Черная полоса проходит по центру другого угасающего солнца, Наступает момент, когда Правда вырывается вперед Лжи, Так давайте объединимся и откажемся от этого проклятого испытания. © Stone Sour – The Bitter End.
Этой ночью в моей голове крутилась лишь одна единственная паническая мысль: «Почему?». Почему я так легко задумалась об аборте? Почему меня не мучила за это совесть? Почему, помня про выкидыш и о своей истерике, я до сих пор придерживалась все той же мысли? Почему, мечтая о сыне, которого видела в будущем, не радовалась возможности появления Неро?.. Почему? Я не находила ответа. Лишь раз за разом повторяла себе, что единственный выход для меня это — аборт. Причем с каждый минутой я находила все более весомые аргументы не рожать, если забеременею: слишком молодая, исколота наркотиками, подвержена сильным стрессам и извечно находилась под прицелом врагов. Какие дети в такой ситуации? Кого я смогу выносить, когда в организме столько непонятной отравы? Да и, если говорить начистоту — я была морально не готова. Я перевернулась на бок и подложила под щеку сложенные лодочкой исцарапанные ладони. Занзас спокойно спал, лишь изредка хмурясь и беззвучно шевеля пухлыми губами. Возможно, ему снились деловые переговоры и что он восседал в кресле Десятого Вонголы. И я искренне не понимала, отчего он так спокоен. Неужели хотел детей? От этой мысли я тихо фыркнула и закрыла глаза. Причем очень вовремя — Занзас проснулся от моего пристального взгляда. Я старалась замедлить дыхание, чтобы мой незапланированный спектакль казался убедительным. Буквально через пару секунд почувствовала, как он аккуратно пододвинулся ближе и провел теплой ладонью по моей спине. Якобы прибывая во сне, я прильнула к широкой груди, утыкаясь в нее кончиком носа. — Я же вижу, что не спишь, — тихо произнес Занзас, и я почувствовала легкую усмешку в его голосе. — Снова разбудила тем, что смотрела на тебя? — мне совершенно не хотелось отлипать от него, и я только сильнее прижалась к сильному телу. — Я уже почти привык. Мне казалось, он улыбнулся, но увидеть и подтвердить этого я не могла. Да и не нужно. Хватило простых слов, разлившихся приятным теплом у солнечного сплетения. Занзас глубоко вздохнул и поерзал, устраиваясь поудобнее. Я почувствовала макушкой его горячее дыхание, вызывавшее мурашки, легкой волной пробежавших по шее и позвоночнику. На какое-то мгновение мне почудилось, что Занзас хотел что-то сказать, но в комнате раздавалось лишь размеренное тиканье часов. Спустя несколько минут, когда я уже была на грани сна и яви, тишину нарушил серьезный голос: — Ничего не решай одна, — твердо произнес Занзас. — Поняла? Я, сонно жмурясь, подняла голову и взглянула в его глаза. Взгляд был осмысленный, решительный и пронизывающий насквозь. Занзас будто знал о всех моих мыслях. Я подтянулась и накрыла его губы своими с надеждой, что этот «ответ» он растолкует так, как посчитает нужным. И все-таки я не могла понять природу своих мыслей. Словно они были вовсе не мои.***
Ранним утром меня разбудило ледяное прикосновение: кто-то с силой сжал мое плечо. Я вздрогнула и рывком села. Сон мгновенно выветрился из головы, стоило мне разглядеть лицо незваного гостя. Мужчина склонился надо мной, не выпуская меня из своей цепкой хватки. Ореховые глаза с жестоким прищуром сверкнули в рассветных лучах. Светлые растрепанные волосы колыхались, хотя в комнате не было ни малейшего сквозняка. И челка, поднимаясь, открывала аккуратное отверстие промеж бровей, из которого тонкой струйкой вытекала черная жидкость. Я уже видела этого человека. В тот самый день, когда очнулась в больнице. Отец склонился и провел холодной ладонью мне по щеке. Я вздрогнула, и против воли на моем лбу загорелось посмертное пламя. В карих глазах отразился белый огонь, и Рэйден улыбнулся, словно был доволен моей реакцией на его присутствие. Я буквально окаменела, глядя ему в лицо, и трястись в панике мне не давало четкое убеждение, что это вновь последствие наркотиков. — Тебя нет, — прошептала я, зажмурившись, — тебя нет. — Кого нет? Я почувствовала горячее прикосновение к своей спине и дернулась вперед, словно меня обдало кипятком. Сердце дало о себе знать, заколотившись до барабанного стука в ушах. Галлюцинация исчезла, оставив после себя дурное предчувствие. Подтянув колени к груди, я медленно выдохнула, потирая виски. Сухая, шероховатая ладонь скользнула вдоль моего позвоночника и остановилась на плече, чуть сжав его. Занзас заставил меня развернуться к нему. Раздвоенные брови сошлись у переносицы, стоило мне только обернуться. — Всего лишь кошмар, — ответила я на немой вопрос. Занзас не сводил с меня внимательного взгляда. — Зачастили они, — подозрительно протянул он. — Все в порядке? Я всем своим существом хотела ответить «нет», но губы предательски прошептали «да». Занзас нахмурился, но промолчал. Мне казалось, он вспоминал рассказ о том, что меня из-за наркотиков продолжают мучить кошмары, в чем можно было убедиться, учитывая две последние ночи. Вот только я не рассказала о том, что они вызваны новой партией. Мое вранье глухой болью отдавалось в душе, желая вырваться наружу, но с каждым порывом рассказать правду я сильнее погружалась в ложь. Будто в голове срабатывал переключатель, оставляя мое признание невысказанным. — Начало шестого, — тихо пробормотала я, посмотрев на часы. — Надо собираться.***
— Оставался бы и спал, чего ты подскочил? Я вышла из ванной, собирая волосы в высокий хвост, а Занзас тем временем уже оделся, пытаясь разгладить на себе мятую рубашку. Он сонно взглянул на меня, молча потеснил, проходя к раковине, и, задумчиво потерев щетинистый подбородок, ответил: — Провожу и вернусь. — Посмотрев на меня через зеркало, он достал новую зубную щетку. — Ты против? Занзас насмешливо выгнул бровь, но я была не в том настроении, чтобы подыгрывать. Раскалывалась голова от недосыпа, да еще возобновившиеся галлюцинации не давали покоя в довесок с «подарком» Занзаса. Поэтому на риторический, в принципе, вопрос, я пожала плечами и равнодушно произнесла: — Как хочешь. Мой чемодан отказывался закрываться. Мне пришлось стащить его с софы на пол и сесть сверху. Молния с трудом, но поддалась. Я тяжко выдохнула и подняла глаза, тут же встретившись взглядом с рассерженным Занзасом. Мой холодный ответ ему не понравился. Воздух в светлом помещении накалился от напряжения, которым можно было забить гвоздь в крышку гроба вчерашнего вечера. Я молчала, поджав губы. — Что с тобой не так? — выпалил он, устав от наших переглядываний. — Со мной-то как раз все нормально: я думаю о будущем, об ответственности, — перечислила я, загибая пальцы. — А вот что с тобой не так — я не знаю. Ведешь себя, словно ничего не случилось. — Я тебе ясно сказал, что мы все решим, — прорычал Занзас, закипая. — Какого хрена трагедию устраивать? — Подобные вещи надо оговаривать заранее, чтобы потом не пришлось ничего «решать» и устраивать трагедии. На его скулах играли желваки. Занзас не сводил с меня взгляда, в котором читалось неприкрытое желание придушить. Он медленно, шумно выдохнул и подошел ко мне, уставившись сверху вниз. На волевом лице было четко написано: лимит терпения подходит к концу. Вот только я знала, что права, поэтому упрямо молчала, ожидая взрыва. — Ты меня отчитать вздумала? — вкрадчиво и притворно спокойно спросил он. Я вспомнила его разговор с отцом: он тогда задал ему точно такой же вопрос. Занзас сейчас показался мне испорченным подростком, который не хотел признавать собственную вину. Правда, высказать это вслух — означало подписать себе смертный приговор. А я ни умирать, ни ссориться не хотела, поэтому благоразумно промолчала. Просто проще не отвечать, надеясь, что пронесет, но Занзас был бы не Занзасом, не начни он докапываться до истины. Не успела я толком подняться и вытащить ручку чемодана, как меня моментально остановили. — Посмотри на меня. Занзас крепко сжимал мою кисть. Я оглянулась, стоически выдерживая тяжелый взгляд из-под сурово насупленных бровей. Он долго вглядывался в мое лицо, будто пытался что-то разглядеть, а не найдя искомого, через силу пояснил: — Это было не специально, — каждое слово было четким и ясным. Занзас едва на горло себе не наступил, признавшись в подобном. Вот теперь мое бесстрастное настроение сменилось неким удивлением: Он почти оправдывался. Солнечные лучи, проникнувшие через плотные шторы, коснулись алых глаз. Занзас чуть прищурился. — Тебя гложет чувство вины? — как можно тактичнее спросила я, практически не намекая на нашу ссору. — Что? Нет. — Ты о чем-то беспокоился? — Нет, что за чушь ты несешь? — Депрессия? Стресс? — Женщина! — Длительного воздержания быть не могло, — протянула я, пройдясь оценивающим взглядом по засосам на его шее. Посоветовать обратиться к врачу я не успела — Занзас быстрым движением руки зажал мне губы пальцами, пресекая любую возможность говорить. Его выразительный взгляд предупреждал меня о том, чтобы я молчала. Мужская гордость явно была задета. — Еще хоть одно подобное слово и я страшно тебе отомщу. Я вопросительно приподняла бровь, так как говорить совершенно не могла. И тогда Занзас, усмехнувшись, склонился к моему уху и хрипло прорычал: — Свяжу и оттрахаю так, что стоять не сможешь, не то, чтобы острить. Секундная стрелка на часах неумолимо неслась по кругу циферблата, подгоняя двух своих более медленных сестер. Будь у меня больше времени, я бы подыграла Занзасу в его провокации, осталась с ним еще ненадолго. Но самый ограниченный людской ресурс безжалостен и хладнокровен. Никого не жалеет. Никого не любит. Мы все зависим от него, все погрязли в его жестких рамках. И даже устройство, что позволяло ускорять ход времени — было настроено против нас. Оно торопило и без нашего желания раскрыло нам будущее, от которого никто больше не мог спокойно спать. Я устало взглянула на Занзаса, отстраняя от себя его руку. Весь задор медленно сошел со смуглого лица, наконец являя настоящие эмоции. — Так, — он сел на подлокотник белой софы, украшенной декоративной резьбой, — ты никуда не уйдешь, пока мы не поговорим. — У меня уже нет на это времени, Занзас, — запротестовала я. — Опоздаешь ты или нет — мне плевать. Я вижу, что ты убиваешься, и меня это бесит. Меня вновь поймали за руку, не позволяя сделать ни шага в сторону. — Конечно плевать, не тебе же отвечать за то, что произойдет. Он нахмурился после моего ответа, а его ладонь стала казаться чуть горячее, чем прежде. Я сделала отчаянную попытку вырваться, но безрезультатно — Занзас вцепился в меня мертвой хваткой и не желал отпускать. Пухлые губы дернулись в уязвленной, неприятной ухмылке. — Это ты о чем именно? — Сильный взгляд алых глаз чуть не сшиб с ног. — О будущем, в которое так сейчас спешишь или о том, что было ночью? — О ночи, — буркнула я, сдавшись. — Меня бесит твое равнодушие. Почему переживаю лишь я, хотя ответственны мы оба? — Потому что я предпочитаю не торопить события, — спокойно произнес Занзас. — Да и не вижу повода переживать. — Ну да, мне же потом отдуваться. Занзас скривился и больно сжал пальцы вокруг моей кисти. Он взбешенно дернул меня за руку и притянул к себе. Злой взгляд обжигал, и я невольно попыталась отшатнуться, но мне не позволили. — Кажется, я просил, чтобы ты одна ничего не решала, разве не так? — он вопросительно выгнул бровь, не мигая глядя мне в глаза. Мне стало больно от его крепкой хватки, но я не смогла даже поморщиться, полностью оцепенев. Казалось, что шрамы Занзаса вот-вот начнут расползаться по лицу, но этого не происходило. Язык во рту не слушался, слова, застрявшие в горле, не шли наружу. Сбросить с себя тяжелые оковы страха помогла лишь мысль, уже посетившая меня ночью. — Складывается впечатление, что ты совершенно не против детей, — нервно произнесла я. Занзас как-то странно взглянул на меня. Весь огонь в его глазах потух так же быстро, как и разгорелся. Он, выпустив мою руку, на которой расползался красный след, притянул меня ближе к себе и обнял за талию. Я опешила еще больше от такой смены настроения, и, словно видела Занзаса первый раз в жизни, недоуменно вылупилась на него. — Послушай, женщина, — голос его был серьезен, но в нем проскальзывала усталость, — я не из тех людей, которые хотят и любят детей. В моей груди все сковало льдом от этого ответа. Нет, все это прекрасно мне известно, но слышать подобное в данный момент было очень неприятно, и, в какой-то степени, больно. Только в голове все неустанно крутились образы счастливого Неро, восседающего на заботливых отцовских руках. От этой картины холод уверенности в своем решении меня покинул. Разжались вязкие щупальца с мыслей, возвращая мне саму себя. Я совсем расстроилась и опустила глаза в пол. Занзас коснулся пальцами до моего подбородка, мягко заставляя взглянуть на него. Что-то неуловимо-странное колыхалось на дне его черных зрачков. — Но, — одно слово, а сколько надежды оно принесло, — но я принял тот вариант будущего, о котором ты рассказала. Поэтому притормози, понятно? Я медленно кивнула, закусывая нижнюю губу. Стало немного не по себе от сказанного Занзасом. Теперь уже мне казалось, что он единственный из нас, кто мыслил здраво и без лишней суеты, а вот я устроила ненужную истерику. В принципе — ничего нового. За все наши недолгие отношения только он и рассуждал здраво, пресекая на корню мои переживания, убеждая в их неуместности. Иногда его методы были агрессивны, но действовали эффективно. Хотя я не могла сказать, что они мне нравились. — Женщина, — выдернул меня Занзас из размышлений, — время. Я кинула взгляд на большие напольные часы и буквально одеревенела. Минутная стрелка неумолимо ползла вверх по циферблату. — Без пятнадцати шесть, — выдохнула я, чувствуя, как все внутри холодеет от ужаса. — Я даже бегом не успею добраться до храма. Не сдержалась и грубо выругалась на двух языках, заставив Занзаса поперхнуться смешком. Я в панике прикусила палец, кидая взгляд то на окно, то на чемодан. Еще раз выругалась из-за того, что позволила себя задержать. Тут усмешка с лица Занзаса пропала, и он резко поднялся с подлокотника софы. Сунув мне в руки рюкзак с вещами, он достал один из своих пистолетов и коварно хмыкнул. — Что ты делаешь? — Решаю твою проблему. Занзас поднял меня, перекинул через плечо, словно мешок с картошкой, и двинулся в сторону балкона. Я глухо ойкнула, прочувствовав разом все свои ребра. — Только не говори мне, что ты хочешь… — Да, — перебил он, усмехаясь. — Выйдем в окно.***
В момент прыжка я все-таки соскользнула с плеча Занзаса, но он быстро прижал меня к своей груди, не дав упасть. Все мои внутренности в тот миг свернулись от страха в единый узел и подкатили к горлу. Я в панике вцепилась зубами в болтающийся перед глазами аксельбант и так крепко обхватила руками шею Занзаса, что у него хрустнули позвонки. И даже когда мы оказались на земле, я не спешила открывать глаза и расцеплять руки. — Ты меня придушить собралась или так не хочешь расставаться? — Послышался насмешливый голос. Я осторожно отлепила голову от крепкого плеча и взглянула на Занзаса. Он смотрел на меня с лукавым прищуром, все так же прижимая к себе. — Больфе первое, чем фторое, — недовольно проворчала я. — Профила же не делать так без пведупвеждения. Занзас чуть выгнул брови и вытащил свой аксельбант из моих зубов. Я неловко причмокнула, словно пыталась распробовать вкус плетеной шнуровки, чем вызвала очередную усмешку. — Немного пыльноват, — задумчиво произнесла я, нащупав землю мысами ботинок. — Серьезно? — саркастично поинтересовался Занзас, и, что-то увидев за моей спиной, нахмурился. — Тебя твои мелкие отбросы заждались. Проследив за его взглядом, я обнаружила, что все уже собрались у храма и в полной тишине наблюдали за нашей парой. Руки Занзаса чуть крепче сжались на моей талии, выдав с потрохами все его напряжение. Видимо, Тсуна тоже почувствовал себя некомфортно и сделал шаг назад. Хаято тут же встал стеной между ними. Занзас выглядел так, словно был готов в любую секунду броситься в бой. Подул ветер, и я невольно вжала голову в плечи, пытаясь защититься от холода. Пожухлая листва настойчиво летела в лицо, застревала в волосах и в складках одежды. Я глубоко вздохнула, набирая полную грудь морозного воздуха, в котором отчетливо ощущался привкус зимы. Занзас смотрел на меня со странным выражением. Могла поклясться, что на мгновение в его глазах промелькнула тень улыбки. — Сэл, — обратился Гокудера ко мне, но даже не удостоил взглядом, — нам пора. Он, как и положено правой руке, защищал босса, неотрывно наблюдая за тем, кто не так давно пытался убить наследника Вонголы. — Сэл? — тихо переспросил Занзас. — Вы так близки? — Мы хорошие друзья, — кивнула я и решила перевести тему: — Ты меня так резко выдернул из номера, что я не успела забрать остальные вещи. — Забудь. Я останусь в Японии еще на какое-то время. — Занзас не сводил с меня внимательных глаз. — Хорошие друзья, говоришь? — Прекрати. — Я легко ткнула его в живот. — Какие-то дела? Занзас ничего не ответил, лишь неопределенно мотнул головой. Он бесцеремонно влез в карман моих штанов и вытащил оттуда мобильный телефон. Я встала на носочки и взглянула на экран. Занзас вбивал несколько номеров, подписывая каждый собственным именем и городом. Когда он закончил, то вручил сотовый обратно. — Когда вернешься — позвони на мой японский номер. Я даже не нашла слов, чтобы ответить. Лишь глупо кивнула, заправив за ухо выбившуюся из-под резинки прядь волос. Отчего-то эта ситуация показалась мне столь странной, будто меня не перезвонить попросили, а побрить овцу. Я впала в легкий ступор от слов Занзаса. Такая обыденность с трудом укладывалась в голове. Со стороны послышались ненавязчивые покашливания, и я вновь оглянулась к ребятам. Хаято недовольно постукивал по наручным часам. Я подняла палец, прося подождать еще минуту, и заметила, что среди нас не хватало еще одного человека — Хибари. Конечно, он мог затаиться в стороне до подходящего времени, ведь не в его стиле стоять среди толпы. — Ладно, мне действительно уже пора. Я привстала на носочки и легко поцеловала Занзаса. Уже делая шаг в сторону ребят, он взял меня за руку, разворачивая обратно. На его лице отражалось легкое негодование. — Ты это сейчас что изобразила? — не понял он, хмурясь. — До меня не дошло. Повтори. С трудом сдерживая улыбку, я вновь накрыла его губы своими и отпрянула. Занзас закатил глаза к небу, а после притянул меня к себе и вовлек в глубокий поцелуй. Одну руку он без зазрения совести опустил мне на ягодицу, другую все так же держал на талии. Я смущенно покосилась на ребят. Те, в свою очередь, тактично отвели взгляды. Но вскоре мне стало совершенно не до них, все сильнее увлекаясь процессом. — Всему учить надо, — выдохнул Занзас, отстраняясь. — Ты это специально перед ними, да? — догадалась я, уже не сдерживая улыбки. — Пусть этот мусор знает свое место. Он сурово сдвинул брови и кинул предостерегающий взгляд на ребят. Я коротко рассмеялась. — Иди в номер, отсыпайся, — сказала я на прощанье, на мгновение взяв его ладонь в свою. — Думаю, что скоро вернемся. — Вали уже. Занзас сжал мои пальцы, а после легко подтолкнул к храму. Я быстро преодолела разделяющие меня и хранителей расстояние, а когда обернулась, то Занзаса уже и след простыл. — Ничего не говори, — вместо приветствия произнесла я, увидев мрачную физиономию Хаято. — Я пришла вовремя, а вот Хибари до сих пор нет. — Он уже давно в будущем, только тебя и ждали, — возразил Реборн, сидящий на голове у Тсуны. Хоть смысл фразы и подразумевал под собой недовольство, но на лице аркобалено играла коварная ухмылка. Я изрядно смутилась и промямлила тихое «упс».***
Рывок. Повсюду яркий розовым дым. Я чисто инстинктивно размахивала рукой, пытаясь отогнать от себя мутное, безвредное облако. Рядом со мной закашлялась какая-то из девушек, а следом ойкнула вторая. Первое, на что я обратила внимание, когда завеса спала — спина Кёи. Даже с этого ракурса можно было понять, что творилось в голове у этого парня. Хибари безучастно смотрел куда-то в стену, не желая никого лицезреть. Не он один был недоволен присутствием здесь. Будь моя воля, я бы осталась сейчас рядом с Занзасом, и знать не знала про проблемы в будущем. Вспомнив тот нахально-показательный поцелуй, я расплылась в улыбке и прикусила губу. Но насладиться приятным моментом не дал Шоичи, выскочивший откуда-то сбоку, словно черт из табакерки: — Надеюсь, все прошло удачно? — взъерошенный парень поправил очки, съехавшие с вспотевшего носа. — Эти балбесы чуть все не запороли, но да, — Реборн спрыгнул с Тсуны, попутно отвесив ему подзатыльник, — все отлично. Брат обиженно потер голову. — Ох, ну слава богу, — Ирие схватился за живот и на короткое время замолчал. — Эти пять минут стоили мне десяток лет жизни. От этих временных скачек у меня голова шла кругом. Десять дней в прошлом равнялись пяти минутам в будущем. Два месяца проведенные в будущем прошли за три дня в прошлом. С ума сойти можно. — Так, если у нас имеется еще десять дней в запасе, то потратите вы их на безумные тренировки, — командирским тоном объявил Реборн. — Вам нужно открыть коробочки и научиться управлять тем, что обнаружите внутри. И вновь мои внутренности связало узлом. Стыдливо отворачиваясь, я наткнулась на обеспокоенный взгляд Ямамото. Он посмотрел на мое кольцо и без слов все понял. В карих глазах заиграла искренняя поддержка, а на лице Такеши уже привычно появилась улыбка. Я почти и думать забыла о коробочке Вонголы, но теперь липкий страх напомнил о себе. Висевшее на моей шее кольцо стало каким-то особенно тяжелым. — Тут у меня малю-юсенькая проблемка, — наигранно весело протянула я, привлекая всеобщее внимание. Когда ко мне обернулись все присутствующие, включая Хибари и блондина за компьютером, я оттопырила средний палец. — Красноречиво, — нахмурился Хаято. — Да нет же, — я угрюмо помотала головой, — кольцо все еще не снимается. Ирие в очередной раз схватился за свой живот, сгибаясь пополам. Но, что странно, никакого осуждения за моим признанием не последовало. Я уже было собралась напомнить, что таким образом подставила всех, и начать долго и упорно извиняться, как вдруг заговорил Тсуна: — Ну, если честно, никто и не рассчитывал на то, что отказаться от кольца будет легко, — признался Савада, скромно почесав затылок. — Мне было тяжело принять его, поэтому могу представить, что ты чувствуешь. Хибари из будущего чуть не убил меня, чтобы я принял наследие Вонголы… Судя по лицу брата, ему тоже пришлось нелегко. Я понимающе хмыкнула, вспоминая свои тренировки с Занзасом. Он тоже грозился убить меня. Более жестоких учителей и представить трудно. — Вы, бестолочи, одинаковые, — прискорбно вздохнул Реборн и пояснил: — Пока окончательно вас не прижать — не пошевелитесь. И в кого, спрашивается? Не припомню, чтобы ваши отцы были такими. Он задумчиво покрутил завитушку на виске. Мы с Тсуной пристыжено переглянулись и промолчали на столь нелестное замечание. Хаято недовольно насупился, но тоже не стал перечить аркобалено. Зато данное заявление знатно повеселило Рёхея и Ямамото. Парни постарались скрыть смех за кашлем, за что схлопотали от Гокудеры злобный взгляд и заржали громче. К своему удивлению, я тоже начала посмеиваться, но как-то уж очень неловко. — Хэн, — послышался издалека голос блондина, с которым я так и не успела познакомиться лично. — Занзас попросил, чтобы вы с ним связались, когда вернетесь. Срочно. Мужчина вытащил изо рта леденец и кивнул на лежащий перед ним маленький наушник. Мой смех медленно сошел на нет. — Не к добру это. Я взглянула на брата и, прикусив губу, двинулась к столу, где сидел человек, предавший Мельфиоре. Он с невероятной скоростью перебирал пальцами по клавиатуре, ни разу не взглянув на то, куда нажимал. Не глядя кивнув на приемник, мужчина коротко представился: — Спаннер. — Он громко хрустнул конфетой. — Надевай, я тебя сейчас свяжу со штабом Варии. Стоило мне вставить наушник в ухо, как на том конце раздался суровый баритон: — Дай угадаю: кольцо на тебе, — не спрашивал, а утверждал Занзас. Я, словно болванчик, кивнула, позабыв о том, что он меня не видит. — Но не это сейчас важно. Селена, мы кое-что узнали о настоящих погребальных венках… Договорить он не успел: микропередатчик оглушительно запищал, и я, вскрикнув, выбросила его на пол. Но на этом ничего не закончилось. Звук распространился по всему помещению, а экраны многочисленной техники замигали. Спаннер удивленно распахнул глаза, на всякий случай отъезжая на стуле подальше от компьютеров. Он кинул вопросительный взгляд на Шоичи, ища у него объяснений. — Плохо, — протянул Ирие, подвергнутый всеобщему вниманию. — Нападение в Италии, налет на базу Мелоне в Японии… — раздался механический голос, эхом отражаясь от стен. — Было очень весело. Все еще держась за пульсирующее от боли ухо, я обернулась в поисках источника голоса. По сторонам заозирались все, включая обычно ко всему равнодушного Кёю. Пустые переглядывания прекратились в тот момент, когда посреди зала возникла красноватая голограмма. Я невольно потянулась к оружию, хоть в нем не было сейчас никакой нужды. — Было интересно наблюдать за сильнейшим отрядом Вонголы, — продолжал будничным тоном вещать Бьякуран. — Довольно полезное предварительное сражение. В его голосе было столько самоуверенного превосходства, что меня начало откровенно мутить. Я перевела взгляд с полупрозрачной фигуры высокого парня на побледневшего Шоичи. Даже издалека было заметно, как из-под рыжих волос по вискам струился пот. Изрядно пораженной брат и вовсе казался абсолютно окаменевшим. Пользуясь тем, что голограмма стояла ко мне спиной, я медленно подошла к наушнику и аккуратно поднесла его к уху. Никакого писка. Лишь абсолютная тишина. — Ты любопытный, Шоичи. — Я не видела лицо Бьякурана, но чувствовала в его голосе улыбку. — Поручить судьбу мира молодому и наивному Десятому Вонголе… Он откровенно насмехался над Тсуной и Ирие. — Ублюдок, не смей говорить так о Джудайме! — Хаято в гневе сжал кулаки, выходя вперед. Я молчала. Меня ни на секунду не покидало плохое ощущение. Хотелось немедленно уйти из этого места, чтобы не слышать голоса, искаженного техникой. — Я, конечно, мог послать всех людей и уничтожить Вонголу, но вы смогли меня развлечь, — он словно не слышал слов Гокудеры. — Однако моя гордость, — как босса — пострадала, когда один из командиров поменял сторону. Так что, я думаю, мы должны быть хорошими соперниками… — Бьякуран все не никак не мог замолчать. — Официальный спор между семьей Вонголы, с главой Савадой Тсунаеши, и моей семьей Мельфиоре. — Официальный?.. — вторил ему брат. Я прикрыла глаза, чувствуя, что все проблемы, оставленные в прошлом, начинали казаться мне простецкими. А желание удрать и забиться в угол возрастало с каждой минутой. Бьякуран, тем временем, все продолжал говорить: — Спор с тринсетте на кону. Я невольно положила руку на кольцо Луны, когда Тсуна эхом воскликнул «тринсетте?!». В очередной раз у нас собирались отнять эти несчастные украшения, что являли собой силу и наследие Вонголы. Меня пробила дрожь: я уже успела заметить, что если причиной конфликта были кольца, то угроза становилось смертельной. — Он что-то задумал… — высказался за всех Реборн и нахмурился. — Ах да, чуть не забыл, — голос Джессо наконец стал более серьезным. — Разрешите представить вам настоящих погребальных венков. Бьякуран вознес руку к потолку, и за ним появилась голограмма экрана, где поочередно появлялись изображения семерых людей. Наверно в первый момент я, как и все, уставилась на огромный монитор. И пока остальные взволнованно зашептались — меня заинтересовал подозрительно знакомое лицо одного погребального венка. Я недоверчиво покачала головой, чувствуя, как тело пробирает нервная дрожь. Немолодой мужчина, с легкой сединой в светлых волосах, его ледяной взгляд ореховых глаз был прикован ко мне, словно он мог меня видеть. — Как это может быть?.. — с трудом спросила я, обращаясь скорее к самой себе, нежели к виновнику происходящего. — Это просто невозможно… Воздуха стало катастрофически мало. Легкая водолазка душила, нещадно сдавливая горло жесткой хваткой. Я оттянула ворот, пытаясь вздохнуть, и сделала шаткий шаг назад. — М? — Бьякуран впервые обратил на меня внимание. — Ах, простите великодушно, но знаете, как трудно найти сильного носителя лунного пламени? А этого пришлось почти с того света возвращать. Я почувствовала на себе удивленные взгляды, но отвести от экрана собственный — не могла. Человек, который теперь отрешенно смотрел вдаль, никак не мог быть в мире живых. Мне казалось, что в полуразрушенном помещении стало очень холодно. По телу пробежались ледяные мурашки и я вздрогнула, обхватывая руками плечи. — Селена? — окликнул меня Тсуна. — Кто это? В его голосе я услышала сильное беспокойство. — О, скажи им. — Джессо хлопнул в ладоши, будто предвкушал особенно интересное представление. — Или хочешь, чтобы это сделал я? Наконец я смогла отвернуться от родного лица и посмотреть на излишне веселого Бьякурана. В груди медленно разрастался гнев, сгоняя с меня оцепенение. Я сжала кулаки, чувствуя, как ногти врезаются в ладони. Мне с трудом удавалось сохранять самообладание. Улыбка на лице Джессо не угасала, только его бледные глаза пронизывали до костей колючим холодом. — Сэл, кто это? — Хаято напряженно переводил взгляд то на меня, то на Бьякурана. Я продолжала молчать, от бессилия и злобы скрипя зубами. Казалось, что сердце вот-вот разорвется, так сильно оно колотилось. Мое поведение явно доставляло боссу Мельфиоре удовольствие. — Мать твою, Хэн! — взбесился Гокудера. — Кто он?! — Савада Рэйден! — прокричала я в тон разозленному Хаято. И значительно сбавив голос, почти задыхаясь, добавила: — Мой отец.***
Я устала от постоянной лжи вокруг. В чем еще мне лгали? Почему дедушка описал смерть папы? Почему Занзас был уверен в его гибели? Почему я помнила похороны, если отец на самом деле выжил? И как можно выжить от пулевого ранения в голову? А раз он жив, то почему перешел на сторону врага? Моим вопросам не было конца. Можно было еще понять резкое возвращение Ганга: там и правда могли подстроить его гибель, учитывая прежнее состояние клана. Да и Хибари, видимо, не стал вешать на себя убийство, а Хаято тем временем был занят мной… Но как так вышло, что отец выжил? Бьякуран ясно сказал: «пришлось почти с того света возвращать». Когда это было? Четырнадцать лет назад? Десять? Пять? Где все это время находился отец, что никто о нем не знал? Как дед не обнаружил пульс у зятя? И кого, в конце концов, мы хоронили?.. Я сидела на полу в темной комнате и отчуждено смотрела в пустую стену. Несколько долгих минут в дверь стучался брат, прося его впустить, но у меня не было желания и сил ему ответить. Всю дорогу до подземной базы я шла молча, не реагируя на внешние раздражители, коим являлись ребята. Они пытались поговорить со мной, но я лишь устало качала головой. В итоге меня оставили в покое на какое-то время, прежде чем снова начать донимать. Я понимала, что это делалось не из эгоистичного любопытства, а скорее для того, чтобы не дать мне впасть в абсолютную апатию. Вот только никакой апатии и не было. Просто шок. За столько лет я смирилась с тем, что отца убили, когда мне только исполнилось четыре года. Теперь же он неожиданно появился в моей жизни. Живой и здоровой. И он наш враг. И как мне на это реагировать?.. Я откинулась на спину, разглядывая серый потолок. Мысли — бездонное болото, безжалостно затягивавшее время в свою пучину бытия. Поселившаяся в сердце тревога распространялась, как круги на воде, задевая каждый уголок сознания. Успокоиться у меня не получалось. Отвлечься от тягостных размышлений полная тишина не помогала, и я приняла решение выйти из темной комнаты.***
Блуждая по безлюдным коридорам, заставленным нераспакованными коробками, я наконец нашла, кого искала. Механика Джанини. Низкий и шарообразный молодой мужчина безмятежно спал, уткнувшись лбом в клавиатуру своего ноутбука. За его спиной на стене висел огромный экран, да и спал он в окружение мониторов, на которых отображалась карта Намимори. Я постучала костяшками пальцев по дверному косяку, и парень дернулся, выпрямляясь, пытаясь протереть заспанные глаза. Узнав меня, он удивленно ойкнул и спрыгнул с высокого кресла. Мы были практически одного роста. — Ты что-то хотела? Его голос спросонья был хрипловат, и Джанини прокашлялся, восстанавливая родной тембр. Я неуверенно замялась, сомневаясь в своей идее, но все же спросила: — Вы не могли бы связать меня со штабом Варии? Я бы хотела поговорить с Занзасом. Почему-то это имя вызывало у всех приступ столбняка. Механик замер на пару секунд, сливаясь цветом лица с белой рубашкой. Это уже начинало немного раздражать. Но оказалось, что причиной его паники стало нечто иное, за что от вспыльчивого Занзаса можно было получить выговор. — Вот же дурак! Забыл! Синьор Занзас же передал через сеньора Луссурию о том, чтобы ты связалась с ними. А я замотался и уснул… Его блестящий от жира лоб, покрывшийся испариной, ярко блестел под флуоресцентными лампами. Проникнувшись искренним раскаянием, я положила руку ему на плечо в успокаивающем жесте, и легко улыбнулась. — Я беру его злость на себя. Джанини, как только на экране появилось изображение Леви-а-Тана, удалился в коридор, оставив меня одну. Мы молча уставились друг на друга через монитор. Я помнила, что хранитель грозы Варии всегда недолюбливал меня, и была не рада тому, что на связь вышел именно он. За его спиной высилось черное кожаное кресло, а серые стены срочно нуждались в ремонте. Пригладив свои усы, Леви наконец кивнул и произнес: — Босс давно ждет тебя, — пробасил Леви-а-Тан на удивление спокойно. — Соединю с его компьютером. — Спасибо. Монитор на мгновение погас, а затем я увидела широкую спину Занзаса. Он с кем-то разговаривал по телефону на повышенных тонах, вцепившись рукой в край стола. Недалеко от него на ковре вальяжно развалился Бестер, лениво дергая хвостом каждый раз, когда хозяин особенно злился. Я в волнении закусила губу и стала теребить цепочку с кольцом, ожидая, когда Занзас закончит разговор. Он кого-то обвинял в некомпетентности и обещал самую жестокую расправу, если подобная ошибка повторится. Комната, в которой он находился, была мне незнакома. Обои не бордовые, к каким я привыкла, а темно-зеленые с золотистым орнаментом. Видимо они перебрались в один из множественных штабов Варии, разбросанных по всей территории Сицилии. Главное здание было разрушено и совершенно не подлежало восстановлению. Занзас обернулся. Увидев меня, он замолчал, напряженно сдавливая телефон в руке. Алые глаза из-под отросшей челки сверкнули, поймав свет от монитора. — Еще раз подведете меня — сдохнете, — холодно предупредил он кого-то на том конце и сбросил звонок. Он подошел к компьютеру и, упираясь ладонями в стол, наклонился, чтобы я видела его лицо. — Ты хотел поговорить со мной? — как-то вяло спросила я, разглядывая повзрослевшее лицо любимого мужчины. Выглядел Занзас усталым, словно не спал несколько дней. Под глазами залегли глубокие тени, складка меж бровей и не думала разглаживаться. Губы напряженно сжаты. — Ты когда последний раз спал? — Не помню, давно, — он потер переносицу. — Давай сразу к делу: ты уверена, что это был Рэйден? — Это ты мне скажи. — Я оперлась поясницей на стол. — Мне кажется, ты его должен лучше меня помнить. Несмотря на свои слова, я была уверена в том, что лунный погребальный венок — мой отец. Только все равно какая-то часть меня хотела услышать опровержение. Занзас кивнул. Отодвинув кресло, он сел, откидываясь на спинку и на несколько секунд прикрывая рукой глаза. Непривычно было видеть его в подобном состоянии. Свалившийся на его плечи груз оказался очень тяжелым. Но помимо этого я почувствовала доверие ко мне: Занзас не чурался показаться передо мной таким… разбитым. Казалось еще минута, и он заснет. — Не понимаю, — призналась я, вынуждая Занзаса чуть нахмуриться. — Как это возможно? — Есть у меня версия. Твои люди в Китае как раз проверили ее. — Он мрачно хмыкнул и сказал: — Тебе не понравится. Я вопросительно подняла брови. Занзас выдержал театральную паузу, заставив меня выдумать кучу разных вариантов, и каждый был хуже предыдущего. Однако сказанное дальше почти выбило у меня почву из-под ног: — Я приказал эксгумировать тело твоего отца. Его взгляд был чрезвычайно серьезным, и он не давал никакой надежды на сомнения. Выпрямившись, я покачнулась, цепляясь за край стола, и, обойдя его, села на стул. Мир вокруг до тошноты завертелся. В комнате стало казаться слишком душно, а мигающие датчики на многочисленных мониторах раздражали. Я прикрыла глаза, стараясь переварить услышанное только что. Новость и правда мне не понравилась, но решение было верным. — Тела, как я и предполагал, не было. — Зомби не существует, — осипшим голосом проронила я. — Так каков твой вариант? Поверхность стола была прохладной, и я опустила на нее ладони. — Есть несколько видов пуль с пламенем посмертной воли внутри. — Занзас сложил руки замком и оперся на них подбородком. — Одни, как мои, концентрируют в себе пламя владельца, усиливая его. А есть такие, которые вводят в состояние смерти на определенное время. — Он взглянул мне прямо в глаза. — Думаю, что такой пулей и выстрелили в Рэйдена. Иного варианта я не вижу. Я провела холодными руками по шее, пытаясь унять волнение. В груди образовалась тянущая пустота, которую, казалось, теперь ничем не заполнить. Она грозилась распространиться по всему телу, поглотить в себя всю меня, не оставив и шанса выбраться наружу. Последнее время я часто ощущала ее. Будто каждая плохая весть прожигала в душе огромную зияющую дыру. — Если это так, то для чего это сделали? Почему отец не вернулся обратно? И какого черта он сейчас на стороне Мельфиоре? Вопросы были скорее риторическими, но Занзас все равно ответил, о чем подозревал: — Известно, что под наши семьи копали где-то с восьмидесятого года. Джессо, Джопок, Пять семей. Наркотики и прочая дурь. За вас взялись в первую очередь. Рэйден им мешал, но, видимо, решили убрать так, чтобы в какой-то момент можно было его использовать… Я нахмурилась, переводя взгляд на экран. Тон Занзаса показался мне странным, будто он не хотел произносить вслух то, о чем знал. Будь на его месте кто-то иной, я бы с уверенностью сказала — это знание причиняет если и не боль, то что-то очень близкое к ней. И внутри у меня уже закрадывались догадки. — …как использовали и используют тебя. — О чем ты говоришь? Как это ни странно, но я даже не дрогнула, хотя внутри все перевернулось от испуга. Все мое естество упрямилось, не хотело признавать факт контроля над собой. Занзас устало усмехнулся. Выпрямившись в кресле, он потянулся за кружкой и что-то отпил из нее. На его лице не было ни грамма злости, ни даже удивления. Отреагировал так, словно знал, как я отвечу. — Ты под контролем Джопок уже почти три года, Селена. ____________________ Примечание ежа: вся информация по моим фанфикам — https://vk.com/author_hedgehog_timothy