Непрощённый

Ветер, свистящий в ушах, вскоре охлаждает моё лицо, и желание вцепиться кому-нибудь в горло ослабевает. Это подождёт до вечера, а сейчас мне нужно быть осторожным. Я замедляюсь до скорости обычного пешехода и пытаюсь решить, куда податься. Первым делом следует навестить Грега, который был ранен из-за меня. К сожалению, я не успел узнать у брата, в какой больнице он лежит, но ничего, я и сам вскоре это выясню. Я «голосую» на шоссе. Вскоре рядом со мной останавливается машина, за рулём которой сидит симпатичная, хоть далеко не худая, блондинка среднего возраста (надо же, не побоялась подобрать незнакомого мужчину). Прошу её подбросить меня в Лондон. - Поссорились с подружкой, и она высадила вас из машины? – спрашивает она, улыбаясь и поправляя идеально лежащие волосы, пока я устраиваюсь на заднем сидении. Неужели у меня на лбу написано, насколько мне сейчас паршиво? Внимательно смотрю на неё и привычно считываю информацию: трудоголичка, любительница командовать подчинёнными, мало двигается, обожает мучное и сладкое, иногда злоупотребляет алкоголем, из-за чего у неё гипертония и проблемы с сердцем. Эта женщина с юных лет занималась своей карьерой, вот и живёт теперь одна, а из близких у неё лишь кошка. Вот и пытается сейчас флиртовать с первым встречным, не подозревая, насколько это может быть опасно. Ей повезло, что мне сейчас не до этого, я должен навестить Грегори. - Подружки – не моя сфера, - отвечаю я, и она разочарованно вздыхает. - Вот так всегда: встретишь симпатичного мужчину, а он оказывается геем. Куда подвезти? - К больнице Святого Варфоломея, если вы не слишком спешите. - Сегодня у меня в кои-то веки отгул, поэтому я не спешу, - отвечает блондинка, и машина плавно трогается с места. - Ты ведь сказал, что будешь у брата, - удивилась Молли, когда я нагрянул к ней в морг. - Ты же знаешь, у нас с ним психологическая несовместимость, - я усаживаюсь на стул. – Позвони в Ярд и узнай, в какой больнице лежит инспектор Лестрейд. - А «пожалуйста»? - Пожалуйста. Молли прилежно выполняет мою просьбу и оперативно выпытывает у Донован, что Грег лежит в Бромптоне. - Спасибо, - я слегка дёргаю её за хвост перед уходом и получаю в ответ лёгкий шлепок по заднице. Что случилось сегодня с этой скромницей? С помощью гипноза я узнаю у медсестрички на посту, в какой палате находится Лестрейд. Отведя глаза ей и паре попавшихся мне по дороге врачей, проникаю в палату интенсивной терапии, где лежит опутанный проводами, осунувшийся Грегори. На его щеках и подбородке заметна отросшая за ночь щетина, обычно загорелое лицо сейчас почти сливается по цвету с застиранным постельным бельём. Вредным червячком совесть начинает вгрызаться в мой мозг. Ведь это я виноват в том, что он оказался здесь с дырой в груди, но я могу это исправить. Подхожу к нему и присаживаюсь на край кровати. Прокусываю кожу на своём запястье и подношу его к губам Грега, предварительно вытащив трубку аппарата искусственного дыхания из его рта. Он начинает захлёбываться моей кровью, но всё же рефлекторно делает глоток, затем ещё один и закашливается. Достаю из кармана платок и вытираю кровь с его лица. Теперь я могу заживить свою ранку. Окружающие приборы сходят с ума и начинают непрерывно пищать, зато Грег открывает глаза и смотрит на меня осмысленным взглядом. В палату вбегает перепуганный врач и, обалдев, спрашивает меня: - Что вы здесь делаете? Честно отвечаю: - Оказываю помощь больному. Всё в порядке, он пришёл в себя, Вы можете идти, - я лишь чуть-чуть приправляю свои слова внушением, и врач покидает помещение. - Ты и здесь всеми командуешь? – улыбается Лестрейд. – Долго я здесь валялся? - Меньше суток. Грег удивлённо ощупывает свою грудь. - Странно, у меня ничего не болит, - удивляется он. - Вот и отлично. - Наверное, это – какое-то новое обезболивающее, - делает предположение Лестрейд и пытается сесть. - Самое лучшее в мире, - подмигиваю я. – Прости, что втянул тебя в это, - я обнимаю его. Как же я рад, что с ним всё в порядке! Наверное, поэтому я увлекаюсь и слишком долго не отпускаю его. Грег такой тёплый… и он не имеет ничего против того, что я сейчас его тискаю. Понимаю, что мне не стоит этого делать, но всё равно прижимаюсь своими губами к его губам. Я испытываю в этом потребность после того, что увидел сегодня утром. - Шерлок! Не думаю, что тебе стоит так волновать больного, - вдруг раздаётся за моей спиной ехидный голос брата. Поворачиваюсь к нему, и сразу же понимаю, чем он совсем недавно занимался. Майкрофт всегда имел талант злить меня с полуслова, но сейчас я просто взбешён. - Уж кто бы читал мне нотации… Да от тебя сексом за версту разит! Небольшое покраснение на коже вокруг рта говорит о том, что твой любовник бородат, - а вот это уже интересно. Я вскакиваю с кровати и подхожу к нему. Теперь, когда я стал вампиром, мне не нужна лупа, чтобы рассмотреть мелкие детали. А вот и одна из улик – жёсткий светлый волос из бороды на воротнике его костюма. – О, Боже! Майк, ты переспал с Чарльзом Магнуссеном?! Так вот почему ты не хотел, чтобы я к нему приближался! У вас давно с ним шашни. - Заткнись, Шерлок! – Майкрофт настолько разъярён, что не сдерживается и делает то, чего не позволял себе по отношению ко мне уже больше двадцати лет – отвешивает звонкую оплеуху. За что?! За то, что я сказал правду?! Так обидно, когда самые близкие люди, которым доверял, поступают подобным образом… - Да что вы все с ума посходили из-за этого Магнуссена? Как вы могли, и ты, и Джон… - Ты ничего не понимаешь, но всё равно суёшь свой нос в мои дела, - шипит Майк. - Я могу никогда больше не совать его туда. Если пожелаешь, могу вообще навсегда избавить тебя от своего присутствия. С дороги! – оттолкнув попытавшегося преградить мне путь брата, выбегаю из палаты. Теперь-то я точно загрызу первого, кому не посчастливится сегодня попасться мне под руку… Я пришёл в себя под утро в грязной подворотне на окраине столицы. Вокруг меня лежали мёртвые и порядком изувеченные тела. Всё происходившее прошлой ночью слилось в бесконечную пляску смерти. Глядя на этих молодых и ещё недавно полных жизни парней с разорванными глотками, сломанными шеями и вырванными сердцами, я осознал, что в эту ночь полностью сорвался с катушек. Сколько же их… Стоило лишь раз выйти из себя и потерять контроль, как я снова превратился в дикого зверя. Нет, хуже, зверь не станет убивать, если не голоден. Я же в эту ночь наслаждался не столько вкусом крови, сколько самими убийствами. И я ещё смел осуждать Джона!.. Его проступок, ещё вчера представлявшийся мне чудовищным, сегодня казался мне незначительным в сравнении с тем, что натворил я. Как я смогу вернуться и посмотреть ему в глаза? Как объясню своё отсутствие? Способен ли я обуздать в себе хищника, снова стать кем-то, хотя бы отдалённо похожим на человека? Пока я не смогу утвердительно ответить хотя бы на один из этих вопросов, мне нельзя приближаться ни к Джону, ни к Майкрофту.