Урок судьбы

Прошло несколько дней после случая с Екатериной Дмитриевной. Я до сих пор не могу понять, что же со мной произошло, да и что происходит сейчас. Я не уверена, но это похоже на то, что она мне нравится, но когда это случилось? В какой момент я начала испытывать к ней чувства? И что мне делать дальше? Ведь сейчас я постоянно думаю о ней, утром, днем, вечером, когда просыпаюсь, когда засыпаю. Постоянно! Я не могу прогнать её образ из головы! Это уже скоро на болезнь будет похоже. Хотя почему будет? Это уже смахивает на болезнь! Я не видела Орлову уже несколько дней. Её на следующий же день, отправили в другую школу смотрителем на пробных экзаменах. А мы соответственно писали у себя в школе, под присмотром незнакомых нам учителей. Писали пробные экзамены по выбору. Я, соответственно, писала физику, ведь дополнительным экзаменом по ЕГЭ, я выбрала именно её. Больше и нечего сказать про эти дни. Хотя, еще Кольская вызвала к доске и поставила тройку за то, что я плохо прописала коэффициент перед кислородом, хотя он был так четко написан, что только слепой не смог бы заметить. Ну и ладно, она так хочет поставить мне четверку по химии в полугодии, пусть ставит, я не против, мне эта медаль даром не сдалась. Но и без Кольской дни выдались сложными из-за того, что я сильно скучала без Екатерины Дмитриевны, и очень боялась, что по возвращению, она начнет избегать меня. Что если было просто минутное помутнение рассудка с её стороны? Если уж я не особо уверена в том, что это было, то что говорить о замужней женщине, которая счастливо живет в браке? И таким образом дни шли, один за другим. Так наступило воскресенье, и мы с Володькой решили сходить в кафе, попрощаться перед его отлетом. Он улетает сегодня в 8 часов вечера, а значит, что в 4 часа дня, он уже уедет в аэропорт. Выбрав уютную кафешку в нашем любимом парке, он начал мне рассказывать про то, как он неудачно покатался на скейтборде и теперь ходит, хромает. Он никогда не отличался хорошей координацией, я его предупреждала, что ему уж точно не стоит даже пробовать прокатиться на нем. Но нет, наш вездесущий решил испытать себя, проверить, так сказать, на стойкость. Ага, проверил, теперь ходит с перебинтованной ногой. Вывих – констатировали ему в день падения врачи в травмпункте. Мы сидели уже где-то час, он мне продолжал что-то упорно рассказывать, жестикулирую руками, а иногда и, вскакивая с места, но меня как будто не было рядом вообще. У меня в голове стояла только одна картина: её лицо, полуоткрытые губы, синие глаза и теплые руки. Как она смотрит на меня, слегка испуганно, но не поддается этому испугу. Как она напряженно, глубоко дышит… - Ты меня вообще слушаешь? – прервал поток моих мыслей Сверлов. - Да-да, ты упал со скейтборда – сказала я последнее, что услышала от него. - Ага, правильно, было такое предложение. Правда час назад, но можно сказать, что ты почти ничего больше и не пропустила – съязвил Володька. – Что с тобой? - Да так, что-то неважно себя чувствую. - Ой, не вешай мне лапшу на уши! Я знаю тебя, как свои пять пальцев. Давай, выкладывай, что у тебя произошло? Рассказать ему про тот случай? Или нет? Он мой лучший друг, я думаю, он поймет. Во всяком случае, не оттолкнет, не предаст нашу дружбу. Или я себя так успокаиваю? А что если он возьмет и отвернется от меня? Как мне тогда после этого себя вести? Что делать? У меня больше никого нет. Ибо маму посвящать в такие вещи лучше вообще в последнюю очередь! Но он же мой друг, он должен меня понять, должен поддержать. - Ты можешь мне сказать все что угодно. Я пойму тебя всегда и поддержу во всем – как будто прочитав мои мысли, серьезно сказал Володько. - Я не знаю, как тебе это сказать, но, похоже, мне нравится один человек. Этот человек старше меня и он работает в нашей школе. - Работает? Тебе что, наш историк, что ли нравится? – приподнял бровь Володька. – Нет, еще есть вариант, как охранник, но он странный какой-то, да и кто тому же он…. - Это Екатерина Дмитриевна! – не выдержав, перебила его я. - Женат – все же договорил Володька. Его лицо слегка побледнело, а рот слегка приоткрылся от удивления. Вот, сейчас он возьмет и уйдет. Просто встанет и уйдет. - Екатерина Дмитриевна? – повторил Сверлов, на что я утвердительно кивнула. – Так, я явно что-то пропустил. Ну ладно, что старше тебя, ладно, что твой преподаватель, точнее наш, но она… - Женщина – договорила за него я. - Замужняя женщина. Мне не очень хочется тебе сейчас это говорить, но не думаю, что она ответит тебе на твои – на секунду он запнулся – чувства. - Да как бы, уже можно сказать, дала понять, что сама не уверена в себе. Казалось, что сейчас глаза Володи просто полезли на лоб. Решив долго не мучить его, я рассказала ему про тот случай после уроков. На протяжении всего рассказа, лицо моего друга приобретало, то белый, то зеленый, то багрово-красный оттенок. И когда мой рассказ дошел до постучавшего мужа Орловой, он не удержался и засмеялся: - Просто, как в фильме получилось. В самый неподходящий момент врывается он и все портит. Муженек то её хоть вас не увидел? - Нет, мы как ошпаренный подскочили с места – теперь хохот Володьки разносился по всей кафешки. Разозлившись на своего друга, я пнула его ногой под столом: - Хватит ржать, мне не смешно! – хотя такой поворот событий мне нравится, ведь Сверлов не отвернулся от меня, а наоборот настроен довольно позитивно. - Ладно-ладно, не пинайся – подавляя смех, сказал он – ты с ней после этого виделась? - Нет – я опустила голову. – Я боюсь. Что если она… - Нет никаких если, Волонская! Забудь это! Уже и так понятно, что она не ровно к тебе дышит. Какая учительница потянется к ученице, чтобы поцеловать её? Просто каждая вторая, наверное! - Может ты и прав. - Я всегда прав! На этот раз я сильнее пнула его ботинком и видимо, попала по больной ноге, так как реакция у него была не из веселых… - Еще раз ударишь, я на тебя сок вылью! – пробурчал Сверлов, потирая ушибленную ногу. - Ой, слушай, уже 15.25, мне пора выдвигаться домой, а то в 16.00 за нами такси уже приедет. Заплатив, мы покинули кафешку. Погода сегодня была прохладная, уже чувствовалось, что начинается настоящая осень, с холодом, с дождем и падающими листьями. Эх, не люблю я холод и дождь. Это явно не моя погода. Мы шли в полном молчании. У меня был понурый вид, а вот у Володьки на удивление было приподнятое настроение: он улыбался, посматривая на меня, и насвистывал какую-то мелодию. Интересно, вот о чем он думает? - Чего ты такой довольный? – подозрительно спросила я. - Думаю, что же произойдет у вас за две недели, которые меня не будет – подмигнул мне Сверлов. Мы уже подошли к его дому, сегодня провожаю его я, так как он и так уже опаздывает. Он же даже ещё сумку с вещами не собрал, а такси уже через 15 минут. В такие моменты, у меня складывается ощущение, что он специально хочет опоздать на самолет, никуда не улетать и остаться в Москве. - Ничего не будет. Либо скажет, что ничего даже и быть не может, либо просто будет игнорировать – пробурчала я. - Ладно, поглядим, что будет – улыбнулся Володька. – А теперь давай попрощаемся. Все таки две недели меня не будет – сказав это, Володька обнял меня. - Мне будет тебя не хватать – прошептала ему я. - Мне тоже. Так мы простояли около минуты. Как же я буду скучать по тебе. И что я буду делать без тебя, вот что самое главное. Ведь итак понятно, что эти две недели пройдут очень напряженно для меня, да и для Екатерины Андреевны тоже. А тебя рядом не будет, именно тогда, когда ты мне нужен больше всего. - С тебя сувенир – сказала я, когда мы перестали обниматься. - Как всегда – улыбнулся в ответ друг. Помахав друг другу на прощание, Володька ушел в подъезд, а я побрела обратно домой. Вот сейчас на душе у меня гораздо спокойнее. Я хотя бы морально подготовилась к последующим дням. И самое главное, я ещё раз убедилась, что Сверлов – это просто мое сокровище, которое мне подарила жизнь еще в далеком первом классе. Друг, товарищ, брат – он всегда рядом, всегда поддержит и примет все, что бы я ему не сказала. И я могу сказать судьбе большое спасибо, что в моей жизни есть такой человек, который всегда поддержит меня, даже если сам не будет понимать, правильно это или нет.