Чувствуешь грядущие перемены, Разливающиеся по небу раскатами грома? Они наведут беспорядок в твоём игрушечном мире, Поэтому ты можешь всё переделать или приспособиться. Poets Of The Fall — Change.
Лежа на старой красной софе в мансардной поместья, я пряталась от очередной ссоры матери и дедушки. Под косым потолком в утренних лучах солнца, проникающие через маленькое треугольное окошко, кружился целый сонм пыли. Я повернулась на бок и глубоко вздохнула, безучастно разглядывая дощатый пол. Рядом с изогнутой ножкой старой мебели возвышалась стопка книг, — уж слишком часто я здесь коротала свое свободное время. Переведя взгляд в другой конец помещения, посмотрела на среднего размера сундук, что стоял в самом темном углу. Лениво села, разминая затекшие шею и спину, и поднялась на ноги. С заметным усилием я вытащила на середину мансарды резной ящик, плюхнулась напротив и половицы подо мной жалобно скрипнули. Последний раз заглядывала в него лет пять назад, когда мне было десять. В тот день родные впервые разругались насчет меня: мать хотела, чтобы я отправилась за границу в специальную школу для детей мафии, а дед настаивал на домашнем обучении. Пока дедушка держал достойную оборону, отмахиваясь от доводов своей дочери, но сегодня их скандал слышало почти все поместье. Будучи восьмым боссом Триады, он боялся, что из-за его статуса мне там будет опасно находиться. Не все любили наш клан… Я мотнула головой, прогоняя ненужные мысли, и щелкнула замочком на сундуке, открывая. Внутри лежало в одно барахло: начиная от какой-то одежды, заканчивая сломанным сине-зеленым воздушным змеем. Я всегда любила копаться в старых вещах, ведь можно было найти что-то интересное. Такого у нас было пруд пруди, весь чердак забит подобными сундуками и чемоданами. Излазила их почти все вдоль и поперек, но лишь содержимое этого ящика почему-то толком не помнила. Я нашла белую плетеную широкополую шляпку, примерила ее и взглянула в большое, частично разбитое зеркало стоявшее сбоку от меня, и хохотнула. Мне она явно не шла. Дальше доставала фигурки, обереги, дракончиков и монетки, чье-то платье, поеденное молью, ветхие книги на непонятном мне языке, сломанный кассетный плеер и наручники. На последнее я долго косо смотрела, а потом, пожав плечами, отложила в сторону. На самом дне обнаружила фотографию и небольшой пистолет, что целиком помещался у меня на ладони. Покрутила необычное оружие, явно ручной сборки и заметила на затворе аккуратно выпиленную римскую десятку. Или «икс». Я выгнула бровь и перевела взгляд на сжимающее в другой руке фото. Сразу узнала маму и маленькую себя, держащую того самого воздушного змея, которого недавно вытащила из сундука. Мельком взглянула на поломанную вещь, прикусила нижнюю губу и отвернулась. На фотографии я сидела на руках какого-то мужчины, чье лицо было выжжено, похоже, сигаретой. Остался лишь кусок светлых, почти белых, волос. Сначала я подумала, что это был дедушка, но его я разглядела на заднем плане. Он здоровался с немолодым мужчиной, а рядом с ним стоял черноволосый мальчик. Я нахмурилась и перевернула фото, прочитав на обратной стороне: «Тейя, Селена и Рэйден. 20 февраля 1992 год». Эта дата моего дня рождения, мне тогда исполнилось четыре года. Выходило так, что на руках меня держал отец, который был убит через несколько часов, как была сделана эта фотография. Я долго сидела на полу и смотрела на отцовские руки, так заботливо прижимающие меня к груди. У меня не сохранилось никаких воспоминаний о нем, кроме похорон. В то утро стояла довольно солнечная погода, но ее омрачали толпы людей одетых во все черное. Не понимала, почему я запомнила именно этот день, а остальные стерлись из памяти, словно их и не было. В шестилетнем возрасте я перенесла клиническую смерть, и это отразилось на моих воспоминаниях. Когда пришла в себя, я не узнала ни мать, ни деда, лишь признала Линга — внешнего советника и двух его сыновей. В принципе, это было не удивительно. Мама мной практически не занималась: мы, скорее, были как недружные сестры с большой разницей в возрасте, а дедушка вечно был занят, поэтому возился со мной в основном Линг. Еще раз взглянула на фотографию и положила ее обратно на дно сундука. Наверное, это единственное оставшееся изображение отца, которое не до конца уничтожили. Не знала, что взбрело в голову маме, когда она распорядилась утилизировать все, на чем красовалось лицо папы. Я посмотрела на пистолет в своей руке, и задумчиво провела пальцем по десятке. Мне было интересно, почему это оружие хранилось под грудой хлама. — Госпожа Хэн! — резко послышалось за спиной. — Господи боже! Я от испуга спустила курок самодельного пистолета. Раздался оглушительный хлопок, и я взвизгнула, роняя оружие, затыкая уши. Пуля угодила прямо в зеркало, и оставшееся стекло градом осыпалось на пол. В ужасе уставилась на осколки, игриво сверкающие в лучах солнца. Медленно перевела взгляд на пистолет, который все эти годы был заряжен и щелбаном отправила рядом лежащую гильзу в другой конец мансардной. — Вы в порядке?! — Ко мне подбежал Лей, старший сын Линга, и стал панически осматривать меня на наличие ран. Мне словно ваты в уши напихали: сколько бы я ни трясла головой, слух не возвращался. С непривычки сильно оглушило. Когда сын советника убедился, что я цела, то взял в руки пистолет, поставил его на предохранитель и вытащил пустой магазин. Меж его бровей залегла глубокая морщинка, и Лей настороженно покосился на меня. Я внимательно взглянула на сына советника, массируя пальцами уши, начиная понемногу слышать. — Я не знала, что он заряжен, — попыталась оправдаться, глядя в суровые карие глаза. — Вы это не мне будете рассказывать, — холодно ответил он, спрятал пистолет за пояс и помог мне подняться. — Думаю, что вы должны поговорить с Боссом. — Да о чем с дедушкой говорить? — Я старалась затормозить, но меня потянули к лестнице, словно на буксире. — Лей, ну пожалуйста! — Извините, я не могу оставить это без внимания. Я простонала от отчаяния, спускаясь по лестнице.***
*** — Войдите, — послышался голос из-за двери, в которую только что постучался Лей. Вошла в душный кабинет и встала напротив стола, скрещивая руки на груди. Будучи злой из-за Лея, я не стала поднимать свой недовольный взгляд на дедушку, предпочитая рассматривать тяжелый стеллаж с книгами, занимавший целую стену. Краем глаза заметила, как Лей поклонился, вытащил найденный мною пистолет из-за пояса и положил его поверх каких-то бумаг перед боссом. Я на мгновение зажмурилась и чертыхнулась про себя. — Что она снова натворила? — грубо спросил он у Лея. Я прикусила губу и опустила голову, разглядывая узорчатый ковер под ногами. Дед был на взводе, скорее всего, из-за недавнего скандала с матерью. Эти двое отчего-то никогда не ладили. Хотя, если так посмотреть, то мы трое вообще не похожи на семью. Вечные ссоры и споры друг с другом из-за любых мелочей, и это, честно говоря, уже порядком надоело. Хотелось уехать отсюда куда-нибудь, лишь бы отдохнуть от всего. — Ничего я не натворила… Дедушка сурово нахмурил седые брови, и я прикусила язык. — Вообще-то… — прокашлялся Лей. Я подняла на него глаза. — Ваша внучка где-то достала пистолет и выстрелила из него. — Эта была случайность! Ты напугал меня! — воскликнула я. — Селена! — дедушка стукнул кулаком по столу. — Откуда у тебя пистолет? Я же запретил тебе прикасаться к оружию. Я Перевела взгляд с невозмутимого Лея на причину всего этого недоразумения. В очередной раз вздохнула, сделала шаг к столу и опустила руки по швам, уставившись в окно за спиной дедушки. Глаза тут же заслезились от яркого света, но я постаралась перетерпеть. — Нашла в сундуке. Я понятия не имела, что он заряжен. Этот пистолет довольно маленький, мне просто стало любопытно, — мой голос был безэмоциональным, как у робота. — Слишком задумалась, а когда услышала окрик Лея, то от неожиданности спустила курок. Это все. Я слегка поклонилась и сделала шаг назад, принимая чуть более свободную позу. Позволила себе посмотреть в глаза дедушке и увидела в его взгляде странную задумчивость. Он вертел в руках пистолет, и, очертив подушечками пальцев выгравированную на затворе десятку, в очередной раз нахмурился. Проведя ладонью по гладко выбритому подбородку и убрав в стол оружие, он спокойно сказал: — Выйди, Цзан. Когда Лей поклонился и вышел, тихо закрыв за собой дверь, я неуютно поежилась, словно в кабинете резко похолодало. — Присядь, — голос дедушки стал более мягкий. Я послушно устроилась на мягком стуле. — Ты помнишь, кому он принадлежал? Я отрицательно покачала головой. Меня смерили внимательным взглядом карих, почти черных, глаз и удовлетворенно кивнули. Он встал, сложил руки за спиной и подошел к окну, разглядывая зелень на улице. Я молча наблюдала за ним, ожидая его слов. Дедушка был не особенно высокий, но всегда носил костюмы, которые визуально делали его силуэт выше. Вот и сейчас он одернул дорогой черный пиджак в светлую тонкую полоску и обернулся. — Твоя мать снова требовала отправить тебя заграницу. — Знаю, — негромко ответила я, разглядывая свои колени. — Это все слышали. Дедушка хотел сказать что-то еще, но его речь прервал стук в дверь, и в кабинет без разрешения вошел Линг. Даже не поклонившись, внешний советник пересек помещение широким шагом и что-то быстро зашептал своему боссу на ухо. Я непроизвольно выгнула бровь, наблюдая за тем, как мрачнеет лицо у деда, а его взгляд то и дело метался ко мне. Договорив, Линг без слов взял меня под локоть, заставляя встать со стула, и потянул к выходу. — Прости, потом поговорите. — Линг улыбнулся, но его взгляд был полон тревоги. — У Цзы Сяо незапланированная встреча с одним очень важным человеком. Я позже тебя найду. — Ладно… — растерянно протянула я. Меня вежливо выставили в коридор и закрыли дверь. Тут же из кабинета послышался грозный голос деда, только вот было непонятно, на каком языке он говорил. Я почесала затылок, пожала плечами и спокойно двинулась в сторону лестницы. На первом этаже я услышала незнакомый мужской голос и любопытно высунулась из-за угла. В огромной гостиной стоял высокий, статный мужчина в светлом костюме и разговаривал с мамой. Незнакомец обаятельно улыбнулся, и на его щеках появились ямочки. Мать звонко рассмеялась, прикрывая ладонью рот, легонько пихнула своего собеседника в плечо и заозиралась по сторонам. Я тут же спряталась за стену и нахмурилась от происходящего. Первый раз видела, чтобы мама себя так вела, и меня это определенно настораживало. Почти никто в этом доме не мог похвастаться тем, что видел искреннюю улыбку этой женщины. Я поправила воротник белой рубашки и вышла в гостиную, направляясь к выходу. Хотелось подышать на улице свежим воздухом, пока дед занят. Проходя мимо большого кожаного темно-зеленого дивана, рядом с которым стояла эта парочка, слегка поклонилась незнакомому мужчине. Когда мне ответили тем же, я коротко кивнула матери и направилась к выходу. — Постой. — С легким акцентом прозвучало мне вслед. Я остановилась и обернулась. — Тейя, это же твоя дочь? Мужчина, не дожидаясь утвердительного ответа, подошел ко мне и протянул свою ладонь для рукопожатия. Я удивленно выгнула бровь и неловко ответила на приветствие. Незнакомец вновь улыбнулся и легонько поцеловал мою руку. Мне даже не надо было смотреть на мать, чтобы почувствовать весь негатив выплеснувшийся из нее после этого жеста. — Что за выражение на личике? — спросил он, все еще не отпуская мою ладонь, и усмехнулся. — Я не кусаюсь. Меня зовут Ван Дэ Хён, мы встречались, когда ты была еще совсем маленькая. Я внимательного посмотрела на мужчину, пытаясь найти в чертах его лица хоть что-то знакомое, но не находила. У него был задорный и хитрый взгляд янтарных глаз, явно покоривший не одно женское сердце. Пухлые, хорошо очерченные губы с лукаво приподнятыми уголками. Когда он улыбался, то на щеках проступали ямочки, делающие его образ еще более очаровательным. Даже легкая седина на висках совершенно не портила его, а скорее наоборот. — Селена, — лишь вымолвила я. — Очень приятно, Селена. — Ван Дэ Хён одарил меня еще одной идеальной улыбкой и обернулся к маме. — Вы совершенно не похожи, только кудри у вас одинаковые. Мать пренебрежительно дернула уголком губ, заправляя за ухо прядь волос, а затем нервно одернула бежевое строгое платье. — Она похожа на отца, — с ярким недовольством произнесла она, скрещивая руки на груди. Ван Дэ Хён не обратил никакого внимания на ее тон, продолжая вглядываться в меня, словно позже собирался писать мой портрет. Меня изрядно насторожило его поведение, но я старалась этого не показывать, чтобы не выглядеть грубой. — Всегда считал метисок очаровательными, — довольно произнес он и посмотрел на маму. — Вы всегда перенимаете самое лучшее от родителей. Я переглянулась с матерью. В его комплименте для нас не было ничего приятного. Это, наверное, одна из немногих вещей, в чем мы с ней похожи: нам обеим не нравилось наше происхождение, о котором мы старались не распространяться. Моя бабушка — испанка, к тому же случайно забеременевшая от деда. Мало кто об этом знал, и я надеялась, что больше никто и не узнает. — Я помню Рэйдена. — После этой фразы я перевела взгляд на Вана, жадно слушая его. Мать же помрачнела. — У него явно были не серые глаза. Ореховые… или какие-то подобные. — Глаза у нее от бабушки, — процедила мама сквозь зубы. — Селена, ты же куда-то шла, не так ли? — Ох, я задерживаю? — стушевался Ван Дэ Хён. Понимая, что еще чуть-чуть и мама выйдет из себя, я медленно кивнула. — Немного. Мне просто нужно тренироваться.***
На улице была удушающая жара, солнце пекло столь нещадно, что охранники, которые вынуждены стоять по всему периметру поместья, обливались потом. Это и не удивительно, ведь штаб находился на открытой местности, и тенек можно найти лишь в помещении. Воздух был очень сухой и раскаленный, казалось, будто ты дышишь огнем. Но даже это не спугнуло мое желание прогуляться. Я любила жаркое лето. Мне нравилось ощущение легкого жжения на коже из-за палящих солнечных лучей, и как временами по телу пробегались мурашки. Я поздоровалась с изнывающими от жары охранниками и спустилась с лестницы на брусчатую дорогу, где стоял дорогой черный автомобиль. Машина была не наша, и я сделала вывод, что она принадлежала Ван Дэ Хёну. Тем более возле нее стояли незнакомые мне мужчины. Проходя мимо них, я ловила на себе неприятные взгляды, словно я какая-то дичь, а они — охотники. Ускорила шаг, желая как можно быстрее оказаться за углом поместья. Только свернула, и меня тут же чуть не сбил с ног радостный Икар — огромный черный кобель породы кане-корсо. Он был привезен Лингом еще щенком из Италии в подарок на мое десятилетие. Пес очень верный и добрый, души во мне не чаял, а вот других подпускал к себе с большой неохотой. Только если того же Линга или его младшего сына. Я с удовольствием потрепала Икара по бокам и в его сопровождении пошла дальше. Пес крутился вокруг, явно соскучившийся по мне за прошедшую ночь. Мать не позволяла собакам заходить в поместье, сколько бы я не упрашивала разрешить мне держать Икара в своей комнате. Поэтому мой четырехлапый друг жил на псарне с остальными сторожевыми псами. — Сэл! — послышалось издалека, и Икар навострил уши, услышав мое имя. Я улыбнулась, когда узнала в высокой и перекаченной фигуре Хао — младшего сына Линга. Парню всего восемнадцать лет, а выглядел старше брата, которому двадцать. Он стоял со шлангом, из которого хлестала вода, а майка и шорты на нем были вдрызг мокрые. Я посмотрела на Икара, который из-за жары высунул язык, и потрепала пса по загривку. Цзан приветливо махал мне рукой, где была набита татуировка дракона, которую носил каждый член семьи. Я не исключение. — Иди-ка, отбери у противного Хао шланг, — ехидно произнесла я, и собака облизнулась. — Эй, Сэл, ты чего? Икар бодро кинулся в сторону Хао, а тот, в свою очередь, стал удирать от пса, умоляя оставить его в покое. Я рассмеялась, наблюдая за тем, как ловко Цзан перепрыгивает через кусты, волоча за собой тяжелый шланг. На его крики из окон высунулись любопытные и с усмешкой смотрели на то, как собака гоняет парня по территории и звонко лает. — Икар, фу! Место! Икар, ну ты чего? Ты же мне как брат! — Все не унимался Хао, пробегая мимо меня. Затем вдруг остановился и кинул шланг прямо в открытую пасть псу. — На, забирай! Приобретенную вещь тут же вручили мне всю мокрую, грязную и слегка обслюнявленную. Я хмыкнула и подошла к крану, дабы выключить воду и повесить шланг на положенное ему место. За мной увязался хмурый Хао и радостный, мокрый Икар. Я взглянула на свои грязные ладони, посмотрела по сторонам и вытерла руки о стену поместья. — Как некультурно, — усмехнулся Хао. — Понятия не имею, о чем ты, — я вернула ему усмешку. — Твои снова разругались, да? — Как обычно. — Пожала плечами, почесывая Икара. — А кто к нам сегодня приехал? Твой отец выставил меня из кабинета деда, сказав, что какой-то там важный лоб пожаловал… Хао нахмурился, скрестил руки на груди и сказал, чтобы я не забивала себе этим голову. Я равнодушно кивнула, потеряв всякий интерес к личности Ван Дэ Хёна. Меня редко посвящали в дела семьи, считая, что мне лучше ничего не знать, вот я и смирилась с этим. Все равно спорить бесполезно — проверено. Дед объяснял все тем, что рядовые члены семьи знают всегда не столь много. В общем: в тайны я не посвящена, стрелять не умела, благо хоть заниматься боевыми искусствами разрешили. Если меня решат похитить — я бы никому ничего не рассказала. Ведь ничего и не знала. — Тебе не жарко? — поинтересовался Хао, облокачиваясь спиной о стену. — Рубашку на майку нацепила. — Я легко переношу жару, да и не охота светить исподнем, когда вокруг сотня мужиков. — Эта сотня мужиков и пальцем тебя тронуть боится из-за того, что ты внучка Босса, — хмыкнул Хао, вытирая пот со лба. Одежда на нем почти высохла. — Однако к тебе это не относится, да? Я села на корточки, почесывая наглому псу пузо. Хао обучал меня ушу вместе с Лингом, когда остальные отнекивались от просьбы позаниматься со мной. Вот уж действительно все боялись Хэн Цзы Сяо и его кровавую репутацию. Ходили слухи, что по молодости дедушка убивал голыми руками. При этом не брезговал и собственными людьми, которые подорвали доверие. — Я же сын внешнего советника, — весело отозвался Цзан. — Вот именно. Ты — сын внешнего советника! — послышался строгий голос, и я выпрямилась. — Ты не должен вести себя так с внучкой Босса. Это был Лей собственной персоной. Цзан-старший поправил очки, сползшие с переносицы, и грозно уставился на своего младшего брата. — Явился, зануда? — проворчал Хао, отворачиваясь. — Пару лет назад ты не был такой жопой. Мы как брат с сестрой, почему я должен с Сэл как-то по-другому общаться? Я тяжко вздохнула, уже зная наизусть их перебранки. Икар поддержал меня, протяжно проскулив, и уткнулся сухим носом мне в бедро. У этих двоих отношения испортились сразу после того, как Лею исполнилось восемнадцать. Он тут же принялся строить из себя взрослого, пытаясь добиться расположения у моего дедушки. Похоже, он хотел стать следующим советником. Раньше-то мы втроем ставили на уши все поместье и отхватывали люлей от Линга. — Ты прекрасно знаешь ответ. — Ах, простите! — вскинулся Хао и повернулся ко мне. — Ваше Высочество, я больше так не буду. — Прекрати, — поморщилась я от его обращения и снисходительного тона. — Оба прекратите. Особенно ты, Лей. Если деда отвлекать по каждой мелочи, то его отношение к тебе не изменится. — Вы хотите сказать, что произошедшее недавно было мелочью? — скептически спросил он. — Нет, но это и не ужасный проступок. Я не фарфоровая. И относись ко мне, как и раньше, пожалуйста. Я умоляюще взглянула на непреклонного Лея. Надеялась на понимание с его стороны, ведь мне давно хотелось, чтобы в этом доме я могла называть другом хотя бы еще одного человека. Все относились ко мне только как к внучке босса и не более. Никто не позволял себе фамильярности, кроме Хао. Это расстраивало, а со временем и вовсе появилось чувство одиночества. — Я не… Он не договорил, так как Хао схватил шланг и выстрелил мощной струей воды в грудь брату и громко заржал. Меня тоже знатно облило, и я ахнула от резкой смены температуры. Икар же оживился и начал скакать вокруг нас, заливаясь счастливым лаем. Я, отфыркиваясь от воды, что попала мне в нос, выхватила из рук Хао шланг и щедро отомстила ему. Когда Лей, отплевываясь, принялся отчитывать брата, то кара не обошла стороной и его. Теперь была моя очередь смеяться. Как это ни странно, но эта безобидная забава заставила Лея улыбнуться, а когда он отнимал у меня «оружие правосудия», то уже смеялся в голос.***
Рано утром на территорию поместья въехала еще одна незнакомая машина. Я, заплетая длинные волосы в косу, украдкой выглянула в окно. Из салона дорогого автомобиля вышел высокий парень и небрежно поправил воротник рубашки. Этот, вроде бы, невинный жест говорил о том, что гость — важная персона, привыкший быть в центре внимания. Юноша был старше меня буквально на пару-тройку лет. Ровесник Хао, не иначе. Он закрывал ладонью глаза от яркого солнца, и я невольно засмотрелась на его длинные пальцы. Говорят, такие руки принадлежат музыкантам. Отодвинула темно-коричневую штору немного в сторону, приближаясь к стеклу почти вплотную. Задумчиво прикусила губу, вставая на носочки, дабы лучше рассмотреть парня здоровавшегося с моим дедом. Рядом с гостем встал Ван Дэ Хён и положил свою руку ему на плечо. Со второго этажа было хорошо видно, что эти двое похожи друг на друга. Не требовалось большого ума понять, что они родственники. — Сэл! — услышала я глухой голос Хао и перевела взгляд в сторону. — Сэл, выходи! Немного в стороне стоял Хао у другой машины и размахивал своей рукой, привлекая мое внимание. Послышался недовольный окрик деда, на что Цзан только отмахнулся. Я вновь посмотрела на гостей и заметила, как незнакомый парень внимательно наблюдал за мной. Буквально на несколько секунд мы пересеклись взглядами, а потом я резко задернула штору и поторопилась вниз. Когда я спустилась на первый этаж, то в зале уже находился дедушка со своими спутниками из Кореи. По обычаю хотела проскочить мимо, но меня окликнули и подозвали к себе. С превеликой неохотой подчинилась и, встав напротив Ван Дэ Хёна, поклонилась. — Доброе утро, — поздоровалась я. — Действительно доброе, — улыбнулся Ван. — Хотел представить вам своего сына Джуна. Ван Дэ Хён хлопнул раскрытой ладонью по спине парня, и тот прошипел от боли, из-за чего его отец только рассмеялся. Джун натянул на лицо фальшивую улыбку и, посмотрев мне в глаза, медленно поклонился. Я ответила тем же. Все это сопровождалось злым взглядом матери, что стояла в стороне. Отец и сын были просто копией друг друга, только вот у Джуна губы менее пухлые, но более привлекательные, на мой взгляд. Те же самые ямочки при улыбке, одинакового цвета глаза… Я слегка смутилась и повернулась к молчаливому дедушке, который очень настороженно наблюдал за Джуном, напряженно сжимая челюсть. — Тейя! — радостно воскликнул Ван Дэ Хён, когда к нам подошла мама, и он нежно поцеловал ее в щеку. — Я могу идти? — посмотрела на дедушку. — Меня Хао звал. — Насчет этого Хао… — неожиданно заговорила мама. — Поезжай с ними в город, я разрешаю. — Что? В город? — оживленно переспросила я, оборачиваясь. — Плохая идея, — протянул дед. — Этот неугомонный сын Линга… — Прекрати, пап. Он сам спросил у меня разрешения, что-то хотел показать Селене. Пускай поедет. Я переводила взгляд с дедушки на маму и обратно в ожидании окончательного вердикта. Когда дедушка сдержанно кивнул, я поклонилась и пулей выбежала на улицу, чуть не навернувшись на ступеньках.***
— Включи этот чертов кондиционер, — проворчал Хао, пихая коленом переднее кресло, где сидел его брат. — Сдохнуть же можно! — Сними пиджак, — меланхолично отозвался Лей, игнорируя просьбу. — Он и так по швам трещит, когда ты двигаешься. Я краем глаза взглянула на Хао и хохотнула. Одежда на нем и правда грозилась вот-вот лопнуть из-за того, что младший Цзан был слишком мускулистый. Владелец больших «каральков» насупился, откинулся на спинку сиденья и уставился в окно. Через минут пять он не выдержал и все-таки снял пиджак, под которым оказались две кобуры. Заметив мой взгляд, Хао пожал плечами. — Мало ли что. — Вы так и не сказали, зачем вам надо в город, — напомнила я, подскочив в кресле из-за неровности дороги. — Один человек задолжал твоей матери круглую сумму, — ответил Лей, включая кондиционер из жалости к брату. — Ничего сложного. Я недоверчиво уставилась на Лея. — Вас троих хватит? — осторожно поинтересовалась я и перевела взгляд на дорогу впереди. Мы выехали из наших «джунглей» на шоссе, что вело в город. — А кто сказал, что нас трое? — Как-то особенно усмехнулся Хао. — Я, ты и Янг просто прогуляемся, а братишка присоединится к остальным. Я промычала в ответ и отвернулась. Было просто замечательно выбраться из поместья, даже если ненадолго. Я здесь бывала настолько редко, что мои посещения возможно пересчитать по пальцам одной руки. Меня вполне можно назвать невольной затворницей. Если я куда-то и выбиралась, то всегда находилась под строгим надзором. Только вот сейчас конвой состоял всего-то из двух человек. Непривычно не видеть вокруг себя толпу в черном. За городом было гораздо прохладнее, чем здесь. Огромные высотки и толпы народу буквально сжирали весь кислород и даже у меня появилось желание снять с себя рубашку. Я не представляла, какого сейчас Янгу и Хао в их душных пиджаках, под которыми они прятали оружие. Пока мы без дела слонялись по оживленным улицам, Хао признался, что соврал моей матери. Он просто хотел, чтобы я прогулялась. От его чистосердечного признания у Янга вся краска с лица сошла, и казалось: он вот-вот упадет в обморок. Мою мать боялись почти так же, как деда. Нам пришлось долго просить Янга, чтобы он от испуга не доложил все маме, иначе Хао бы перепало. Все оставшееся время парень долго буравил нас тяжелым взглядом и молчал. Мы проходили мимо торговых лавок, стоявших в несколько длинных рядов. Огромное количество еды привлекало сюда не только толпы народу, но и бродячих собак. Над ларьками с фруктами кружили осы, пугая покупателей. Запах здесь стоял такой, что во рту стала скапливаться слюна. — Жрать охота, — высказался за всех Хао, почесывая живот. — Они уже должны скоро освободиться, — с сожалением произнес Янг, взглянув на часы. — Придется терпеть. Я хотела возмутиться, но заметила, как в нескольких метрах от нас маленький ребенок случайно свалил с прилавка несколько зеленых яблок. Протиснулась между двух своих сопровождающих и подбежала к расплакавшемуся мальчику, которого уже отчитывала мать. В спешке стала поднимать с земли фрукты и складывать туда, откуда они упали. Женщина надрывалась так, словно ее сын разбил хрустальную вазу. Продавец тоже возмущался по поводу испорченного товара. Первый раз видела такое отношение к детям. — Я оплачу, только прекратите кричать на ребенка. — Я положила последний сочный плод на место и взглянула на замолчавшую мать. — Д-да, конечно. Как скажете… — запричитала она. Ее испуганный взгляд был прикован к моей шее, и я машинально положила руку туда, куда она смотрела. Продавец тоже замолчал, стушевался и практически спрятался за прилавок. Лишь ребенок непонимающе на меня взирал и хлопал своими длинными и мокрыми от слез ресницами. Взрослые увидели татуировку и поняли, что она у меня не для красоты. — Сэл, ты что делаешь? — К нам подошел Хао и грозно уставился на мамашу и ее словно ветром сдуло. — Все в порядке. — Я обернулась к продавцу, и тот жалобно пискнул. — Положите нам те яблоки, пожалуйста. Хао расплатился с дрожащим мужчиной и забрал из его рук пакет, набитый зелеными фруктами. Я же молча двинулась дальше, все так же прикрывая рукой шею, где была видна часть татуировки. Сейчас жалела о том, что указала мастеру именно это место. Когда знак семьи находится на спине, то со временем забываешь о нем. — Сэл, что ты будешь делать с этими яблоками? — спросил Хао, недовольный тем, что именно он несет покупку. — Ничего. Можешь отдать кому-нибудь. Цзан что-то проворчал и немного отстал от нас. Услышала шелест пакета и обернулась в тот момент, когда Хао впихивал фрукты какой-то девушке. Мне ничего не оставалось, как переглянуться с Янгом и усмехнуться. Молодая особа не очень радостно отреагировала на неожиданный подарок, поэтому наспех поклонилась и убежала вглубь рынка. Хао что-то крикнул ей вслед, тяжко вздохнул и подошел к нам. — Обычно мне редко отказывают из-за моей неотразимости, — решил оправдаться он, поглаживая ладонью шею. — У нее, наверно, аллергия на яблоки. — Ну конечно, — хором протянули мы с Янгом и рассмеялись. Хао фыркнул и отвернулся, тем самым вызвав наши очередные смешки. В этот момент у Янга запиликал мобильный телефон, и он достал надрывающуюся технику из внутреннего кармана пиджака. Долго вслушивался в то, что ему говорили, и постепенно хмурился, оглядываясь по сторонам, словно ожидал какого-то подвоха. Хао, глядя на него, сунул мне пакет с яблоками и положил ладонь на пистолет. Из-за резкой смены настроения у меня по спине пробежались холодные мурашки, и я невольно вздрогнула. — Возвращаемся к машине, — коротко оповестил Янг, и морщинка меж его черных бровей разгладилась.***
У нашего автомобиля уже томился Лей, обмахиваясь каким-то конвертом. Когда мы подошли ближе, то я заметила на рукаве его рубашки небольшое красное пятно. Сразу стало понятно, что это явно не вишневое варенье. Вспомнила его фразу о том, что ничего сложного их не ждет, но кровь на манжете говорила совершенно о другом. Не стала ничего комментировать по этому поводу. Я давно привыкла к тому, что с очередных поручений люди Триады часто возвращались в крови. Тем более тут всего лишь маленькая капля. — Все в порядке? — настороженно спросил Хао, тоже заметив рукав брата. — Были кое-какие осложнения, но все обошлось. Мое воображение моментально обрисовало картинку, где кровавое пятно было гораздо больше, чем на манжете Лея. Огромная красная лужа вокруг какого-то несчастного бедняги, что задолжал денег и не смог вовремя вернуть. Я поморщилась, кусая губы. — Давай пакет, уберу в багажник. — Янг положил свою руку мне на плечо, вырывая из размышлений. Молча протянула фрукты Янгу и пошла следом за ним, оставляя братьев наедине. Не успела я и двух шагов сделать, как раздалось несколько громких выстрелов. Янг сгреб меня в охапку и повалил на асфальт, закрывая собой от пуль. Яблоки покатились по земле. Я вскрикнула, вцепилась в пиджак телохранителя и вся съежилась от страха, слушая непрекращающуюся пальбу. Лишь что-то теплое, стекающее по моей шее, заставило меня открыть глаза и посмотреть на Янга, что лежал на мне без движений. Я медленно опустила взгляд и посмотрела себе на рубашку, которая вся пропиталась кровью. Меня сковал холодный ужас, который с трудом смогла перебороть. Я аккуратно перевернула Янга на спину, подкладывая свою ладонь ему под голову. Его грудь была похожа на решето, но он все еще дышал. Тяжело, с хрипами. Раны были смертельными, и мне ничего не оставалось, только лишь качать головой, с трудом сдерживая слезы. — Дурак, — выдохнула я. — Не надо было… — Четкий приказ… защищать любой ценой… На его губах выступила кровавая пена — пуля пробила легкое. Под Янгом уже образовалась приличных размеров лужа крови. Я с силой прикусила губу, глядя в карие, постепенно мутнеющие глаза. Он еще что-то говорил, но я не могла разобрать ни слова. Вздрогнула, когда рядом с нами за колесо джипа спрятался Хао, лихорадочно перезаряжая пистолет. Цзан мельком взглянул на Янга, затем на меня и тут же отвернулся. Пуля разбила окно над моей головой, и я закрыла собой Янга, щекой прижимаясь к его виску. Нас осыпало водопадом осколков. Я больше не слышала рваного дыхания, не чувствовала под рукой биения сердца. Горло сжало стальными тисками, а из глаз против воли потекли слезы, капая с кончика носа на асфальт. — Прости… — зашептала я на ухо мертвому Янгу, прижимаясь к нему сильнее. — Прости… прости… Не помню, как я оказалась внутри машины, из головы словно вырвали часть воспоминаний. Очнулась в тот момент, когда Хао тряс меня за плечо, прося быстрее выйти из автомобиля и зайти в дом. Я с трудом на ватных ногах выбралась из салона, и с моих плеч что-то соскользнуло на землю. Посмотрела вниз, замечая у своей обуви чей-то пиджак, подняла и кинула его на сиденье. Потерла тыльной стороной руки щеку, где кожу неприятно стягивало из-за недавно пролитых слез. Я отошла немного в сторону, увидев рядом с другой машиной несколько тел в черных, пока не застегнутых мешках. Застыла как вкопанная, ногтями впиваясь в собственные предплечья, глядя на знакомые, но мертвые лица. Рядом со мной встал Хао и попытался увести, но я стряхнула с себя его руку, подходя ближе к погибшим. Прохладный ветер колыхнул наши растрепанные волосы, принося за собой запах свежей крови и сухой травы. — Что произошло? — глухо спросила я, насчитав четверых. — Вы же говорили, что ничего важного? Откуда тогда эти трупы?! — Это другое… — неохотно ответил Хао, стараясь не смотреть на мертвецов. — Никто не знает личность нападавших. — Вы хоть в порядке? — В моем горле встал болезненный ком. — Лея ранили в плечо, а так все хорошо. Я кивнула, взглянула в последний раз на тела, задержав взгляд на Янге, затем отвернулась и пошла к крыльцу поместья. Внутри уже все окна были плотно зашторены, не пропуская через себя свет. Было душно и мрачно, не считая того, что все люстры ярко горели. В гостиной кто-то говорил на повышенных тонах, а когда подошла, поняла, что это дедушка и мама снова вцепились друг другу в глотку. Немного поодаль в кресле сидел бледный Лей и держался за свое плечо. Рукав его рубашки был полностью мокрый, кровь до сих пор сочилась сквозь его пальцы. Рядом стояла тележка, на которой лежали медицинские инструменты. Я заметила стоящего на лестничном пролете Джуна. Он с холодным равнодушием наблюдал за моими родственниками. Оставшись незамеченной из-за общего балагана, быстро подошла к Лею. — Ты как? — заботливо обратилась к Цзану, касаясь его здоровой руки. — Жить буду. — Он вымученно улыбнулся. — Только вот наш врач куда-то умотал, а я тут кровью истекаю. — Я могу чем-то помочь? — Я убрала его ладонь и отодвинула в сторону рубашку, открывая обзор на рану. — Глубоко засела, да?.. — Да. — Он прокашлялся. — Так что ты тут ничем не поможешь. Подавленно вздохнула, почувствовав себя совершенно никчемной. Меня учили зашивать неглубокие раны, иссекать их, если понадобится, вытаскивать пули, если засели не глубоко и не опасно, останавливать кровь, делать искусственное дыхание. Даже если бы я не хотела, то мне все равно бы пришлось этому учиться. Правилам первой помощи у нас обучены все. — Селена! — Уж очень грозно прозвучало мое имя из уст деда. — Подойди. Лей сочувственно на меня взглянул и кивнул, произнеся беззвучно бледными губами, что с ним все в порядке. Я выпрямилась, задумчиво растерла между пальцами свежую кровь и подошла к дедушке. Меня смерили жестоким взглядом, словно во всем произошедшем виновата я. Мать приблизилась к нам, долго смотрела на мой внешний вид, а затем брезгливо бросила мне носовой платок. — Смой с себя эту дрянь. Я взглянула на свое отражение в серванте справа от себя и нахмурилась. Вся моя рубашка, руки и шея — полностью запачканы кровью Янга. Немного было и на щеке. У меня бы никогда язык не повернулся назвать это подобным словом. — Это не дрянь, — зло произнесла я. — Это кровь человека спасшего меня. — Отлично, на его могиле так и напишем, — саркастично подметила мать и еще раз поморщилась от моего вида. — Нельзя ли повежливее говорить о парне, что спас твою дочь? Мама брезгливо фыркнула, достала из пачки длинную тонкую сигарету и легкой походкой удалилась. Будто и не было ее. Я не сводила с нее глаз, пока она не скрылась за дверью. Меня жутко разозлило это равнодушие. Не понимала, как с таким пренебрежением можно относиться к собственным людям. Тем более к тем, что спасли твоего ребенка. На самом деле все, кого я сейчас видела, вели себя так, словно ничего не произошло. — Сколько раз я тебе говорил не покидать поместье? — грубо одернул меня дед. — Сколько раз?! Тебя могли убить! — А ты не думаешь, что держать меня всю жизнь под замком тебе не удастся? — ощетинилась я. — Да и это была не моя инициатива, если ты забыл! Я скрестила руки на груди, чувствуя, как липнет к телу майка и рубашка. Лицо дедушки постепенно краснело от злости, но мне почему-то было плевать на это. Я была уверена в своей правоте. — Ты не подготовлена для нашего мира, — произнес дед, сурово хмуря седые брови. — Поэтому ты больше и носа не высунешь за территорию. Разве ты не заметила, чем это обернулось? Тебя чуть не убили из-за этих оболтусов и матери, что разрешила тебе ехать с ними! Я заметила, как вздрогнул Лей, услышав слова деда. Если он мне раньше казался бледным, то сейчас он стал просто белоснежным. Разочарование босса для него было самым страшным наказанием. Лей болезненно вскрикнул, когда ему начали извлекать пулю из плеча. Но даже боль не стерла из его глаз весь кошмар, что он себе представил. — Почему ты продолжаешь обвинять всех, кроме себя? — выпалила я, вскидывая руки. — Кто, по-твоему, запрещал мне абсолютно все, что как-то касается ваших дел? Спасибо, хоть палкой и ногами научили размахивать. Только вот они помогут мне отбиться от комаров и уличных пьяниц, но никак не от обученного человека и пуль! Да если бы ты послушал маму и отправил меня в школу, то этого ничего бы не произошло. Янг, возможно, остался бы в живых! На мой крик сбежались многие, украдкой поглядывая в нашу сторону. Лишь Хао, что пришел с улицы, не переставал качать головой, прося меня замолчать. Но меня уже было не остановить. — Помни, с кем разговариваешь, Селена, — в его голосе был слышен подавленный гнев. — Мне плевать на тех, кто погиб. Это естественный отбор. — Естественный отбор? Выживают сильнейшие? Они для тебя кто, стадо животных?! Как можно так разбрасываться людьми, словно это пушечное мясо! — Я заметила, как заиграли желваки на скулах деда, но не могла замолчать. Внутри меня все распирало от несправедливости. — По твоим словам скоро и я угожу в этот отбор. Ты меня подавляешь своими правилами… В этот момент глаза дедушки сверкнули яростью, он резко взмахнул рукой, и мою щеку обожгло болью. Я потеряла равновесие и рухнула на мягкий ковер, хватаясь за лицо. Кожа под ладонью словно пылала и пульсировала. От шока я даже не вскрикнула, просто уставилась в пол, не смея поднимать глаз. Меня никогда никто не бил, лишь на тренировках, да и то это нельзя было назвать сильным ударом. Но сейчас я опешила, не понимая, как на это реагировать. Услышала тихий ропот прошедший по огромной гостиной, и подняла голову, все еще держась за щеку. Все, кто встречался со мной взглядом — отворачивались, словно им было стыдно за то, что увидели все это. Только Лей и Хао не отводили глаз. Старший неодобрительно качал головой, а младший беспомощно переминался с ноги на ногу. — Не позорь меня, — презрительно бросил дед. — Если бы ты не была моей внучкой, то уже лежала бы с дырой во лбу. Я, не веря в услышанное, растерянно уставилась на дедушку, сжимая пальцами ворс ковра. От стыда я готова была провалиться сквозь землю. — Жаль, что родителей не выбирают. Эта фраза слетела с языка прежде, чем я успела осознать ее. Вздрогнула, когда дед вновь на меня посмотрел, и машинально отползла назад, боясь того, что меня могут снова ударить. Так бы и случилось, не вмешайся мать. Она вовремя встала между нами, загораживая меня собой. — Не надо больше, пап. Думаю, она все уяснила, — мама обернулась ко мне. — Поднимайся к себе, я разберусь. И смой с себя эту дрянь, наконец. Я быстро поднялась на ноги и, не глядя на деда, поспешила к лестнице, все так же прижимая ладонь к пульсирующей от боли щеке. На пролете между первым и вторым этажом чуть не вписалась в стоящего на проходе Джуна. Вопросительно выгнула бровь, пытаясь его обойти, но он полностью повторял мои шаги. Я цокнула языком, взяла Вана за локоть, останавливая, прошла дальше и услышала за своей спиной смешок.***
В ужасе смотрела на рыжую воду, что стекала с меня из-за засохшей на теле крови. Я нещадно терла кожу жесткой мочалкой, желая смыть с себя весь сегодняшний день, но безрезультатно. Закрывая глаза, я все еще видела перед собой Янга. Смыв шампунь с волос, подставила лицо под прохладные струи. В голове не прояснялось. Я устало облокотилась спиной о стенку душа и медленно села на теплый пол. Дотронулась до щеки, которая до сих пор болела после пощечины, и поморщилась. Меня буквально тошнило от всего произошедшего. Выползла из душа в еще более подавленном состоянии, чем туда заходила. Я подняла с пола перепачканные кровью вещи, выбросила их в мусорное ведро и подошла к зеркалу. Взглянула на свое отражение, облокачиваясь на белоснежную раковину руками, тяжко выдохнула, и стекло тут же запотело от моего дыхания. На правой щеке алел след от удара. В голове была жуткая каша, мысли никак не хотели собраться в кучу — в памяти вспыхивали лишь отдельные фрагменты. Самое яркое воспоминание было о яблоках, что упали на асфальт. До сих пор слышала шуршание пакета и глухие удары о землю. Спелые фрукты покатились в разные стороны, сверкая гладкими боками в ярких лучах летнего солнца. Кажется, я с этого дня возненавидела их. Поток мыслей прервал стук в дверь. Я неохотно потянулась к махровому халату, накинула его на плечи, завязала пояс, вышла в темную комнату и включила свет. Моя спальня была полна светлых и темных контрастов. Кремового цвета обои и ковер, бежевое постельное белье. Мебель исключительно из темного дерева или кожи. Всегда любила подобные сочетания цветов. Когда я открыла дверь, то даже не удивилась тому, что на пороге стоял Хао с холодным компрессом в руке. Молча посторонилась, пропуская друга, выглянула в пустой коридор и закрыла дверь. Цзан совершенно свободно прошел к небольшому кожаному коричневому дивану, сел и подозвал меня к себе. — Тебе надо было промолчать, Сэл, — укоризненно произнес он, когда я плюхнулась рядом. — Босс теперь злой как черт и снова грызется с твоей мамой. — Ты же меня знаешь… — протянула я, поправляя халат. — Я не успеваю думать, когда злюсь. Хао невесело усмехнулся и кивнул, подтверждая мои слова. Он взял меня пальцами за подбородок, стал разглядывать щеку и постепенно хмуриться. Затем приложил мне к больному месту компресс и я блаженно выдохнула, прикрывая от удовольствия глаза. Пламя боли быстро сошло на нет. — Босс даже не попытался сдержать силу, — проворчал Хао, и я приоткрыла один глаз, внимательно наблюдая за другом. — Все, кто это видел, теперь неодобрительно косятся на него. — О, я их понимаю… — Все очень серьезно, Сэл. — Он ненадолго убрал лед от моей щеки. — Думаю, что Цзы Сяо теперь задумается над словами твоей матери. Я немного отклонилась назад, ошеломленно взглянув на Хао. Выглядел он расстроенным. Кожа дивана под моими ладонями скрипнула, привлекая внимание Цзана. В комнате ненадолго повисла тишина, и стала отчетливо слышна трель цикад за окном. Я мимолетно взглянула на темно-коричневые, почти черные, шторы и вновь перевела взгляд на погруженного в свои мысли Хао. Мне вспомнилось, как была недовольна мать моей дружбой с сыновьями Линга. Почему-то их она недолюбливала. Хотя, зная маму, она многих терпеть не могла. Нужно быть запредельно красивым, талантливым, умным и богатым, чтобы понравиться ей. Семейство Ванов как раз из таких. Поэтому не удивительно, по какой причине мать увивалась за Дэ Хёном. Причем успешно. Хао был симпатичным, высоким и сильным, но уж очень непокладистый, а шило в одном месте размером с Великую стену не давало спокойствия никому из окружающих. Мама неустанно повторяла, что я временами перенимаю его характер. Лей же был сначала еще большей занозой в заднице, чем его младший брат. Но со временем стал типичным занудой, манерно поправляющим очки, постоянно твердившим о дисциплине и ответственности. Внешне они, естественно, похожи, только у Лея более вытянутое лицо и длинные, собранные всегда в хвост волосы. — Думаю, что Цзы Сяо на твой счет передумает, — вновь заговорил Хао, обратно прикладывая к моей щеке компресс. — Возможно, это будет к лучшему, — высказала я, разглядывая светлые обои. Хао лишь мрачно промолчал, сосредоточенно глядя на мою руку, где у меня был небольшой след от ожога. Я не помнила, откуда он у меня. Наверное, получила его до того, как едва не очутилась на том свете. — Ты мне как сестра, а сестре я никогда бы не пожелал такой жизни. — А если учесть, что я живу среди обученных убийц, подвергаюсь опасности из-за происхождения, не знаю, кто друг, а кто враг… и при всем при этом владею только ушу. Да и то, на четверочку с минусом. Я усмехнулась, увидев, как меняется в лице Хао. Он стал серьезным, словно никогда не смотрел на ситуацию под этим углом. Затем взъерошил свои коротко стриженные волосы и задумчиво уставился на родимое пятно на моей лодыжке. Оно было похоже на полумесяц и, как следствие, причиной, по которой меня назвали так, как зовут. Вернее — одна из трех причин. Через два дня с утра пораньше я с Хао и Икаром наворачивала круги вокруг поместья, до тех пор, пока кто-то из нас не рухнет без сил. Это было уже нашей традицией на протяжении лет шести. Тренировка выносливости и силы воли. Последние месяцы Хао начал мне проигрывать, отчего я не могла не радоваться — хоть в чем-то смогла его обставить. Пробежав на один круг больше, чем Цзан, я рухнула рядом с ним, вытирая пот с лица подолом футболки. Икар скакал вокруг нас до тех пор, пока ему не приспичило плюхнуться на меня своим немалым весом. Я прокряхтела, пытаясь столкнуть с себя тушу, которая весила как я или даже больше, но ничего не вышло. Не зря эту породу собак в Италии окрестили: «Собака Баскервилей». То еще чудовище. Примерно через час к нам вышел Лей и с мрачным видом сообщил, что меня ждал в кабинете дедушка. Судя по его взгляду — мне не понравится предстоящий разговор. Я взглянула на заскулившего Икара, погладила его и направилась к поместью, предчувствуя не самую радужную встречу. В животе все скрутило от волнения. И не зря. Мне с порога было объявлено о том, что я в ближайшие дни улетаю в Италию.***
Я стояла посреди своей спальни и смотрела в большое окно. Раннее утро, совсем недавно рассвело. Сквозь низкие облака просачивались сумеречные лучи, и это делало пейзаж невероятно сказочным. В воздухе пахло приглушенной пылью и мокрым асфальтом — ночью прошел дождь. Гроза была столь сильная, что я полночи не спала. Всегда боялась грома, он пугал меня до чертиков. Вот и сейчас я с трудом моргала, преодолевая желание лечь в мягкую постель и забыться сном. Перевела взгляд на черный чемодан, лежавший рядом с пустым письменным столом из темного дерева. В комнате сейчас был идеальный порядок, словно здесь никто и не жил: я убрала все. Мне хотелось, чтобы вещи не испортились за время моего отсутствия. Я нисколько не жалела об отлёте. Словно с меня сняли тугой ошейник. Теперь я могла отдохнуть от каждодневных ссор. Мне не разрешили взять с собой Икара. А еще я совершенно не знала итальянского языка. Только стандартные фразы: «здравствуйте», «до свидания», «да», «нет», «я хочу кушать» и «где у вас туалет?». Я подошла к большому зеркалу и убедилась, что краснота со щеки еще не сошла. У меня даже желания не возникло его замаскировать: то ли вредность взыграла, то ли хотелось хоть немного застыдить деда. Глядя на свое отражение, собрала свои длинные волосы в аккуратный пучок, застегнула рубашку на все пуговицы, кивнула самой себе и вышла из комнаты. Сопровождающие уже собрались внизу, и мне стоило огромных усилий сдержать на лице равнодушное выражение. Лучшие дедушкины люди застыли как каменные изваяния, поглядывая кто куда. Было видно — они тоже не выспались. По имени знала лишь одного, а другие появлялись в поместье чересчур редко, поэтому я с трудом их сейчас узнала. Юн Ли. Высокий, широкоплечий и смуглый мужчина. Эрудированный, серьезный, я знала, что дед ему безоговорочно доверял. Выглядел он со стороны всегда холодным и отрешенным, но на самом деле человек хороший. Конечно, если не знать, какая роль ему отведена в нашем клане. Я узнала об этом чисто случайно: услышала разговор деда и Линга. Юн — палач. Поэтому, когда я встретилась с ним взглядом, по моей спине пробежались холодные мурашки. — Госпожа Хэн, — уважительно произнес он, склоняя голову в поклоне. Его взгляд застыл на моих руках. — Ваши вещи?.. Он вопросительно приподнял брови, и я на секунду замешкалась, прежде чем ответить: — Я оставила его в комнате. Чемодан оказался слишком тяжелым, подумала, что не унесу. Юн приподнял уголки губ в легкой улыбке, и, еще раз поклонившись, обошел меня, и стал подниматься. Я растерянно посмотрела ему вслед и почувствовала, как сама невольно улыбнулась. Встряхнула головой, избавляясь от наваждения, и свалила свое поведение на разыгравшиеся гормоны, присущие моему возрасту. Я еще раз обвела взглядом всех присутствующих и, к своему сожалению, так и не увидела ни Лея, ни Хао, ни их отца. Стало сразу как-то тоскливо. Эти трое мне были ближе, чем родные. Простояв пару секунд, я решительно повернулась к лестнице и стала торопливо подниматься на третий этаж. Свернула в пустой левый коридор, быстрым шагом дошла до очередного перекрестка и повернула направо. Мягкий ковер приглушал мой топот. Проклинала сейчас архитекторов, которые строили это поместье, за такое количество комнат и развилок. Чуть было не проскочила мимо нужной двери, но вовремя заметила на ней кучу наклеек с восклицательными знаками. Ухмыльнулась, вспоминая, как взбесилась мать, когда увидела это произведение искусства пятнадцатилетнего Хао. Он всеми силами и любыми способами пытался выделиться среди людей Триады. Неугомонный. Постучала по дереву костяшками пальцев, надеясь, что Хао ночью уснул не в наушниках. Когда я уже начала волноваться о том, что его могли специально отправить на миссию — дверь открылась. На пороге стоял Цзан, сонно пытавшийся надеть галстук. Из груди вырвался вздох облегчения, и я стукнула по ладоням Хао, самостоятельно завязывая обязательную часть его гардероба. — Я уже подумала, что тебя нет. — Я затянула узелок, сделала шаг назад и оценивающе посмотрела на свои труды. — Спасибо, — поблагодарил он и зевнул, прикрывая кулаком рот. — Испугалась, что брошу тебя одну и даже не попрощаюсь? Хао усмехнулся, и когда я кивнула, успокаивающе потрепал меня по плечу. — Пойдем, скоро время вылета. Я провожу до аэропорта. Когда мы садились в машину, я обернулась, посмотрела на фасад поместья и, не чувствуя ни толики сожаления, глухо хлопнула дверцей.***
— Жаль, что Босс не разрешил мне лететь с тобой, — сокрушенно вздохнул Хао, глядя на самолет, что принадлежал нашей семье. — Ты же там без меня со скуки загнешься. Я улыбнулась и поплотнее запахнула свой пиджак. Ветер здесь неистово ярился, и у меня уже успели заледенеть руки. Всегда была мерзлячкой, и, наверное, поэтому обожала жаркое лето. Зимой-то я вообще укрывалась парой одеял. Незакаленная до безобразия. Ежась от холода, я внимательно посмотрела на иероглифы на боку самолета — название компании по производству шелка. Наш, якобы, легальный бизнес. — А ты звони мне почаще, — посоветовала я и шмыгнула носом, — тогда и не загнусь. Хао заметил, что я замерзала, и притянул меня к себе, обнимая. Именно в этот момент я поняла, как буду сильно скучать по дому и некоторым его обитателям. Но все же ни о чем не жалела. Мне было интересно увидеть чужую страну, чужой город и чужих людей. Выучить язык, обзавестись друзьями, хотелось и поскорее начать новые тренировки. Я вздохнула, убирая выбившуюся из пучка прядь волос за ухо. Все произошло так резко, и я до сих пор не особо осознавала тот факт, что моя поездка может затянуться. — Мне кажется немного странным, что дедушка так резко ссылает меня. Неужели все из-за того, что я впервые в жизни голос подняла? Я задрала голову, упираясь макушкой в грудь Хао, и посмотрела ему в глаза. Почувствовала, как он напрягся, оставаясь внешне спокойным. Он долго провожал взглядом погрузчик. В итоге не выдержал и ответил, сминая ткань моего пиджака в кулаках: — Просто возникли кое-какие проблемы, а вчерашний скандал — отличный повод тебя спрятать. — Какие проблемы? — насторожилась я, поворачиваясь лицом к другу. Хао взглянул на меня с высоты своего роста и лишь ободряюще улыбнулся. Я поняла, что ответа не дождусь, и недовольно насупилась. Цзан, ехидно усмехнувшись, воспользовался возможностью и ущипнул меня за здоровую щеку. Я протестующее замычала, убирая его руки от своего лица. — Терпеть не могу, когда ты так делаешь! — Я беззлобно пихнула Хао в плечо. — А ты не дуйся и щипать не буду, — выдвинул он условие и резко помрачнел. — Думаю, пора. Я обернулась и увидела, как по трапу в салон самолета поднимался пилот. Сильный порыв ветра чуть не сдул с его головы фуражку, и командир экипажа с трудом удержал ее. Неожиданно для самой себя к горлу подкатил колючий ком, и я с силой прикусила нижнюю губу. В животе все свернулось в тугой ком от страха неизвестности. — Не реви, — хмыкнул Хао, притягивая меня к себе. — И не буду. — Послушай меня. — Его серьезный голос быстро привел меня в чувства. — Разница во времени между Римом и Гонконгом — шесть часов. Лететь — одиннадцать с половиной. Мы выбрали удачное время рейса, и ты успеешь засветло добраться до поместья дона Тимотео. К сожалению, там никто не знает о твоей болезни и личности кроме Девятого и его внешнего советника. Поэтому по ночам будь осторожней. Я понимала, что там никто ради меня не будет закрывать окна, когда стемнеет. Во-первых: лишь единицы сталкивались с проблемой подобной моей. Во-вторых: о моем происхождении будут, оказывается, знать лишь единицы. Так что никакого снисхождения, и в каком-то смысле это только к лучшему. — И что насчет внешнего советника… — сконфуженно протянул Хао, сжимая ладонями мои плечи. — Это твой дядя — Савада Емитсу. В это время к нам подошел Юн и настойчиво поторопил нас. — А раньше сказать нельзя было? — я охнула от того, как крепко меня обняли, и похлопала Хао по спине, прося пощады. — С Емитсу и у Босса, и у твоей матери всегда были натянутые отношения. Очень натянутые. Они о нем даже никогда не заикались. Мне отец рассказал об этом. Рэйден и Емитсу — сводные братья.***
Весь полет прошел за размышлениями о внезапном появившемся дяде. Я много слышала от дедушки о Вонголе, о доне Тимотео, но он ни разу не рассказывал мне о Емитсу. Говоря о матери, то из нее нельзя вытянуть вообще ничего, более скрытной женщины я еще не встречала. Она сожгла все, так или иначе связанное с отцом. Странно, что меня это не коснулось, если только не считать наших с ней отношений. Видимо, папа ей был очень дорог, либо же полностью наоборот. Учитывая то, как дедушка часто твердил о судьбе, которая нам не принадлежала, могла предположить, что их брак — его идея. Я досадно вздохнула, подперев кулаком скулу. Перевела взгляд на пластмассовую шторку, приподняла ее кончиками пальцев и краем глаза взглянула, что творилось за бортом. Под нами проплывали кучные облака, полностью закрывая собой землю. Я уже более смело придвинулась к иллюминатору, практически касаясь кончиком носа стекла. Зрелище было завораживающее. Я, затаив дыхание, наблюдала, как крыло самолета временами скрывается в белой пелене, словно в густом тумане. Не двигалась до тех пор, пока мы не преодолели облачный лес и под брюхом самолета не оказалась ровная гладь океана. Представив, сколько километров пустоты и воды подо мной, я сглотнула липкий ком страха и опустила шторку. У меня закружилась голова, сердце в груди совершило кульбит, а кишки прочно свернулись в узел. Никогда бы не подумала, что я так испугаюсь высоты. Когда мы вышли под палящее полуденное солнце, что пекло здесь даже сильнее, чем в Китае, я устало потянулась, разминая затекшее тело. Рубашка вздыбилась, и пришлось ее заправлять обратно в брюки. Оглянулась, наблюдая за тем, как из салона самолета Юн выносит мой чемодан. Смущенно рассмеялась, почесывая затылок. Мне было неловко от того, что кто-то таскается с моими вещами. Юн поставил рядом со мной багаж и внимательно поглядел по сторонам. — Мне жаль, но до поместья Вонголы я не смогу вас сопровождать. — Ли поклонился. — Скоро должны подъехать люди Девятого. — Это потому, что не хотите привлекать внимание, да? — вопрос был скорее риторическим, но Юн кивнул. — Неужели вы, столько пролетев, сразу отправитесь назад? — Не стоит беспокоиться, — уклончиво ответил палач, кажется, слегка удивившись моему вопросу. Я пожала плечами и не стала настаивать. Расстегнула верхнюю пуговицу на рубашке и глубоко вздохнула, прикрывая глаза. Ветерок был свежим и жара не доставляла особого дискомфорта. В воздухе пахло раскаленным асфальтом, свежей краской и горячей резиной. Всегда мечтала побывать заграницей и вот я во Флоренции. Город, который знаменит своими художниками, учеными, поэтами. — Они заставляют ждать, — ворчливо произнес Юн, и я посмотрела на него с легкой ухмылкой. — Я только рада возможности постоять, а то после перелета моя жопа приняла форму кресла… Ли нахмурился, услышав от меня не самое эстетичное для его слуха слово. Я лишь усмехнулась тому, что хладнокровного мастера пыток смущали подобные фразы.***
Я вертелась волчком на заднем сиденье, разглядывая во все глаза пейзаж Итальянского города. Мы проезжали мимо старых, узких улиц, где между домами были натянуты, словно паутина, веревки для сушки белья. Основания зданий облуплены, краска давно потускнела. На маленьких подоконниках и балконах стояли цветы, которые пылали ярками красками, украшая общую картину. Когда мы подъезжали к центру, я невольно ахнула, увидев вдалеке красный купол собора. Он будто бы парил над всем городом. К моему великому сожалению на соборную площадь мы не поехали, а свернули в совершенно другом направлении. Я обернулась, провожая взглядом Санта-Мария-дель-Фьоре. Когда мы оставили город далеко позади, я уже могла рассмотреть поместье из светлого камня и с зеленой крышей, что стояло на холму в окружении пышных деревьев. Оно казалось огромным: массивные стены каменной кладки были выстроены на совесть. Создавалось впечатление неприступной крепости с башнями бойницами, которые сейчас, разумеется, не имели стратегически важного назначения, но вид производили весьма грозный. Все это великолепие вольготно раскинулось на несколько гектаров земли. На брусчатой дороге, ведущей наверх, нас то и дело слегка потряхивало, но это не отвлекало меня от созерцания. Я наклонилась вперед, рассматривая через лобовое стекло здание, в котором живет один из самых знаменитых боссов мафии. Нервно сглотнула, совершенно не подозревая, что буду делать, когда встречусь с доном Тимотео и со своим дядей. Знал ли о моем существовании Емитсу? Ответ на этот вопрос меня сейчас беспокоил больше всего. Мы притормозили, ожидая того, когда откроют высокие железные ворота. Когда створки распахнулись, водитель кивнув людям снаружи, надавил на педаль газа и въехал во внутренний двор поместья Девятого Вонголы. У меня сердце от волнения в груди забилось ужасающе быстро. Кудрявый итальянец что-то произнес на родном языке, привлекая мое внимание. Когда я перевела на него взгляд, то он протянул мне какую-то голубую коробочку и снова что-то сказал. Мне оставалось лишь вопросительно выгнуть бровь, так как я совершенно ничего не поняла. Мужчина нетерпеливо дернул рукой, и я, повинуясь, отковырнула край упаковки, вытряхивая на ладонь несколько контейнеров с цветными контактными линзами. — Серьезно, что ли?***
Внутри поместья меня встретила огромная парадная лестница из белого мрамора. С бордовой ковровой дорожкой, крепленной золотистым ковродержателем. Я застыла подле нее, переминаясь с ноги на ногу на кафельном полу. По бокам стояли два внушительных, древних, начищенных до зеркального блеска, доспеха, сжимающие в своих латных рукавицах двуручные мечи. Словно защитники этого поместья. Так как мне жестом приказали ждать тут, я тихонько подошла к одному из рыцарей и уставилась в нагрудник, где отражалось мое лицо. Благодаря линзам у меня теперь был карий цвет глаз, из-за чего я стала походить на совершенно типичную азиатку. Несмотря на свою нелюбовь к собственному происхождению, данный факт немного разочаровывал. За моей спиной кто-то прокашлялся, и я резко обернулась, смущенно заправляя прядь волос за ухо. Предо мной стоял невысокий, худощавого телосложения русый парень и добродушно улыбался. Насколько я могла судить по первому взгляду, он был примерно моего возраста: пятнадцать-шестнадцать лет. — Добрый день, — поздоровался он со мной на японском языке, и я поклонилась в ответ. — Мое имя Базиль. Я из организации CEDEF, во главе которой стоит внешний советник Вонголы. — Очень приятно. Я вновь склонилась в уважительном поклоне. По одному взгляду этого парня поняла, что свое имя, которое он наверняка знал, лучше не называть. Так же не позволила себе проявить удивление по поводу того, что он подчиненный моего дяди. Голубые глаза Базиля весело сверкнули, и я окончательно убедилась в том, что этот мальчик — личность приятная. — Прошу вас проследовать за мной. — Он указал раскрытой ладонью направление, приглашая меня идти вперед. — Вас ожидает дон Тимотео. Я, откровенно говоря, сильно удивилась тому, что Базиль в совершенстве владеет японским языком, да еще и говорит очень уважительно. Улыбнувшись, последовала за ним, с интересом разглядывая интерьер поместья. Картины, цветы, огромные окна — все это вызывало восхищение. Светлые оттенки прекрасно сочетались с зеленью, которой здесь было очень много, благодаря чему в коридорах стоял свежий запах листвы. Все сильно отличалось от того места, где я жила: в нашем поместье преобладал темный цвет. Базиль остановился у одного из множества кабинетов и негромко постучался. Ответ пришел незамедлительно, и парень открыл дверь, пропуская меня вперед себя. На большом зеленом кожаном кресле за письменным столом восседал пожилой мужчина с пышной щеткой седых усов. Мягкий взгляд его карих глаз остановился на мне. Не надо было быть гением, дабы понять, что предо мной — Девятый Вонгола. На мгновение я заколебалась, а затем согнулась в поклоне, чем вызвала легкую улыбку на лице дона. Босс поднялся из-за стола, обошел напольный глобус, едва прикоснувшись до его гладкой поверхности подушечками пальцев, и встал напротив меня. — Рад снова тебя видеть после стольких лет, Селена. — Дон протянул мне широкую ладонь, и я неловко ответила на рукопожатие. — Взаимно… — растерянно произнесла я, удивляясь, что мы уже, оказывается, когда-то виделись и тому, что дон тоже знал японский. — Ты была очень маленькой, когда твой отец привозил тебя сюда. — Девятый Вонгола понял причину моего замешательства. — Что ж, присаживайся, ты, наверное, устала после полета. — Спасибо, но, честно говоря, я бы постояла. Моя сконфуженная улыбка позабавила дона, и он понимающе рассмеялся, но его веселое выражение лица быстро сменилось серьезным. Я отчего-то невольно закусила нижнюю губу, словно провинилась в чем-то. — Позволь я тогда сразу перейду к делу, — произнес дон Тимотео, облокачиваясь на свою трость. Я сосредоточенно кивнула. — Только пятеро человек знают из какой ты семьи. Это я, Базиль, внешний советник, моя правая рука — тот, что забрал тебя из аэропорта и Босс семьи Каваллоне. Это была личная просьба Цзы Сяо. — Меня смерили внимательным взглядом. — Поэтому прошу соблюдать несколько несложных правил: прятать татуировку, носить контактные линзы и никому не называть своего настоящего имени. Лучше придумать новое. Дон замолчал и выжидающе на меня посмотрел, сжимая ладонью трость с круглой рукоятью. Я медленно перевела взгляд на стоявшего в метре от меня Базиля, а затем вновь взглянула на Девятого. Все-таки кое-что не могло меня не смущать в его просьбе. — Извините, можно вопрос? — Я дождалась утвердительного кивка. — Мне все понятно насчет тату и имени, но причем здесь мои глаза? Дон Тимотео спустя несколько секунд добродушно улыбнулся и ответил: — Твой дедушка уж очень любит всем рассказывать о твоем необычном для азиатов цвете глаз. Если бы челюсть в действительности могла отпадать от удивления, то моя бы сейчас болталась в районе пупка. Я ожидала любого ответа, но только не такого. Никогда бы не подумала, что дедушка мог вот такое обо мне сказать, особенно после того, как он меня ударил. Это выходило из ряда вон. Машинально приложила ладонь к щеке, все еще не сводя шокированного взгляда с улыбающегося дона Тимотео. Проговорили мы еще не долго, так как у Девятого Вонголы было много дел, но несмотря на занятость, он лично вызвался показать мне часть поместья. Я изрядно удивилась, но удивилась приятно. Все-таки сам Босс, а не просто обычный подручный. Если бы на его месте был мой дедушка, то такого отношения к себе можно было не ожидать. Он редко снисходил до простых смертных, кто не имел веса в мире мафии. Дон Тимотео же сразу показался совершенно обыденным мужчиной, который не чурался общаться с собственными подчиненными. Девятый много рассказывал про деда, и мне стало казаться, что я знала совершенно другого человека. Удивительно, что любимая тема для разговора у него — я. Оказалось, дедушка боялся того, что из меня вырастет вторая мама, и я пойду по ее стопам. Среди людей Триады ходила молва, что Тейя — лучший снайпер из всех, кого они знали. Самой мне не доводилось видеть мать с оружием в руках, но я не раз убеждалась в ее чертовски остром зрении. — Мы пришли, — сообщил дон Тимотео, останавливаясь возле одной из комнат. — Она пустует уже восемь лет. Я заметила, как меж бровей Девятого залегла глубокая морщинка, словно он был чем-то огорчен, но она почти мгновенно разгладилась. Босс положил ладонь на круглую ручку и открыл дверь, пропуская меня вперед. Я вошла в помещение и замерла, пораженная тем, как интерьер этой комнаты выделялся на фоне остального поместья. Обилие красных и коричневых цветов буквально оглушило после светлых коридоров. — Ого, — тихо выдавила я из себя. — Я подумал, что эта самая безопасная для тебя комната. — Дон выразительно посмотрел на красные бархатные шторы. — В остальных не так мрачно. — Вы знаете о моей… проблеме? — осторожно поинтересовалась я, посмотрев снизу вверх на Девятого. Он лишь кивнул, и я закусила нижнюю губу, отводя взгляд. Моя проблема заключалась в том, что я не могла находиться после заката на улице или в помещении, где не зашторены окна. Всему виной отраженный луной солнечный свет. Стоит солнцу зайти за горизонт, как для меня наступало опасное время. Ни один врач не смог назвать точный диагноз, лишь разводили руками и говорили, мол, у меня неизвестный вид аллергии. Не было и лечения. Я половину детства провела за тем, что пила разные таблетки, которые не помогали. В итоге родители плюнули и попросту запретили мне покидать поместье, хоть и существовал способ перемещения по улице ночью. Оденься я так, чтобы не было открытых участков кожи, то могла спокойно выходить под жалящий свет луны. Мне стыдно было кому-то говорить о своей «аллергии». Обычно после этого на меня смотрели как на полоумную. — Ты не придумала себе имя? — Вырвал меня из размышлений голос дона Тимотео. Я подняла голову и вновь обвела взглядом комнату, где мне суждено было провести какое-то время и усмехнулась. Одно имя уже крутилось на языке. — Дандан — красный.