Это какие-то неправильные попаданцы...

Антиштамп: Суперадаптация, успех и любовь в другом мире Кто не мечтал получить письмо из Хогвартса и туда отправиться? Вот и Соня, тринадцатилетняя девица-фикрайтерша, вся изводилась при мысли, что не суждено ей уже получить заветную сову... изводилась, пока во время поездки в Лондон и экскурсии по Тауэру не решила пролезть в какой-то закрытый для туристов сумрачный коридорчик. Через пару мгновений она очутилась в каком-то полунищем сиротском приюте в провинциальном английском городке. Хорошо ещё, знание языка у неё волшебным образом подскочило, и Соня после первого шока разобралась кое-как, куда её занесло. Занесло её в местечко Скарборо, и, по мнению окружающих, она была одиннадцатилетней Софией Льюис, подкидышем. Пропавшую Соню Лиртову из России никто не искал, а, попытавшись по очереди позвонить родителям по мобильнику, девочка первый раз попала не туда, а второй раз услышала, что номера не существует. Кое-как протянула Соня в приюте месяц, и тут произошло нечто, из-за чего девочка сразу же примирилась с попаданием в параллельную вселенную. К ней прилетела сова. Из Хогвартса. С известием о зачислении. Более того – директриса приюта оказалась дочерью сквиба и имела кое-какие понятия о магическом мире, поэтому она лично отвезла Соню в Лондон и помогла ей с закупками в Косом переулке. Первым вопросом девочки в магазине мадам Малкин был, естественно: – А Гарри Поттер ещё учится или уже в аврорате? – Кто? – переспросила продавщица. – Ну, как же! Мальчик-который-выжил. – Вот честное слово, не слышала ни разу, – удивлённо сказала мадам Малкин. – Примерь мантию, дорогуша... Из дальнейших осторожных расспросов выяснилось, что в этом мире как-то так вышло, что Вольдеморта окончательно и бесповоротно убили Джеймс и Лили Поттер, при этом погибнув сами и никакого мальчика завести не успев. – Что ж, и это ничего! – пробормотала Соня. – Зато опасностей никаких не будет. Всю поездку в Хогвартс-экспрессе она робко просидела, забившись в уголок, и едва решилась купить несколько шоколадных лягушечек. Увидев по прибытии Хагрида, впрочем, она не сдержалась и радостно запищала от восторга. Хагрид приветливо улыбнулся ей и взял в первую лодку. Дальше шло как по маслу всё вплоть до Шляпы. Дрожа от предвкушения и всё ещё боясь поверить в исполнение мечты, Соня вышла на Распределение. – Ну что ж, – пробасила Шляпа. – Просто милая, славная девочка. В мечтах сейчас честолюбие зашкаливает, но это пройдёт. Грызть гранит науки ты у нас не слишком любишь... так что всё ясно. ХАФФЛПАФФ! Сердце ушло в пятки. Чуть не забыв снять шляпу, Соня, как во сне, побрела к весело шумевшему столу самого бесполезного факультета. Старосты ободряюще хлопали её по плечу, а Толстый Монах протянул ей прозрачный, будто изо льда сотканный платок, чтобы глаза вытерла. Два месяца спустя Соня не могла понять, как она когда-либо могла мечтать отправиться в эту школу. Не говоря уж о том, чтобы рассчитывать на какие-то тут особые успехи. А уж о сладостных грёзах о Снейпе она вообще предпочитала не вспоминать. Из предметов ей более или менее давались только астрономия, травология да защита от тёмных искусств (благодаря тому, что вёл её в этом AU Люпин). На трансфигурации Соня чувствовала, что её мозги усыхают до размеров горошины. На летании её метла не сдвигалась ни на полмиллиметра. Единственным результатом уроков профессора Флитвика было то, что у неё заплетался от заклинаний язык. На зельеварении первые пару уроков Соня заворожённо глядела на Снейпа, мечтая о том, чтобы он почувствовал, как она его любит и понимает... пока он не снял с неё тридцать баллов за слишком короткое эссе и взорвавшийся котёл. Соня чуть не плакала. У неё уже рука затекла от бесконечных сочинений и глаза болели от вечернего чтения – разве не мелочь, что сданное задание оказалось на четырнадцать дюймов короче нужного? Хорошо хоть после зелий шла история магии, можно было выспаться. После уроков до полуночи приходилось столько сидеть над домашками, что Соня втайне надеялась на то, что в Хогвартс ворвётся оживший Вольдеморт. Она тратила по четыре часа только на те предметы, где что-то соображать ей удавалось, а на зелья и трансфигурацию забила через недели три окончательно. Прежние розовые мечтания об отработках со Снейпом потерпели страшный крах – чистка котлов любого заставит забыть о романтике. – И как я могла хотеть идти на Гриффиндор или Слизерин? – жаловалась Соня своей сове. – Ох, спасибо Шляпе, у меня хоть декан – лапочка. Действительно, Помона Стебль была очень ласкова с девочкой – и старание её на своих уроках оценивала, и жалела её, потому что однажды Соня в приливе откровенности рассказала ей свою историю. На курсе к ней относились тоже неплохо, но времени пообщаться с ровесниками с подобной нагрузкой не было. Да и кто поверит в переход из другого мира? Что-то Соне подсказывало, что даже самые начитанные отнесутся к этому скептически. Плюс ко всему, Соню одолевала дикая тоска по родителям и оставленному родному миру – особенно когда первый восторг прошёл... Кое-как дожила она до июня и экзаменов. И даже, к своему великому изумлению, сдала в ряду других вполне прилично, умудрившись получить «Превосходно» по трём любимым дисциплинам и после дополнительных занятий вытянуть на «Выше ожиданий» по заклятьям. А по зельям её ожидала оценка F. Ни профессор Стебль, ни кто бы то ни было из учеников не мог взять в толк, что бы это могло значить. Однокурсники предлагали разнообразные варианты – от Fascinating и Fabulous (что, хоть и звучало заманчиво, но как с огорчением признавалась себе Соня, было маловероятно) до некоторых нецензурных словечек. Вскоре всё выяснилось. Получив работу назад, Соня увидела там такой комментарий: Фикрайтер – это нечто хуже тролля, мисс Льюис. Вот наша с Дамблдором месть – за ваши снарри и дамбигады соответственно.