***
На вертолете прилетели в аэропорт. В самолете по просьбе Дино все окна были закрыты и я со спокойной душой могла снять с себя капюшон и перчатки. Но мое спокойствие было недолгим, потому что по трапу поднимался ОН. Занзас. Я была достаточно о нем осведомлена благодаря Каваллоне, и этого хватило, чтобы при виде босса Варии похолодеть от ужаса. Нет, страшным он не был, но от него исходила такая ярость, что я невольно вжала голову в плечи, чтобы стать менее заметной. Его ледяной взгляд с тихой яростью проскользил по лицам присутствующих, на моем лице он дольше всех задержался, а потом мужчина равнодушно отвернулся и вальяжно развалился в кресле. В его руку тут же вложили стакан, судя по цвету и льду - в нем виски. Следом за ним в салон зашли еще двое НЕЧТО и ребенок. Про себя я их назвала человек-еж и петушара. Насчет последнего я оказалось права. Ну а вообще, как можно еще назвать человека, у которого волосы стоят дыбом, будто его шарахнуло током, а у второго на голове зеленый хохолок? Как потом выяснилось, это Леви-А-Тан и Луссурия. Мелкого же звали Маммон. Не знаю, что с ними делает ребенок, да и не хотелось знать. Меньше знаешь – крепче спишь. И все-таки я лишний раз убедилась, что Вария нечто очень странное и дикое. Дино оставил меня тут одну и ушел в кабину пилота. Счастливый. А мне теперь приходилось сидеть и слушать весь этот ор. — ЛУССУРИЯ, ОСТАВЬ МОИ ВОЛОСЫ В ПОКОЕ, ЧЕРТОВ УРОД! — Ну, Ску… — ЕЩЕ РАЗ МЕНЯ ТАК НАЗОВЕШЬ, ПОЛЕТИШЬ В КИТАЙ ВНЕ САМОЛЕТА! — Ши-ши-ши. — Босс, вам не холодно? — Заткнись, мусор. — Молчание – не дороже золота. — Ши-ши-ши. — ВРО-ОЙ! — Босс… — Заткнись, мусор. Где мой виски? — … деньги. — Ши-ши-ши, принцу скучно. — За удовольствие надо платить. — ВРО-ОЙ, КТО КИНУЛ В МЕНЯ СТАКАН?! — Мусор. — Ску, в твоих волосах стекло… — ВРО-ОЙ, Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ! — Только не мечом, Ску! — ВРО-О-ОЙ! — Ши-ши-ши, вот теперь веселее. — Босс, я прикрою вас! Это все смешалось в сплошную какофонию, я сползла с кресла почти на пол, чтобы не дай Бог в меня что-нибудь или кто-нибудь прилетел. Очередной стакан разбился рядом с головой Леви. Мимо меня просвистели стилеты, и раздался смех Бела. Над моей головой пролетел Луссурия, от всей души которого пнул Скуало. Со спинки кресла, стоявшего передо мной, свесился Бельфегор, «шишикнул» мне на ухо и поинтересовался, не скучно ли мне. Я отчаянно завертела головой, вызвав еще одну порцию оригинального смеха принца. Нет, мне не было скучно, мне было страшно, и пробраться в кабину пилота не было никакой возможности. Дино знал, что здесь будет твориться, звал меня с собой, но я отказалась, ведь там огромное окно. На кресло рядом со мной плюхнулся Белл, сверкнув своей белозубой улыбкой и начал расспрашивать меня про мою семью. Пришлось отвечать, потому что в разговор вклеился Скуало и Маммон, хотя последнего больше интересовало наше финансовое состояние. Даже Занзас вполуха слушал о том, что я рассказывала. Луссурия и Леви тоже затихли и иногда вставляли в разговор свои пять копеек. Варию невозможно понять: то они кажутся сборищем неадекватов, то становятся действительно серьезными и очень надежными. Скорее так оно и было, хоть они и поголовно ненормальные, но были верными союзниками. Если их не бесить. Салон заполнился сопением, через два часа все утомились и друг за другом начинали засыпать. Даже Дино присоединился к нашему сонному царству. Рядом со мной на кресле так и сидел Белл, он поднял разделяющий нас подлокотник, закинул ноги на соседнее пустующее кресло, а свою голову положил мне на ноги и никакие возражение не принимались. Как он сказал: «Принц любит комфорт». С горем пополам и я уснула, а проснулась от того, что мне в ногу кольнули чем-то острым, я дернулась, открыла глаза, и услышала вопрос, который не ожидала услышать: — В покер играть будешь? Принц выспался и ему скучно. — На деньги. — Над моей головой парил Маммон, скрестив на груди свои маленькие ручки. — У меня нет денег. — После сна в глазах и в голове было все еще мутно, и я пыталась проморгаться, глядя на Бельфегора. — Ши-ши-ши. — Меня схватили за руку, подняв с кресла, потащили к входу в кабину пилотов и усадили на пол напротив Луссурии. Как выяснилось, там места больше. Играть в покер я умела, причем неплохо. Мы с Хао и Леем часто засиживались в гостиной допоздна за партией покера. Играли мы, конечно, не на деньги, но ставки тоже были высоки. Мытье полов на всем первом этаже! Мыть пол никто не хотел, особенно я. И поэтому даже когда проигрывала, заставляла кого-то другого мыть за себя пол. Я же была внучкой босса и мне не смели отказывать. Через час игры я сидела в куче денег и улыбалась шире, чем сам Бельфегор. Хотя Белл сейчас не улыбался и был довольно хмур. Маммон тоже сидел темнее тучи, глядя на деньги, которые я выиграла, только Луссурия подбадривал меня, хоть сидел уже с дырой в кармане. — Флеш Рояль, — я выложила карты на середину и обвела взглядом остальных игроков. — Снова?! — ахнул Маммон и в чувствах скинул карты. Я рассмеялась. — Забирайте банк и играйте без меня, я устала. — Выпрямила спину, которая, подтверждая мои слова, громко захрустела. Маммон тут же расслабился и начал разбирать кучу моих честно заработанных денег, ну… почти честно. Жульничать никто не запрещал, особенно, если никто не видел. Ну, как никто? Занзас точно видел, но ничего не говорил, только иногда бросал на меня взгляды. Если не обращать внимания на то, что в его глазах читается большими буквами «мусор», то там можно было увидеть одобрение. Спустя такое огромное количество времени, что я с ними провела, я успела ко всем привыкнуть и проникнуться уважением к этим людям. Как это ни странно, они тоже ко мне привыкли. Я даже удостоилась звания «чертов мелкий мусор» от Занзаса, причем из его уст это звучало почти как похвала, но только почти. Скуало больше не пытался «случайно» насадить меня на лезвие своего меча, Леви вообще, кажется, был рад женской компании. Маммон перестал вымогать из меня деньги, а Луссурия стал плести на моей голове косички, раз ему этого не позволял Скуало. Правда, потом косички переросли в вечерние прически. Занзас спал, впрочем, как и всегда, он просыпался лишь для того, чтобы сходить в туалет или поесть. Бельфегор так вообще стал называть меня «принцессой покера», чему я вообще была не рада. Увидев это все, Дино обрадовался, но все равно ретировался обратно к пилотам.***
Прилетели мы в Китай тогда, когда солнце уже снова уходило за горизонт. И я, процедив сквозь зубы крепкое ругательство на китайском, напялила на голову капюшон и вцепилась в руку Дино. Не стоило мне уже сейчас начинать тратить мой лимит в пятнадцать минут. Потом мы снова сели в небольшой вертолет. С трудом туда вместилось девять человек. Леви был за пилота, рядом с ним уселся Луссурия с мелким на плече. Меня без зазрения совести впечатал в противоположную дверцу Занзас, я бы даже не удивилась, если бы он сел на меня. Рядом с ним сел Скуало. Напротив меня была точно такая же картина. Правда, теперь прижатым к стенке оказался Бельфегор. Дино постарался... Ну что поделать, такова судьба самых худых в компании. Занзас снова начал восполнять энергию коротким сном. И как только можно спать при таком шуме? Высаживались мы по отдельности в лесу вокруг поместья, у которого оказалось удивительно безлюдно, хотя во дворе обычно крутилось человек двадцать. Меня, к моему искреннему удивлению поставили в пару к Скуало, отчего тот как всегда взбесился: ему не нравилась мысль, что придется тащить за собой ребенка. Однако, спорить особо не стал, понимая, что времени в обрез. Спрыгнув с не до конца приземлившегося вертолета, Суперби схватил меня за запястье и мы, пригнувшись, помчались в сторону дома. До него оставалось минут пятнадцать быстрым шагом, Леви не рискнул подлететь ближе. Увидев, что Скуало ломанулся напрямик, я зашипела и дернула его за руку, останавливая. — Ты что, хочешь через главный вход войти? — зашептала я. — Оглянись, овца, — так же зашептал он. — В окнах – никого, вокруг тоже нет ни души. — Это то и странно, здесь обычно человек двадцать дежурят. — Я задрала капюшон повыше, чтобы увидеть лицо мечника. — И ты хочешь, как крыса, зайти с черного входа? Ну уж нет, идем напролом! Он сильно дернул меня за руку и поволок за собой, срезая ветки кустов мечом. Мне это совершенно не нравилось, где все? Неужели уже и до главного здания добрались? Я в последний момент увидела, как что-то на крыше сверкнуло, и, если бы не Суперби, я была бы похожа на дуршлаг. Он вовремя отскочил от пуль и меня заодно уволок. Сквозь сжатые зубы, чтоб не дай Бог заорать и привлечь к себе внимание всех, мечник побежал прямо к открытым настежь дверям и втолкнул меня в дом. — Иди ищи своего деда, — только и сказал он мне и след его простыл.***
Нет, ну нормально, а? Киданул меня одну, да еще и в темном доме, где могут находиться враги. Я захлопнула дверь и сняла капюшон, так как окна все так же занавешаны, хоть и прошел почти год. Я осмотрелась, все было в пыли, пол тоже давно не видел мокрой тряпки или хотя бы веника. Мебель была накрыта белой тканью. Я сделала шаг и тут же наступила на что-то деревянное, нагнулась, пошарила рукой в кромешной тьме и подняла свой гунь, который я в тот день прислонила к стене. Неужели он до сих пор здесь? И что здесь вообще произошло? Неужели они поспешно переехали? И, если это действительно так, то почему не сообщили об этом мне? Я зябко поежилась: давно не отапливаемый дом хранил прохладу последних августовских ночей. На улице были слышны выстрелы и ругань Скуало. Я обернулась на закрытую дверь. Вздохнув, решила подняться в дедушкин кабинет. У лестницы я опять обо что-то споткнулась, но в темноте было не разобрать. Вспомнив, что в гостиной в одном из столов были фонари, я в темноте начала шарить руками в поисках нужного ящика, а когда нашла, то незамедлительно включила свет. Лучше бы я этого не делала. У порога лестницы лицом вниз лежал труп, в его затылке торчала рукоятка кинжала. Я зажала рот, чтобы не закричать и в ужасе уставилась на кровавую лужу вокруг его головы. Собралась с духом и подошла ближе. Кровь была свежая и тело еще не остыло. Подавляя приступ паники, я постаралась перевернуть мужчину и ахнула, забыв об осторожности. Это был дедушкин советник. Сердце колотилось как бешенное, я быстро вскочила на ноги и отошла назад. Осмелилась включить фонарик поярче, и снова пожалела о содеянном. Вокруг меня были одни трупы и кровь. На пыльном полу было видно сотни следов обуви, большинство из них вело на второй этаж. Дрожащей рукой я потянулась к пистолету, благо стрелять меня научили. И, вздохнув пару раз для успокоения, решительно перешагнула через советника и стала подниматься наверх. На улице все бушевал Скуало, крича свое любимое «Врой». Где-то выше этажами разбилось стекло, и могу поклясться, я услышала тихое «ши-ши-ши». На пролете между первым и вторым этажом лежал труп Хао, стеклянными глазами уставившись куда-то мне за плечо. Я прикусила губу, сдерживая рыдания, сейчас не время и не место оплакивать погибших, когда твоя жизнь тоже находится в опасности. Вдруг резко первый этаж озарился оранжевым светом, стекла из некоторых окон повылетали, я испуганно шарахнулась, но, услышав «сдохни, мусор» успокоилась. Я опустилась на корточки и закрыла глаза старому другу. Из пулевого ранения на лбу тоненькой струйкой потекла кровь. Я нахмурилась и прикусила губу, стараясь отогнать паршивые мысли. На негнущихся ногах я стала подниматься дальше, мне нужно было на третий этаж. Я молилась всем Богам, чтобы ни дедушки, ни мамы там не было. На четвертом этаже что-то громко грохнуло и затрещало. Судя по всему, Вария развлекается. У дверей кабинета, прислонившись спиной к стене, сидел Лэй, и, если бы не пробитый висок, я бы подумала, что он просто решил отдохнуть… Дрожащей рукой я закрыла глаза и ему, нечего мертвым смотреть на весь ужас, творившийся в их доме. Но только непонятно одно, их убили совсем недавно, но дом казался заброшенным, что же тогда они тут делали? Решили вернуться? За дверью я услышала голос. Мамин голос! Судя по нему, она была жива и здорова! Я, обрадовавшись чему-то хорошему, что случилось за последние минуты, открыла дверь и так и застыла в проеме. Спиной ко мне стояла мама, живая и невредимая, но вот перед ней на коленях сидел дедушка, зажимая кровоточащую рану на бедре. Его глаза выдавали полное непонимание происходящего. Его родная дочь стоит перед ним, направляя дуло пистолета ему в лоб. И тут дедушка заметил меня. Теперь его глаза отображали ужас. Я, как и мама, стояла с вытянутой рукой, в которой был пистолет, но, однако, он был направлен не в деда, а в мать. — Что ты делаешь? — я не узнала свой голос, он был грубым и будто деревянным. Совсем не живой. Мама резко обернулась, но руки с пистолетом не отвела от своего отца, на ее лице отразилось удивление. — Глупый ребенок, — она вздохнула. — Я должна была предвидеть, что ты заявишься сюда. Вся в отца. — Я, кажется, задала тебе вопрос. — Все так же смотрела на нее, не моргая, удивляясь своему хладнокровию. Кажется, труды Емитсу не пошли насмарку, пусть передо мной и стоит мать. Она, кажется, тоже была удивленна моему тону, но все же спокойно ответила: — А разве не видно? — она перевела взгляд на дедушку. — Целюсь в лоб папе. — Ну а теперь будь добра объяснить, зачем ты это делаешь? Дедушка, глядя на меня в упор, стал качать головой, показывая, что я зря это спрашиваю. Меня обуздала такая злость и обида на мать, что я прямо сейчас была готова выстрелить в нее. Нет, не убить, но сделать больно хотелось. Дедушка казался таким беспомощным и всеми отвергнутым, что у меня защемило сердце. А мать казалась самым отвратительным человеком на Земле, даже если у нее и были веские причины желать смерти ее отцу. — Глупый ребенок, — снова повторила она. — Зачем тебе объяснять, если ты не поймешь? Триада держала весь Китай в страхе, нам не нужны были никакие союзы с другими кланами мафии, нас все боялись. Твой дедушка слишком добрый. Что-то я этого не заметила, нас и так все считали одной из самых кровавых семей мафии, а под дедушкиным главенством мы просто слегка отмылись. — Я хотела стать боссом Триады, — продолжила она, стряхнув с плеча упавшую с потолка побелку. — Но папа захотел сделать боссом твоего отца, и что мне было делать? — Ты убила отца? — ахнула я, с каждой секундой все больше ненавидя эту женщину. — Да, — спокойно кивнула она. — И, кажется, твой дедушка понял, что это была я, но доказать не смог. Но зато смог отказать мне в наследовании титула босса. Я поглядела на деда, тот не выдержал мой взгляд и опустил голову, морщась от боли. Я заскрипела зубами и снова подняла глаза на маму. Она улыбалась. Улыбалась совершенно ненормально, ее сумасшедшей улыбке обзавидовался бы даже Бельфегор. — Что с тобой случилось? — наконец спросила я. — Я устала. — Равнодушное пожатие плеч. — И твой дедушка тоже, — ее глаза будто вспыхнули огнем. — НЕ СМЕЙ! — закричала я во всю силу легких, увидев, что мамин палец на спусковом крючке напрягся. Я выстрелила маме в плечо немногим раньше, ее рука дрогнула и она не попала туда, куда целилась, но она смогла выстрелить дважды. Первый выстрел только оцарапал висок, но второй угодил точно в легкое. Дедушка без признаков жизни рухнул на пол. Мать победно улыбнулась и расхохоталась, поворачиваясь ко мне, в ее здоровой руке был еще один пистолет. — Дедушка хотел тебя уберечь, отправив к Девятому Вонголе, но ты настолько глупа, что сама пришла ко мне в руки. Не знаю, что дальше случилось, а точнее, как это произошло. Сначала послышался нарастающий монотонный гул, мои волосы стали хаотично развиваться, будто находились в воде, а следом я вспыхнула белым пламенем. Это случилось настолько резко и мощно, что ударной волной сшибло с ног маму. Круг пламени прошел сквозь нее, выбил все стекло и перевернул всю мебель, которую нашел на третьем этаже. На моем лбу загорелось белое пламя посмертной воли. Темные шторы слетели с окна, и, казалось, что весь лунный свет начал притягиваться ко мне, но я даже не поморщилась. Пламя на моем лбу сильнее разгоралось, пропорционально моей ненависти к матери, которая вылупилась на меня во все глаза. Я направила пистолет на нее и сжала его с такой силой, что порезала ладонь. Я не отдавала себе отчет в том, что делаю. Сейчас у меня не было контроля над собой, ярость застелила глаза. И я нажала на курок. Но не попала. Я обернулась, за спиной стоял Занзас и держал мою руку поднятой к потолку. Увидев мое пламя, он нахмурился, но не более. Его больше волновал пистолет, намертво застрявший в моей руке. Как он не пытался, но он не смог разжать мои пальцы. — Отпусти его, — его хриплый низкий голос действовал не хуже пощечины. — Не смей этого делать сама, — он посмотрел на мою мать, забившуюся в угол. И я послушно отпустила пистолет, он глухо упал на когда-то чистый белый ковер. Пламя на моей голове стало гаснуть вместе с моими силами, и, если бы Занзас не подхватил меня свободной рукой, то я упала бы на осколки стекла. — Отвернись, — сказал он. Я поняла, зачем он просит сделать это. Он собирался сам убить ее, собирался сделать это за меня. Я в ужасе застыла, и сын девятого, чертыхнувшись, сам развернул меня к себе лицом, прижав мою голову к своей груди. Раздался выстрел, яркая оранжевая вспышка озарила комнату. Я дернулась, вцепившись в китель Занзаса и застыла, боясь сделать вдох или пошевелиться. Я почувствовала отдачу через его тело, он отпустил левую руку со своим пистолетом и засунул его за спину. Только хотел меня отпихнуть, как я прошептала очень тихое «пожалуйста» и он замер, отпустив руки. Он ничего не делал, не пытался меня успокоить или подбодрить, он просто стоял и ждал, когда я отлипну от него. В коридоре послышались шаги и Занзас, не оборачиваясь, дал приказ Леви убрать тело моей матери, понимая, что только после этого я соизволю отцепиться от него. Мы стояли в самом проходе и мешали пройти Леви-А-Тану, но я даже шелохнуться не могла. — Блядь, сраный прилипчивый мусор, — устало процедил он и, схватившись за ремень моих штанов, легко поднял меня и перетащил в другой угол комнаты. Луссурия пришел к Леви на помощь, а Скуало и Бельфегор все еще зачищали территорию. Когда возня в углу закончилась и дверь за ними закрылась, я тут же отошла от Занзаса и только тогда осмелилась взглянуть на него. Он был немного потрепанный, кое-где даже поцарапанный. Не успела я и слова сказать, как тут же рухнула на пол, где только что был дедушка, и, схватилась за голову, пыталась заставить себя не разораться и не биться в конвульсиях из-за раздираемой боли. Из носа потекла горячая кровь, но этого я даже не заметила. Но Занзас мимо глаз это не пропустил. Он с силой закинул мне капюшон на голову, да так, что я чуть носом не уткнулась в пол. Я даже и не понимала, что сидела под лунным светом с непокрытой головой. — Да вставай ты уже, — босс Варии схватил меня за руку и рванул на себя. Я поморщилась от боли в ладони, где у меня был глубокий порез. Занзас почему-то тоже последовал моему примеру и наморщился. Мы синхронно перевернули руки ладонями вверх и уставились на них. У обоих порезаны ладони и из ран текла кровь. — Цао ни ма*… — с чувством произнес Скариани*. — Только этого мне не хватало. — Это ты сейчас про то, что руку порезал или про то, что вы с ней теперь официально побратимы? — В дверях застыл Скуало, с интересом наблюдая за нами и скрестив руки на груди. — Заткнись, мусор, — Занзас напоследок одарил меня яростным взглядом и вышел из комнаты. Униформа Варии на Суперби была заляпана кровью и, судя по всему, чужой. Он наградил меня долгим изучающим взглядом, фыркнул и кивнул в сторону выхода. — Идем, — только и сказал он. Ну и я пошла, скорее на автомате, чем по собственному желанию. Я практически не замечала, что поместье деда сейчас было забито людьми Каваллоне и Вонголы, они зачищали побоище и искали тех, кто мог выжить. Не знаю, откуда они здесь взялись, возможно, были где-то поблизости, неважно. Я была просто убита, раздавлена, разорвана на мелкие куски. Я смотрела по сторонам пустыми глазами и шла только благодаря механической памяти, которая взяла надо мной вверх. Вряд ли я смогу оправиться после сегодняшнего. Вокруг сплошное предательство. Как мне теперь доверять людям? Я не смогу уже этого сделать. Любить кого-то, значит привязаться к человеку. Я не хочу больше этого. Двое близких мне человека были убиты у меня на глазах и вы думаете, что после этого я смогу дальше жить и любить? Ни за что. Я оступилась и упала на колени. Сжав ладони в кулаки, я поняла, что больше не могу держаться, до крови прикусив себе губу, я истошно завопила. Слезы полились из глаз дикими потоками против моей воли. Я стучала руками по грязному полу и кричала, лишившись остатков разума. Иногда в особо тяжелые моменты я начинала биться лбом о пыльный ламинат. Скуало ничего не сказал, только махнул рукой оставшимся людям на этаже, чтобы уходили и оставили меня одну. Он и сам поначалу хотел подойти ко мне, но не стал этого делать, понимая, что сделает только хуже. Суперби попятился к лестнице, затем развернулся и ушел нормально.***
Рыдания девушки были слышны даже на улице. Все столпившееся снаружи тупо молчали, глядя кто куда. Только Занзас все еще хмурился, глядя на свою ладонь, иногда тихо под нос бурчал что-то про сраное побратимство и на чем он хотел его вертеть. Последним из поместья вышел Скуало и на молчаливый вопрос остальных Варийцев только покачал головой. — Бедняжка, — охнул Луссурия, приложив ладони к щекам, и покачал головой. С заднего двора вышел Дино с Ромарио, о чем-то шумно переговариваясь. В руках у Мустанга было семейное кольцо Триады. Когда они подошли ближе, стало ясно, что они не знали, что с ним делать. То ли отдать Селене, когда она придет в себя, или еще что-нибудь, но вот что? Просто выбросить такую вещь было невозможно, ее носили только боссы их семьи. — Эй, Пони, — обратился к блондину мечник. — Мы тут так и будем толпиться, пока мелкая заливает соплями этаж или что? — Вы уже давно могли уйти, Скуало, — ответил Дино. — Я присмотрю здесь за всем. А Селене еще предстоит решить тяжелые вопросы. Суперби кивнул и пошел за Занзасом и остальными. — Нужно сообщить девятому, — обратился Дино к своему подручному, — и объявить о похоронах. — Сделаю, — мужчина в черном костюме поклонился Каваллоне и поспешил исполнить приказ босса. — Теперь остается только ждать. Дино тяжело вздохнул, ему было очень больно слушать, как кричит и плачет девушка, но он не смел подойти к ней, зная, что сделает только хуже. _______________________________ Примечание ежа: Цао ни ма (кит.яз) — еб твою мать. Скариани — фанонная фамилия Занзаса.