Обо всём понемногу

      В этот вечер он рисовал вновь. Грифель скользил по холсту едва ощутимо, будто нежный, но осторожный любовник, он оставлял тонкий след на белоснежной коже холста. И тот отвечал ему томным шепотом-скрипом. Штрихи складывались в линии, линии в фигуры и образы. Ряд длинных размашистых черт; ещё один более короткий насквозь, плавные изгибы – такие же неосязаемые, как воздух под ними. Он почти слышал, как крылья ещё неоконченных птиц, сопротивляются ветру. Нежные тени оперенья, острые углы когтей и клювов. И капля магии в каждом взмахе руки.       Такие привычные ощущения, что он уже разучился чувствовать, как вкладывает душу и искры волшебства в холст. Так привычно… что если бы его попросили нарисовать простую картину, он бы не вспомнил, как остановить поток. Последние штрихи, завершающий взмах рукой, как конечный аккорд – его рука оторвалась от холста, обрывая поток магии. Ещё мгновение, и белоснежные птицы взмыли к потолку.       Рисунок, которым художник даже не успел насладиться, ожил, обдав его шорохом крыльев. Нежное пуховее перо коснулось щеки на прощение, а птицы взлетали всё выше. Они спешили убраться прочь, витым вихрем украшая зал. И лишь встретившись с преградой в виде золочёной люстры из сотни свечей и стекла, разлетелись прочь, нарушая стройный наряд. Птицы виделись ему волной, разбившейся о камень. И пока он подбирал в воображении цвета, чтобы передать белёсую пену моря, они уже упорхнули в распахнутое настежь окно. А бальный зал взорвался аплодисментами.       Громче всех для него звучали чуть глухие хлопки маленьких ручек. Маленькая девочка, стоящая в первом ряду, счастливо смеялась, изо всех сил ударяя ладошки друг о друга. Пшеничные волосы украшены тёмно-синими ирисами, а небесно-голубое платье цветёт живыми орхидеями. Он сам его создал только этим утром. В подарок сестрёнке, которой сегодня исполнилось семь лет.       Только ради неё он выбрался сегодня из комнаты. И только ради неё согласился рисовать на глазах у публики.       Ему нравилось творить и нравилось внимание к его картинам. Но только не внимание к нему самому.