Встретились два одиночества...

Алые кленовые листья падали на светло-серую поверхность воды, словно капли крови на кожу. Оборотень опустил руку в воду, разгоняя листья и глупые сравнения. Картинки, отпечатавшиеся перед глазами, упорно не желали уходить. Черный нож на тонкой детской шейке — наверное, это худшее, что он видел за всю свою, скажем прямо, не слишком радостную жизнь. Малиш, сидевший рядом, молча смотрел на воду, даже не пытаясь оправдываться. Домик выглядел, словно иллюстрация к сказке. Сияющие свежей побелкой стены, вьющийся к самой крыше плющ. Распахнутые по случаю теплой погоды окна с приветливо трепещущими цветастыми занавесками. Даже немного неумелые, но явно старательно наложенные заплаты на крыше — все говорило о мире и спокойствии. За домиком, в небольшом саду, наливались соком яблоки и груши, деловито квохтали куры в огороженном уголке. Лан до последнего верил, что ведьмак ошибся. Даже когда увидел, как побледнела стройная, молодая еще женщина, открывшая им дверь. - Вам здесь делать нечего. Здесь нет больных, - сила в ее голосе почти убедила оборотня развернуться и уйти, но Малиш лишь отрицательно покачал головой. - Не ври. Наверное, женщина была колдуньей. Не обученной ведьмой, не магом, нет. В глухих деревнях попадались такие самородки — получившие дар в наследство от бабок-ведуний, не умеющие почти ничего. - Она... ребенок совсем. Не виновата... - она почти стонала, крепко вцепившись пальцами в дверь. Но даже Лан почувствовал силу, сгустившуюся вокруг ведьмака, а женщину и вовсе отбросило назад, освобождая дорогу. Больной действительно оказалась маленькая девочка, лет трех, не больше. Она спала, подложив ладошки под щеку, но бледность и хриплое дыхание не давали обмануться — болезнь уже крепко укоренилась в детском тельце. Наверное, мать поила ее какими-то отварами, иначе от боли она уже не могла бы спать. - Не трогайте!.. Она же ни в чем не виновата... - женщина бросилась им наперерез, упала рядом с кроватью, обнимая спящую дочку. Лан отвернулся, не смея смотреть ей в глаза. И зачем только ведьмак взял его сюда?! Это куда хуже побоища в деревне. - Ты же знаешь, что это неизлечимо. Завтра твои настои перестанут помогать. И она будет кричать от боли. Часами. Ты этого хочешь? - Малиш, в отличии от оборотня, взгляд не отводил. И он говорил правду. Женщина тоже это знала, но кто бы поступил иначе на ее месте? - Не та-а-ак... не убивай ее так... - женщина действительно была сильной. Она до последнего сдерживала рыдания, смотрела расширенными глазами на ведьмака, на нож, готовый напиться крови. Малиш сделал несколько шагов к постели, мягко оттолкнул совершенно потерявшую силы женщину. Нож, оказавшийся совсем близко от детского горла, предвкушал кровь... но ведьмак почему-то медлил. Несколько секунд смотрел на жилку, бьющуюся под почти прозрачной кожей, а затем с усилием отвел нож. Развернул его обратным хватом и полоснул себя по запястью. Женщина на полу, казалось, даже не дышала, пока ведьмак, смочив пальцы собственной кровью, рисовал руну на лице спящей. … покой... - Лан четко уловил последнее слово наговора, хотя Малиш шептал его на странном, незнакомом языке. - Ей не будет больно. Она умрет спокойно, - ведьмак поднялся на ноги. Лан заметил, что далось ему это непросто. Женщина не отреагировала — она раскачивалась, обхватив руками голову. Лан тихо вышел на улицу, вслед за ведьмаком. Обернувшись в последний момент, он увидел, как колдунья ложится на постель, обнимая обреченную дочку, прислушиваясь к утихающему дыханию. Что она сделает, когда дыхание оборвется? Умрет сама, или... - Знаешь, почему малышка заболела? - Малиш по-прежнему смотрел на воду, устало прищурив глаза, - получила благодарный поцелуй от больного. Подарила яблоко путешественнику, который пришел к ее матери за обезболивающим, и он поцеловал ее в лоб. А знаешь, почему он тут объявился? Потому, что в той деревне нас задержали глупцы, которых мальчишка убедил, что мы — худшее зло. Да-да, тот самый, с топором, едва не снесший тебе голову, - ведьмак невесело улыбался под маской. - А это, в свою очередь, произошло потому, что девушка, которую мальчишка любил, заразилась от того больного, из-за которого полыхнула твоя деревня. И эту цепочку можно продолжать до бесконечности. Так что нечего так смотреть. Да, мы зло, но зло вынужденное. Только в сказках добро всегда спасает мир, на самом деле, иногда оно все рушит. «Но почему-то ты не перерезал ребенку горло, хотя так было бы безопаснее», - Лан отвернулся, не в силах понять, как себя вести. Он никогда не смог бы намеренно причинить зло, даже ради добра и справедливости. «Вот, именно из-за таких слюнтяев мор и гуляет по стране.» Подумав немного, Лан подвинулся, осторожно привалился плечом к жилистому боку ведьмака. Иногда даже самым бессердечным людям нужна поддержка, пусть даже от безобразного полузверя. Особенно, если учесть, что от этого «вынужденного зла» оборотень видел больше добра, чем от богобоязненных и милосердных.