Совершенно летняя история

      Мы быстро гнали по ночному шоссе все вперед и вперед. Направления не знали, просто ехали, чтобы не стоять на месте.       Я крепко сжимала руку Джареда, щупая пульс и тихо-тихо считала. Парень спал, но его веки болезненно и нервно подрагивали, будто бы организм сразу же перешел на быструю фазу сна и преподнес туда кошмар. Затянувшийся кошмар.       За время, что провел в том доме, Джаред сильно похудел, под глазами зияли синяки, губы были искусаны в кровь и треснули в уголках. Волосы скатались и были похожи на швабру. Очень старую швабру. Не знаю уж чем его поили, но таких наркотиков я еще не видела, точнее, такого действия. Он был в сознании, точнее его тело, а мозг отказывался что либо делать. Выходило, что он был роботом с искусственным интеллектом: тело может работать даже без мозга, - автопилот. - Как он? - Шеннон быстро посмотрел на брата, который чуть слышно застонал. - У него жар... нужна вода, какой-нибудь чай зеленый или просто очень много минералки, чтобы вывести из него всю эту дрянь... - я промокнула лоб Джареда краем платья. - Бензин кончается. - мрачно констатировал Шеннон, чуть сбавляя скорость. - Что там была за девушка?..       Шеннон посмотрел на меня, но ничего не ответил. - Ну та, что Джаред принял за Кару... - Мертвая. - Шеннон холодно посмотрел на меня и вновь перевел взгляд на дорогу. - Я ничего не мог сделать. Она была там связана и уже остыла... ты не представляешь, что в том подвале... - Так те люди, - я сделала паузу, - что на площади... это их рук дело? - Определенно. Я понял, почему в ту ночь из палатки вытащили только Джареда. Понял, почему мы ничего не слышали. - Почему? - А - его увидели еще в отеле, Б - чай я попробовал у них тогда уже не впервые. - В смысле в отеле? - я непонимающе посмотрела на Шеннона, - и в смысле "не впервые"? - Гелиос работает уборщиком в отеле, где мы остановились. Он высматривает два типа людей: красивых мужчин и беременных женщин. Чай он подкинул Джею, а тот его заварил на всех, помнишь? Когда все решили, что пора заканчивать с выпивкой?.. - Почему именно беременных женщин? - я покачала головой, гладя Джареда по волосам. Он что-то скулил, сильно дрожа и то и дело цепляясь за меня. - Они их держат до родов, а потом убивают... Я думаю, что Гера точно не его дочь. Видела, что у нее с глазами? - Не обратила внимания... - Они зеленые, а у всех остальных - карие. Если ты хорошо слушала в своей крутой школе не только литературу с историей, но и биологию, то знаешь какой процент рождаемости зеленоглазых у кареглазых... - Боже... - я закрыла рот рукой и судорожно выдохнула, - надо вернуться за девочкой, Шеннон! - Нет. - сурово рявкнул тот, - мы вызовем полицию, как только доберемся до какого-нибудь города. Сам я туда не вернусь...боже... - Но, но откуда ты узнал? - вдруг осенило меня, - откуда ты это все узнал? - У них в подвале центр, в котором все и планируется, как я понял. В той комнате, где мы с тобой спали и в той, что они держали Джея - камеры. Стены оклеены вырезками из газет, где говорится об исчезновениях. Не поверишь, кого я там увидел... - он усмехнулся, глядя то на меня, то на скулящего брата, - а про женщин я узнал из какой-то тетрадки, ну, большой такой, типа гроссбуха. В ней записаны все имена и месяцы беременности. Я думаю, что они забирают девочек и растят их, чтобы потом... - он сделал паузу, - чтобы потом поймать вот такого же "красавца" и... ну ты поняла. Больные уроды... - Куда ты выстрелил? - вдруг тихо-тихо прошептала я, глядя прямо на Шеннона. В темноте я почти ничего не видела. Он долго молчал, неотрывно глядя на счетчик топлива, а потом, нервно дернув головой, развернулся ко мне. - Не в живот, не бойся. Выстрел пришелся в грудь, точнее, в плечо, но я думаю, что ее нет.. она тут же упала и затихла. - Ты не.. - Не надо. - Он отвернулся и вновь стал глядеть на дорогу, - ни слова о том, что произошло больше, хорошо?.. - Хорошо...- тихо проговорила я, немного оседая в кресле, - он ничего не вспомнит, скорее всего. - И отлично. Не думаю, что ему захочется жить с таким. Я бы и сам не прочь обдолбаться до такого состояния и все забыть к чертям.       Мы сдержанно рассмеялись. Еще немного посидев с Джаредом, я решила сама вздремнуть. Крепче сжав руку парня, я положила подбородок ему на голову, согнувшись по полам и заснула.       Меня резко впечатало в панель. От неожиданности я даже не заметила резкой боли, что в следующие секунды разошлась по всему телу. Кто-то рядом со мной громко закричал, а потом послышался скрежет металла и звук битого стекла. Стало тяжело дышать, а грудь залило что-то горячее и густое. - Аааа... - послышался еле слышный стон Шеннона, а затем и это стихло. Стихло вообще все.       Очнулась я от того, что кто-то пробежал рядом со мной. Кто-то лохматый. Кое как открыв глаза, я смогла сфокусировать взгляд на небольшой черной тени, которая подошла к Шеннону, распластавшемуся на шоссе в паре метром от меня. Тень нагнулась, понюха его, а затем вцепилась в ворот куртки. Дико закричав, я что было сил подалась вперед, и койот с диким визгом отскочил прочь, чувствуя как его по спине огрели пустой банкой вазелина. Проползя пару метров по битому стеклу, я вцепилась в Шеннона и, кое-как подтянувшись на локтях, взглянула на него. Господи, спасибо, - он дышал. - Эй! - я стала трясти его, ощущая как из груди вылетают сильные хрипы, кажется, у меня что-то сломано, - Шеннон, эй!       Парень медленно открыл глаза и закашлял. Все его лицо с одной стороны было ободрано (он, скорее всего, пролетел пару метров по асфальту, имея возможность тормозить только лицом) и сильно кровило. - Джей...       Я обернулась в ту сторону, оттуда приползла и заметила, что Джаред неподвижно лежит на боку. - Что... что с ним? Он... он ж-ж-живой? - Не знаю, - простонала я, кое-как поднимаясь на колени, опираясь на Шеннона, - он, кажется... - Черт, посмотри что с ним!       Я кое-как вновь поползла назад, протягивая руку вперед, чтобы дотянуться до плеча парня и развернуть к себе. - Ай! - громко вскрикнул тот, когда я вцепилась в него и рванула на себя. - Живой! - заорала я, кое-как усаживаясь рядом с Джеем. Тот был сильно ободран, но живой. - Что произошло? - кое-как проговорил он, пытаясь сесть, - я, кажется, соображать могу... - Клин клином, - послышался сдавленный хохот Шеннона, - братишка!..       Я тоже сдавленно засмеялась, крепко сжимая руку Джареда, который неотрывно на меня смотрел. - Идти можешь? - я помогла ему подняться, но тот тут же скривился от боли в ноге. - Да, может это и странно, но, кажется, ничего не сломано... - Шеннон?.. - Жить буду...       Вскоре мы сползли в одну кучу и уставились на машину, которая лежала кверху дном. - Что, черт возьми, произошло? Олень?.. - Джаред непонимающе хлопал глазами, пытаясь окончательно придти в себя. - Женщина... на дорогу вышла женщина. В белом, блять, понимаете, в белом?! - Шеннон закрыл лицо руками и застонал еще сильнее, - как чертов... - Призрак... - прошептала я, непонимающе качая головой, - как же я ненавижу Мексику! - Эй, ты идти можешь? - Шеннон положил руку на плечо брата и потряс, - Крисс придется тащить, у нее ребро, похоже, сломано, да и с ногой что-то не то... двоих тащить не смогу. - Нормально, - Джаред кое-как поднялся, демонстрируя то, что идти вполне может, - я сам... сам ее понесу... Он попытался поднять меня с земли, но тут же зашатался и рухнул обратно. - Ты себя бы пронес хотя бы пару метров для начала, - усмехнулся Шеннон, поднимаясь и просовывая руки под меня, - айда на ручки...       Мы шли по лесу, то и дело падая, но вновь поднимаясь и продолжая путь. Ориентир был один - звезды. Благо, ночь была ясная. Я примерно знала, как работает эта фишка с определением севера по звездным картам, так что парням оставалось только верить и надеяться. Да и мне тоже.       Тут впереди тьма стала постепенно рассеиваться, и мы вышли на большую поляну, которая оказалось подъездным полем для посевов. Впереди чернели дома. Переглянувшись, мы двинулись дальше. Подойдя ближе, сознание поняло, что мы вышли к Базарко... Но к тому Базарко, в которое ходить не стоит. Западная часть города была не желательна к посещениям, так как тут, как говорили, творилось "что-то странное". Но нам, повидавшим столько этого "странного" за последние дни, было, мягко сказать, насрать. Пройдя по развалинам, мы остановились у большой стены, служившей входом в старую усыпальницу, отдаленно напоминающую те пирамиды, что каждый день топчут сотни туристов.       Я вдруг подумала, глядя на руины старого города, что, конечно, все это дико красиво, но чтобы пройти чудовищный путь по жаре, чтобы жить вот тут, среди этих камней, разбив лагерь, курить травку, трахаться и болтать у костра, - просто нелепо. В такое место можно лишь прийти умирать.       Как только мы остановились среди руин и немного отдышались, в нос и даже в рот ударил мерзкий запах смерти. Не знаю как парни, но я тут же судорожно взглотнула, ибо к горлу в который раз за сегодня подкатила тошнота.       Только сейчас, потеряв столько времени и сил, я смогла осознать, что не так понимала ту игру, в которую меня втянула Кара, когда в конце мая прибежала ко мне домой, размахивая картой и предложила пуститься в приключение... Я не так вообразила себе наш поход. Поняла только сейчас.       Я сделала пару шагов вперед, где уже стоит Джаред, а рядом с ним - Шеннон. Они напряженно смотрят вперед, в темноту, что кажется живой. И мне вдруг становится вовсе невесело, мозг наконец-то до конца понимает, что это вовсе не был вызов самой себе типа «докажи, что сможешь пойти в поход, отказавшись от душа, личного сидения на унитазе и лосьона для тела». Я вновь услышала слова, сказанные мне Шенноном "человека судят лишь по последнему его поступку". И если... если это все... то, то кто же тогда сможет судить меня, если люди, которые знали, что произошло, который будут знать, что я сделаю перед тем, перед тем как...Если они тоже...Никто не узнает, и судить меня будут не честно. И их тоже. Да, я много раз думала о смерти, но это не означало, что реально хотела умереть.       Я не видела никаких свидетельств того, что здесь в последнее время кто-то был. Нет ни палаток, ни старых пепелищ, ни мусора, что оставляют туристы. Нет ничего, за исключением запаха, омерзительной, тухлой вони, у которой одна задача — отгонять живых от мертвых.       Я судорожно попыталась сказать себе, что человек так пахнуть не может. Но конечно же он может. Мы все можем. Я резко поднесла свою руку к носу, чтобы почувствовать запах собственного пота, кожи, крови, остатка масел, что в меня старательно втирали, да чего угодно, только бы не смерти. — Эй! Тут есть кто-нибудь — кричит Шеннон.       Сидящий на обломке какого-то фасада пересмешник кричит что-то в ответ. Я вздрагиваю и пячусь назад, невольно хватая Шеннона за руку. Он сжимает ее, а Джаред берет меня за вторую. — Тут есть кто-нибудь! — снова орет он.       Нет ответа. Джаред крепко приживаем меня к себе, тяжело дыша, зарываясь лицом в моих волосах, и тоже старается почувствовать хоть что-то, кроме ужасной вони. — Черт. - Шеннон пнул какой-то камень и он с грохотом полетел во тьму.       Стоя перед этими развалинами, мы узнаем кое-что новое о страхе. Не смейте подумать, даже запретите себе подумать, что это всего лишь ленивые фантазии рутинного человека, желающего того, чтобы с ним что-нибудь наконец-то приключилось, пускай даже и плохое. Не подумайте также что это омерзение, которое испытываешь на похоронах с открытым гробом. И тем более, это не похоже даже на то, как у тебя перехватывает дыханье, когда слышишь выстрел, делая ноги от проклятого дома албанцев, чувствуя погоню за спиной.       Чтобы там не говорили психологи, с таким страхом дыхательными упражнениями и песенками не справишься. Ни за что.       Этот страх вообще не похож на то, с чем вы когда-либо сталкивались ранее. Поверьте мне, это та самая основная эмоция, из всех чертовых эмоций, какие только может испытывать человек, чувство, явившееся еще до нашего рождения, до того, как инки возвели стены этого города, даже до того, как зародилась сама Земля. Да и Бог сам, если он конечно же есть. Но тут его точно нет. Здесь только страх. Именно этот страх когда-то давным-давно выгнал жалкую рыбешку из воды, заставив отрастить легкие. Этот страх шепчет тебе: «Беги». Именно этот страх, и ни что иное, заставляет нас хоронить мертвецов. - Если я сейчас скажу, что из-за этого запаха меня по рукам и ногам сковали отчаяние и ужас, но не тот ужас, когда в легких нет воздуха, а такой, будто бы его вообще нет в атмосфере, - тихо выдохнул Шеннон, отходя вновь к нам, и тоже обнимая меня, - поверите?       Мы лишь судорожно кивнули, не в силах что-либо вымолвить. Мне в тот момент казалось, я всю жизнь провела в страхе, пытаясь подготовиться к чему-то подобному. Это делалось для того, чтобы тело знало, как реагировать. Но подготовления были провалены. Тело не знало, как ему быть. Я была не готова. — Ребят, надо валить, — тихо говорит Джаред, и я чувствую его пальцы у себя под ребрами. — Хоть куда, но подальше отсюда.       Я понимаю, что мы до сих пор даже не взглянули друг на друга. Мы как вкопанные все стоим и смотрим на это чернеющие кладбище, некогда бывшее городом. Местом, где слышались смех и детские радостные крики, место, где шла жизнь. Мы смотрим на место, заброшенное настолько давно, что там уже не может быть ничего, кроме трупов. — Нет, — возражает не без дрожи в голосе Шеннон. — Нет-нет-нет-нет! Мы наконец-то как никогда близко к тому месту, где есть цивилизация и...и есть дом. У нас есть сигнальная ракета в рюкзаке... кто-нибудь да должен быть здесь. Надеюсь... — Внутрь? — с сомнением спрашивает Джаред, и его пальцы глубже уходят мне под ребра, но я даже не морщусь. Мне так спокойнее, я чувствую боль, следовательно - жива. Запах не от меня.       Шеннон хлопает его по спине, и вот впервые за все то время, как мы здесь, все трое смотрим не вперед, не во тьму, а друг на друга.       Так легче.       Когда я смотрю на них, на живых, теплых, ободранных людей, я отказываюсь верить в то, что кто-то там может быть мертв - пока мы его не найдем. — Да, пойдем, — соглашаюсь я и крепко сжимаю руки обоих Лето, - сигналка должна сработать...       Мы медленно обошли пару камней, все еще не решаясь углубиться в сам город, хотя понимали, что нужно пройти насквозь, чтобы оказаться ближе к жизни... Там могла быть чья-то стоянка... Мы идем вперед, держась за руки. Ладони вспотели, то и дело слышится судорожный вздох-выдох. Обогнув стену гробницы, мы выходим в лабиринт улочек. За самой гробницей воняет еще хуже, нам страшно идти дальше. Мы в лабиринте и выхода нет. Мы не можем его найти. Господи, как же нам вырваться из этого лабиринта? Как перестать чувствовать эту вонь? Смерть?.. Я вдруг вспомнила строки из книги, что читал Джаред... "Она объявила бессрочный траур... Без покойника, но по пустым надеждам." - я вспомнила ее и поняла, что всю свою жизнь провела кутаясь в черный тюль, скрываясь под ним, не давая себе жить. Я поняла, что была глупой. Очень глупой. Я все время думала, что то, что произошло со мной, оправдывает мое поведение, оправдывает то, что я еще никому и никогда не говорила правды, не показывала себя такой, как я есть. Но на самом деле, я просто была глупой девчонкой, зациклившейся на собственном самолюбии... И только тогда, когда мне стало страшно, тогда, когда я почувствовала, что вот, вот именно тут я и могу совершить свой "последний поступок", мне как никогда захотелось жить. Захотелось перестать курить, стереть из легких все те пачки, что росли в геометрической прогрессии, начиная с пятнадцати лет. Захотелось домой, к родителям, которых я обидела, перестав с ними общаться, захотелось нормальной жизни, захотелось иметь в сумке семейное фото, а не пачку ультратонких... МНЕ ЗАХОТЕЛОСЬ ЖИТЬ. Ну, или, по крайне мере, не принять смерть тут. На ее поле. Я всегда хотела узнать "как это произойдет", но не сейчас.       Мы двигались медленно, внимательно осматривая все вокруг себя. — Это койот! — вдруг дико кричит Джаред. — Фу-у-у-ух!!! Слава богу. Койот. Гребаный степной волк. Господи боже мой...       Мы с Шенноном тут же подлетаем. Я вцепляюсь ему в плечи, а Шеннон останавливается рядом. Джаред стоит у полуразрушенных ступеней, в которых ниша. В этой самой нише лежит огромный дохлый койот: он весь распух от трупных газов, шерсть свалялась и начала клоками сползать с кожи. На первый взгляд, особых видимых повреждений нет, хотя можно различить торчащее ребро. Воняет ужасно.       Я резко отворачиваюсь, чуть не блюю, но все же не блюю. Джаред подходит ко мне, склоняется и кладет ладонь мне между лопаток. Я чувствую его тепло и становится легче. Когда восстанавливается дыхание, я поворачиваюсь к парням и говорю, зачем-то выдерживая драматическую паузу чуть ли не по Станиславскому: — Ох, вы, парни, и не представляете, как же я рада видеть этого дохлого койота, мать его.       Шеннон сдавленно начинает смеяться, а Джаред крепко обнимает меня, после чего мы идем дальше. Дальше.