслабленно наваливаешься на меня, приклеиваясь влажной от пота кожей. Как бы ни было тяжело отрываться друг от друга, однако приходится встать и снова пойди в душ. Выйдя оттуда и узрев твою тщетную попытку найти хоть что-нибудь съедобное в холодильнике, я понимаю, что у тебя, наверняка, разыгрался волчий аппетит, поэтому спрашиваю: - Джон, так как мы решим вопрос с завтраком, вернее, уже обедом? - Перекусим в кафе, а затем отправимся за покупками в Теско. Понимаю, что для тебя не обязательно наличие продуктов в холодильнике, но мне больше нравится домашняя еда. Мы претворяем твой план в жизнь и битых два часа бродим по супермаркету, загружая в тележку стратегический запас продуктов как минимум на две недели. - Надо же, мы совершаем покупки вместе, как настоящая пара, - ты удивляешься тому, что я терпеливо жду, пока мы не загрузим в тележку всё, что есть в твоём списке. - А разве мы теперь не пара? – мне очень хочется узнать, что ты думаешь по этому поводу. - Пара, просто я ещё не привык к этому, - ты останавливаешься и изучающе смотришь на меня. – Странно, но после того, как ты превратился в вампира, то стал вести себя намного человечнее. - Не делай преждевременных выводов, - говорю я в ответ на твой комплимент. - Ты ещё не видел меня во время охоты. Подожди до вечера, возможно, ты переменишь своё мнение. - Ты возьмёшь меня с собой?! – в твоих глазах загорается азарт при мысли об опасности, с которой, возможно, будет сопряжена эта ночная вылазка. Ты неисправим. - Вижу, что будет излишним спрашивать, хочешь ли ты этого, - улыбаюсь я и прижимаю тебя к себе в проходе между стеллажами с консервами. Мы тащим пакеты с продуктами домой. Я настаиваю на том, чтобы ты поужинал перед тем, как мы отправимся на охоту. Ты готовишь запеканку из курицы с цветной капустой, затем уплетаешь её горячей так, что аж за ушами трещит. После того, как на город опускается ночь, окутывая город своим бархатным покрывалом, мы выходим из дома. Главное правило вампира: не гадь там, где живёшь. Мы спускаемся в метро и едем в Сити, где ловим такси, чтобы избавиться от возможной слежки, оно довозит нас на окраину Гринвича. Мы углубляемся в Гривичский парк. Я долго выбираю сегодня жертву. Поскольку я не хочу подвергать тебя опасности и не хочу никого убивать, то останавливаю свой выбор на одиноком худощавом парне лет двадцати пяти. Мы с тобой следуем за ним по аллее, дожидаясь, когда он нырнёт в заросли, и можно будет не опасаться случайных свидетелей. Я прошу тебя держаться в стороне и подхожу к нему со стандартным вопросом: - Эй, приятель, закурить не найдётся? – как только он встречается со мной взглядом, внушаю ему не бояться и не двигаться с места. Со стороны кажется, что я обнимаю его и целую в шею. Мне приходится придержать его за плечи, когда я кусаю его и глотаю солоноватую тёплую кровь, стараясь пить аккуратно и не слишком увлекаться. Чувствую, как с каждым глотком моё тело наполняется жизненной силой, которую теряет моя жертва. Проблема в том, что чем дольше пьёшь, тем больше не хочется останавливаться. Я заканчиваю пить, почувствовав, что мой «клиент» уже едва стоит на ногах, и, отпуская парня, заставляю его забыть то, что с ним случилось. Чуть пошатываясь от слабости, что очень похоже на состояние опьянения, он продолжает свой путь. Вытираю с губ кровь и оборачиваюсь к тебе. Как ни странно, на твоём лице нет ни страха, ни отвращения, только интерес и кое-что ещё. С удивлением понимаю, что это: ты ревнуешь меня к тому, чью кровь я только что пил. - Ты мог бы выпить немного моей крови вместо того, чтобы зажиматься у меня на глазах с молоденьким парнишкой, присосавшись к его шее, - твой голос звучит обиженно. - Джон, ты не понимаешь, о чём говоришь! Что если я не смогу вовремя остановиться? Я не хочу убить тебя или превратить в такую же тварь, как я, - говорю я, подхдя к тебе вплотную. - А тебе не приходило в голову, что, может быть, я сам хочу, чтобы ты меня обратил? Тогда я не буду стареть и мы с тобой сможем быть вместе всегда, - твои доводы не лишены логики, но я не могу позволить, чтобы ты отправился во тьму вслед за мной. - Нет! Это даже не обсуждается! – встряхиваю тебя за плечи, чтобы привести в чувства. - Неужели ты хочешь тоже кусать людей и пить их кровь? Джон, ты – врач, и должен лечить людей, а не лишать их жизни. Ты не представляешь, что чувствуешь, когда в первое время после обращения не можешь вовремя остановиться и убиваешь. - Ты забыл, что мне уже доводилось убивать, - будничным тоном напоминаешь мне ты. - Уверен, что смогу с этим справиться, - тебе кажется, что всё просто, что, обратившись, ты останешься прежним… - Я сказал: «Нет». Едем домой, - ох, не нравится мне твоё упрямое выражение лица. Мы покидаем парк, ловим такси и молча едем домой. Похоже, каждый из нас остался при своём мнении. - Джон, перебирайся в мою спальню, - предлагаю я, когда мы входим в квартиру. - Хочу напомнить, что я кричу во сне, - тоже мне, новость... - Со мной ты будешь так кричать наяву, что потом будешь спать, как убитый, - обещаю я. – Но даже если и станешь кричать во сне, меня это не побеспокоит. - Ты собираешься не давать мне спать по ночам, чтобы не позволить работать днём? - Какой догадливый. Я хочу, чтобы ты хотя бы на пару недель взял отпуск и побыл со мной. - Ладно, кровопийца, будь по-твоему, но только на две недели, - ты проворно взбегаешь наверх, чтобы взять кое-что из своих вещей. Эту ночь мы проводим, нежась в объятиях друг друга, а утром я бужу тебя своими поцелуями, и мы долго занимаемся любовью. Кончая, ты мечешься подо мной, царапая мне спину и выкрикивая непристойности. Похоже, мне никогда это не надоест. Так мы и живём, забыв о времени и окружающем мире, пока я не совершаю непростительную ошибку… Инспектор Лестрейд засиделся сегодня в своём кабинете допоздна, как будто чувствовал, что сегодня вечером его посетит особо важный гость. Майкрофт Холмс вошёл без стука, как к себе домой. Важно прошествовал через кабинет в компании своего неизменного чёрного зонта-трости, вальяжно развалился в кресле и, всем своим видом демонстрируя величие, снизошёл до просьбы (если это можно было так назвать): - Мне нужно, чтобы ты проследил за моим братом. - Всего лишь? – сухо поинтересовался Грег. – Разве тебе мало своих ищеек? - Шерлок несколько раз уходил от них, исчезая, словно по мановению волшебной палочки. Эти идиоты не могут дать мне по этому поводу вразумительных объяснений. Я начинаю беспокоиться, когда чего-то не понимаю. Я заметил, что брат изменился, но не могу понять, в чём дело. Доктор Ватсон, собиравшийся жениться на Мэри Морстен, теперь снова живёт с ним, а мисс Морстен бесследно исчезла. Всё это очень странно. - Он снова начал курить, носит солнцезащитные очки и перестал интересоваться расследованиями, - продолжил список странностей Шерлока инспектор, кторый не мог не заметить его нетипичного поведения. - Ну, вот, ты тоже заметил, - оживился Холмс. – Что ещё? - На прошлой неделе я попросил его о помощи в одном деле. Мне показалось странным, что осматривая трупы, обнаруженные в Хакни, он не выказал никаких признаков заинтересованности, - продолжил Лестрейд. - Молли Хупер заметила нечто необычное, но он вывел её в коридор, не позволив ей и рта раскрыть. Когда она вернулась назад, то засела за отчёт, в котором не оказалось никаких странностей, а Шерлок забрал Ватсона и уехал. С тех пор он ни разу не звонил мне и не просил подкинуть ему какое-нибудь интересное дельце. - Не похоже на него. Поэтому я и прошу тебя проследить за ним, поскольку он тебя не заподозрит. Моих людей он чует за версту и виртуозно уходит от них. - Майкрофт, это - единственное, зачем ты пришёл ко мне? Не хочешь, к примеру, объяснить, почему скрывал от меня, что Шерлок жив? - Грег, ты что, обиделся? – Майкрофт уже оказался рядом и обнял его за плечи. – Чем больше людей знают тайну, тем выше вероятность того, что кто-то из них её выдаст. - Спасибо, что считаешь меня болтуном, - недовольно буркнул Грег в то время, как мышцы его плечевого пояса уже начали расслабляться, разминаемые тонкими сильными пальцами. Напряжение постепенно покидало его тело, а с ним уходило и раздражение, уступая место удовольствию. - Я всегда действую рационально, поэтому нет смысла на меня обижаться, - напомнил Майкрофт, целуя Грега сзади в шею. - Сейчас ты рационален донельзя: одновременно даёшь мне задание и пытаешься затащить в постель, - выдохнул Грег и поймал в плен узкие губы, привыкшие складываться в ехидную усмешку. - Почему бы не совместить приятное с полезным? – явил Майкрофт яркий образчик знаменитой холмсовской логики. – Мы ведь не виделись с тобой с тех пор, как Шерлок вернулся. Едем ко мне. Ох уж эти братья Холмс, опутали его липкой паутиной своего обаяния… Не вырваться, не разорвать её. Можно лишь из последних сил трепыхаться или покориться судьбе и ждать, когда тебя спеленают в тугой кокон и постепенно переварят, делая частью себя… И Шерлок, и Майкрофт всегда вели себя с Лестрейдом крайне эгоистично, но он никогда не жаловался, потому что любил этих выдающихся нахалюг. Возможно, он никогда бы не сошёлся с Майком, если бы не был уверен в том, что Шерлок погиб… Сейчас Холмс вернулся, но стал ещё более холодным и недоступным, чем раньше, с ним снова Джон, бортанувший ради этого свою невесту. Что остаётся делать простому инспектору Скотленд-Ярда? Сидеть в одиночестве или изредка проводить ночи в объятиях особо важного британского чиновника, который, если не внешностью, то повадками очень похож на своего младшего брата, по которому Грег тайно и совершенно безнадёжно вздыхал на протяжении многих лет. Руки Майкрофта уже отправились блуждать по телу Лестрейда, пробуждая весьма недвусмысленные желания, и тот сдался: - Едем, и поскорее.