Обо всём понемногу

      Комната наполнялась криками взволнованных птиц. Вороны слетались к креслу у камина, беспрепятственно влетая в залу через открытое нараспашку окно. Солнце уходило в закатные сумерки, и со стороны могло показаться, что птицы нашли в этом доме своё прибежище, в котором и проведут идущую к ним ночь. Это было верно лишь отчасти.       Огромная комната, если не считать нескольких предметов мебели у самого дальнего угла, была почти пуста, и от того походила скорее на склеп. Едва освещавшие её факелы, серые стены и такие же, но более тёмные полотна, только ещё более усиливали сходство. Не спешили развеять впечатление и вороны, что клубились теперь вокруг дальнего кресла. За их бесконечно порхающими силуэтами едва можно было различить жильца этого дома.       В комнату, чуть скрипнув тяжелыми дверьми, юркнул маленький слуга. Совсем крошечный, он едва доставал своему господину до пят, и казалось невероятным, как он мог следить за порядком во всём доме. Но это действительно было так, единственными жильцами особняка были эти небольшие существа, с огромными головами и длинными, волочащимися по полу ушами, хозяин дома и птицы. И именно последние оповестили слугу, что стоит поспешить к господину. Раз вороны вернулись, скоро должен был очнуться и его хозяин. И маленькое существо, чью наготу скрывала лишь тонкая набедренная повязка, засеменило к креслу. Вороны встретили его грозным ором и угрожающе распахнутыми крыльями, но всего один жест руки дал им понять, что существо лучше не трогать.       — Уже скоро, хозяин? — тонким, скрипучим голоском поинтересовался слуга, подавая вперёд чистое полотенце. Но пока в нём не было необходимости.       — Нет, всё уже свершилось. Роваль скоро будет здесь.       Голос, что ответил ему был необычайно молод. Вороны разлетелись в стороны и взору наконец-то открылся и хозяин дома. Невысокий, бледный худощавый юноша, настолько болезненного вида, что могло показаться, что он уже давно мёртв. Тонкая дорожка крови, что бежала по его щеке из пустой глазницы ещё более дополняли образ, и только торжественная улыбка сбивала с толку. Как и взмахи тонкой кисти, одними жестами которой он отдавал распоряжения своим птицам. Те разлетались или наоборот подлетали ближе по одному только изгибу пальцев.       Со стороны окна вновь послышался шелест крыльев, и ещё один ворон, неся что-то в своём клюве, опустился на колени к юноше. Тот протянул к нему своему бледную руку, и птица опустила свою поклажу в неё. На ладони завертелся, осматриваясь по сторонам, человеческий глаз. Как ни в чём не бывало, парень поднёс его к своему лицу, одним лёгким движением вернув глаз обратно в глазницу, и лишь после этого принял полотенце, стирая с щеки остатки крови. Торжественная, счастливая улыбка никак не хотела сходить с его губ.       — Свершилось, Максин! — воскликнул хозяин дома, рывком поднимаясь на ноги и отгоняя от себя всё ещё снующих под ногами птиц. — Война началась! Я летал над полем боя, мог разглядеть каждый нарыв, каждую гниющую рану на телах павших солдат. Я видел как блестели в закатном солнце переломанные кости, так что сомнений быть не может. Мой план удался, а это только первая битва из грядущих.       — Собрать ли вашу сумку, милорд?       Слуга слушал речь своего господина со скучающим видом. Он не мог разделить восторга, для него успех дела значил лишь одно — он избежит порки, что обрушилась бы на него в дань досаде и разочарования, но теперь у него прибавится куда больше работы. Кровь отмыть было не так-то легко, так что он даже не мог сказать точно, какой вариант был бы предпочтительнее.       — Разумеется, почему ты ещё здесь, ленивая тварь?! Мы отправляемся в Геростинские холмы. Сегодня у меня будет более чем достаточно материала для моих опытов… и будущей армии по совместительству.       Тонкие губы тронула озлобленная ухмылка, и некромант разразился торжествующим смехом. До чего оказалось просто натравить одно королевство на другое. Теперь предстояло ещё много работы с материалом, к которому нужно было торопиться. Пока тот ещё свежий.