«ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА»
Одной из основных кампаний, проводимых Хаширамой на данном этапе, была политика разоружения меж дружественными кланами. Поскольку с кланом Нара у Сенджу было заключено лишь перемирие, договор о котором истекал со дня на день, никто из их представителей не мог участвовать в данном мероприятии. И хоть сам Хаширама не видел ничего предосудительного в том, чтобы союзники присоединились к данному обмену опытом меж дружественными семьями, посредством демонстрации некогда тайных техник и раскрытия принципа из действия, то преимущественное большинство и его соклановцев, и нынешних союзников в лице Учиха оставались к странным союзникам Сенджу относиться с высокой долей скепсиса. Было крайне странно, что Нара так и не решались присоединиться к альянсу, прикрываясь теми или иными нелепыми отмазками. Но похоже подобное отношение не смущало лишь Хашираму, оправдывающего поведение главы Нара смутами их клана. В рамках всех этих событий роль Юи, как яркого представителя Сенджу в плане медицинского аспекта профессии шиноби, отводилась именно на данный фронт работы. С самого утра она должна была предстать перед медиками Учиха, возглавляя ирьенинов своего клана. День обещал быть тяжелым: мало того, что медицинские техники требует большого количества времени и концентрации, из-за чего шиноби данного фронта устают намного быстрее передовиков, так еще и «теплая» атмосфера бывших неприятелей оказывала отдельное давление, не говоря уже о личных проблемах девушки. Химе была сама не своя в то утро: ночные кошмары вновь не дали ей должным образом отдохнуть, плюс ко всему назойливые мысли о предмете своей безграничной ненависти не давали сейчас девушке покоя. Не будь она профессионалом своего дела, весь день бы казалась какой-то неловкой и рассеянной, как это было в день приезда Учиха накануне подписания мира. Но всякий раз, когда дело касалось ее работы, Химе забывала обо всем, полностью отдаваясь своему ремеслу, вот и сегодня ей не было равных. Правда, тот факт, что девушка была явно не в настроении, весьма отчетливо прослеживался знающими ее соклановцами. Но, возможно, то было даже к лучшему, потому, узнай Учиха о мягком темпераменте Юи, непременно бы воспользовались этим, если не сегодня, то в ближайшее время. А сейчас ирьенины союзников невольно отметили про себя, что с такой, как госпожа Сенджу, лучше не шутить. Словом, весь сегодняшний день Юи был посвящен работе, за все это время ей даже ни разу не доводилось встретиться с братьями, а с Мадарой и подавно, последнее несомненно радовало юную особу. Когда все, наконец, закончилось и у Юи освободился вечер, девушка осталась в больничных палатах, решив для себя, что лучший способ абстрагироваться от личных проблем так это с головой уйти в работу. Поскольку мир уже был заключен, больничные палаты и те более не разделялись по клановому признаку, а потому, совершая финальный обход, девушка проверяла самочувствие не только представителей Сенджу, но и представителей Учиха. Оставалась палата и рабочий день Юихиме считался законченным. Она была рассчитана на восемь человек, но поскольку больных итак было немного, здесь лежал лишь один человек. — Добрый вечер. Как Ваше самочувствие? — дежурно поприветствовала больного девушка, делая некоторые пометки в предыдущем бланке. Как известно, львиная работа медика приходится скорее на заполнение бумажек, нежели на само лечение пациентов. — Нормально, — сухо бросил ей молодой человек, очевидно превозмогая невыносимую боль, что ясно чувствовалось в его голосе. — Вы поступили сегодня ночью, не так ли? — не поднимая на него глаз, продолжала говорить Юи, бегло пересматривая бланки, дабы найти нужный. — Должно быть, не успели зафиксировать, — тихо констатировала она, словно для себя самой. — Что ж, приступим. Как ваше, — Сенджу хотела было сказать «имя», но замерла, как статуя, стоило ей только поднять на молодого человека взгляд. Она не могла поверить собственным глазам: перед ней, чуть поднявшись на локтях, на больничной койке лежал вполне уже взрослый юноша, семнадцати лет. Стройное, поджарое тело, высокий рост, узкие, но крепкие плечи, красивая грудь, едва сокрытая бинтами, что оправдывались колотой раной в области живота; коротко стриженные, каштановые волосы, тяжелый и пронзительный взгляд темно-зеленых глаз, который девушке было не спутать ни с одним другим — перед ней был сам Дэйки. — Здравствуй, Юми, — тихо обронил он, едва поднимая уголки губ. Дэйки всегда был довольно скуп на какие-либо эмоции, а потому сейчас Седжу и не сомневалась в его искренней радости лицезреть ее спустя столько времени. — Химуро-сан, — откашлявшись, произнесла Юи, обращаясь к стоящему в другом конце палаты мужчине, — проверьте, пожалуйста, наличие всех необходимых медикаментов. Если мне не изменяет память, последний перерасчет был месяца полтора назад. Пусть военных столкновений в ближайшее время и не предвидится, но мы должны оставаться во всеоружии. Здесь я и сама управлюсь. — Как прикажете, Юихиме-сан, — недоверчиво взглянув на пациента, проговорил Сенджу, после чего поспешил удалиться. — Юихиме? — не скрывал своего удивления юноша, стоило только Сенджу выйти. — Так ты сестра Хаширамы? — Вижу, ты уже наслышан, — девушка до сих пор не могла поверить в реальность происходящего. — О да, — ухмыльнулся Дэйки, из-за чего на мгновение напомнил Юи Мадару; заметив немой вопрос во взгляде девушки, он тут же вернулся к прежней манере. — Но тебе лучше об этом не знать, — сухо обронил он, понимая, что подобные подробности далеко не для женских ушей. Конечно, девушке было любопытно, что же о ней говорили Учиха, но более ее интересовал иной вопрос. — Это твоя одежда? — кинув в сторону стоящего у койки стула, на котором ровной стопкой покоилась форма молодого человека, произнесла напряженно Юи. — Моя, — возвращаясь к привычной манере разговора, произнес юноша, прекрасно понимая предмет интереса подруги, но отвечать на него не спешил. Напряженное молчание нависло меж ними, хотя оба прекрасно понимали неизбежность данного разговора. — Почему на ней нашивка Учиха? — Это очевидно, — мрачно прогремел он, смотря на нее так, словно не произошло ничего сверхъестественного. — Ты говорил, они уничтожили твой клан, всю твою семью: родителей, сестру. А теперь так просто…? — Я не говорил, что это было просто, — злостно прогремел он, перебивая, чем напугал юную Сенджу. Он очень изменился с их последней встречи: не столько внешне, хотя, конечно, не без этого. В его взгляде явственно читалась та же холодная ненависть, что была присуща всем членам клана Учиха. Такой же взгляд был у Мадары. И эта похожесть некогда доброго, пусть и замкнутого Дэйки на столь ужасающего и омерзительного для девушки мужчину пугала Юи не на шутку. — Прости, — виновато произнесла она, опускаясь рядом с ним на край кровати, таким образом, ненавязчиво проверяя доверие юноши к ее персоне. Благо, хоть оно оставалось нерушимым. — Позволь, я сменю повязки. Можешь подняться? — Рана оказалась несерьезной, по крайней мере никакие жизненно важные органы задеты не были, но полежать хотя бы пару дней было необходимо. Снимая старые, пропитанные кровью бинты, девушка не могла не отметить для себя стройное подтянутое тело шиноби. Маленький мальчик, которого, казалось бы, совсем недавно она принимала за младшенького братишку, а то и за сына, неожиданно превратился в уже вполне себе сформировавшегося взрослого мужчину. Даже не верилось. Неужели в самом деле прошло столько времени? Юи как сейчас помнила их первую встречу, когда он, истекая кровью и будучи на краю гибели, нуждался в ее помощи, и как сама девушка, не помнящая на тот момент о своих медицинских способностях, неожиданно для себя самой спасла жизнь юному шиноби. — Так как, все-таки, это произошло? — как бы между прочим поинтересовалась Юи, обрабатывая рану. — Как-как? Мадара спас меня вовремя вашего нападения. Кхем, — тут же поправился шиноби, — то есть во время нападения Сенджу. А после взял в ученики. Даже добился того, чтоб меня приняли в клан; сколько шуму тогда было. — Следующие слова давались ему особенно трудно, но Дэйки понимал, что ему было необходимо высказаться хоть кому-то. — Конечно, поначалу все эти противоречия, связанные с убийством моей семьи и дальнейшим спасением Мадарой моей жизни, не давали покоя. Но вскоре я понял, что грехи за все былое лежат не на семпае, а на его отце, и что сам Мадара не виновен во всем произошедшем. Шиноби лишь пешки, выполняющие приказы главного командования. Глупо винить меч в смерти человека, а потому идиотизм обвинять наемника в убийстве своей цели. — И пусть говорил все это Дэйки с присущей ему безэмоциональностью, для Юи не оставалось и сомнения в безусловном восхищении юноши перед своим учителем. Подобной безоговорочной преданности мог позавидовать даже охотничий пес. Дэйки умел быть благодарным, в этом девушка уже убедилась на собственном опыте, когда он, после того, как оказался ею спасенным, дал слово оберегать ее, правда, с единственным (по инициативе Юи) условием: если противник окажется в разы сильнее, юноша оставит ее, спасаясь самому. — Забавная штука жизнь, — вдруг усмехнулся он, когда девушка уже была уверена, что разговор окончен, — мы оба обрели семью: ты — Сенджу, я — Учиха. — А главное, вовремя, — улыбалась Юи, на что встретила немой вопрос в глазах доброго друга. — Хорошо, что вся эта война, наконец, закончилась, — пояснила она, закончив свою работу, — не знаю, смогла бы я… — Это уже неважно, — накрывая ее кисти широкой ладонью, произнес успокаивающе Дэйки. Глаза девушки блестели от наступающих слез счастья. Как же она измучилась, будучи все эти годы в нескончаемой неизвестности о судьбе названного брата. Мальчик был для нее первым добрым другом, первым действительно близким ее сердцу человеком, еще совсем недавно казавшимся навечно потерянным. Наконец, она могла обнять его, преисполненная счастьем нежданной встречи. Юи чуть было не потеряла надежду, гадая о незавидной участи несчастного, но, благо, все обошлось малой кровью. Но больше всего ее поразило другое. Мадара. Что сподвигло его на столь широкий жест доброй воли? Помнится, когда они с Дэйки оставались у него в деревне, Учиха не питал особой привязанности к мальчику, более того, он вообще не замечал существования доброго друга возлюбленной. Так что же с ним такого случилось, когда Юи похитили союзники Сенджу? Ответ на данный вопрос был предельно очевиден, но только не для Юи, хранившей тяжелую обиду на Учиха. Девушка и предположить не могла, что мальчик оставался для былого возлюбленного единственным теплым напоминанием о ней, о Юми. Признаться, изначально Мадара рассчитывал, воспользовавшись доверием Дэйки, использовать его особую технику полного сокрытия чакры для поиска и дальнейшего спасения девушки, но затея Учиха накрылась неожиданным известием о кончине Таджимы. На сегодняшний же день оставалось только догадываться об истинном отношении Мадары к спасенному когда-то им мальчику. После недавней выходки Учиха, Юи была абсолютно уверена в том, что этот садист и аморал намеренно запудрил мозги бедному ребенку, дабы в дальнейшем иметь на нее дополнительный рычажок давления. Теплые чувства к названному брату у девушки не изменились, а потому, даже не смотря на все его преображение и взрослость, Дэйки продолжал казаться ей все тем же маленьким мальчиком, нуждавшемся в ее поддержке и опеке. — Что произошло прошлой ночью? — задалась, наконец, должным вопросом Юи. — Почему ты оказался здесь? — Нет смысла скрывать, я думаю, — юноша долго решался, открывать ли неприятные подробности юной Сенджу. Но, не понаслышке зная ее упрямый темперамент, понял, что скрывать данные обстоятельства бесполезно. — Все равно рано или поздно ты обо всем бы узнала. — Но так или иначе говорить это ему не хотелось. — Минувшей ночью ко мне придрался один из ваших. Не скажу, что я прям совсем уж был не виноват, вероятно, мне стоило бы держаться и по сдержаннее. Но, сама понимаешь, первый раз принял на грудь, не рассчитал. Тем не менее, должен заявить, что я лишь защищался. Хотя, уверен, Сенджу итак все переврали, — махнул он рукой. — Боже, — в тихом ужасе протянула девушка. — Дэйки, ты пил? Это тебя твои новые соклановцы подбили, да? — О, боги, женщина, не начинай, — жмурясь в предчувствии должного выноса мозга, простонал было шиноби. — Мне почти семнадцать, — усмехался он, чем в очередной раз напоминал Юи самодовольного Учиха, — в этом возрасте уже детьми обзаводятся. Ты, кстати, еще не замужем? — С чего вдруг такие вопросы? — не без удивления вопросила стушевавшаяся девушка. — Да ладно тебе смущаться, — не упускал момента подзадорить ее Дэйки, как вдруг резко перешел с шутовского на более серьезный тон. — Что у вас там с Мадарой? Небось, ждала его все это время. — А вот это, — неожиданно перешла на откровенное рычание Химе, чем не могла не поразить юношу, с первого дня знакомства привыкшего к милой и нежной Юми, — тебя уже никак не касается. — Угу, — в озадаченности промычал шиноби, явно что-то для себя заключив, — значит, поссорились. Хм, неудивительно. — А что, — уже куда мягче протянула девушка, не желая показывать своей очевидной заинтересованности, — Мадара говорил обо мне? — с усиленным интересом рассматривая балки, являвшиеся несущей конструкцией их палат, как бы невзначай вопросила Юи. На подобный вопрос Дэйки не смог сдержать победной ухмылки; прав был Мадара, любопытство в женщине всегда оставалось ведущей силой. — Прости, — с наигранным прискорбием произнес шиноби, пожимая плечами, — но это меня никак не касается, — передразнивая манеру ее разговора, проговорил юноша, смеясь над ней одними лишь глазами. Но стоило Дэйки только встретиться с непримиримым взглядом нашей героини, как он тут же решил сменить тактику. — Да ладно, скажу по старой дружбе, — однако, говорить юноша не спешил, словно нарочно оттягивая долгожданный для Юи момент. — Ну? — плохо скрывая свое нетерпение, произнесла девушка, чем вновь вызвала у друга непроизвольную усмешку. — Недолго ты занимала его мысли, — без тени былой веселости прогремел его голос. — Больно уж скоро Мадара нашел утешение в объятьях твоей подруги, Хакайны. Помнишь ее? — Хакайна? — Да, Юи припоминала ее. Помнится, эта девушка искала с ней дружбы; кто ж знал, что женская дружба может обернуться чем-то подобным, ну точно не Юи. — Помню, — глухо обронила девушка. — Что ж, быть может, это и к лучшему, — твердо произнесла она, явно сделав для себя некие окончательные выводы. Увы, но Юи не могла оставаться с Дэйки надолго, в настоящее время и ей, и ему было опасно как-либо себя компрометировать давним знакомством. Кроме того, у девушки были и другие планы на этот вечер, о которых пока не ведала даже она сама. Стоило Юи только выйти из палаты, как ей дорогу перегородил уже упомянутый ранее Химуро. То был мужчина, лет двадцати семи, бывший на две головы выше нашей героини. Он был предводителем одного из отрядов ирьенинов Сенджу и считался истинным мастером своего дела. Только ему Юи могла довериться в случае какой-либо непредвиденной ситуации, а посему Сенджу выступал негласным замом девушки, касаемо их медицинской специальности. Как правило, мужчина представал в этаком амплуа закоренелого интроверта, плохо сходящимся с людьми того или иного темперамента; про таких зачастую говорят «он женился на своей работе», но в целом внутри клана его все очень уважали и всегда считались с его мнением по какому-либо вопросу. — Юихиме-сан. — Химуро? — Юи была уверена, что он давным-давно ушел, и даже не предполагала, что мог караулить ее все это время. — В чем дело? — Хаширама-сама искал Вас. — Что-то срочное? — взволновалась было девушка. — Не думаю. Но разговор, судя по всему, вам предстоит серьезный. Прошу за мной.***
Хаширама без сил лежал на своем солдатском ложе, безумно уставший, но явно довольный проведенным днем. Мечта потихоньку, но, наконец, осуществлялась. На следующей неделе было назначено начало строительства их общей деревни. Для себя Сенджу уже решил, что не будет пользоваться своей древесной техникой для создания первых сооружений, хотя бы потому, что совместное строительство выступало в качестве отличного способа сплочения некогда враждующих сторон. Но сейчас на повестке дня был не менее важный вопрос. — Хаширама? — Осторожно отодвигая ткань, произнесла Юи. — Ты здесь? — В нерешительности переступая своеобразный порог, вопросила девушка, озираясь по сторонам, как в следующий миг откуда ни возьмись выскочил Сенджу, коего доселе попросту не было видно за длинной тумбой. — Господи, напугал, — хватаясь за сердце, подпрыгнула было Юи. — Прости-прости, я не хотел, — его очаровательная улыбка просто не давала девушке долго обижаться на старшего брата. — Химуро сказал, ты хотел меня видеть, — осторожно произнесла она, предчувствуя что-то нехорошее. — Да, — протянул шиноби, очевидно чувствовавший некую неловкость перед предстоящим разговором. — Лучше присядь, — сестра повиновалась, лишний раз убеждаясь в своем предчувствии. — Слушай, сегодня ночью кое-что произошло. — Ты про драку между Сенджу и Учиха? — Ну, дракой это назвать сложно, — протянул было шиноби. — Постой. Так ты в курсе? Откуда? — Я дежурила сегодня, делала обход, вот и наткнулась на недавно прибывшего, — пояснила девушка. — И он прям так тебе все и рассказал? — подозрительно сощурившись, произнес Хаширама, не убирая привычной улыбки. — Тебе ли не знать, — в тон ему мурлыкала Юи, — как лихо я развязываю партизанские языки. — Вот уж точно, — не без скрытого восхищения произнес Сенджу, после чего мигом взбодрился, возвращаясь к прежней теме разговора. — Так вот это я к чему. Боюсь, подписание мира может оказаться недостаточной мерой для нашего сплочения. И тут мне может понадобиться твоя, Юи, помощь, — с каждым его последующим словом доля шутки и юмора в его словах сокращалась с небывалой скоростью, выступая тем самым ярким контрастом со всем сказанным ранее, а пронзительный взгляд к довершению ко всему прочему окончательно заставлял поверить во всю серьезность происходящего. — О чем ты? — плохо скрывая свое напряжение, вопросила девушка. — Что ты думаешь об Учиха Мадаре? — Данный вопрос окончательно разрушил былые сомнения Юи; Хаширама имел в виду непосредственно ее с Учиха помолвку. — Знаю, с последней вашей встречи он очень изменился. И все-таки. В горле встал ком, девушка побледнела, как истукан, уставившись на брата, и не смела вымолвить и слова, боясь, что от волнения невольно перейдет на несвойственный человеку писк. С минуту она судорожно подбирала подходящие слова, но ничего путного в голову не лезло, только какая-то совершенно несвязная бессмыслица. — Не думаю, что Тобираме это понравится, — нервно хохотнула Юи, так и не найдя более подходящих к данной ситуации слов. — С Тобирамой я решу вопрос отдельно, — заверил ее шиноби, стараясь таким образом несколько успокоить, но это, очевидно, не помогало. — Я спрашиваю, что ты думаешь по этому поводу. — Ну, — задумчиво протянула девушка, беря, наконец, свои эмоции под контроль. — Я думаю, что династический брак — это выход, не зря же они столько лет практикуются среди аристократии. — Я тебя спрашиваю не про то, — перебил ее Хаширама. — Не обижайся Юи, я тебя безмерно ценю, но политика — слишком мерзкое дело, и я бы не хотел, чтобы ты вмешивалась в него больше, чем это необходимо. — Конечно, извини, — тут же спохватилась Сенджу, но в следующую же секунду озадачилась. — Но с какой тогда целью ты… — Я спрашивал про твое мнение о Мадаре. О человеке по имени Учиха Мадара, а не о предводителе клана и политической фигуре. И я ни словом не обмолвился о династическом браке, — заметил ей шиноби. — Как человек, значит, — заключила Юи, задумавшись. — Что ж. Он аморал, лжец и лицемер. А еще нахал, эгоист и нарцисс, совершенно не понимающий здорового человеческого юмора. С точки зрения психоанализа должна отметить, что у твоего доброго друга явственно прослеживается нездоровая тяга к садизму, — на этом Хаширама было подумал, что все, но нет. — И да! — Вспомнила еще девушка. — Еще он тоталитарист и женоненавистник. Надеюсь, я достаточно подробно обрисовала его моральный портрет? — Вполне, — не без удивления проговорил шиноби. — Не думал, что он тебе настолько неприятен… — По-твоему я должна открыто демонстрировать свою неприязнь предводителю Учиха? — задалась резонным вопросом Юи. — И то верно, — до этой минуты Хаширама был уверен, что неплохо разбирается в людях, однако собственная сестра и по сей день оставалась для мужчины нерешенной загадкой. Сенджу готов был поклясться, что прошлым вечером заметил явный интерес Юи к своему другу. Не уж-то всему виной захмелевший разум? — Хаширама, — мягко произнесла девушка, беря брата за руку и тем самым выводя мужчину из собственных размышлений, — я очень тебя люблю. — Мужчина внимательно слушал ее, не поднимая головы; твердый, но размеренный тон ее речи словно убаюкивал, невольно заставляя внимать ее голосу. — Тебя и весь наш клан. Ради вас я готова пойти на многое, ты это знаешь. И если ты думаешь, что для поддержания мира с Учиха нам требуется заключить династический союз, — она выдержала короткую паузу, — я согласна. — Эти слова заставили Сенджу невольно обратить свой взор на сестру; ее пронзительный взгляд говорил красноречивее всяких слов. — Я соглашусь со всем, что ты посчитаешь правильным, Хаширама.