Сфотографируй меня...

      Мозги взорвались от напряжения, выстрел прозвучал на всю округу, разрывая перепонки фотографа. Он быстро опустил фотоаппарат на скамейку и огляделся. В парке стояла гробовая тишина, которая перебивалась лишь свистом ветра, а на карте памяти виднелось размазанная картинка, которая должна была быть приличной фотографией, но, видимо, не суждено. - Не могу…, - парень выдохнул, сердце бешено стучало, - прости… Почему вместо обычного щелчка, он услышал выстрел? Почему стало так невыносимо больно, будто ему проделали дырку в голове? Почему вновь мерещиться эта девочка? Вот и сейчас она стоит в том же платье в клеточку и осуждающе смотрит на него, иногда прячась за дерево. Что ей надо от него? Он уже давно понял, что поступил неправильно. Ему больно от одной мысли, что по его вине умер невинный ребенок. Парень сожалеет, но так не может больше продолжаться. Он устал… - Хен, - рыжик аккуратно прикоснулся к плечу фотографа, - ты в порядке? - Да, в полном, - Чхве измученно улыбнулся и вперил взгляд под свои ноги. - Может, прогуляемся? – спросил младший. - Или… можно фильм посмотреть. М? Что думаешь? А то, уже поздно, знаешь ли. Мне холодно. - Да, конечно, - брюнет только сейчас заметил, что на улице стало темнеть, а градусы значительно упали. Тэмин дрожал, когда холодный ветер касался открытых участков кожи. Минхо мысленно корил себя за то, что не заметил этого раньше, но в свою квартиру младшего он вести не собирался. Не хватало, чтобы рыжий принял его за психически больного и убежал,- может к тебе? - Отлично! Вставай, а то скоро пятая точка отмерзнет, - Ли звонко засмеялся и побежал, в другом от Минхо, направлении. Фотограф на это лишь улыбнулся и медленно зашагал за Тэмином. «Что вообще происходит?» вдруг возникло в голове Минхо, когда они стояли у светофора. Что он делает? Почему идет за незнакомцем? Смысл? Кажется, он давно потерял смысл своей жизни, верно? Верно. Что ждет его за дверью квартиры Тэмина? Ничего. Длинноволосый с опаской взглянул на старшего. Тот, по его мнению, вел себя уж слишком странно. Все, что происходило с Ли в эти два дня, казалось ему неадекватным. Парню причудилось, что он нашел такую же одинокую душу, как и он сам. Глаза Минхо были серыми и не выражали ничего на момент их знакомства, в голосе звучали нотки отчужденности от мира сего. Студент даже допустил мысль, что тот под кайфом, но отмел ее, увидев чуть заметные искры ясности в пустых бездонных глазах. Тэ на секунду испугался, что темнота этих печальных затягивает его в болото безысходности, из которого он сам попытался выбраться не так давно. - В чем смысл? - спросил в пустоту фотограф, заставив младшего вздрогнуть и потерять нить мыслей. Светофор давно показывал зеленый, истошно пикая и подгоняя пешеходов. -О чем… -Кто ты? Ты знаешь меня только второй день, а уже приглашаешь меня к себе и пытаешься при этом выглядеть дружелюбно. Думаешь, я не вижу тонны фальши в твоих глазах? – Минхо состроил недовольную гримасу, при этом испугавшись своих слов, ведь в действиях и фразах рыжего не было и капельки неискренности. Светофор вновь горел красным, терпеливо отсчитывая секунды. Минхо мимолетно взглянул на парня и, развернувшись, стал стремительно от него отдаляться. - Думаешь, ты такой умный? Людей насквозь видишь? Врагу не пожелаю пережить даже часть из того, что пережил я за свои двадцать лет… *** Маленькая Джо, звонко смеясь, подбежала к матери и опустила на ее голову венок из весенних цветочков. Время близилось к десяти утра, заставляя насекомых выползать из своих убежищ. Девчушка быстро открыла рюкзак родителей и вытащила оттуда сачок. Услышав предупреждение мамы, что далеко убегать нельзя, она тихонько подползла к одиноко сидящей бабочке на, неизвестном ребенку, растении. В тот день она поймала две бабочки. Одна - синяя с желтыми пятнышками, другая - красная с черными. Они беспомощно бились крылышками о стенки банки, стараясь выбраться на свободу. А малышка радостно бежала к родителю, чтобы показать ей свою находку. - Мама! Мама! Смотри, - женщина лишь улыбнулась и погладила Джо по голове, - они такие красивые! Такие яркие! Такие,- ребенок поперхнулся от собственных эмоций и взглянул улыбающимися глазами, - хочу, чтобы те, кто не видел такой красоты, когда-нибудь увидел. Это мое желание, ты его исполнишь, мама? Если самой не получится, пусть папа поможет! - девчушка топнула ножкой, - хочу, чтобы те, кто не видит этого прекрасного мира, в один миг вдруг стали видеть. Папа сказал, что мои глаза улыбаются, а если я отдам их нуждающемуся человеку, они у него тоже будут улыбаться? Ты исполнишь мое желание? - молодая мать, лишь отстраненно кивала головой, поражаясь уму своего маленького ребенка… *** - В семь лет я потерял зрение. Поначалу картинки были, как в старых кинопленках, затем в глазах стало троиться, будто антенна телевизора сломалась и канал не ловит, а потом и вовсе зрение исчезло. Последнее, что я видел это измученное лицо матери. Врачи отвергли теорию о застое черепно-мозговой жидкости, когда очередная операция за несколько миллиардов вон не дала никакого результата. Все эти тринадцать лет специалисты, а вместе с ними и мы, ходили вокруг да около главной проблемы: дистрофия роговицы. Странно, что раньше эту мысль опровергли, ведь очень часто люди слепнут именно из-за этого… До четырнадцати лет я учился жить без зрения, старался улавливать даже самые тихие шорохи, но все равно как и в семь лет, бился бедром о трельяж, что стоял в прихожей. Когда мне исполнилось семнадцать, папа преподнес мне подарок. Это был конверт, в нем лежало две тысячи долларов. Записку мама зачитывать вслух не стала, а лишь расплакавшись, ушла к себе в комнату. В тот день, не вытерпев вечного давления, от нас ушел отец, - паренек сделал два больших глотка холодного пива и удобнее устроился на диване. Сейчас они с Минхо сидели у него в гостиной, перед этим купив пару жестяных бутылок пива и дешевые сухарики, - сразу после этого мама сдалась. Не было репетиторов, обучающих меня на дому, врачей из дорогих клиник, что проводили осмотр каждую неделю. И матери рядом тоже не было… Она работала с утра до ночи, а иногда оставалась и на ночную смену. С уходом отца, семейный бюджет составлял не более пару тысяч вон, которых едва ли на еду хватал. К подарку папы, мама так и не притронулась и мне не разрешала. Я чувствовал, как она медленно увядает. Произносимые ею слова стали вялыми и усталыми, как и она сама. Я все это время бездельничал дома, поедая приготовленную ею еду и слушая музыку. А потом и мама меня покинула, ровно через год... Просто в один из вечеров перестала дышать. И все. Я не знал, что мне делать. Меня учили всему: английскому, математике, истории, даже игре на пианино. Но никак я не был готов к тому, что в соседней комнате у мамы случится инфаркт. Наверное, я так и лежал бы с ее холодным телом, если на второй день ей не позвонили с работы. В тот момент, казалось, прорвалась плотина, разрушилась дамба, называй это, как хочешь. Я ревел, как ненормальный, пытаясь донести до человека из трубки, что матери больше нет. Я не знал, что ждет меня. Я слепой и беззащитный восемнадцатилетний парень, без образования(даже среднего). За все эти годы к нам не приходил хотя бы один родственник. Я был растерян, где брать деньги на похороны? От кого ждать помощи? И дождусь ли я ее вообще? Кому я был нужен со своими проблемами?       Как оказалось, кому-то я все же нужен был. У меня, к моему великому удивлению, имелась тетка по маминой линии. Потом окажется, что ей нужна была наша двухкомнатная квартира в центре Сеула, но никак не я. Побегав пару месяцев и разбираясь с документами, она наконец стала моим опекуном и оформила жилье на себя… К сожалению, мое мышление на тот момент было, как у семилетнего и я не понимал, что это все афера, да и если бы понял, что мог сделать слепой никчемный подросток?       Единственное, за что я ей безмерно благодарен - мое зрение. На мое двадцатилетие вместо подарков тетя прибежала с криками. Она нашла донора, но и здесь блин комом. Как она тогда сказала: пересадка роговицы от мертвого человека и шансы не велики, но попытаться стоит.       По словам врачей, операция прошла успешно, оставалось лишь надеется на мой организм, который должен был принять трансплантат. На второй неделе реабилитации, когда добрая медсестра вывела меня в парк за больницей, чтобы я подышал свежим воздухом, ко мне подошел человек. Это была женщина, страдающая, в отчаянии. Она тихо присела на мою скамейку и сунула в руки конверт, при этом ее собственные тряслись и не трудно было понять, что женщина плачет. Я до сих пор помню, каждую фразу, сказанную ею. «Моя маленькая Джо… Она прожила так мало. Изверги, убили мою малышку. Ей столько всего хотелось сделать, у нее столько было желаний. К сожалению, я могу исполнить лишь одно. Ей хотелось, чтобы однажды невидящий, вдруг увидел. Вы должны помочь мне, чтобы душа моей милой Джо покоилась с миром.» Буквально пихнув в руки сачок и стеклянную банку, она, всхлипывая, удалилась, оставляя меня и медсестру в полнейшей растерянности, - Минхо заметно побледнел, но рассказчик не обратил на это внимание, списывая на то, что его друг, Джинки, отреагировал так же, - на третьей неделе, бинты, нещадно давящие на мозг, сняли и я, впервые за тринадцать лет, увидел этот мир. Довольно долго пришлось привыкать к яркому свету, но это было не проблемно. Проблема возникла все с той же добродушной тетей, которая выперла меня из квартиры, сказав, что я самостоятельный двадцатилетний парень запросто могу найти работу и жилье.       Именно в этот период жизни и пригодились две тысячи долларов отца. Связавшись с нужными людьми, я заплатил им эти деньги и получил липовые документы о том, что я окончил школу на «отлично». Достал справку по состоянию здоровью. И – вуаля! Я –студент юридического факультета на льготной основе, а на данный момент хочу сдать недостающие предметы и перейти на второй курс экстерном. Единственное разочарование - мне не предоставили общежитие, поэтому приходится снимать однокомнатную квартирку рядом с институтом и работать, чтобы оплачивать квартплату, - Минхо понимающе кивнул и закинул пару сухариков в рот. В его голове творился хаос, все нутро кричала о том, что отсюда пора сваливать. Как же все-таки тесен мир. Настенные часы показывали одиннадцать ночи, напоминая, что кое-кому завтра рано на учебу. Еще на полчаса все замерло и затихло, лишь иногда слышались шуршания упаковки полуфабриката и бульканье пива в банках. Никто не хотел и не решался прерывать тишину, пока это не сделал сонный Тэмин. - А насчет той маленькой девочки Джо, то это полная муть. У меня оказывается аллергия на пыльцу, - младший горько усмехнулся, - я и на секунду не смогу в цветущий парк зайти, сразу сам зацвету. Так и лежат в прихожей сачок и баночка, напоминают о том, что я никчемен. Недавно я связался со своим другом - детективом, сказал, что хочу найти тех, кто убил малышку, он согласился помочь, - фотограф вздрогнул, вспоминая ужасающие картины того происшествия. Ли широко зевнул, заставляя старшего оторваться от мыслей, и свернувшись калачиком, мгновенно уснул. Минхо осторожно встал с кресла, на котором сидел и подошел к дивану. Он хотел запомнить рыжего именно таким: длинные волосы слегка растрепаны, на лице едва заметная улыбка, кожа белая, как мрамор, отражает свет ночника, реснички слегка подрагивают, а нижняя губа слегка зацеплена зубами. Такое детское личико и наивное личико… Знал бы этот парниша, что рядом с ним сидит виновник смерти Джо… Минхо обреченно вздохнул и потянулся за фотоаппаратом, который лежал на журнальном столике. Он хотел запомнить Тэмина именно таким, прежде чем оборвет с ним все связи. Он аккуратно взял технику двумя руками и настроил фокус. Щелчок… «Так жаль» лишь эта мысль проскочила в голове у старшего, когда он тихо закрыл за собой дверь. Так жаль…