Встретились два одиночества...

- Открой рот, - серые глаза смотрели внимательно, и Лан, мученически вздохнув, разомкнул челюсти. По зубам тут же прошлись чужие пальцы, ощупывая и изучая. - Мда. Я бы сказал, что с таким расположением нижней челюсти вообще жевать невозможно, если бы не видел вчера, как свиная нога превратилась в кучку жалких огрызков. А вообще, знаешь, мне кажется, что это не мутация. Ты попросту застрял в обороте. Лан недовольно заворчал в ответ — он не понимал, как можно застрять в обороте, абсолютно не умея превращаться в зверя. И ему по-прежнему не нравились чужие прикосновения. Особенно, если пальцы суют в рот едва не до самой глотки. У них третий день продолжался вынужденный отдых — двое из отряда пострадали от рук зараженных, но не желающих умирать людей, и теперь отлеживались, а двигаться куда-либо неполным составом Малиш категорически отказывался. Слава богам, на этот раз они оказались возле города, а не в глухих дебрях. Поэтому, Лан впервые увидел дорогую гостиницу изнутри — ведьмак, если нужно, мог спать на голой земле, но отдыхать, как оказалось, предпочитал в роскоши и удобстве. Естественно, оборотень был вовсе не против подобного, хотя ему и пришлось на некоторое время перенять привычку закрывать лицо. Но, в оплаченных комнатах можно было ходить хоть голышом — все равно никто не увидит. Даже Малиш перестал кутаться в свою тряпку, хотя чувствовал себя без нее откровенно неловко. Лан так и не смог понять этого до конца. Одно дело, когда вокруг люди, не готовые видеть уродство, и совсем другое — когда рядом лишь он. Самому оборотню было глубоко плевать, как ведьмак выглядит. Он не видел его раньше, поэтому представить как-то по-другому уже просто не мог. Ведьмак без шрамов — это был бы уже не ведьмак. Лан, вот, свое уродство ненавидел не из-за внешней отвратности, а из-за невозможности говорить. Это бесило его неимоверно. Люди почему-то считали, что безмолвие означает неразумность. Вряд-ли кто-то рискнул бы посадить его на цепь, если бы он во весь голос вопил о том, что они, скоты, издеваются над разумным существом. Может убили бы, это да, но на цепи, словно пса, не держали бы. Ведьмак мучил его достаточно долго, но, кажется, под конец у него таки проснулась совесть — за все года молчания Лан научился неплохо выражать мысли взглядом. И то, как он смотрел сейчас, в голос можно было бы выразить очень громко и нецензурно. - А ты умеешь писать? - Малиш, озаренный внезапной идеей, даже остановился. Он, вот уж полчаса как, разминался, благо свободного пространства в комнате хватало. Лан, уставший от постоянного мельтешения ведьмака, дремал в кресле, прикрыв глаза, поэтому вопрос воспринял не сразу. А затем, подумав, неуверенно кивнул. Когда-то давно, еще в детстве, какой-то бродяга учил его читать по старой, затертой библии. Наверное, писать будет не намного труднее? Вспомнить бы только, какой символ что означает... - Убить бы учителя, который так искажает грамоту, - к нашкрябанным оборотнем каракулям Малиш отнесся весьма скептически. «А он уже давно червям на корм пошел», - хмыкнул про себя Лан. Никаких теплых чувств к старику, который заставлял его обворовывать дома, пользуясь детской гибкостью и врожденной силой, оборотень не испытывал. - Хоть имя свое ты разборчиво написать можешь? О, это он мог. Как и любой ребенок, только увидевший буквы, оборотень, конечно же, в первую очередь научился выводить собственное имя. - Хм, Лан? Приятно познакомиться. Это кто же тебя так назвал? Оборотень, не сдержав клыкастой улыбки, гордо ткнул себя пальцем в грудь. Кому, кроме себя самого, он нужен? - Ясно, - ведьмак криво ухмыльнулся в ответ. Кажется, он начал привыкать к мимике оборотня, раз не принял его усмешку за злой оскал. Лан вдруг представил, как это выглядит со стороны — сидят два урода, и самодовольно друг другу лыбятся. От смеха он даже закашлялся, лишь отрицательно помотав головой на вопросительно приподнявшего бровь ведьмака. Надо же, стоило всего лишь встретить такого же урода, как он сам, чтобы почувствовать себя нормальным. А затем они выбрались на рынок. Это было странно, страшно и ужасно интересно. По крайней мере, Лан испытывал именно такую смесь опасности и восторга. Он никогда не появлялся посреди толпы. Сотни людей шли, разговаривали, ели, а в тайных уголках даже занимались любовью. В нос тут же забились десятки запахов, поэтому пришлось дышать ртом. Когда они проходили мимо лавки с пряностями, Лан не выдержал — острые, пряные ароматы щекотали просто невозможно, и он громко чихнул, тут же прижав ладонью взметнувшуюся ткань. Малиш замотал ему лицо легким шелковым платком, и оборотню все время казалось, что он сползает. В гостинице оборотень долго крутился перед зеркалом — золотистый шелк выгодно оттенял бледную кожу, подсвечивал огнем светло-карие глаза. Даже белые волосы, всегда напоминавшие ему седину глубоких старцев, приобрели совсем другой вид. Хотя, возможно, это случилось из-за того, что их, впервые за несколько лет, нормально отмыли и расчесали. Так что, из зеркала на Лана с удивлением смотрел немного необычный, но даже привлекательный парень с востока. «Хех, а платок снять — и зверь-зверем.» Кстати, «мастью», как выразился ведьмак, они с ним были похожи. Малиш тоже красовался очень светлыми для этих мест волосами. Не настолько снежно-белыми, как у самого оборотня, но с неуловимым серебряным блеском, говорящем об постоянном и тщательном уходе. Жаль, сам ведьмак ограничился привычным темным шарфом, - вдвоем они выглядели бы гостями из далеких стран. Конечно, на самом крупном рынке немаленького города, можно было встретить множество диковинок, но на Лана все же поглядывали с интересом. - Ты вообще какое-либо оружие в руках держал? - ведьмаку, кажется, было бы все равно, смотри на них хоть весь город. Оборотню в этот миг страшно захотелось ляпнуть что-то вроде: «У тебя шарф сполз», и посмотреть на реакцию. «Ага, ка-ак треснет тебя по прикрытой морде — вот и вся реакция», усмехаясь ответил он сам себе. - Ты меня вообще слышишь? - он таки заработал легкий тычок в бок и опомнился. Закивал, развел руки, примерно демонстрируя размер небольшого кинжала. - Мда. Ладно, ничего другого я и не ожидал. Нам туда, - Малиш внезапно свернул в крошечный переулок, несколько секунд поморгал, привыкая к полумраку, а затем, оглядевшись, постучал в ничем не примечательную деревянную дверь. Ответом им послужила тишина. Лан не удивился — такие места оживают ночью, днем же все не слишком законопослушные жители отсыпаются. Но, обычно сдержанный ведьмак не успокоился, и, с чувством выругавшись под нос, несколько раз треснул в дверь сапогом. Спать под такой аккомпанемент было решительно невозможно, но пришлось ждать еще несколько минут, прежде чем из-за двери сонный голос вопросил: - Кого еще черти принесли? - Сейчас они кое-кого унесут, - зловеще отозвался ведьмак. Видимо, обещание оказалось действенным, дверь бесшумно распахнулась, демонстрируя настороженное, но вовсе не пьяное, как ожидал Лан, лицо. - А, это вы, - мужчина сразу потерял интерес, рассмотрев Малиша, - проходите. На Лана он даже не взглянул. Внутри дом представлял собой что-то среднее между свалкой и обителью сумасшедшего — мусор не только валялся на полу, он свисал со стен и даже делал робкие попытки забраться на потолок. Ведьмак скользнул внутрь, ловко увернувшись от тряпья, свисающего с многочисленных вешалок, не потревожив дрожащую от сквозняка паутину. Лан настолько ловким не был — он споткнулся о ящик, который тут же отозвался стеклянным звоном, и едва не рухнул носом в пыль. «Это что, специально, чтобы стража поубивалась, пока будет внутрь пробираться?» - Он скривился от боли, и быстро захромал вслед ведьмаку, принюхиваясь к запахам. Дом пах сыростью и гнилью — привычный аромат заброшенных построек. Но здесь к нему робко примешивался тонкий душок дурмана и кисловатый запах железа. Лан поспешно нагнал Малиша, не желая, в случае чего, остаться наедине с обитателями дома. В таких забытых богом и стражей уголках часто селились особи, которые таких как он трескают на обед и ужин. Коридор изворачивался, словно припадочная змея, мелькали двери комнат и грязные, засиженные мухами окна, едва пропускающие свет. Вот слева комната без дверей — одеяло, выполнявшее ее функцию, небрежно сорвано и валяется на полу, и желтоватый тяжелый дым беспрепятственно выплывает в коридор. Оборотень, прекрасно различивший дурман еще у выхода, задержал дыхание и прижался к ведьмаку поближе. Из комнаты слышался монотонный стук, чье-то тяжелое дыхание и неразборчивое бормотание. Отравленные дурманом лежали прямо на полу, копошились, словно личинки, хрипели, смеялись и спаривались. Мерзкое зрелище. Лан передернул плечами — он терпеть не мог слюнявых недоумков, в которых превращались люди, пристрастившиеся к наркотику. Слава богу, коридор снова резко вильнул в сторону, и они, наконец остановились перед Дверью. Именно так, с большой буквы. Огромная, подпирающая потолок, из крепкой листовой стали, с тщательно выкованными рунами защиты. Не в каждом богатом поместье ставили подобное, что уж говорить о заброшенном притоне?! Малиш, к вящему удивлению оборотня, не стал стучать. Он приложил руку к полированному металлу, и через несколько секунд ожидания послышался щелчок замка, дверь сама распахнулась вовнутрь. Сначала Лан не понял, где оказался — небольшая, темная, захламленная комнатка с кучей пыльных стелажей никак не тянула на помещение, в которое ведет такая дверь. Что здесь охранять? Ведьмак обернулся и поманил его к одной из полок. Глаза его улыбались. Лишь когда Малиш эффектным движением отбросил прочь пыльную ткань, оборотень понял. На полках покоилось оружие. Именно на этой — ножи и кинжалы, сыто мерцающие от переполнявшей их магии. «Да это же целое состояние!» - Лан неверяще коснулся холодного метала. Кинжалу это не понравилось — оборотень явственно почувствовал его недовольство. - Не торопись, выбирай осторожно, - Малиш тоже тронул один из кинжалов, но тут же отдернул руку, прижал ладонь к ножнам на поясе — видимо, черный нож конкуренции не терпел. Лан не отреагировал, завороженно прислушиваясь к себе. Ему не нравились вычурное, украшенное камнями и гравировкой оружие. Ему хотелось... рука сама по себе потянулась в самый угол, в тень. Кинжал выглядел простовато — тускло-серое лезвие, простая рукоять, но Лан этого не заметил — он чувствовал сущность оружия. Ведьмак, рассмотрев его выбор, лишь задумчиво хмыкнул: - Наверное, мы все-таки похожи. Оружие делал один мастер, - пояснил, отреагировав на вопросительно приподнятую бровь. Оборотень прижал приобретение к груди. Он понятия не имел, как будет расплачиваться, но расстаться с ножом уже не смог бы. - Это подарок, - Малиш, как всегда, прочитал мысли. - Имею право на два ножа, теперь один из них твой. Цени. Лан проигнорировал яд в голосе — ведьмак просто смущался и пытался это скрыть. После стольких дней вместе, оборотень запросто распознавал такие штуки. Он шагнул ближе, шутливо толкнув Малиша плечом, прижался на миг, обнимая. Лан понятия не имел, как поблагодарить за подобный подарок.