Да пребудет с вами Сила, Гарри Поттер

Хогвартс-экспресс       Магический поезд мчался по Англии, невидимый для окружающих, на север, в Хогвартс. В одном из купе сидел знаменитый Гарри Поттер со своим однокурсником Лонгботтомом, Лавгуд и Джинни Уизли. Сидя в купе, они обсуждали последние новости, события. Пару раз к ним наведывался Малфой с Крэббом и Гойлом, чтобы поиздеваться над Гарри. Этим летом Малфой был назначен старостой Слизерина, и увидев Гарри, решил его спровоцировать, но тот на удивление спокойно отреагировал на него. Обычно импульсивный, на этот раз Гарри повел себя по-другому. Нет, молча оскорбления он не переносил, но вполне спокойно их парировал. Не добившись своего, Малфой был вынужден ретироваться. Все, кроме Джинни, были удивлены поведению Гарри, но не стали ничего говорить. Поведение Гарри стало таким благодаря разговорам с магистрами. Раньше Гарри был довольно благоразумен, но выдержки ему все равно не хватало, временами парень проявлял агрессию и нетерпение. С помощью этих разговоров, юный волшебник обрел самоконтроль и благоразумие, умерилась агрессивность, но в основном характер остался прежним.       - Интересно, кто у нас будет вести защиту от Темных Искусств в этом году? – задал вопрос Невилл.       - Еще неизвестно, но думаю это вряд ли будет профессор Люпин, - ответил Гарри.       - Может назначат из Министерства? Мой отец говорит, что Фадж хочет подчинить себе Хогвартс, - предположила Луна. – И эта должность может ему в этом помочь.       За такими разговорами они и провели весь путь. В это же время в другом купе, сидела другая компания. Все они были слизеринцами. Двое парней играли в шахматы, еще один просто сидел и ел яблоки, лежавшие перед ним. Последний участник их компании сидел на противоположном сидении с задумчивым видом. Лишь на мгновение его взгляд оживился, но затем на его лице вновь застыла маска задумчивости.       - Шах и мат, Блетчли! Это тебе не квофлы в воротах ловить, - весело сказал его противник, темнокожий паренек с красивыми и умными чертами лица.       - Когда-нибудь я одолею тебя, Забини, вот увидишь, - отпарировал Блетчли, рыжеволосый, синеглазый парень.       - Если ты меня победишь, то в этот день Лонгботтом станет профессором, - ответил Забини.       - Заканчивайте вы уже, надоели со своими шахматами. Каждый год я наблюдаю одну и ту же картину: Забини побеждает Блетчли в шахматы, и тот клянется, что одолеет тебя в следующий раз, - недовольно пробурчал Монтегю, беря еще одно яблоко.       - А я каждый год наблюдаю, как ты грызешь свои яблоки, давай мы перестанем играть, а ты их перестанешь грызть, - предложил Блетчли.       - Да, попробуй уже что-нибудь другое для разнообразия. Например, огневиски, - вставил Забини.       - Ага, чтобы потом отец сломал мою метлу и держал месяц на одной воде? Нет уж. – промолвил слизеринец и начал грызть яблоко.       - Не знал, что у тебя такой суровый отец.       - А то, печется о моем здоровье…       - И фамильной чести. Чтобы отпрыск благороднейших Монтегю напивался как какой-нибудь магл…       - Думай что хочешь, Блетчли, но яблоки я есть не перестану. И лучше помалкивай, если хочешь остаться в команде.       - Ладно-ладно, Грэм, не кипятись. Эй, Тео, с тобой все нормально? – спросил, переключившись со своего капитана на Нотта, вратарь слизеринской команды.       - Что? Да, все нормально, Майлз, спасибо, что спросил, - ответил Нотт.       - Не трогай его, Майлз, не видишь, он думает, как бы ему пригласить на свидание нашу Дафну. Или нет, эту заучку Грейнджер, - начал подначивать Нотта Забини.       - Не смешно, Блейз. Лучше не мешай мне думать.       - Ну ладно, Нотт. Майлз, как еще насчет партии?       Нотт естественно думал не о девушках, и Забини это прекрасно видел. Мулат не стал допытываться, о чем задумался однокурсник, решив, что выяснит позже.       Действительно, Нотт думал не о Дафне или, тем более, Грейнджер. Он думал о ситуации, сложившейся в стране. Он привык, что к его семье относятся с недоверием, как к темным магам, но все усилия, потраченные на то чтобы скрыть, что его отец Пожиратель, дали свои плоды. Неоднократные пожертвования, сделанные его отцом в различные фонды и лично в Министерство укрепило его влияние. Лично Нотта все это устраивало. Да и в школе сам Нотт пользовался влиянием у своих однокурсников, хоть и не в такой степени, как Малфой. С самим Малфоем он держался ровно, на конфликты не шел, но и в друзья к нему тоже не лез. И опять же из выгоды. Малфой ухудшал репутацию своего факультета, что вредило факультету. И в итоге, когда факультет оставался с носом после стольких лет победы в межфакультетском соревновании, Слизерин не особо поддерживали в этом. В итоге все выливалось в межфакультетский раздор, куда Нотт опять же старался не соваться.       Но возрождение Волан-де-Морта разрушило привычный уклад жизни в его семье. Его отец, сумевший убедить Визенгамот в своей невиновности, был вынужден вновь явится на собрание Пожирателей, чтобы не умереть. Это было бы не так страшно, если бы не уцелел бы этот Поттер, а он выжил. И теперь Дамблдор уверен, что все “невиновные” были на собрании и присягнули Темному лорду.       “Темный лорд возродился, и отец вновь служит ему, иначе смерть. И Дамблдор тоже это знает. Но если Темный Лорд победит, то значит мой отец будет служить ему до самой смерти, а затем и мне придется это повторить. А если победит Поттер, то моего отца посадят в Азкабан надолго, если не убьют. Да, веселая картина вырисовывается. Не то, не другое мне невыгодно. Хотя… А если… Да, думаю, это должно сработать”.       Закончив рассуждения, парень стал ждать прибытия на станцию. “Думаю, в факультете мне будет трудно на первых порах, но если все выгорит, то приобретенное покроет все потерянное”, - подумал Нотт и направился к карете.