Психологическая драма

Лицо Мидоримы было, как водится, непроницаемым, но это не пугало Куроко. А вот оживлённо-любопытное выражение на лице и хитрый прищур Такао слегка нервировали. Казунари поминутно заглядывал атакующему защитнику Шуутоку через плечо, споро пробегал строчки глазами, нетерпеливо смотрел на Шинтаро, пока тот вдумчиво дочитывал страницу до конца. Куроко думал о том, что третью читку, так удачно совмещённую с четвёртой, переносить было куда проще, чем первую и вторую. Возможно, последующие будут ещё более лёгкими. И может быть, в какой-то момент он совершенно спокойно будет выкладывать всё это в интернете и не ждать с замиранием сердца откликов читателей. Хотя чем дальше, тем больше он был уверен, что уже не хочет, чтобы кто-то ещё вообще брал в руки многострадальные листочки. - Неплохо, – оценил Мидорима, поправив перебинтованными пальцами очки. - Спасибо, Мидорима-кун. – Куроко слегка склонил голову, пытаясь скрыть разочарование, ведь «неплохо» – это даже не «хорошо». И уж тем более не «замечательно» или «блестяще». - Тебе надо поработать над средствами художественной выразительности, – продолжил Шинтаро, проглядывая зажатые длинными пальцами листки. – Недостаточно деталей, материал выглядит непроработанным. Как будто писал дилетант. - Шин-чан, полегче, – вмешался Такао, заметив, как голубоволосая голова опускается всё ниже. – С каких это пор ты заделался литературным критиком? И, кстати, ты что-то совершенно не обратил внимания на отсутствие роковых стечений обстоятельств в данном произведении. Что с тобой? Может, проверить температуру? Мидорима одарил его своим фирменным сравнивающим с плинтусом взглядом. Казунари ответил лучезарной улыбкой, от которой все самые жуткие взгляды товарища по Шуутоку отскакивали, как от стенки горох. Шинтаро снова вернулся к рукописи. - А мне очень понравилась идея, – пропел Такао, обратившись к Тецуе. – Но я бы добавил юмора немного. У тебя он слишком тонкий и изысканный, мало кто сможет это понять. И оценить, – поцокал языком он, удрученно покачав головой. – Надо быть ближе к народу, Куроко. - Я вообще не понимаю, к чему в психологической драме юмор? – вставил Мидорима, вновь посмотрев на стоявшего рядом Такао. - Ты зануда, Шин-чан! – отозвался тот. – Без юмора будет слишком серьёзно, никто не станет читать. Особенно если переборщить со средствами художественной выразительности и деталями, – иронично закончил он. - Спасибо за советы, Мидорима-кун, Такао-кун. – Куроко сложил листочки и постучал ими по столу, выравнивая стопку.