Луна для Вонголы

      Мое появление на пороге дома немного шокировало Нану. Никогда мне не было так неловко, как в тот момент, когда попросилась остаться у них на неделю. Я могла бы снять номер в другой гостинице, но именно под этой крышей меня не достанет Занзас. Конечно, если ему вообще взбредет в голову мысль увязаться за мной.       Еще, к моему сожалению, брата дома не было. Тсуна сейчас находился в школе. Я не имела никакого понятия о том, каково учиться в огромном здании вместе со сверстниками и получать за усвоенные знания оценки, ведь мое образование — домашнее.       Мне было неудобно оставаться в доме Тсуны потому, что здесь и так жил целый батальон, состоящий в основном из детей. Я вообще их любила, но только тогда, когда они спокойные, а не буйные, как Ламбо. Вот кого-кого, а этого теленка мне хотелось временами придушить. Особенно сейчас, когда я злая и уставшая, а он мне запрыгнул на голову и стал ковыряться в волосах. Видимо, подумал, раз я тоже кудрявая, то и в моей голове можно что-то спрятать. Хотя, судя по всему, в ней не было даже мозгов.       Когда я избавилась от маленького недоразумения, то без сил рухнула на кровать и уснула. Мне снилось, как кто-то копошится у меня на макушке, а потом проникает в уши. Какая-то дрянь хотела залезть мне в мозг и взять под контроль. В ужасе проснулась, стряхивая с себя невидимого ползущего паразита. Когда убедилась, что это лишь сон, то спокойно выдохнула и потянулась к сотовому телефону, чтобы взглянуть на время. Проспала всего три часа. Видимо, не судьба мне выспаться нормально.       Я услышала сдавленные смешки за спиной и обернулась. В комнату, стоя в дверном проеме, заглядывали Тсуна с Такеши, и оба тихо смеялись, поглядывая мне на голову. Я в недоумении уставилась на парней, не понимая, чем вызван их смех. Когда поверх плеча Тсуны выглянул Хаято, то он усмехнулся и постучал себе указательным пальцем по голове.       — Что? — Я последовала подсказке Гокудеры и дотронулась до своих волос.       — Вы чего здесь столпились? — послышался голос Рёхея, а потом показался и он сам, протискиваясь между Тсуной и Ямамото.       Комнату сотряс раскатистый смех Сасагавы, который подхватил Такеши с братом. Я же, бубня себе под нос проклятия в сторону Ламбо, нащупала у себя в волосах кучу фантиков от конфет. Отпрыск семьи Бовино постарался на славу: я не могла самостоятельно распутать всю эту «красоту».

***

      — Ауч!       — Прости.       Я сидела в ногах у Тсуны и Ямамото, и эти двое пытались вытащить из моих волос фантики. Зеленый ковер подо мной немного кололся, и я то и дело ерзала. Хаято же довольно ухмылялся, когда я в очередной раз вскрикивала от боли из-за того, что кто-то из парней сильно дергал меня за прядь. Рёхей с мрачной сосредоточенностью следил за тем, как работают его товарищи и в итоге не выдержал, вытаскивая из письменного стола брата ножницы.       — Давайте-ка я сейчас все экстремально быстро сделаю!       Он воодушевленно щелкнул лезвиями, медленно приближаясь ко мне. На его лице не было ни грамма шутливости, он и вправду собирался выстричь мне весь мусор из волос. Испугано схватила Тсуну за ляжку, задрала его ногу, из-за чего брат опрокинулся на спину, что-то сдавленно крякнув.       — Защищайтесь, сэр Рёхей. — Я грозно прищурилась, пригрозив парню пяткой. — Вы не посмеете надругаться над моей головой.       — И этот человек называет себя боссом Триады? — фыркнул Хаято, скрещивая руки на груди.       Я цокнула языком, недовольно приподняла бровь и уставилась на Гокудеру. Тот пожал плечами и с вызовом взглянул на меня. Рёхей с Ямамото переглянулись и молча наблюдали за нами.       — Да, а еще я собираюсь драться ногой будущего босса Вонголы.       — Может, не надо драться мною? — жалобно спросил Тсуна. — И вообще я не хочу становиться боссом Вонголы!       — Какое совпадение, я тоже не хотела становиться боссом.       Настроение мигом улетучилось, я отпустила Тсуну и откинулась спиной на кровать. Еще раз хмуро взглянула на Хаято и отвернулась. Вот надо было ему ляпнуть про босса и напомнить мне о моих обязанностях и «правилам поведения». Все от меня требовали полной серьезности, и расслабиться я могла только среди этой компании. Лишь Гокудера умудрялся все испортить.       — Ты ее обидел, — нравоучительно заметил Ямамото, болезненно распутывая очередной фантик.       — Чем же?       — Язвишь вечно, — ответил за Ямамото Рёхей и плюхнулся на ковер недалеко от меня.       Хаято насупился и отвернулся, показывая этим, что он оскорблен до глубины души. Зато никто из них за все время так и не спросил, почему я резко пришла к Тсуне домой со всеми вещами. Это меня определенно радовало.       Из моих волос брат стал вытаскивать особенно сильно запутавшийся клочок фантика, что я даже прогнулась в спине, постоянно ойкая и хлопая ладонью по ковру. Из-за этого моя рубашка задралась, открывая обзор на бинты, которые я так и не удосужилась размотать и посмотреть, что там с ожогом. Не болел и ладно.       — Что это у тебя? — с подозрением в голосе поинтересовался Гокудера.       — Позволь мне не отвечать, — буркнула я, скосив глаза на Хаято. — Ай! Кто в районе макушки орудует? Проплешина же будет.       — Прости, — виновато отозвался Тсуна и кинул на пол очередной фантик.       В общей сумме оберток от конфет было уже штук двадцать и, судя по веселившемуся Ямамото, их в моих волосах еще достаточно. Я измученно выдохнула и наклонила голову, чтобы ребятам было удобнее.       Я непроизвольно положила руку на бок, пытаясь понять, остался ли у меня ожог, или Занзас его убрал, как уже однажды делал. Ничего не чувствовала сквозь рубашку и бинты: ни боли, ни дискомфорта. Только жуткая обида и разочарование остались в памяти, от которых я все пыталась отгородиться. Мне все хотелось перенять оптимистичное настроение вечно счастливого Ямамото и Рёхея. Вот кто действительно успешно умели забыть о проблемах и наслаждаться жизнью. Только для Такеши это стало тяжело в последнее время. По его глазам было видно, что ему очень больно из-за гибели его отца в будущем. Даже его улыбка стала не такой яркой, как прежде.       — У-ла-ла, как вам творение рук великого Ламбо? — послышался высокомерный голосок виновника моих нынешних мучений.       — Я сейчас достану большую палку, и теленок получит по рогам…       Медленно подняла голову и взглянула на Ламбо сквозь занавешивающий взор волосы. Представила, как это должно смотреться со стороны: длинные лохматые волосы спадали на лицо. Между черных прядей виднелись глаза, а под ними темные мешки, в которые поместятся рождественские подарки для всех детей Индии.       Ламбо вздрогнул, а его нижняя губа задрожала.       — Страшила! — взвыл он и убежал.       Я ехидно хохотнула и снова опустила голову на растерзание Ямамото и Тсуны.       Вскоре на моем затылке обнаружили засохшую кровь, и воодушевленный Рёхей обрадовался возможности испытать свою коробочку на мне. Помня прошлый опыт с павлином Луссурии, я косо уставилась на горящий желтым пламенем шпатель в руке Рёхея. Меня заверили, что это ни в коем случае не больно и что от этого ничего не вырастает.       Когда Рёхей занес художественный инструмент мне над пострадавшей головой, то у меня настолько зачесался затылок, что я с трудом усидела смирно.

***

      Когда мои мучения были окончены, я закуталась в плед, что лежал на кровати брата, и удобно уселась на крутящемся стуле. Мне было вроде бы и не холодно, но почему-то знобило. Боялась, что это все из-за нервов и снова придется пить успокоительные. Сейчас особенно сильно не понимала, как такой невротик как я, может обладать каким-то нереальным «спокойствием», что так долго выбивал из меня Занзас. Да и как можно было додуматься добиваться спокойствия, все время играя на моих нервах?       Резкий эмоциональный скачок, а затем полное опустошение.       Как же мне добиться этого самостоятельно? Не просить же кого-то загнобить меня настолько, чтобы я жутко разозлилась или, наоборот, разревелась.       Я крутанулась на стуле, не обращая никакого внимания на ребят. Мои колени уперлись в письменный стол Тсуны, не дав мне завершить полный оборот. Я зевнула и сонно уставилась в окно, лениво моргая и сильнее кутаясь в плед. Сначала подумала, что у меня мутно в глазах из-за того, что хотелось спать, но потерев их кулаками, поняла, что это не так. За окном все было словно в молоке.       — Какой густой туман, — задумчиво протянула я, прерывая очередную словесную перепалку между Гокудерой и Рёхеем.       — А? Ты о чем?       Рядом со мной встал брат, посмотрел в окно и испуганно икнул. Тут же вскочила остальная тройка и последовала примеру Тсуны — выглянули на улицу. Рёхею не хватило свободного места, и он перевалился через спинку стула, опасно накреняя меня назад под жалобный скрип мебели.       — Экстремально нулевая видимость! — пробасил он мне на ухо, и я втянула голову в плечи, пытаясь защитить свой слух.       — Не нравится мне это. — Тсуна нервно улыбнулся, покосившись на меня.       — Да, это не нормально, — согласилась я и подозрительно прищурилась. — Айда на улицу.       Я неуклюже вскочила со стула, чуть не уронив Ямамото, подхватила полы пледа, словно это платье и, наступив босой ступней на ногу Хаято, выскочила за дверь, запоздало прокричав извинения. У меня всегда просыпается шило в одном месте, когда мне надо отвлечься от каких-либо тяжелых моментов. Превращаюсь в маленького шута, лишь бы не сидеть спокойно и не думать.       Парни только спускались со второго этажа, а я уже обулась и вышла на улицу, зябко кутаясь в теплый плед. Прошла по каменной тропинке, вышла за ворота дома и остановилась посередине дороги. Я заозиралась по сторонам, пытаясь понять причину такого природного явления, нетипичного для зимы и для Японии в целом. Мы же, в конце концов, не в Лондоне, где таким туманом никого не удивишь.       Приближение ребят я только услышала: как и сказал Рёхей — видимость нулевая. Я разглядела Тсуну лишь тогда, когда он чуть не вписался в меня, а вот Хаято целенаправленно отдавил мне ногу и хмыкнул, довольный местью.       — Здорово, — весело сказал Ямамото, и я обернулась к нему.       На его плече восседал Реборн, явно понимающий, что сейчас происходит. Тсуна тоже заметил совершенно спокойный и не заинтересованный взгляд своего репетитора и, кажется, догадался, в чем дело. До меня же дошло немногим позже, когда над головой раздался голос Маммона.       — Боже-боже, мне снова приходится работать бесплатно. — Туман вокруг нас немного рассеялся, что позволило нам лицезреть парившего в воздухе аркобалено. — Но раз это входит в мои обязанности, то ничего не поделаешь.       Я мигом помрачнела и отступила на пару шагов назад, заходя за спину Рёхею. Мне так было стыдно, что пропустила два испытания, но сейчас мне хотелось пропустить и третье. Мало того, что снова вспомнила всю сегодняшнюю ночь, так я еще уставшая и с нулевым желанием помогать. К тому же меня подмывало спросить, что там сейчас делает Занзас, поэтому пришлось с силой прикусить себе язык.       Мои мысли будто бы прочитали, или же у меня все было написано на лице.       — Босс очень зол, — обратился ко мне Маммон, не обращая никакого внимания на остальных хранителей.       — Значит, с ним точно все нормально, — недовольно пробубнила я из-за плеча Рёхея.       — Ты не станешь участвовать, — резко произнес он. — Тем более, ты в какой-то степени уже прошла мое испытание.       У меня даже рот приоткрылся от удивления, но, справившись с ним, я благодарно кивнула, понимая, что он имеет в виду, и даже удостоилась ответного кивка. Поймала на себе настороженные и ничего не понимающие взгляды ребят и пожала плечом. Может, когда-нибудь, расскажу им о моем ночном приключении, но только не сегодня. Мне еще слишком трудно и больно даже вспоминать об этом.       Когда туман Маммона снова сделался практически непроглядным, я стояла и смотрела в ту сторону, где скрылись Рёхей, Тсуна и Ямамото. Ничего кроме белого морока видно не было, а затем и он растаял, оставив после себя пустоту улиц. Я подняла голову и посмотрела вверх, на тоскливо проплывающие серые, тяжелые тучи. Назойливый ветер бросил мне в лицо охапку пожухлых листьев и принялся трепать облетевшие кроны деревьев. Я поморщилась, отплевываясь от пыли и смахивая с пледа сыпучую умершую зелень. Мне так не хотелось того, чтобы ребята думали обо мне как-то плохо из-за Маммона и Занзаса. Хотя самое ужасное именно то, что они как раз таки не станут меня винить, а я ведь в очередной раз их подвела. Не по своей воле, но все же.       Я нахмурила брови, отворачиваясь от той дороги, по которой убежали ребята, услышав какую-то загадку про поросенка. Сколько бы я сейчас не ломала над ней голову, то все равно ничего не понимала.       В метре от меня на холодном асфальте разлегся Хаято, что-то хрипя себе под нос. Стоило лишь Маммону создать иллюзию его сестры, как он тут же упал на землю и принял позу креветки. Удивительно, что в этом виновато одно печенье. Я подошла к страдальцу, завязала концы пледа узлом, села на корточки и потрепала Хаято за плечо. Гокудера никак не отреагировал на мое вмешательство в его личное пространство, продолжая кряхтеть в асфальт от боли в животе. Тогда я перевернула его на спину, с трудом приподнимая.       — Хватайся за шею, — попросила его я, закидывая безвольные конечности Хаято себе на плечи. — Нечего тут асфальт протирать.       Лицо Гокудеры приняло зеленоватый оттенок, и я немного испугалась за сохранность пледа брата. Но все обернулось лишь тем, что очередной парень, который мне когда-то нравился, бессознательно повис на моих плечах. Я шумно выдохнула, и дыхание колыхнуло пепельные волосы Хаято, что так щекотали мне лицо. Сцепив пальцы замком на пояснице Гокудеры, я попыталась встать вместе с ним, но лишь едва смогла оторвать бессознательное тело от земли. Он весил больше, чем мне казалось.       — Ну что за мужики пошли в наше время? — я недовольно пробухтела, пытая счастье подняться еще раз.       Я снова безрезультатно плюхнулась под весом Хаято на асфальт и зло сдула прядь волос, лезшую в лицо. Было сильное желание оставить его так и лежать на земле, но совесть мне этого не позволит. Вдруг еще задавят? Я бы позвала кого-нибудь из дома на помощь, но Нана ушла в магазин вместе со всеми детьми.       — На Джудайме напала стая голодных собак! — прокричала я на ухо Хаято и встряхнула его за грудки толстовки. Ноль реакции. — Смотри, Хибари пытается убить Тсуну!       Гокудера лишь что-то промычал и откинул голову назад, приоткрыв рот. Раздраженно подняла глаза к небу, молча ругая себя из-за того, что я не в состоянии привести человека в чувства.       — А, плевать.       Я отпустила Хаято, поднялась, сняла с себя плед и аккуратно повесила его на веревки для сушки белья во дворе Тсуны и вернулась обратно. В одной рубашке было очень холодно, так как ветер продувал черную тонкую ткань насквозь. Я крепко ухватилась за запястья Гокудеры и, кряхтя от натуги, поволокла его к двери дома.       Оглянулась, чтобы ненароком не споткнуться о порог и аккуратно поднялась на ступеньку, пихая пятой точкой дверь. С трудом затащила бессознательного Хаято в помещение, стараясь не думать о том, что могла где-нибудь его ушибить, пока волокла. Я встала посреди коридора, опустила руки Гокудеры и плюхнулась рядом с ним на пол, пытаясь передохнуть. С улицы дул холодный ветер, продувающий меня почти до самых костей. Я неуютно поежилась, на карачках подползла к двери и захлопнула ее.       Лбом уперлась в прохладную стену, опираясь руками на тумбочку, где стоял телефон, я с трудом поднялась на ватные ноги. Сняла тяжелые ботинки и аккуратно поставила их на коврик. Покосилась на грязную подошву кед Хаято и тяжко вздохнула. Мне совершенно не хотелось напрягать Нану с мытьем полов. Скрепя зубами от недовольства стащила грязную обувь с ног Гокудеры. Проходя мимо все той же тумбочки с телефоном, я заметила на ней полный воды пульверизатор.       Я ехидно ухмыльнулась.       Взяв распылитель в руки, убедилась, что в ней чистая вода, а не какое-нибудь моющее средство. Я взглянула на Гокудеру и тихо рассмеялась. Подошла к бессознательному телу, встала у его головы и нагнулась, поднося пульверизатор к самому лицу безмятежного Хаято. Предчувствуя будущие недовольные восклицания, все равно брызнула водой.       Потребовалось всего три нажатия на рычажок, и вот уже на меня злобно взирали два зеленых глаза.       — И почему я раньше не додумалась тебя водой облить?       Хаято промолчал, сел и вытер подолом толстовки свое мокрое лицо. Как только он задрал кофту, из-под нее на пол посыпался песок. Гокудера медленно обернулся, а я так же медленно отвернулась от него и сделала вид, что разглядываю узор на обоях. Я еле сдерживала улыбку, а вот Хаято был столь мрачен, что даже странно.       — Расстроен из-за того, что Маммон тебя не взял? — догадалась я, наблюдая за тем, как Гокудера оттряхивается.       — Отстань, — коротко бросил он.       У Хаято все никак не получалось стряхнуть весь песок, но мои попытки помочь ему были приняты в штыки. Он так на меня взглянул, будто я ему на тракторе ноги переехала. Я изумленно выгнула бровь, примирительно подняла руки вверх и отошла в сторону. Если честно, то меня уже крайне достало такое отношение к себе. Я пыталась помочь, а от меня отмахиваются как от надоедливого комара, который уже всю кровь выпил.       — Как же вы меня достали. Коситесь так, словно я виновата во всех ваших проблемах.       Я с силой захлопнула за собой дверь в выделенную мне комнату. Рядом с небольшой кроватью стоял мой чемодан, который, казалось, вот-вот лопнет из-за того, что я запихала в него смятые вещи. Прислонившись спиной к стене, стала расстегивать пуговицы на черной рубашке. Подошла к шкафу, где в дверце было огромное зеркало. Сняла с себя вещь, откинула ее на кровать. Поднесла руку к кончику бинта, что был заправлен вовнутрь, и, громко сглотнув, стала разматывать его, глядя на свое отражение.       Было немного страшно, ведь я смутно помнила, что кожа на боку у меня обуглилась, прямо как на руках после битвы неба. Те ожоги у меня болели, не переставая, но наркотики немного заглушали боль. Полученные повреждения совершенно не проходили, даже спустя неполный месяц улучшений не было видно. Лишь Занзас смог убрать деяние собственного пламени. Наверное, не многие могли «похвастаться» тем, что выжили после его атак и отделались лишь ожогами.       Сейчас я боялась именно того, что чернота на моем боку так и осталась, что Занзас не убрал ее, а наркотик просто блокирует всю боль.       Поэтому когда я стянула бинт, то вздохнула с облегчением и какой-то благодарностью. Ожога не было, осталось лишь небольшое покраснение. Я провела подушечками пальцев по красноте и немного поморщилась. Жутко неприятное ощущение, словно наждачной бумагой прошлась себе по коже, а не пальцами.       Я положила бинты на пустой письменный стол и подошла к чемодану. Подняла его, положила на кровать и расстегнула молнию. Стала доставать все вещи и аккуратно раскладывать их на убранную постель. Одежды у меня изрядно поубавилось; что-то мне порвали или подпалили, что-то я заляпала кровью, а на что-то был вылит виски. После того, как я стала боссом, мне уже пришлось трижды полностью обновлять гардероб. Одежда в нашем мире долго не живет.       Наткнулась на форму Варии, что лежала на самом дне чемодана. Прижала к груди теплую куртку и уткнулась носом в мех на капюшоне. Я сделала глубокий вдох и почувствовала запах поместья Варии. Ведь у каждого дома есть свой особенный дух, пусть даже это штаб независимых убийц Вонголы. Пахло деревом, сталью с порохом, какой-то ледяной свежестью, перемешанной с запахом дорого алкоголя и каминного дыма. Почти так же пах Занзас: огнем, виски и холодом, который исходит от всех убийц. Сильнее прижала куртку к себе, понимая, как на самом деле нуждаюсь в человеке, которому я, видимо, совершенно безразлична. Без Занзаса я лишь упрямый, неопытный и наивный босс. Меня пристрелят при первой же возможности… или же отдадут Ван Пак Джуну.       Мне вспомнились назидания Шоичи о том, чтобы мы не делали того, что может изменить ход истории. У меня внутри все болезненно сжалось.       Я ушла от Занзаса.       Узнала всю правду и ушла от него, наслушавшись проклятий и оскорблений в свой адрес.       Неужели я могла этим изменить будущее? Сделала то, отчего предостерегал странный рыжий парень, что раньше притворялся нашим врагом?       У меня задрожали руки. Я медленно положила куртку на кровать, затем взяла первую попавшуюся кофту, надела ее на себя и, спотыкаясь о ковер, вышла из комнаты. С трудом спустилась на негнущихся ногах по лестнице, чуть несколько раз не упав. На кухне налила себе в стакан воды, но выпить так и не смогла, уронив его на пол. Стекло разлетелось по всей кухне, а жидкость залила мне ноги.       — Черт.       Я села на корточки и стала собирать осколки, что были сейчас в моей досягаемости. Хлопнула дверь в ванную, затем послышались глухие шаги, и на кухню вошел Гокудера, вытирая мокрые руки о свои черные штаны. Я поднялась на ноги, высыпала куски стакана на стол и облокотилась о раковину, опуская голову, пряча лицо за волосами.       — У тебя совсем руки из жопы, Хэн? — грубо поинтересовался он и стал собирать стекло, что было рядом с ним.       — У меня не только руки из жопы… — тихо ответила я.       В глазах все поплыло из-за выступивших слез, которые я сдерживала с того самого момента, как увидела Занзаса в клубе. Я попыталась утереть их рукавом, прежде чем это заметит Гокудера.       — Ты что, плачешь? — недоверчиво спросил Хаято, положив осколки рядом с другими. — Я же ничего…       — Да ты тут не причем, — отмахнулась я и стыдливо отвернулась от растерявшегося Хаято.       — Тогда чего ты ревешь? Не из-за стакана же? — все допытывался он.       Гокудера обошел меня и заглянул в лицо. Его перепуганный вид позабавил, и я прыснула от смеха, но вместе с этим из глаз потекли слезы. Я стояла смеялась и плакала одновременно. Взгляд Хаято, что метался по моему лицу, был полон ужаса и незнания, что делать в сложившейся ситуации.       — Хэн, ты чего? — он с трудом сглотнул.       — Мне страшно, — честно призналась я. — Кажется, я сделала то, чего не стоило делать…

***

      Истерика продлилась буквально пару минут, но Хаято, похоже, запомнил ее на всю жизнь. Столь перепуганное лицо у Гокудеры я наблюдала первый раз, и только из-за этого мои слезы превратились в смех. К тому же, стало стыдно за то, что показала себя с такой жалкой стороны.       Я сидела на диване в гостиной, обнимая свои колени, и безучастно разглядывала пальцы на своих ногах. Немного в стороне стоял Хаято, не зная, куда себя деть. Я заметила, что он несколько раз делал шаг в сторону выхода, но затем мотал головой и снова прислонялся спиной к стене. Хотел уйти, да, видимо, совесть не позволяла.       Как это ни странно, но после того, как я выплакалась, организм взбодрился, а в сон больше не клонило.       — Можно тебя попросить? — я подняла голову и посмотрела на Хаято. Он медленно обернулся ко мне. — Не зови меня по фамилии. Дело не только в том, что мы, в принципе, пересекли ту черту, когда люди еще не столь близки, чтобы звать друг друга по имени. — Гокудера брезгливо дернул уголком губ и смущенно отвернулся. — Просто, если знающие, но посторонние уши услышат мою фамилию, могут возникнуть проблемы. Не многие ко мне добродушно расположены.       — Оно и видно, — понимающе хмыкнул Хаято.       Гокудера вновь устремил на меня взгляд своих зеленых глаз и прочистил горло, прежде чем спросить:       — Расскажешь, что ты такого сделала, что чуть меня в своих соплях не утопила? — Его наигранный гонор меня позабавил. — Должен же я знать, за что тебя убивать, если ты изменила своим поступком будущее.       Я хотела возмутиться, но увидела на лице Хаято тень улыбки и реальную заинтересованность в моем поступке. Наверное, я первый раз вижу его столь серьезным и готовым выслушать, и мне действительно захотелось поделиться тем, что у меня на душе. Сбросить груз и надеяться на то, что услышу совет. Закрыла рот, прежде чем оттуда стали вырываться недовольные восклицания. Я откинулась на спинку дивана, стала задумчиво отковыривать кожу с обветренных губ и поочередно оттопыривать мизинцы на ногах. Всегда так делала, когда размышляла над чем-то с босыми ногами. Помогало максимально сосредоточиться.       — Я ушла от Занзаса.       — Что? — переспросил Хаято, мгновенно помрачнев.       Гокудера напряженно выпрямился, сурово нахмурился и сжал ладони в кулаки. Он явно так же, как и я, подумал, что теперь возникла большая вероятность того, что будущее могло измениться. Я подняла свой взгляд на злое лицо Хаято и дернула кожицу на губе сильнее, чем должна была, и разодрала ее до крови. Поморщилась, отрывая уже отмершую частичку собственного тела. Гокудера медленно выдохнул, заставляя себя успокоиться.       — Он, конечно, та еще мразь, и в другой ситуации я бы порадовался… — Гокудера неуверенно замолчал, заметив мой пристальный взгляд, и отвернулся к стенке. — Что произошло? — глухо пробубнил он.       Я усмехнулась, слизывая с губы выступившую кровь. Хаято обернулся на мой смешок, недовольно приподнимая бровь и скрещивая руки на груди. Выглядел он так, словно я уличила его в чем-то не очень приличном. Наверное, заставила Гокудеру вспомнить тот момент возле реки, другой причины так себя вести я не видела. Как только пришла к такому умозаключению, то тут же смутилась сама и резко отвернулась.       — Не хочешь выпить кофе за нуднейшим рассказом о моей личной жизни? — я почесала висок. — Плачу я.       — Что? — опешил Хаято от моего неожиданного предложения.       — Что? — эхом отозвалась я. — Это не свидание, я просто хочу крепкого кофе.       Хаято подозрительно прищурился, но, поверив, что у меня нет никаких скрытых мотивов — согласился.

***

      На улице уже смеркалось, и ветер становился все более холодным и колючим. На какое-то мгновение в висках привычно отдалось тупой болью и так же быстро все прошло. Обернулась, посмотрела себе поверх плеча и убедилась, что луна взяла бразды правления безграничным куском темного неба над головой. Я поежилась и плотнее запахнула испорченную куртку, черная кожа которой была заметно растянута на груди из-за Занзаса.       Вдоль дороги, по которой мы шли, стали загораться фонари. Родители, что гуляли со своими детьми, стали собираться по домам. Я выдохнула через рот, выпуская облачко пара, и чихнула. Краем глаза заметила настороженный взгляд Хаято, после чего от меня отступили на шаг в сторону. Гокудера достал из кармана штанов пачку сигарет и закурил, глубоко затягиваясь. Я наморщила нос, почувствовав запах никотина. Хаято, не глядя, выдохнул дым в противоположную от меня сторону, где в тот момент проходила женщина с маленьким мальчиком. Гокудере незамедлительно прилетело по хребту тяжелой сумкой.       Хаято вскрикнул, чуть не подавившись сигаретой. Ребенок вяло взглянул на нас и отвернулся, устремив задумчивый взгляд вдаль.       — Ты чё, совсем из ума выжила?! — Гокудера обернулся, держась за отбитое место.       — Ах ты невоспитанная невежда! Ты как со старшими разговариваешь?! — взбеленилась женщина, поправляя волосы, что выбились из-под шапки, и снова попыталась ударить Хаято. — Куда только родители смотрят! Тьфу на вас, чертовы иностранцы, только портите Японию. Пойдем, милый.       Женщина схватила ребенка за руку и быстро удалилась, периодически оглядываясь на нас и злобно хмурясь. Мальчик же был аморфный. Ему было совершенно не интересно, за что его мать так разозлилась, и вообще он выглядел как безвольная кукла. Очень нетипично для ребенка. Возможно, он чем-то болен или такое воспитание. Я взглянула на Хаято, который потирал рукой лопатку и в бешенстве смотрел на удаляющуюся женщину.       — Портим Японию? — проворчал он недовольно. — Да это ты ее портишь, овца!       — Прекрати, горячий итальянский парень. — Я пихнула Хаято локтем, опасливо покосившись на женщину, которая не услышала выпада в свою сторону.       — Я наполовину японец, вообще-то, — усмехнулся он, выкидывая в кусты бычок.       — Всего-то на одну четвертую.       Я махнула рукой и двинулась дальше. Хаято пару секунд стоял на месте, а потом быстро догнал меня.       — Откуда такие познания?       — Ты помнишь, кто я? — с усмешкой взглянула на Гокудеру. — Читала твое дело после нашей первой встречи.       Впереди замаячила вывеска кафе, переливаясь яркими неоновыми огнями. Я припустила, уже чувствуя на языке горечь горячего кофе, оставив позади обескураженного Хаято. Открывая стеклянную дверь в теплое помещение, я обернулась, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, дожидаясь, пока подойдет Гокудера. Судя по его мрачному лицу — ему не понравилась новость о том, что я читала его полную биографию.       Мы вошли внутрь, и я блаженно улыбнулась, медленно согреваясь. Бегло осмотрела довольно милое помещение: темный паркет, деревянные столики и стулья, между которыми лежали небольшие красно-бежевые ковры. На стенах — светлые узорчатые обои, а белые люстры были сделаны в виде шаров. Над стойкой с кассой висел плоский экран телевизора. Я подвела Хаято к самому удаленному столику, сняла с себя куртку, повесила ее на спинку стула и поправила съехавшую с плеча кофту. Гокудера посмотрел на мои шрамы, тянувшиеся от спины к ключице, затем скользнул взглядом по шее, где была видна часть испорченной татуировки, и равнодушно отвернулся. Я слегка улыбнулась, укладывая волосы так, чтобы дракона не было видно и села за стол спиной к выходу.       — Ты что будешь? — спросила я у Хаято.       — Без разницы, — ответил он, плюхнувшись напротив меня. — У нас был уговор: я иду с тобой пить кофе, а ты рассказываешь, что произошло.       Хаято подпер кулаком щеку и скучающим взглядом обвел присутствующих в кафе людей, а пальцами правой руки начал барабанить по столу одному ему известный ритм. Я засмотрелась на его кольца в виде черных черепов, среди которых вонгольское сильно выделялось. Работник кафе сделал телевизор немного громче: шла какая-то передача, и голос миловидной ведущей смешивался с тихой речью посетителей. Звякнул колокольчик на двери. Я обернулась, проводив взглядом парочку, что только что вышла на улицу, и снова повернулась к мрачному спутнику.       — Здравствуйте. Что будете заказывать? — К нам подошла официантка и достала из бежевого фартука блокнот и ручку. Девушка приветливо улыбнулась и вопросительно взглянула на Хаято.       Гокудера коротко качнул головой в мою сторону. Работница кафе приподняла идеально очерченную бровь и перевела вопросительный взгляд на меня.       — Капучино и Мокко, пожалуйста. Ты же не против? — Я взглянула на Хаято, и тот покачал головой, прикрывая глаза.       Девушка мне улыбнулась и ушла к стойке.       — Ладно, слушай, — я понизила голос и перешла на итальянский язык.       За время моего рассказа Хаято меня ни разу не перебил, лишь мрачно отпивал капучино из белой чашки. Он очень внимательно следил за моим лицом, практически не отводя взгляда. Иногда он недовольно хмурил брови и качал головой. В тот момент, когда я рассказала про последнюю запись в дневнике дедушки, то Хаято подавился и посмотрел на меня так, словно видит первый раз в жизни.       — Клинический ублюдок, — просипел Гокудера, откашливаясь. — И ты об этом не знала?       — Я ничего не помню про это. Только похороны отца почему-то запомнила, а все остальное забыла подчистую. — Я крутила в руках стакан из-под мокко. — Деда с матерью не сразу-то узнала, что уж говорить о Занзасе. Мне и не рассказывали об этом, просто говорили, что все произошло из-за моей любопытности и глупости.       — А причина у него была?       Хаято отставил пустую чашку в сторону с глухим стуком, чуть ли не скрипя зубами от злости. На его вопрос я лишь пожала плечами и сделала глоток любимого напитка. Он обычно бодрил и поднимал мне настроение, но сейчас даже шоколад, разбавленный кофе, совершенно не радовал. Спустя непродолжительную паузу я рассказала все до того момента, как вышла из номера.       — Что он имел в виду, говоря, что знает, чья кровь в тебе течет?       Я тяжко вздохнула, не понимая, почему его заинтересовала именно эта часть рассказа. Мне совершенно нечем гордиться в своем происхождении и вдаваться в подробности тоже не горела желанием. Гокудера нетерпеливо выгнул серую бровь, и я быстро сдалась. Раз начала все выкладывать, то уж и эту деталь можно рассказать, тем более я-то знала о Хаято все. Будет честно, если и он узнает обо мне.       — У дедушки никогда не было серьезных отношений, но вокруг него всегда было много женщин. Да и он держал бордель… — я неловко замолчала. — В общем, моя бабушка была испанской проституткой.       Я стыдливо поморщилась и отвернулась, разглядывая непонятный искусственный куст в углу заведения. Через столик от нас сидели две школьницы и тихо шушукались, глядя на Гокудеру. Мне была знакома эта форма, — обе девушки учились с Тсуной и ребятами в одном учебном заведении. Когда они заметили, что я на них смотрю, то одарили настолько грозными взглядами, что меня аж передернуло. Раньше думала, что это только у нас в Китае обитают сумасшедшие фанатки, но тут, похоже, тоже самое. Нахмурилась и отвернулась от девушек. Вспомнила, что когда я шла по торговому центру с Джуном, то на меня смотрели точно так же.       — Дай угадаю: так как у твоего деда наследников не было, то ребенка забрали, а мать сослали на край света?       В подтверждении его слов я кивнула, а затем услышала от Хаято смешок. Обернулась к нему и увидела на его лице понимающую улыбку. У Гокудеры ведь похожая судьба, его отец изменил своей законной супруге с пианисткой, и от этого союза родился Хаято. Его отобрали у матери и бедной женщине было недозволенно видеться с сыном.       — Ты не думал вернуться в свою семью? — неожиданно для самой себя поинтересовалась я. — Ты же сын босса. Наследник.       — А ты не хочешь вернуться в Китай? Ты же босс, — парировал Хаято, недовольно нахмурившись.       — Ладно, — я усмехнулась и примирительно подняла руки. — Один-один. Я вернусь в Китай сразу же, как закончим весь этот бред с телепортацией. Тем более, в клане сейчас тишь да гладь, внешний советник за всем следит.       Когда Джун уговорил своего отца оставить Триаду в покое на какое-то время, в клане действительно наступили мирные дни. Никогда такого не было на моей памяти. Не было никаких известий о нападении вражеских группировок или внутренних стычек. Не находили мертвыми чиновников в их же кабинетах с перерезанными глотками. Все спокойно, прямо затишье перед бурей. А она будет, если я не сделаю то, чего так хочет Ван Пак Джун.       Один шаг к пропасти я уже сделала. Еще один — и упаду. Оставалось ждать, либо кто-то меня пихнет с обрыва, либо же оступлюсь сама, ведь все это время я только и делала, что вслепую шла к самому краю.       Засмотрелась на дно стакана из-под своего кофе и меня осенило.       Я балансировала на краю, но обрыв в моем понимании олицетворяет не только смерть, а еще и свободу. Занзас в будущем мне все твердил, что я должна покинуть пост босса и уйти из Триады. Шаг в пустоту — я освобожусь от ошейника Джопок, шаг назад — я займу устойчивое положение на кресле босса.       Я стояла ровно между Триадой и Вонголой, но боялась пошевелиться, ведь могла разбиться или окончательно потерять того, кого люблю.       Отвлек меня от мыслей не Хаято, который вскрикнул от радости, что кольцо загорелось темно-синим пламенем, а срочный выпуск новостей.       Я медленно подняла взгляд на экран телевизора, наблюдая за тем, как четыре пожарные машины пытались потушить горящее здание. Отставила в сторону стакан, поднялась с места и подошла ближе, пытаясь рассмотреть дом и услышать, что передают корреспонденты. Я подозрительно вглядывалась в здание и в пламя, которое никак не могли потушить. Рядом со мной встал Хаято и настойчиво потряс меня за плечо.       — Сделайте погромче, пожалуйста, — попросила я у работника кафе, что держал в руках белое полотенце и отмахнулась от Гокудеры.       Работник кафе кивнул, достал пульт из-под стойки, сделал так, как я попросила, и принялся дальше вытирать стаканы.       — Вот уже час четыре пожарные бригады не могут справиться с огнем, что охватил все здание бывшего подпольного клуба, — сообщал ведущий новостей. — Никто не знает причину столь мощного возгорания, и почему огонь все еще не могут потушить. Есть версия, что в подвале здания хранилось…       — Занзас… — прошептала я.       Дальше я слушать не стала. Вытащила из кармана штанов деньги, кинула на наш столик купюры, даже не удосуживаясь пересчитать, схватила со спинки стула куртку и выскочила из кафе. Колокольчик над дверью что-то грозно мне прозвенел вслед. Я посмотрела по сторонам, вытаскивая из-под кожанки волосы, и пыталась сообразить, в какой стороне находится гостиница. Вспомнив, я заторопилась по выбранному курсу. Когда звон раздался повторно, то я услышала окрик Хаято.       — Куда ты рванула?       Махнула рукой, не желая останавливаться и отвечать, быстро шагая к гостинице, где обычно стоят такси. Пешком до горящего клуба мне пришлось бы топать около получаса, а времени мне терять не хотелось. Я была абсолютно уверена в том, что это Занзас разнес притон Джуна, больше не кому. Словно предчувствовала такой исход событий, когда выводила Занзаса наружу. Я запахнула куртку и прибавила шагу, из-за чего на повороте врезалась в мужчину, не успев затормозить. Наспех извинилась, не глядя на того, кого чуть не сбила с ног, и восстановила прежний ритм. За моей спиной послышался топот.       — Селена! Стой! — меня дернули за руку, останавливая.       Я недовольно обернулась к Хаято. Его зеленые глаза радостно светились в свете уличных фонарей. Такое ощущение, что я буквально несколько минут назад разговаривала совершенно с другим человеком. Смена настроения моментальная.       — Джудайме живет в другой стороне. — Гокудера указал большим пальцем себе через плечо. — Они получили печать…       — Заметила, — перебила я Хаято. — Я рада, правда, но мне сейчас не к Тсуне домой надо. Ты не обратил внимания на новости?       Гокудера подозрительно прищурился, вся радость у него из взгляда пропала. Я устало выдохнула, закатывая глаза к темному небу. Меня раздражала эта заминка, и я нетерпеливо оборачивалась назад, боясь увидеть столб дыма, возвышающийся над домами. Было тревожно за Занзаса, он один раз уже облажался с Джопок. Я волновалась, что он мог и сам пострадать, пытаясь отомстить за прошлую ночь.       — Здание какое-то горело, какое тебе дело до… — он запнулся. — А-а… неужели это то место, о котором ты говорила?       — Бинго, — резко сказала я. — Теперь мне пора. Передай ребятам, что они молодцы.       Только я повернулась, чтобы возобновить свой путь, как меня снова схватили за плечо и развернули. В спину ударил сильный порыв ветра, и все мои волосы упали мне на лицо, закрывая обзор на Гокудеру. Я с трудом убрала их назад и стала придерживать рукой.       — Скажи, ты совсем тупая или притворяешься?! — гаркнул на меня Хаято, снял одну из своих резинок с руки и протянул мне. — Нахрена тебе туда идти? Тебе прошлого раза было мало, когда ты угодила в ловушку? Я больше не рискну своей шкурой, чтобы Хибари притащить на помощь!       — Пожар устроил Занзас, это его пламя очень тяжело погасить. Я не могу спокойно идти домой, пока не удостоверюсь, что он цел.       Я благодарно кивнула, принимая резинку, собрала волосы в хвост и, вдохнув слишком много холодного воздуха, зашлась кашлем. Хаято же буравил меня тяжелым взглядом, ясно говорящим о том, какого парень обо мне мнения. Гокудера с каждой секундой все сильнее мрачнел, наблюдая за мной. Прохожие удивленно на нас оборачивались, но молча шли мимо, решив не трогать двух вспыльчивых подростков.       — Не ты ли мне недавно душу изливала на тему, что ему на тебя наплевать? — брезгливо бросил Хаято. — Теперь бежишь проверять? А если его там нет? А если там кругом враги? Ты хоть думаешь перед тем, как что-то делать?       — Если это связано с близкими мне людьми, то нет, не думаю.       — Оно и видно, — сокрушенно вздохнул Хаято и растрепал себе рукой волосы, словно пытался самого себя образумить. — Веди, пойду с тобой.       — Чего это ты решил со мной идти?       Я, признаться, сильно удивилась такому порыву со стороны Гокудеры. Не его это, нянчиться с кем-то, кроме Тсуны. Хаято, видимо, прочел это на моем лице и резко подался назад, пытаясь снова придать себе грозный вид. Он отвел взгляд в сторону, наблюдая за бродячей кошкой. Легкий ветерок колыхал его пепельные волосы, а свет от фонаря падал ему на лицо так, что он стал казаться старше. Еще я заметила, что он немного подрос за то время, которое провел в будущем. Он стал выше меня на голову.       — Джудайме будет не рад, если с тобой что-то снова случится, — вяло ответил он, совсем отворачиваясь от меня. — Я, как его правая рука, должен помогать остальным хранителям.

***

      Таксист, услышав, куда мне нужно было попасть, сначала отказывался вести, но, увидев в моей руке пачку денег, быстро согласился. Хаято неодобрительно качнул головой, прежде чем скрыться в салоне машины. Мне же было наплевать на все, лишь бы быстрее очутиться возле пожарища.       Близко к зданию было невозможно подъехать: вся дорога была заставлена машинами скорой помощи, пожарными и обычными зеваками, которые вышли посмотреть. Только я здесь не для того, чтобы стоять с открытым ртом и наблюдать, как рушится дом, а для того, чтобы найти Занзаса. Но понятия не имела, как мне его искать, он давно мог уйти, или… остаться внутри.       Я выскочила из такси, задела головой крышу машины и захлопнула дверцу. Потирая ушибленный лоб, ушла с проезжей части и взглянула на горящий дом. Пятиэтажка была полностью объята пламенем, с которым не могли справиться сильные струи воды. Со стен отваливались куски кирпича, железные прутья и балки, а окна уже давно лопнули от высокой температуры. Огонь пожирал все. Густой столб дыма поднимался в небо, а пепел, словно черный снег, разлетался по всей округе. Я то и дело стряхивала его со своей куртки, оставляя на коже серые полосы. От запаха гари в горле запершило и я пожалела, что не в водолазке, иначе бы натянула ворот по самый нос.       Когда рядом возник Хаято, я ему кивнула и направилась ближе к зданию, до которого оставалось еще прилично идти. Людей было так много, что мы с трудом протискивались через них. Я поняла, что это бесполезно, остановилась и оглядывалась до тех пор, пока не увидела лазейку, через которую легко можно пройти ближе к ленте ограждения без людских помех.       Схватив Хаято за локоть, потянула за собой через толпу к домам, вдоль которых я шла с Бельфегором. Шли до тех пор, пока не уперлись в каменный забор. Я задрала голову, задумчиво прикусив губу. Со стороны каменное ограждение мне казалось ниже. Оглянулась на Гокудеру, который, в свою очередь, с благоговейным ужасом наблюдал за пожаром. Проследила за его взглядом и сама в какой-то степени восхитилась происходящим. Такое зрелище завораживало своей красотой, масштабом и опасностью.       Пламя ярости Занзаса.       Мне было страшно подумать, сколько людей сгорело в его огне. Там могли быть и те, кто понятия не имел, что за человек стоял во главе этого «клуба». Кто-то мог просто прийти за очередной дозой или снять девушку. Они, конечно, не невинны, но и не причастны к мафиозным разборкам.       Я зажмурилась, потрясла головой, сгоняя с себя наваждение, и снова посмотрела на забор перед собой. Вытянула руки и поняла, что не достану, а если подпрыгну, то не смогу ухватиться за противоположный край и подтянуться. Дернула Хаято за рукав, привлекая к себе внимание. Он обернулся, размазывая по скуле пепел.       — Не подсадишь меня? Мне не запрыгнуть.       Я не могла просто смотреть на сажу, так и подмывало ее убрать. Натянула рукав кофты на ладонь и прошлась ею по щеке Хаято, вытирая серые разводы, ничего постороннего не вкладывая в этот жест. Гокудера отстранился, машинально коснулся лица и посмотрел на меня так, словно я что-то сделала не то. В замешательстве выгнула сразу обе брови и медленно опустила руку.       — Не делай так больше, — попросил Хаято и задумчиво взглянул на забор, тянущийся вперед метров на десять. — Хочешь по нему пройти?       Кивнула, размышляя над тем, что же такого я сделала, что Гокудера так странно отреагировал, ведь всего лишь вытерла грязь. Хаято посмотрел на меня, и, судя по его взгляду, скользящему по мне с головы до ног — он оценивал мой рост и приблизительный вес. Что-то высчитав, он хмуро фыркнул и присел на корточки, положив ладони друг на друга. На какое-то мгновение стало даже обидно. Занзас с одного пенделя закинул бы меня наверх.       — Резче, пока не передумал, — поторопил он.       Я тут же наступила ему на руки, и он с силой подтолкнул меня вверх. Ухватилась за края забора и легко забралась на него. Он был довольно широкий, даже не нужно балансировать, чтобы не упасть. Кто-то хорошо позаботился о сохранности своей территории, только вот не учел того, что через забор можно перелезть. Я посмотрела во внутренний двор и заметила ту собаку, что облаяла меня и Бельфегора в прошлый раз. Оказалось, что она не бродяжная. Дворняжка уставилась на меня темными глазами и стала скалиться, утробно рыча. Узнала меня.       — Лезешь? — спросила я у Гокудеры, отворачиваясь от страшной собаки.       Тот кивнул и, проигнорировав мою руку, с легкостью забрался вслед за мной. Я пожала плечами и двинулась вперед, сожалея о том, что забор тянется не все те сто метров, что нам осталось до здания. Впереди замаячило следующее ограждение, ничуть не хуже того, по которому мы сейчас шли. На глаз прикинула расстояние и поняла, что вшивые полтора метра спокойно смогу преодолеть. Я разбежалась и перепрыгнула с забора на забор, легко приземлившись на ноги. Поймала на себе косые взгляды зевак, что умудрились отвлечься от горящего здания. Немного прошла вперед, чтобы не мешать Хаято. Гокудера тоже удачно перепрыгнул, держа в руках уже прикуренную сигарету. Я покачала головой, но промолчала. Огня и дыма здесь и так хватало.       — Шпана! — послышалось нам вслед.       Мы быстро и без помех добрались до максимально близкого расстояния, к которому разрешалось подойти. Я только хотела спрыгнуть с забора, как засмотрелась на огромный черный провал в здании, где должна была быть дверь. Это было похоже на огромную пасть с железными зубами-балками, откуда валил особенно черный и едкий дым. Так же могла поклясться, что откуда-то снизу исходил рев, словно дом выл от боли, причиненной пламенем. В основание здания заливалось столько воды, что мне казалось, что оттуда скоро начнут выплывать тела.       — Жуть какая. — У меня по спине пробежались мурашки, и я невольно вздрогнула.       — В таком пламени даже трупов не будет, — спокойно произнес Хаято, встав рядом. — Один прах.       Я в очередной раз зашлась кашлем, вдохнув никотин вперемешку с гарью и спрыгнула на землю, подняв облако пыли. Как это ни странно, но тут дышалось немногим легче. Скорее всего из-за того, что дорога была полностью мокрой от воды, а основной дым ветром сдувало в сторону. Здесь даже больше пахло мокрым асфальтом и приглушенной пылью. Я подошла вплотную к желтой ленте, за которой вдалеке стояло четыре пожарные машины. Недалеко от меня находилась скорая, задние двери которой были настежь открыты, а на пороге салона, закутавшись в плед, сидела девушка. Глаза у нее были опухшие и красные, очевидно, она недавно сильно плакала. Судя по тому, что двое фельдшеров стояли в стороне и нервно переговаривались — девушка не пострадала. По крайней мере, физически.       Вновь перевела взгляд на жуткое здание и поразилась тому, что с пламенем до сих пор не могли справиться. Подъехала еще одна бригада пожарных и из нее шустро выскочили мужчины. Кажется, сюда съезжались все свободные машины в городе. Так же был удивителен тот факт, что огонь не перекидывался на рядом стоящие дома, целенаправленно пожирая лишь бывший «клуб».       — Селена, — тихо позвал меня Хаято, вырывая из размышлений. Я обернулась к нему, и он еле заметно кивнул в сторону. — Подозрительные ребята.       Я посмотрела туда, куда указал Хаято, и заприметила двух мужчин в строгих костюмах. Один из них приложил руку к уху и что-то начал быстро говорить. Видимо, у него был наушник. Убедилась в том, что с такого расстояния меня не узнают, да и что они вообще ни на кого внимания не обращают. Я косилась в их сторону вплоть до того момента, пока они не ушли.       — Смотри. — Гокудера указал мне в противоположном направлении. — Все камеры поблизости разбиты.       — А тут были камеры? — удивилась я, разглядывая поврежденную технику на ближайшем столбе.       — Он позаботился о том, чтобы никто не узнал его, — хмыкнул Хаято, отчего-то довольный таким положением дел. — Оказывается, мозгов он не лишен, хотя почему-то дал одной девушке уйти.       Оба посмотрели на единственную, кто уцелел в этом кошмаре. Было непонятно, почему Занзас позволил кому-то уйти: он не из тех, кто жалеет женщин. Раздалась громкая ругань со стороны здания, люди, тушившие пламя бросились назад. В толпе прошелся громкий гул голосов. Все наблюдали за тем, как часть лицевой стены с жутким грохотом обвалилась вниз, завалив «пасть» — единственный выход из этого ада. Только вот выходить оттуда больше некому.       Мы хоть и стояли на безопасном расстоянии от всего действия, но до нас докатилась горячая волна воздуха, перемешанная с пеплом и пылью. Я еле успела прикрыться руками и отвернуться. Прокашлявшись, я подняла голову и увидела, что в нашу сторону спешат сотрудники правоохранительных органов, все перемазанные в пепле. Мужчины громко просили людей отойти назад.       — Стойте! — вдруг завопила девушка, что сидела на пороге скорой. — Позвольте ей пройти сюда, прошу вас!       Она указывала пальцем в мою сторону, умоляя полицейских пустить меня за желтую ленту. Я в замешательстве посмотрела на Хаято, а потом снова на девушку. Понятия не имела, кто она и зачем я ей понадобилась. Возможно, она видела меня ночью. Поэтому когда офицер спросил, знаю ли я ту полоумную, то без промедлений ответила, что мы знакомы. Та девушка должна была что-то знать о Занзасе.       — Подождешь меня? — я посмотрела на Хаято и, дождавшись кивка, прошла под желтой лентой.       Как только я подошла к девушке, она проворно вскочила на ноги и вцепилась в мою руку мертвой хваткой. Теплый плед упал с ее плеч, открывая обзор на помятое красное кимоно с изображением цветущей сакуры. Только сейчас я поняла, кто передо мной стоит. Эта была именно та девушка, что я дважды встретила в одном и том же коридоре. Именно ее я предупредила о том, что может произойти. Теперь она стоит передо мной, единственная, кто осталась жива. Я бегло ее осмотрела, на ней не было ни царапины, лишь рукав прожжен около плеча.       — Это же ты, да? — с какой-то надеждой спросила она, еще сильнее сжимая мою ладонь. — Ты та девушка, что просила меня уйти?       Карие глаза «работницы» бывшего борделя снова наполнились слезами. Кажется, она была в ужасе от произошедшего, девушка даже не оборачивалась к огню.       — Я.       — Он… он… — Ее нижняя губа задрожала, а по чумазому лицу потекли слезы, оставляя после себя чистые полосы. — Тот, с кем ты уходила. Он голыми руками вызывал огонь! Он сжигал людей заживо! Без разбору… — она громко и жалобно всхлипнула. — Мне никто не верит…       Я улыбнулась и провела девушке по ее черным спутанным длинным волосам, пытаясь хоть как-то успокоить. Она вся дрожала. Я подвела ее обратно к машине скорой и подняла плед, заставляя ее укутаться в него. В здании снова что-то громыхнуло, наверное, стали обваливаться этажи.       — Я тебе верю, но ты не должна кому-либо рассказывать о том, что видела, — как можно спокойнее произнесла я. — Только мне.       Она понимающее закивала, всхлипывая и размазывая руками по лицу слезы.       — Как твое имя?       — М… Мизуки.       — Мизуки, расскажи подробно, что ты помнишь о том парне? — я села рядом с ней и коротко взглянула на встревоженного Хаято.       Девушка с минуту не могла начать говорить, все время истерично всхлипывая и дрожа как осиновый лист. Глаза у нее покраснели еще сильнее, и мне стало ее очень жалко, хоть ей повезло так, как не повезло никому, кто находился в том здании. Я ободряюще гладила Мизуки по спине, не торопя, и в итоге она более-менее успокоилась.       — Я услышала, как внизу, в клубе, что-то очень гремело. Когда подошла ближе, то заметила, что дверь вся объята пламенем, а внутри раздавались истошные вопли, заглушающие музыку. Я так испугалась, что не могла и с места сойти, — Мизуки замолчала, набирая в грудь воздуха. — А когда сквозь огонь вышел он, то страх стал просто удушающим. Никогда не видела столь опасных людей… да еще спокойно проходящих сквозь пламя!       В это время на помощь подъехала очередная машина. Мизуки вздрогнула, когда послышался еще один глухой удар, и прижалась ко мне. Я взглянула на Гокудеру, который ругался с офицером полиции, кажется, он хотел пройти.       — Помню, как он взглянул на меня, у меня перед глазами вся жизнь пронеслась, но потом… — Мизуки почему-то понизила голос почти до шепота. — Потом взгляд его слегка изменился, и он сказал, чтобы я выметалась вон, и добавил, что второго шанса уйти он мне не даст. Мне кажется, он узнал меня… — Мизуки подняла свое заплаканное лицо и посмотрела на меня. — После этого из-за угла выбежала еще одна девушка и он… он сжег ее прямо у меня на глазах голыми руками…       После этих слов она снова забилась в истерике, и стало ясно, что больше она говорить не сможет, но мне нужно было задать еще один вопрос.       — Ты видела, чтобы он выходил из здания?       Она часто закивала, впиваясь себе в волосы пальцами. Я замолчала, обдумывая услышанное только что. Занзас цел, и как я предполагала — отомстил за свое унижение. Притом отомстил так, что не осталось свидетелей, кроме этой девушки, но она вряд ли кому-то что-то расскажет. Вполне вероятно, что Джун поймет, кто виновен в пожаре, но без доказательств он ничего не сделает. Я взглянула на Мизуки и закусила губу.       — Тебе есть куда пойти?       — Да…       — Тебя знают в лицо хозяева… заведения? — серьезно спросила я.       — Не знаю… — Она всхлипнула.       — Если на тебя выйдут, не смей им описывать того, кто все это устроил. Иначе будут большие проблемы, и на тебя выйдет лично он.       Она вздрогнула, моментально прекратив плакать, и подняла на меня полные ужаса глаза. Мизуки отчаянно завертела головой и начала клясться, что ни за что не выдаст ни его, ни меня. Я успокаивающе улыбнулась и встала с порога машины. Заметила, как странно смотрят на нас фельдшеры, явно знающие или догадывающиеся о том, кем работала Мизуки. Взглянула на горящее здание, что было от нас примерно в пятидесяти метрах, и поняла, что его не смогут потушить, пока там камня на камне не останется.       Я уже направилась обратно к злому Хаято, как мне в спину прилетел вопрос о том, как меня зовут.       — Юи, — ответила я, немного замявшись.       Соврала, сказав правду.

***

      — Тебе все еще не кажется, что это была глупая идея?       Я покачала головой в ответ на вопрос Хаято и оглянулась на столб дыма, поднимающийся высоко над зданиями. Когда мы уходили, пламя практически погасло. Огонь безжалостно стер все, что было внутри, в который раз подтверждая, насколько беспощадным может быть Занзас. Я настолько его не понимала, что мои мысли противоречили сами себе. Даже не хотела думать обо всем, что сейчас увидела. Нет, мне не жалко никого, кто погиб от рук Занзаса, просто можно было обойтись без такого количества жертв. Я встряхнула головой, запрещая себе думать об этом и через силу улыбнулась.       Мы с Хаято решили идти к дому Тсуны пешком, чтобы хоть немного развеяться. Краем глаза заметила, как Гокудера достал пачку сигарет из кармана, и недовольно цокнула, привлекая к себе его внимание.       — Прекрати курить, — недовольно проворчала я, хватая Хаято за запястье, мешая достать сигарету. — У меня и так все в горле дерет от гари, молоком неделю отпаиваться придется.       — Если захочу, то я буду курить. — Гокудера попытался выдернуть свою руку, но я вцепилась стальной хваткой. — Женщина, отпусти!       Мы шли по парку, который находился рядом с высотными домами. Сейчас здесь было на удивление пусто, только одинокий старик со своей собакой, да женщина, спешащая домой с полным пакетом продуктов. Вероятно, столб черного дыма лишал это место своего очарования, угнетая одним видом.       — Страшно представить, в каком состоянии твои легкие, — все не унималась я. Во мне проснулся какой-то материнский инстинкт. — Сходи на флюорографию. Зачем будущему Десятому боссу Вонголы прокуренная «правая рука», который задохнется при первом важном задании?       — Ты меня бесишь, — прохрипел он, безрезультатно пытаясь оторвать меня от своего запястья. — Ты моя девушка, чтобы запрещать мне что-либо?!       — Радуйся, что нет, а то я бы тебя била, застав за очередной сигаретой.       Гокудера как-то удачно крутанул рукой, что поцарапал меня своим браслетом с шипами. Я отпрянула, вскрикнув от боли. На тыльной стороне ладони красовалась длинная красная полоса. Хаято победно ухмыльнулся, вытащил сигарету и убрал пачку обратно в карман штанов. Я немного пропустила его вперед, а затем с силой отвесила пинка. Гокудера подскочил и обернулся ко мне, держась за отбитое место.       — Ты там не охренела, женщина? — грозно протянул он. — Ты и у Варийского ублюдка вырываешь из рук стакан с виски?       Меня немного бесил тот факт, что они оба, Хаято и Занзас, называли меня женщиной. Если Гокудера делал это изредка, то Занзас — постоянно. Я помню только два случая, когда он назвал меня по имени.       — Он взрослый и сам решает, гробить ему свой организм или нет. Еще он насильно не заставляет меня пить. Из-за тебя же я вдыхаю дым, а мне нужны здоровые легкие.       Хаято показушно-недовольно засунул сигарету обратно в пачку, спрятал ее в карман, нервно повел плечом и выгнул бровь так, словно спрашивал: «довольна?». Я улыбнулась и кивнула, без слов благодаря за понимание. Если честно, то мне было все равно, курит он или нет, просто сама травиться я не собиралась по известной причине.       Гокудера мрачно развернулся, сунул руки в карманы и направился в сторону высотных домов. Весь его вид кричал о том, что я его разозлила. Сокрушенно вздохнув, поспешила за ним.       На выходе из парка Хаято неожиданно прыснул от смеха, и я удивленно на него уставилась, чуть не вписавшись в дерево.       — Ты сказала, что он взрослый? — он снова весело фыркнул. — Когда он там вылез из техники Девятого?       — Около двух лет назад…       Я все еще не могла понять, что мне этим хотел донести Хаято. Он утер выступившие слезы и выдохнул, пытаясь успокоиться. Затем Гокудера остановился и посмотрел на меня так, будто его догадка должна свалить меня с ног. Я нетерпеливо выгнула бровь, уже изнемогая от любопытства. Прежде чем все рассказать, Хаято театрально прокашлялся, словно собирался сейчас читать Шекспира.       — Его же заморозили в шестнадцатилетнем возрасте. Физически он наш ровесник.       Меня словно громом поразило. Я застыла, глупо хлопая ресницами, а потом когда до меня дошел весь смысл сказанного Хаято — зашлась в громком хохоте. Своим смехом изрядно напугала проходившую мимо пожилую женщину. Я смеялась до тех пор, пока не свело скулы, хотя даже после этого не смогла перестать нервно хихикать. Поверить не могла, что Занзасу физически восемнадцать лет, ну или где-то около. Я никогда не сомневалась в том, что ему двадцать четыре, да и выглядел он не шибко младше.       — И почему я сама до этого не додумалась?       Вытерла выступившие слезы и выдохнула. Скулы нещадно ныли от боли, но перестать улыбаться все еще не могла. Хаято, сам того не понимая, развеял обоим гнетущие мысли после увиденного. Дышать сразу стало как-то легче, словно спали тяжелые цепи.       Мы прошли совсем немного, когда я заметила, что у меня развязался шнурок. Остановилась, привалилась к столбу и наклонилась, чтобы завязать надоедливые «веревочки». Из-под кофты выскользнула цепочка, на которой висело кольцо Вонголы, и стал как маятник раскачиваться у меня перед носом.       Пока я затягивала бантик и убирала «ушки» вовнутрь ботинка, что-то странное и невидимое с силой дернуло меня вперед. От неожиданности я потеряла равновесие и упала на колени, с трудом успев подставить руки, чтобы погасить удар. Не понимая, что произошло, подняла взгляд на Хаято, который подозрительно смотрел куда-то вперед. Я потерла шею, которая отчего-то ныла тупой болью, и застыла в немом шоке, не чувствуя цепочку под ладонью. Все внутри как-то резко оборвалось от страха, а следом навалилась противная слабость.       В панике ощупала всю себя, пытаясь найти пропажу, но она бесследно исчезла. Всего лишь пару мгновений назад оно раскачивалось у меня перед носом, а теперь на мне не было ни цепочки, ни кольца, которое на ней висело. Я уже была готова с фонариком обыскать здесь каждый угол.       — Хаято, — с трудом вымолвила я, поднимая взгляд на друга. — Мое кольцо… его нет!       Я ожидала от импульсивного Гокудеры бурной реакции, но он лишь нахмурился и указал пальцем мне за спину. Все еще сидя на коленях, обернулась и увидела, что на лавочке недалеко от нас стоял маленький мальчик и подкидывал на своей ладошке мое кольцо. У него была белая пустышка на груди, да и по возрасту он был как Реборн или Маммон, и ответ напрашивался сам за себя.       Перед нами восьмой аркобалено.       Кое-как поднялась на ноги, отряхивая ушибленные колени от пыли. Я, словно загипнотизированная, не сводила настороженного взгляда со своего кольца в руке ребенка. Кольца — мое больное место. Когда их у меня пытаются отнять, мне начинает казаться, что от них зависит моя жизнь. Прошлый опыт с Гангом сделал свое дело. Внутри у меня все закипало от необходимости вернуть вещь, что делала меня хранителем.       — Мне нравится твой взгляд, — похвалил аркобалено, вновь подкинув мое кольцо. У него был детский голосок в довесок с грубым немецким акцентом. — Такой уверенный. Он говорит о том, что ты готова убить за эту безделушку.       — Если ты аркобалено, то должен понимать, что это совсем не безделушка. — Судя по тону, то Гокудера сейчас был предельно серьезен.       — Безделушка, — не согласился седой мальчик и сунул мое кольцо в карман, отчего я непроизвольно сделала шаг вперед и сжала кулаки. — Особенно в ее руках. Она не разбудила в нем силу.       Хаято обернулся ко мне, на его лице застыл немой вопрос. Я дернула уголком губ и не стала отвечать. Пока на мне кольцо Триады, я не могла стать полноценным хранителем Вонголы. Если память мне не изменяла, то все должны были уже знать об этом.       К моему удивлению, невесть откуда возник Реборн и встал рядом с лунным аркобалено, с другой стороны появилась Лар. Я как-то пересекалась с ней в поместье Девятого два года назад. Эти двое придали мне уверенности в том, что кольцо мне вернут, и я расслабилась. Просто мы с Хаято влипли в испытания, ничего страшного. Взглянула на Гокудеру и поняла, что тот тоже принял более спокойный вид и уже ждал, когда сможет приступить к выполнению важной миссии.       — Эрнест, давно не виделись, — безрадостно поприветствовал Реборн.       — Еще бы столько же не видеть ваши тупые рожи, — в тон ему ответил Эрнест, даже не глядя на Реборна.       — Ты все тот же говнюк, — нравоучительно подметила Лар.       Эрнест лишь усмехнулся и довольно взъерошил свои седые кудрявые волосы. Я нахмурила брови, вспоминая, как сама частично поседела, когда впервые использовала посмертную волю. Оливия, лунный подставной погребальный венок, тоже была седая. Кажется, это проклятье касается всех носителей данного пламени.       — Эм, а можно вернуть назад мое кольцо? — как бы между делом поинтересовалась я.       Ко мне одновременно обернулись трое аркобалено. Сразу стало как-то неуютно. Эрнест спрыгнул с лавочки и медленно подошел, остановившись в двух шагах от меня. Хоть он и смотрел снизу вверх, но мне казалось, что совсем наоборот. Пристальный и надменный взгляд его голубых глаз почти кричал о том, куда я могу засунуть свой вопрос. Эрнест задумчиво почесал подбородок, разглядывая меня, а потом кивнул, словно что-то для себя решил.       — Ты же Хэн Селена, да? — Аркобалено сделал широкий круг вокруг меня, прожигая взглядом мою спину. — Да, вижу семейное сходство с Савадой Рэйденом. Смотрю, тебя обучили поглощать свет и при этом не умирать от боли?       Он вопросительно на меня уставился, иногда переводя взгляд на переминающегося с ноги на ногу Хаято. Гокудера, похоже, был недоволен тем фактом, что Эрнест тянет резину. Его вопрос про поглощение света напомнил мне одну страницу из дневника деда. Отец тоже что-то про это говорил.       — Нет, не обучали. Я по другой причине могу спокойно стоять сейчас. — Я скрестила руки на груди, начиная немного замерзать. — Это разве имеет какое-то отношение к испытаниям?       — Ах да! — опомнился Эрнест. — Совсем забыл, зачем я здесь.       С лавочки так же спрыгнули Реборн с Лар и в очередной раз встали по бокам от своего маленького товарища, который был не в восторге от такого соседства. Хаято уже было потянулся к пачке сигарет, но я умоляюще на него взглянула, и он чертыхнулся, убирая руки в карманы кофты. Мне неловко было ограничивать Гокудеру, но меня реально тошнило от запаха дешевого табака, да и от дорогого — тоже.       — Разве ты не собираешься проводить испытание с владельцем кольца неба? — хмуро спросил Реборн.       — В задницу вашего будущего босса, он мне не интересен, — отмахнулся Эрнест, отступая от репетитора Тсуны.       Я прямо услышала, как Хаято от злости скрипнул зубами, и лишь предостерегающий взгляд Лар Милч сдержал его пыл. Мне, откровенно говоря, тоже стало неприятно от такого отношения к брату, да только вот я не помешана на нем, как Гокудера. Хаято готов всем в глотку вцепиться за один только косой взгляд в сторону своего босса. Поразительная преданность. Мне бы такого человека в клан — спать сразу бы стало спокойнее.       Реборн, казалось, застыл в замешательстве, но быстро отошел, готовый дослушать то, что еще хотел сказать Эрнест.       — Я долго следил за всеми хранителями, и только эта сладкая парочка меня откровенно разочаровала. — Эрнест заложил руки за спину и начал ходить туда-сюда, размышляя. — Пришлось даже приплатить Вайперу, чтобы он оставил этих двоих наедине. — Аркобалено сокрушенно вздохнул, сожалея об утерянных деньгах. — Ненавижу людей, которые не могут полностью посвятить себя тому, на что дали свое согласие.       Я недовольно насупилась, но не стала в сотый раз всем говорить, что не в моих силах сейчас решить, кому себя полностью посвятить. Тем более мои жалкие и никому не нужные оправдания были бы сейчас очень неуместны. Удивительным было другое: Хаято не надо метаться от одной семьи к другой, а его обвиняют в том же, в чем и меня. В этот момент вполуха услышала, как Гокудера проворчал себе под нос что-то типа: «мы не сладкая парочка». Усмехнулась, за что мне отвесили подзатыльник. Злобно посмотрела на Хаято, еле сдерживая себя, чтобы не пнуть его в ответ.       — Ладно, Покахонтас, ее можно понять, она ведь не может разорваться. — Эрнест взглянул на меня, но без того снисхождения, что он вложил в свою фразу. — Хотя следовало бы. Босс всегда должен быть со своими людьми, а не торчать в соседней стране. Что до хранителя, то Луна был последним, кто бежал на передовую. Мы из тех, кто отсиживается в тени и появляется только тогда, когда на небе перестает светить даже солнце.       Эрнест важно произнес эту фразу и поднял голову, как-то грустно взглянув на ночное светило. Мне показалось, что его глаза немного светились изнутри, такой яркий цвет радужки у него был. От сильного порыва ветра Эрнест словно очнулся от долгих размышлений и потряс головой. Его взгляд сразу изменился, снова появились эти колючие ледяные искорки.       — Покахонтас, если так будет продолжаться и дальше, то ты не сможешь быть ни хранителем, ни боссом, — нравоучительно произнес Эрнест.       Я закатила глаза к небу, устав слышать одно и то же по поводу моего нынешнего положения. Раздражал еще тот факт, что меня звали именем «принцессы» индейцев. Я азиатка, а не скво.       — Сейчас ты дозакатываешь свои глазенки, потом опустить их не сможешь, поняла? — разозлился аркобалено. Я ошарашено взглянула на него. — Что ты вылупилась на меня, как бык на красную тряпку?       Растерянно заморгала, не зная, что ответить на подобную грубость. Лар Милч недовольно покачала головой, видимо, даже она не хотела связываться с Эрнестом. Зато Реборн посчитал своим долгом заступиться и со всего размаха ударил своей головой в затылок товарища. К моему удивлению, Эрнест не растерялся, повернулся к неожиданному противнику и сделал то же самое.       — Где-то я уже подобное видел, — задумчиво протянул Хаято.       — Эти двое и Колонелло с незапамятных времен таким образом решают конфликты, — спокойно объяснила Лар Милч. — Прекратите, последние мозги друг другу вышибите. — Ее никто не стал слушать. — Я сказала: хватит! Мать вашу!       Неудавшийся аркобалено с басистым кличем встряла в потасовку, отвесив Эрнесту знатный тычок с локтя под ребра. Все это смотрелось очень натурально, словно все так и должно быть. Мы с Хаято опасливо переглянулись и на всякий случай отступили назад на пару шагов.       Мимо проходили две женщины, которые очень громко возмутились драке «детей» и их беспечным старшей сестре и брату. Я глупо молчала, не в силах подобрать слова, которыми было бы можно оправдать потасовку. На помощь пришел Хаято, в своей манере спугнув двух защитниц детей, словно наглых голубей.       — Не хотелось, конечно, вас отвлекать, — прокашлялся Гокудера, провожая сердитым взглядом дамочек, — но, может быть, перейдем к делу?       — Ах да, совсем забыл, зачем я здесь. — Эрнест прекратил биться лбом о голову Реборна и обернулся к нам.       Мне показалось, что у этого аркобалено рассеянное внимание. Теперь понятно, почему. Я нахмурилась и повернулась к Хаято, который застыл с отсутствующим видом, словно пытался сохранить остатки своего самообладания. Только вот его выдавала дергавшаяся бровь. Гокудеру определенно бесил Эрнест. Я была даже не удивлена, этот лунный аркобалено какой-то странный малый.       — На чем я там остановился? — Эрнест взъерошил свои волосы. — Ах да! Что ты вылупилась на… а нет, это я уже говорил…       — О Господи. — Лар Милч прикрыла глаза рукой и покачала головой.       Эрнест в очередной раз заложил руки за спину и начал ходить вдоль тропинки, на которой мы все стояли, что-то бубня под нос и иногда поднимая на нас взгляд. Мы все неустанно следили за его действиями, пока Эрнест резко не остановился и, щелкнув пальцами, выставил вперед указательный, направленный в грудь Хаято.       — Ты — самый ужасный хранитель, лапочка, — торжественно произнес Эрнест. — Заноза в заднице офисного работника. Мизинец на ноге слепого в магазине мебели. В конце концов: мозг у Черепа! — Он вскинул руки к небу под смешок Реборна и Лар. — Ты никому не нужен, пока не начнешь сотрудничать с остальными хранителями. Думаешь, раз верен только боссу, то на других можно наплевать?       — Что? — опешил Хаято, а его лицо приобрело красноватый оттенок. — Да как ты смеешь!       Хотела возмутиться из-за того, что Гокудера недавно заявил, что он мне поможет, ведь он — правая рука Тсуны и должен заботиться об остальных хранителях. Только вот Эрнест резко перевел на меня взгляд, и я издала нечленораздельные звуки, подавившись своими возмущениями.       — Цыц, человечек, — сказал он мне, когда ему надоело слушать мое блеяние.       — Но Хаято…       — Рот закрой, а то плюну в него.       Этот аркобалено обладал странным умением сбивать людей с панталыки и бесить одновременно. Тот же Хаято стоял столбом и не знал, как вообще реагировать на такое заявление со стороны Эрнеста. В принципе, он говорил правильные вещи, но подавал это так, что хотелось его придушить. Да и Хаято, вроде как, стал и вправду терпимее к остальным хранителям.       — Тогда почему ты не позвал Хибари Кёю? — неожиданно для всех спросила Лар. — Он тот еще говнюк.       — Я лучше Реборну пятку оближу, чем свяжусь с этим ненормальным, — сварливо протянул Эрнест.       — Только попробуй, и я сделаю тебе третью ноздрю, — пригрозил Реборн, подставляя к голове товарища преобразившегося в пистолет Леона.       Как только Реборн это сделал, в кустах рядом с нами что-то зашевелилось, и из них выскочил маленький волчонок, в холке достающий до плеча Эрнеста. Щенок встал перед Реборном и зарычал вполне как взрослый волк, прижимая уши к голове. Эрнест похлопал по боку животного и довольно улыбнулся.       — Хорошая девочка, хорошая, — он почесал волчонка за ухом, успокаивая.       Я поразилась тому, что у аркобалено есть ручной волк, хоть и маленький, который просидел все это время в кустах и не издал ни звука. Очень умное и надрессированное животное.       — Что, обосрался? — ехидно усмехнулся Эрнест, когда увидел, что Реборн опустил оружие. — Тогда перейдем к делу, пока не забыл, зачем я здесь. — Он повернулся к нам с Хаято. — Испытание будет на готовность быть хранителем.

***

      Эрнест важно восседал у меня на плече и указывал дорогу до нужного места. Его волчонок снова где-то скрылся. Из-за того, что у аркобалено какие-то проблемы с памятью, мы около часа ходили кругами, пока малыша не осенило, и он не показал нам на подземную стоянку одного из высотных домов. Было подозрительно тихо.       Я медленно посмотрела наверх, рассматривая здание. Голова закружилась от одного представления о том, сколько же в доме этажей. Еще меня насторожил тот факт, что нигде не горел свет, хотя на улице давно стемнело. Я краем глаза взглянула на задумчивого Эрнеста, который, казалось, вновь забыл, что вообще здесь делает. Аркобалено лишь временами крутил головой, задевая мою щеку своими мягкими кудрявыми волосами.       Словно чувствуя мои подозрения, Хаято молча зажег пламя на своем кольце и открыл одну из коробочек. Зная кошку Гокудеры, я посторонилась, еле сдерживая улыбку. Ури, преобразовываясь, с яростным мяуканьем сиганула на голову Хаято и, сформировавшись, принялась бить его лапами по лбу. На этот раз пока без когтей.       — Это здание старое и не сейсмоустойчивое, — заговорил Реборн. — Его хотят сносить.       — Замечательно, — безрадостно проворчал Хаято, крепко сжимая Ури подмышкой. — Вы хотите нас послать в дом, который, возможно, разваливается?       — Именно так, — подтвердил Эрнест, спрыгивая с моего плеча. — Только вот зачем?..       Лар протяжно вздохнула и принялась напоминать товарищу, из-за чего он, собственно, здесь находится.       Я отошла от этой парочки в сторону и села на корточки рядом с Реборном, подзывая к себе еще и Хаято. Когда Гокудера подошел к нам, опасливо покосилась на вновь дерущихся аркобалено и задала вопрос, который мучил меня на протяжении всего знакомства с Эрнестом:       — У него что-то не так с головой, да?       — Синдром Корсакова, — объяснил Реборн. — Часто не может вспомнить, что делал буквально минуту назад.       — Травма головы? — тихо спросил Хаято.       — Били часто, — кивнул Реборн.       Мы с Гокудерой понимающе хмыкнули. За это время нам обоим жутко хотелось чем-нибудь тяжелым треснуть этого Эрнеста по голове. Парня с таким-то характером грех не ударить. Ужасно злил своим общением и поведением.       — Точно-точно, — послышалось за нашими спинами. Мы обернулись. — Мадам злыдня напомнила, зачем я вас всех сюда привел.       Эрнест очень удачно отпрыгнул в сторону от летящего в него кирпича, кинутого Лар, и, как ни в чем не бывало, вернулся на прежнее место.       — Вы двое — заходите. Это здание просто великолепно подойдет для проверки ваших обязанностей, как хранителей атрибутов луны и урагана.       — Ты же сказал недавно, что будет проверка на готовность быть хранителем, — возмутился Хаято. Ури поддержала хозяина мяуканьем.       — Закрой рот, мышь, — ощетинился Эрнест. — Если я захочу, то еще раз десять изменю правила испытаний. Причем тогда, когда вы их будете проходить, и не видать вам печатей, как собственного копчика.       Заметила, что Хаято тоже окрысился, и стала пихать его локтем, призывая к тишине. Не хватало тут того, чтобы они устроили между собой словесный поединок. Так-то я вообще не поняла, почему Гокудера разозлился. Для меня готовность и обязанность — одно и то же.       Чтобы подать пример, я первой вошла в темный подъезд, радуясь тому, что темнота — одна из немногих вещей, что меня не пугает. Даже после тех моих галлюцинаций в особняке итальянской ветви моего клана. Она всегда манила меня, я любила находиться в полумраке. Видимо, всему причиной было то, что темнота улиц была для меня губительно опасна, но от этого любовь к ней только возрастала.       Никогда не любила дневную суету.       Кафель под ногами был покрыт слоем пыли, на котором были видны свежие следы, ведущие от лестницы к серым дверям лифта. Это показалось мне странным, ведь в доме электричеством даже не пахло. Зато в воздухе стоял запах плесени и сырости. Я прошла чуть дальше по коридору, разглядывая окна, которые были заклеены газетами так плотно, что свет с улиц не просачивался в помещение.       Я услышала за спиной кошачье шипенье и обернулась в тот момент, когда за Хаято закрылась дверь, и все вокруг погрузилось в темноту. Ури же, похоже, осталась снаружи.       — Ну, офигеть теперь, — раздался голос Хаято, пугающим эхом отражающийся от стен. — Хэн, ты, случайно, в темноте не видишь?       — Предположим, что я специально в темноте не вижу.       — Тебе же хуже, Покахонтас.       Голос Эрнеста, казалось, был повсюду, невозможно было определить, откуда он шел.       — Ну что, детишки, поиграем в прятки?       — Снова? — ахнула я.

***

      Темнота была глухой и вязкой, создавалось впечатление, что эту черноту можно пощупать и попробовать на вкус. Я до боли в глазах вглядывалась во мрак, пытаясь хоть что-то разглядеть, но тщетно. Не было ни единого просвета. Из тьмы невозможно было выхватить даже силуэта Хаято, который ворчал где-то рядом, замысловато проклиная все на своем пути.       — Эрнест? — громко крикнула я в пустоту, да так резко, что Гокудера испуганно подпрыгнул. — Что за прятки? В чем смысл?       — Хороший вопрос. — Судя по голосу, то аркобалено улыбался. — В доме двадцать этажей, а еще подземная стоянка. Преодолейте все преграды и найдите меня.       Звучание голоса Эрнеста было немного механическим, словно раздавалось из динамиков, натыканных в каждом углу подъезда. Я машинально заозиралась по сторонам, но так ничего и не рассмотрела. Шипение колонок раздражало обостривший слух до тех пор, пока не послышался тихий смешок, за которым последовала тяжелая тишина.       — И как, по-твоему, мы это сделаем? — ярился Хаято. — Не видно же ни шиша!       В ответ ему было тягостное молчание, и Гокудера со злости ударил кулаком по стене.       Я все не сходила со своего места, кусая ноготь на большом пальце правой руки. Пыталась понять, почему меня обычно проверяли темнотой. Что в битве Луны, что сейчас. Я уловила какое-то шуршание со стороны Хаято, и, судя по его шагам — он пытался что-то нащупать. Гокудера вел себя как слепой котенок, натыкаясь на все возможные углы. Послышалось чирканье пальца о барабан зажигалки. Я обернулась, замечая в темноте искорки, затем Гокудера чертыхнулся и прекратил попытки зажечь огонь. Видимо, закончился газ.       — Да где же это чертова лестница? — Я отчетливо услышала, как Хаято стал бить ладонями по стене, пытаясь найти вход к заветным ступенькам.       — Справа. Где-то в метре…       Я не успела договорить, как послышались шаги, а следом громкий удар обо что-то железное. Кажется, Гокудера вписался в двери лифта.       — …в метре от меня. — Я не сдержала смешка.       — Пиздец как смешно! — брюзгливо бросил Хаято. — Это просто нереально!       — Не бесись, все нормально, — мирно сказала я. — Положись на меня.       Теперь послышался смешок со стороны Гокудеры и пара осторожных шагов в моем направлении. Я почувствовала его приближение, и мне захотелось выставить вперед руку, чтобы он случайно не врезался в меня.       — Положиться? На тебя? — Он снова хмыкнул. — Извини, но я тебе не так доверяю.       — Как тебе угодно. — Я попыталась сделать голос как можно более равнодушным, но не вышло. Меня задели его слова. — Обязанность хранителя луны — чувствовать опасность в кромешной тьме.       Между делом обмолвилась я и уверенно пошла вперед, примерно представляя, где должна быть дверь, ведущая на лестницу. Когда моя рука с первого раза сомкнулась на ручке, то победный смешок не заставил себя долго ждать. Я остановилась и повернулась туда, где, по моему мнению, должен был стоять Хаято.       — Обязанность хранителя урагана — разрушать любые преграды на своем пути. Поодиночке мы не справимся.       Сказав это, я вышла на лестницу. Дверь за спиной тихо щелкнула, закрываясь. Я медленно подошла к перилам, провела по ним ладонями и поняла, что ступеньки вели еще и вниз. Вероятно, к подземной стоянке или просто в подвал. Здесь было точно так же темно, как и в коридоре у лифта. Даже когда я задрала голову, то не увидела ни проблеска света наверху. Глубоко вздохнула, пытаясь вспомнить все, что я чувствовала, когда сумела при помощи Занзаса отречься от всех эмоций.       Моему настрою помешал Хаято, наконец добравшийся в полной темноте к двери. Первым, за что он ухватился в слепую — мой «хвост». Я вскрикнула от боли, хватаясь за волосы.       — Ты что творишь? — Я двинула Хаято локтем в отместку.       — Темно, — оправдался он. — Я тебя даже не почувствовал.       Я фыркнула, отпихнула от себя Хаято и попыталась снова «успокоиться». Сжала ладони на гладких, но грязных перилах и с силой зажмурилась. Пыталась воспроизвести в памяти тот момент, когда на меня накатило невообразимое хладнокровие. Этот прием мог мне сейчас очень помочь. В таком состоянии я не отвлекалась на что-то постороннее, целиком и полностью полагаясь на свою интуицию.       — Чего ты встала-то? — как-то встревожено поинтересовался Хаято.       — Шшш…       — Что ты шикаешь на меня?       — Да помолчи ты! Я пытаюсь сосредоточиться и понять, куда нам идти.       Спиной почувствовала недовольный взгляд Хаято, но он благоразумно промолчал.       Глубоко вздохнула и медленно выдохнула через рот. От макушки до пальцев ног прошлась волна холодных мурашек. Было ощущение, что в районе солнечного сплетения образовался тугой узел, а когда сделала очередной вдох — то он словно взорвался, уже обдавая мое тело теплом. Я открыла глаза, прекрасно ощущая все, что находилось вокруг меня; ступени, стены, окна, двери, даже паутина в углу. Все ощущения обострились в разы, у меня будто бы открылся незрячий третий глаз, вылавливая из темноты энергетику всего, что имело физическое тело.       Я не удивилась, не испугалась, мне было все совершенно безразлично. Передо мной стояла лишь одна цель — найти Эрнеста, вернуть кольцо и пройти это испытание.       — Идем.       Схватила Хаято за рукав и потащила за собой вверх по лестнице, но он дернул рукой, отцепляя мою ладонь от своей кофты.       — Я не ребенок, чтобы меня за руку вести! — озлобился Гокудера.       — Прости, просто хотела помочь.       В этой темноте черт ногу бы сломил, но раз Хаято не нравилось, когда о нем заботились, то ничего не поделаешь. Пожала плечами, хоть знала, что этого движения он не увидит. Я стала подниматься наверх, слушая, как постоянно спотыкался Гокудера о поврежденные ступени, и отсчитывала каждый пройденный нами этаж. Временами останавливалась на лестничных пролетах и прислушивалась к собственным ощущениям, пытаясь понять, был ли кто-нибудь поблизости. Когда понимала, что рядом нет ни одной живой души, то возобновляла движение наверх. Наши шаги глухим эхом отдавались от пустых стен — хоть какой-то звук в этой давящей на уши тишине.       — Как ты можешь быть уверена, что нам наверх? — сбивчиво спросил изрядно запыхавшийся Хаято и в очередной раз споткнулся. — Черт!       Под ногу Гокудеры попался камешек, о котором я не стала его предупреждать. Хаято еще что-то проворчал, пытаясь в темноте носком ботинка нащупать зловредную помеху, и откинул ее в сторону. Мы оба замерли, прислушиваясь к многочисленным ударам камня о ступени и железные прутья перил. Когда снова наступила тишина, то я окликнула Хаято и мы продолжили подниматься.       Отсчитав десять этажей — почувствовала постороннее присутствие и резко остановилась. Пока Хаято ковылял где-то позади, все еще считая все неровности и проклиная их, попыталась «осмотреться». Я закрыла глаза для большей сосредоточенности и замедлила свое дыхание. Воображение стало рисовать все, что меня окружало на данный момент: те же стены, пластиковая дверь, ведущая в коридор, сломанные перила. Дальше «разглядела» тех, кого смело можно назвать преградой, о которой говорил Эрнест. Словно тень во тьме.       Вокруг нас, на стенах, притаилось пятеро человек, держась на вертикальной поверхности только за счет выступов и собственной силы. Как только Хаято вписался в мою спину, добравшись до лестничного пролета — «тени» бесшумно спрыгнули на пол. Они двигались в нашу сторону так тихо, что не издавали ни шороха. Невероятно отточенные движения заставляли восхищаться. Я схватила Гокудеру за запястье и с силой сжала свою ладонь. Люди Эрнеста замерли и стали столь неподвижны, что в моем сознании они сливались со стенами, и я с трудом могла их различать.       Когда один из них вскинул руку, то я увлекла на пол за собой Хаято с криком: «Пригнись!»       Что-то очень острое, железное и определенно опасное вонзилось в стену над нашими головами, высекая крошево цемента и побелки. Моментально поднялась на ноги, загораживая собой незрячего Хаято. Происходящее мне совершенно не нравилось: я даже подумать не могла, что в такой темноте на нас кто-то нападет.       Пятеро «теней», что стояли передо мной, переглянулись, я это поняла по тому, как «смазались» их силуэты. Больше пока никто не предпринял попыток напасть. Мне казалось, что первоначальная атака была лишь для того, чтобы проверить, почувствовали мы их или нет.       — Что происходит? — Хаято положил свою ладонь мне на плечо.       Даже после этого «тени» остались на месте. Я напряглась, не понимая, чего они ждут.       — На пути возникла преграда из пяти человек, — ответила, не выпуская из виду никого из людей Эрнеста.       — Как ты можешь здесь видеть? — недоверчиво спросил Гокудера, сильнее сжимая свои пальцы на моем плече. Видимо, злился. — Да я собственной руки перед носом не вижу!       В этот момент один из «теней» отделился от своих товарищей, медленно приближаясь к нам. Я отступила на пару шагов, толкая назад и Хаято.       — Не то, чтобы вижу… чувствую.       В этот самый миг противник сорвался с места, преодолев ступеньки и метры, что нас разделяли, за какую-то жалкую секунду. Я лишь успела поставить блок перед тем, как мне насели удар, намереваясь попасть в шею. Намертво вцепилась пальцами в запястье «тени», не собираясь отпускать.       — Ты до сих пор мне не доверяешь? — сквозь зубы процедила я, обращаясь к Хаято, что застыл за моей спиной.       В ответ была лишь тишина, а молчание, как говорится, знак согласия. Я усмехнулась, отталкивая от себя противника, и тут же провела серию коротких ударов, намереваясь столкнуть «тень» с лестницы. Он ловко отражал все выпады, но все же постепенно отступал назад. Краем сознания заметила, как еще двое зашевелились, медленно обступая Гокудеру с двух сторон. Решившись покончить с собственным противником, крутанулась на месте, собираясь нанести удар с разворота в грудь, но нога ушла в пустоту.       Даже нахмуриться не успела, как мне ударили кулаком в живот. Согнулась от боли, хватая ртом воздух, но почти тут же упала на спину из-за подсечки. Мимолетно обрадовалась тому, что кроме кофе в моем желудке ничего не было. С трудом поняла, что мне собираются врезать ногой по ребрам и вовремя выставила руку, перехватывая удар. Резко потянула «тень» на себя, лишая его равновесия. Когда противник упал, то ловко сунула свои ступни под него, протягивая его ногу между своих коленей и зажимая. Провела болевой захват, прочно удерживая носок «тени» у себя подмышкой и надавливая предплечьем на его «ахилловы» сухожилия. Следом быстро перевалилась на плечо и подала таз вперед, заканчивая прием. «Тень» сдержанно взвыл от боли.       Когда убедилась, что больше подняться он не сможет, то выпустила его ноги и поднялась, морщась от боли в животе.       Только встала, как оставшиеся «тени» бросились в мою сторону. Я хотела помочь Хаято, который наугад размахивал кулаками, но попадал лишь по воздуху. Над ним будто издевались: ударяли лишь раз и отходили в сторону, наблюдая. Когда Гокудера пытался открыть коробочку, то ему тут же заламывали руку.       Мне резко преградили дорогу, и я шарахнулась назад, на ступеньки, что вели на следующий этаж. Кинула взгляд в тот угол, где находился Хаято, материвший людей Эрнеста, и закусила губу, решив кинуться напролом. Поднялась немного выше для лучшего разгона, коснулась одной ладонью стены, а второй взялась за перила. Согнула ноги в коленях, уперлась пяткой в ступеньку и, оттолкнувшись руками, кинулась вниз.       На бегу уклонилась от выпада первого из «теней», второго протаранила плечом и специально упала на бок. Проехалась таким образом прямо между теми, кто окружил Хаято. Дернула вниз Гокудеру, уводя его с траектории удара и быстро встала. Я, не оборачиваясь за ненадобностью, нагнулась, резко подняла правую ногу, образовывая шпагат, и угодила пяткой прямо в челюсть одному из «теней».       — Хэн! — начал возбухать Хаято, но я его перебила.       — Открывай коробочку, — практически прорычала я, отводя в сторону удар другого противника. — Без тебя нас как тесто раскатают!       Не успевая уклониться от летящей в себя железной, непонятной, размытой штуки, получила длинный порез на щеке. Зашипела от боли и в отместку ударила «тень» костяшками пальцев в переносицу. Угодила во что-то пластмассовое, судя по всему — в очки, тем самым не нанеся никакого ущерба врагу. Чертыхнулась, когда меня схватили за запястье, дергая в сторону. Мне заломили руку, и плечо взорвалось болью.       — Что за?..       Я прекратила попытки вырваться, почувствовав, что «теней» стало раза в два больше. С верхних этажей спокойно спускались еще человек десять.       — Хаято! Чего ты копаешься?! Сверху еще идут!       — Сейчас! — нервно выкрикнул Гокудера, поднимаясь на ноги.       «Увидела», как он ударил ничего не подозревающего противника, что только что подошел, кулаком в челюсть.       — Попал, — удивленно усмехнулся Хаято.       В следующую секунду красная вспышка ослепила всех, кто находился поблизости. После продолжительного нахождения в темноте — это было чересчур ярко. Я зажмурилась и болезненного вскрикнула, так как мою руку лишь сильнее скрутили. Мои ноги подкосились от резкой слабости. Я потеряла контроль над своим умением, и это отдалось дезориентацией и сильным головокружением. Приоткрыв один глаз, слезящийся из-за вспышки пламени, заметила, как на руке Хаято образовалось какое-то оружие с черепом на конце. Меня выпустили из захвата, и я чуть было не упала от потери поддержки.       — Хэн, пригнись! — скомандовал Хаято, но в моей голове была такая путаница, что я не поняла, что надо делать. — Тупица!       После окрика Гокудеры меня неожиданно схватили поперек туловища, крутанули и вжали в стену. Я прислонилась губами к холодной поверхности, вдыхая крошево пыли, что долгими месяцами оседало на ней. На зубах заскрипел песок, а в ушах противно зазвенело. С трудом разлепила веки и повернулась так, чтобы видеть, как Хаято в шаге от меня стреляет из оружия своей коробочки, что прочно охватывала его левую руку. Вокруг нас в воздухе парили щиты, переливаясь пламенем грозы и урагана одновременно. Из-за них все пространство озарялось красным и зеленым светом, позволяя Гокудере атаковать практически без помех.       Я кое-как выпрямилась, держась одной рукой за стену, проклиная «отдачу» от своего умения. Видимо, с непривычки меня сейчас так штормило, мешая мыслить здраво.       В моей голове все еще была неразбериха, но я понимала, что Хаято еще ни разу не попал по цели. «Тени», которые оказались парнями, одетыми с ног до головы во все черное, ловко уклонялись, несмотря на их численность. Какой бы широкой ни была лестница, здесь уже становилось изрядно тесно. Голову снова повело, а картинка перед глазами смазалась. Я устремила взгляд в пол, замечая вокруг разбросанные сюрикены, что так и не достигли цели из-за щитов.       Сколько бы Хаято не атаковал — врагов не уменьшалось. Лишь один с травмой ноги все еще сидел в уголке.       — Зря жопу рвешь, мальчик. Я отдал им свои силы, простыми атаками ты с ними не справишься, — раздался веселый смех Эрнеста.       — Ты убить нас вздумал? — с трудом спросила я.       — Я всего лишь вас проверяю. — Равнодушный смешок. — Ты тоже не отсиживайся в углу, Покахонтас. Не всегда тебя будут прикрывать.       Пока он говорил — никто не двигался с места, все слушали голос Эрнеста. Когда динамики замолчали, все взоры обратились в нашу сторону. Хаято, подняв снова свою руку с оружием, покосился на меня.       — Где твои коробочки? — грубо поинтересовался он.       — Забыла в чемодане…       Я виновато отвернулась, хмуря брови. Хаято нечленораздельно выругался, зажег пламя солнца на кольце и открыл очередную коробочку.       — Выкусите!       Изо рта черепа на пушке, словно из пулемета, вырвались снаряды, обьятые пламенем урагана и солнца. Атака так часто меняла свое направление, что уследить за ней стало нереально. Только вот «тени» все равно уклонились, метнувшись в разные стороны. Да так резво запрыгнули на стены или забрались по целым перилам, что я рот от изумления открыла. Их движения напомнили мне собственные, когда я пользовалась пламенем.       — Селена, — тихо протянул Хаято, пытаясь совладать со злостью, — что эта мелкая кочерыжка там говорила про «отдал свои силы»? У этих уродов бледное пламя луны над башкой!       Он снова выстрелил этой атакой, затем еще раз и еще. Я закрыла лицо руками, отгораживаясь от поднявшейся в воздух пыли. Неожиданно Хаято ухватился за подол моей куртки и потянул за собой в коридор. Ошарашено на него посмотрела и опасливо обернулась, за что чуть не получила сюрикеном в лоб.       — У вас способности пламени должны быть одинаковые, не так ли?! — Гокудера схватил меня за воротник, вжимая в стенку. Глаза у него были просто дикие. — Ты так можешь?!       — По идее — да. Занзас в будущем мне что-то говорил о подобном, но мне нужна коробочка…       — Он это сделал без коробочки! — гаркнул Хаято.       — Не знаю, смогу ли… — я неуверенно взглянула в глаза Гокудере, в которых отражалось пламя его щитов.       В коридор попытался прорваться один из людей Эрнеста, но Хаято пресек его попытку, выстрелив комбинированной атакой урагана и грозы. В лицо прилетели ошметки какой-то бумаги и пластика. Вероятно, Гокудера разрушил дверь.       — Хэн, черт тебя дери! Если мы провалим это испытание, то обещаю, что прибью тебя!       Я и правда не знала, смогу ли провернуть трюк, что сделал Эрнест. Занзас из будущего мне говорил, что я могу впитывать чужое пламя, но также могу и отдавать, в ущерб собственной силе. Только вот все эти действия выполнял заяц из моей коробочки, и это говорило о том, что вряд ли я смогу сделать это без помощи Юйту. Гокудера с какой-то скрытой надеждой на меня смотрел, что сказать «нет» было бы колоссальной ошибкой.       — Я могу попробовать, но ничего не обещаю. Разбей мне окно, пожалуйста.       Хаято повернулся, выставил руку и выстрелил обычным зарядом пламени урагана. Стекло разлетелось на тысячи острых осколков, что засверкали в свете луны, а обрывки газет сгорели дотла. Я подошла ближе, чувствуя, как на какое-то мгновение голову сдавило железным обручем. Сердце в груди перестало бешено колотиться, возобновив нормальный ритм. Шумно выдохнула через рот, и холодная волна прошлась по моему телу, скапливаясь в одной точке на лбу.       Я вошла в режим посмертной воли.       Понятия не имея, что надо делать, вернулась к Хаято, который снова отстреливался от «теней». Его волосы липли к потному лицу. Было видно, что он уже изрядно вымотан. Гокудера искоса взглянул на меня, нахмурился, и меж его бровей появилась морщинка.       — Не знаю, Хаято… если и получится, в чем я не уверена, то я упаду без сил. — Покачала головой, но Гокудера меня перебил.       — Я верю в тебя, — серьезным тоном произнес он. — И ты поверь в меня.       Не нашла, что ответить и просто улыбнулась.       — Вылезли, скоты… — изрек Хаято, коварно усмехнулся и поднял руку. — Не тяни… — Очередная усмешка. — …Сэл.       Когда Гокудера назвал меня так, как называли лишь близкие мне люди, то в груди все как-то потеплело от этого обращения. Я встала немного позади Хаято и положила свою руку ему на плечо. «Тени», что столпились в метрах семи от нас, как-то заволновались, зашевелились и неуверенно начали приближаться, опасаясь атаки. Закрыла глаза и сосредоточилась на внутренней энергии и представила, как мое пламя плавно перетекает в Хаято, подстраиваясь под его собственное. Отдала все без остатка, совершенно не думая о последствиях.       Я открыла глаза и увидела, как на лбу Хаято горит алое пламя. Это заметили и люди Эрнеста, поэтому решили атаковать всем скопом.       — Поздно, — хмыкнул Гокудера, открывая коробочку.       Из красного маленького куба выскочил какой-то черный снаряд. Хаято ловко его подхватил и сунул в свою «пушку». Тут же изо рта черепа вырвалась яркая, рассекающая темноту, красно-фиолетовая линия, из которой стремительно стали распространяться в разные стороны ломаные лучи. Они выглядели как проводящий рисунок печатной платы. От этой массовой, разносторонней атаки никто из «теней» уклониться не смог, но радости мне это особой не принесло. Стоило мне лишь убрать руку с плеча Хаято, как я рухнула без сил на пол, не в состоянии даже глаз раскрыть.       Мне казалось, что тело осталось без костей, словно податливое желе. Дышать было так трудно, что я боялась задохнуться. В ушах стоял такой громкий звон, что я не услышала бы даже то, как рядом взрываются бомбы, а во рту был металлический привкус крови. Я чувствовала, как меня трясут за плечи, но не могла ответить.       Это продолжалось ровно до тех пор, пока до моей щеки не притронулась чья-то маленькая ладошка, вливая в мое тело силы.       — Вы прошли испытание. Вы доверились друг другу.       Это было последнее, что я услышала, прежде чем забылась глубоким сном. ________________________________ Примечание ежа: Я хотела дописать все испытания, но... не вышло. :D 32 глава выйдет не скоро. Я буду исправлять существующие главы, а их много. Рассчитываю управиться месяца за два, но кто знает, что за это время случится. Обещаю, что сюжет с ног на голову не переверну, а если что-то важное добавлю или уберу — я предупрежу. (Вы можете следить за ходом работы на моем профиле. Я буду писать, какие главы уже исправлены). Я надеюсь, что за это время вы не забудете об этом фике и дождетесь новый главы :) Рисунок от той же гаммы. Эпизод из 5-ой главы: http://cs628629.vk.me/v628629427/b0e4/T74wDvZjwQs.jpg Если присмотреться, то можно увидеть Селену. :D